Девочка-Солнце

— Меня раздражает, что ты уделяешь больше времени своим жукам, чем мне, — резко произнес я, когда Надин в очередной раз отошла, чтоб подать им корм. Мы сидели в ее небольшом доме, наполненным солнечным светом, поскольку тюль здесь никто не вешал. Ее родителям было ровным счетом плевать на внешний вид этого дома, зато Надин старалась изо всех сил. В каждом сантиметре здания чувствовалась ее рука, нога, да и все остальные части тела. Скатерти на кухонном столе всегда были строго клетчатыми и ярких оттенков, практически каждая стена заполнена несуразными рисунками, а уж про домашних жуков и многочисленные растения я вообще молчу. Дом Надин насквозь пропах и слился с въедливым запахом акварели, солнцем и, разумеется, самой Надин. Ее родители обычно отсутствовали, и я до сих пор не видел даже лиц тех, кто породил эту странноватую девчонку. Они были какими-то фанатичными биологами и постоянно находились в разъездах, изучая все новые виды. Возможно, именно это и послужило нашим магнитом, притягивающим совсем разных людей друг к другу. — Наверное, это потому что я люблю своих жуков больше, — по-простому ответила она, присаживаясь рядом со мной на продавленную кровать, заскрипев старыми пружинами, и улыбнулась. Ее улыбка, которую она дарила каждому, кто лишь взглянет в ее сторону, меня успокаивала, и в то же время распаляла раздражение до крайней точки кипения. Я, извечно стоявший на этом перепутье между злобой и радостью, проворчал, сердито глядя на нее: — А меня? — А тебя?... — удивленно приподняла брови, будто вообще не понимая, о чем я говорю. Я тут же замолк, осознав, что переступил некую незримую черту. Посмотрел в свой мобильный телефон, вдруг были звонки, но пропущенных — 0. Впрочем, ничего нового. Надин нервно нахмурилась и легла на кровать, издав при этом характерный скрипучий звук. Ее легкое платье голубого цвета приподнялось, обнажив смуглые ноги: — Мне не нравится, что ты всегда в телефоне. — В таком случае, разбей его, — усмехнулся я, требовательно нависая над ее лицом. И она разбивала, этой девушке не нужны были лишние слова для каких-то дальнейших действий. Резким движением встав с кровати, девушка одной рукой впилась своими длинными когтями в мою шею, угрожая лишить воздуха и оставить меня подыхать от асфиксии. Другой рукой она, гипнотизируя своим вызывающе-нежным взглядом, аккуратно вытащила из моих пальцев гаджет. Я зачарованно следил за каждым ее движением, не в силах и пошевелиться. Мое тело словно сковали невидимые толстые цепи, хотя, возможно, это были всего лишь волосы Надин. Эти недо-отношения всегда доходили до абсурда, словно мы находились на какой-то тонкой грани между грязным реализмом и сказкой. Её волшебная аура бесспорно была способна очаровать меня без единого слова: одним коротким взглядом, плавным движением или щекотанием своих длинных светлых волос. Телефон с глухим треском упал на деревянный пол, разлетаясь на несколько небольших осколков, и мне показалось, что это был не обычный современный гаджет, а сам я. И я думаю, что был не так уж далёк от истины. ... В дождливые дни, когда всё небо покрывалось протяжными серыми тучами, и по стеклам окон медленно стекали тонкие капли, Надин в своем доме на листе формата А3 рисовала большое ярко-желтое солнце акварелью и клеила на скотч, перекрывая унылую картину осени. Мы ложились на деревянный прохладный пол ее дома прямо под окнами и смотрели внимательно на это солнце, которое, разумеется, просвечивало, но мы все равно видели эти яркие лучи, потому что хотели это видеть. Сложив наши длинные ноги на холодной батарее, мы счастливо смеялись, обсуждая какую-то ерунду. — Иногда классно посмотреть на что-то под другим углом, — задумчиво произнес я в один из таких дней, блуждая взглядом с белого потолка на нарисованные лучи. Надин повернула свое лицо ко мне и сказала удивленным голосом: — Ты, кажется, изменился. — Что ты хочешь этим сказать? — Ровно столько, сколько сказала. — Зна-а-аешь, — сказал я, неловко задев ее смуглую ногу своей. — А у тебя в детстве была смешная прическа! — Самая обычная, — усмехнулась Надин, ответив мне ударом чуть сильнее. Мы вновь засмеялись. — Ну, знаешь, она была похожа на солнце! — Я глупо махал руками вокруг своей головы, пытаясь объяснить: — У тебя было так много косичек, и они исходили прямо из твоей головы, как лучи. Это было смешно. — Дурак, — ее заливистый смех, подобный звону самого чистого колокольчика, до сих пор стоит у меня в ушах, заставляя вновь и вновь погружаться в это болото. Мы молча соприкоснулись руками, переплетая наши пальцы и, чувствуя, как тела наполняются чем-то теплым и пушисто-колючим изнутри. — Дурак, — с улыбкой согласился я. И если в дождливые дни, когда люди облачались в спасительные плащи, Надин рисовала яркой акварелью себе искусственное солнце, то внутри меня всегда жил мой личный маленький обжигающий комок Солнца, носивший имя на букву "Н".