Госпожа Радуга

      Зал был освещён тысячами и тысячами свечей, плавающими в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели ученики. Столы были сервированы сверкающими золотыми тарелками и кубками. В противоположном конце зала стоял ещё один длинный стол, за которым уютно устроились в креслах преподаватели. Профессор Дамблдор провёл к нему новичков и выстроил их в линию лицом к ученикам и спиной к преподавателям. Сотни лиц, в мерцающем свете свечей похожих на тусклые фонари, были повёрнуты в их сторону. Там и тут между учениками туманным серебром сияли фигуры привидений. Вместо нормальной крыши видно было бархатисто-чёрный потолок, усыпанный звёздами. Было сложно поверить в то, что там вообще был потолок, и что Большой Зал не находится прямо под открытым небом.*       Я сидела между профессором ЗОТИ, Галатеей Вилкост, и Слизнортом, за ним располагался кентавр Пелефроний, который преподавал астрономию. Со всеми профессорами я познакомилась накануне на большом собрании в кабинете директора. Их было около пятнадцати человек: предметов было больше, чем указано в каноне. Например, маговедение вела симпатичная молодая ведьма-полукровка, Пенелопа Ридгебит, смешливая и язвительная. Она же вела факультатив ВМХ, то есть ведение магического хозяйства. Маггловедение вёл тоже полукровка, Урик Джонс, он же преподавал нумерологию. Бетильда Биббик вела сложный, но очень интересный предмет - древние руны. Рядом с Дамблдором сидела молоденькая Роланда Трюк, она два года назад завершила спортивную карьеру и жалась к любимому декану. Мне понравился Герберт Бирри, декан Пуффендуя. Он был другом Генри и устроил мне экскурсию по замку. Игнатий Уилдсмит был деканом Равенкло, он преподавал чары, являлся прямым потомком волшебницы, которая изобрела летучий порох, и очень этим гордился. С ним у нас завязалась увлекательная дискуссия по некоторым фамильным заклинаниям. Прорицания спихнули мне в качестве дополнительной нагрузки. Этот предмет никто всерьёз не воспринимал: все сходились на том, что дар либо есть, либо его нет, а научить детей баловаться предсказательным шаром или разложить Таро на пару вопросов способен любой взрослый маг. Так что любой новый преподаватель немедленно получал в нагрузку факультатив по прорицаниям. Учителя на этом предмете сменялись каждый год, но никакого проклятия на должности не было, просто директор считал, что ученикам будет полезно получить разный опыт понимания, что же такое прорицания с точки зрения разных взрослых волшебников.       Первые впечатления о замке: не все лестницы двигались. Лестница в холле вела себя прилично и не изображала из себя капризную барышню. Каменные ступени радовали надёжностью и неподвижностью. Лестницы в личные покои профессоров тоже вели себя скромно и без сюрпризов. Лестницы в девичьи спальни реагировали на половую принадлежность, учителя-мужчины носили брелоки с разрешающим доступ заклинанием. Я немножко успокоилась, потому что не представляла, как исправить последствия чудачеств Ровены. Зато я разобралась с распределяющей шляпой. Апполион Прингл, завхоз-сквиб, чистил шляпу, когда Слизнорт привёл меня с ним знакомиться. Мы разговорились, и моложавый мужчина познакомил меня с приёмным сыном, Аргусом Филчем. Мальчику было одиннадцать лет, он был сиротой, его мать-маггла умерла годом ранее. Аргус страшно переживал, что его имя не появилось в списках потенциальных учеников и очень расстраивался. Он прилежно помогал приёмному отцу чистить помещения тряпкой и мылом, но завистливо косился на вожделённую шляпу. По наитию, я предложила Слизнорту запереть дверь и провести эксперимент. Он меня очень любил и доверял, потому что супруга собиралась рожать в начале октября. Я всё перепутала - она была чистокровной, а в Лондоне разбиралась, потому что у неё была няня - магглорождённая волшебница, которая была членом семьи Слизнортов, как моя Трейси. Так вот, мы заперли дверь, я подозвала маленького Аргуса и сказала ему: - Аргус, я знаю, что ты не попал в списки учеников. Однако я хотела бы, чтобы ты примерил распределительную шляпу, хотя бы сейчас. Это будет нашим маленьким секретом, хорошо?       Он кивнул и затаил дыхание. Я разгладила старинный головной убор и водрузила на голову ребенка. В комнате вспыхнул нежно-голубой луч, и шляпа завопила: - Наконец-то! Малыш, как я рада тебя видеть! Маловато магии, да, сынок? Я помогу! Старая шляпа это исправит. Я же это только и умею - добавлять магию!       Фигурку окутало золотое сияние. Шляпа радостно завопила: - Гриффиндор! Конечно, Гриффиндор!       Я бережно сняла шляпу с малыша, протянула ему свою волшебную палочку: - Ты выберешь свою, обязательно, просто попробуй. Взмахни и скажи люмос!       Он испуганно убрал ручку: - Я боюсь! Вдруг не получится…       Слизнорт отодвинул меня и заставил Аргуса взять свою палочку: - Моя очень мягкая, почти всем подходит, попробуй.       Ребёнок неуверенно пробормотал заклинание, и палочка осветилась искоркой света. После этого мы все обнимались, плакали и смеялись. Что и требовалось доказать. Я была уверена, что своими ежегодными песнями шляпа пыталась что-то объяснить тупым взрослым, которые неверно понимали её предназначение. Слишком просто: смелые – в Гриффиндор, хитрые – в Слизерин, умные – в Равенкло, остальные – в Хаффлпафф. Почти в каждом человеке намешано куда больше, чем всего четыре качества. Шляпа была придумана для сквибов, у которых было слишком мало магии. Шляпа вытаскивала магию наружу и прикрепляла к факультету, наиболее подходящему для данного малыша. Ярко выраженные дети-маги распределялись путем стандартного пятидесятистраничного тестирования. Пергамент с тестами и критериями их интерпретации я нашла в сейфе Слизерина в Хогвартсе, там же были расчеты по сложному наложению вечных чар на головной убор. Родители привозили с собой детей, которые не попали в зачарованный список, и шляпа добавляла им магии до рабочего уровня. В дальнейшем такие волшебники звёзд с неба не хватали, но вполне себе ассимилировались в магическом мире. Как случилось, что шляпа стала распределять волшебников, неизвестно. Сквибы стали изгоями, а малыши - делиться по наиболее яркой характеристике личности. Бедная шляпа честно пела каждый год, кто куда попадает, как важно быть едиными, но из-за скудности программы объяснить ничего не могла и сотни лет ждала малышей, для которых придумана.       Апполион Прингл упал на колени и обнимал меня за ноги. Он невнятно благодарил, рыдал и пытался дать обет верности. Я едва отобрала у него юбку. Шляпу мерить он отказался наотрез, но за сына готов был перевернуть небо и землю по моему приказу. Я получила преданного сторонника. Большой гурьбой мы пошли к директору и поведали результаты своего эксперимента. Аргуса вертели и крутили, тестировали всем, чем только можно, но результат оставался тем же. Ребёнок – маг, распределён на Гриффиндор. Счастливая семья умчалась камином за школьными покупками, Армандо закрыл дверь и схватился за голову: - Идиот! Почему я не додумался! Это же лежало на поверхности! Конечно, конечно, это всё объясняет!       Он обратился к нам: - Слишком мало времени что-либо менять. Распределение в этом году проведём по старинке. Ваше открытие опубликуем в октябре. Соберём сведения о всех сквибах до двадцати лет, протестируем шляпу на них и опубликуем. Им изобразим курсы, и пусть потом сдают СОВ. Кто захочет, примем в школу в будущем году. Мы никому не скажем, что вы это заметили. Скажем, что Вы, как дочь Основателя, модифицировали Шляпу, добавили ей возможностей. - Директор, а Вы уверены? Это же сенсация! Вы сделаете меня очень сильной ведьмой в глазах общественности. - Дорогая моя Кэтрин, после Ваших фокусов с исцелением супруга, Вас и так считают наследницей Мерлина, а не Слизерина. К тому же, я не хочу выглядеть дураком. Поймите Вы, скажем мы правду - старые сквибы совершат самоубийства, матери сквибов, которых тихо выкинули в маггловский мир, умрут от горя и тоски, а их мужья разорвут нас за глупость и разбитые судьбы детей. Лучше так. Пусть думают, что Вы своей невероятной мощью осчастливили всех сквибов разом, Кэтрин, подумайте о детях.       Мне было нечем крыть. Он прав, никто не простит директора школы, который не разглядел истинные возможности собственного артефакта. Пришлось согласиться. С завхоза взяли нерушимый обет, и зря: он и так считал, что я сама, своей волей, сделала из его сына мага. Дамби что-то подозревал, но своими глазами увидел, что шляпа орёт «Пуффендуй», как резаная, на голове у племянницы Кеттлберна, тринадцатилетней Анетты. Девочка мечтала о волшебной школе больше всего на свете, поэтому попросилась на первый курс. Учителя согласились, при условии, что она никому не скажет своего истинного возраста. В конце концов, высокие девочки встречаются. Дамблдор меня возненавидел ещё сильнее, если это возможно, остальные профессора искренне радовались и поздравляли.       В толпе первоклашек я безошибочно нашла своих «крестников», они выделялись безмятежно счастливыми улыбками и глазками, смотрящими только на меня. Шляпа спела песенку, Армандо прислушивался и легонько хлопал себя по голове, Слизнорт шёпотом повторял слова песенки и тихонько мне кивал, а я напряжённо раздумывала, как найти спящего дракона. Распределение длилось долго, я устала, но хлопала каждому новому ученику.       Призраки тоже были здесь. Я передала слова отца толстому монаху, но он решил не уходить, а дождаться способа попасть в гости к папеньке. Полностью безголовый Ник меня обожал: я попросила директора попробовать отсечь голову Ника с помощью меча Гриффиндора, что отлично сработало. Я просто хотела подтвердить свои мысли, меч ведь был волшебный, легендарный, зачарованный одним из основателей, так что его возможностей никто толком не знал. Мне эта идея пришла в голову очень давно, ещё при первом прочтении канона, и я была рада, что она оказалась правильной. Остальные привидения ждали своей очереди о приватной беседе со мной, я попросила немного времени на «акклиматизацию», они с лёгкостью согласились.       От скуки я решила мысленно пробежаться по заветам Ильича, ну, то есть, по заветам Салазара.       Я глубоко задумалась над пергаментом. Чтобы не забыть, я записала все пожелания Салазара и теперь проверяла, что ещё нужно сделать. Заданий у меня было, как у Золушки. Буквально, мне предстояло «познать самоё себя». Он что, всерьёз думает, что я способна на все эти подвиги? Я зажмурилась, досчитала до десяти и перешла к конструктивному мышлению.       Итак, пойдём по порядку: 1. Хогвартс – войти в профессорский состав и изменить факультет Гриффиндор. Замечательно, первый шаг сделан. Я приступаю с четвёртого сентября, у меня две пары подряд в понедельник. Зельеварение для начинающих, то есть подростков с одиннадцати до четырнадцати лет. Спасибо, родитель. Всегда жалела учителей: у них неблагодарный и тяжёлый труд. Может, обзавестись летящей мантией и зачесать насчёт «Я научу Вас разливать по бутылям удачу»? Волосы уже чёрные, встанут дыбом сами, вылью на них бутылку оливкового масла, и здравствуй, ужас подземелий? Если ещё буду летать низенько, как папа, то за летучую мышь вполне сойду… Глазёнки большие и грустные, характер на учительской работе испортится месяца за три, мне хватит, в знак скорби о загубленной юности - только чёрная одежда. Я раскрыла секрет Снейпа! Я – гений, да-да-да… Жирный бонус – Гриффиндорцы и Дамби гад. Ничего, я научу их Родину любить и традиции заодно. Будут у меня речёвки петь и строем ходить. Я ещё им учения проведу в противогазах. Пускай слоники побегают. Решено, буду их воспитывать в военном стиле, упирая на заветы Слизерина. Пусть потом рассказывают, кто у Гонты учился, тот в цирке не смеётся. Я мечтательно улыбнулась. 2. Доказать, что факультет барсуков – самый крутой в школе. Тут мне здорово помог Гектор Фоули. Он закончил Хаффлпафф и страшно возгордился после высказывания отца-основателя. Он поднял статистику, и оказалось, что самое большое количество Министров Магии – среди барсуков. Кстати, этот факультет - единственный, который регулярно проводил встречи выпускников. «Ежедневный пророк» послушно опубликовал отчёт о последней встрече с прекрасными фотографиями. Я была приглашённым гостем и пела до хрипоты. Генри хвастался семьёй напропалую, он тоже оказался барсучонком. Ангел и Саксия мечтали о жёлто-чёрных шарфах. Полдела сделано, будем продолжать в том же духе. 3. Движущиеся лестницы – никаких идей. Хотя я кокетничаю, есть одна идея, но только на крайний случай. Уж слишком она радикальная. 4. Подарки детям от Салазара. Это нечто эпическое. Гоблины рыдали от счастья, что раритеты нашлись, и от горя, что я их не отдала. У папы нашёлся ржавый шлем с багровыми пятнами - это был шлем Гринготта, основателя волшебного банка. К счастью, его пришибли ещё задолго до папы, Слизерин просто подсуетился и урвал шлем. Салазар вообще оказался запасливый, как белочка. Знаменитый молот Рагнука Первого тоже мирно лежал на красной бархатной подушке. Его отобрал Гриффиндор, но проиграл папаше в карты, о чём сообщила мне записка на парселтанге, присланная отцом. Он подарил молот моему старшему сыну. Вот так, с барского плеча. Шлем Гринготта достался Корвину. Это были те самые маленькие «сувениры» от моих родных. Вспомнился анекдот: «Идёт Сарочка с внуками по Одессе, её останавливает знакомая. «Ой, какая прелесть! Сколько лет Вашим внукам?» Сара гордо отвечает: «Гинекологу – шесть, юристу – четыре». Папа мне как бы намекнул: Ангел пусть военным станет, Корвин – семейное благосостояние увеличивает. Это мне Генри объяснил, он восхищался гениальными подарками «со смыслом». Ещё одна традиция чистокровных. Вот такие пироги с котятами. Дневники, кроме последних двух лет, и куча пергаментов с расчётами были свалены в углу сейфа, но отлично сохранились. Я ещё только начала с ними разбираться, успела только мельком просмотреть, зацепилась за рисунок шляпы, остальное оставила на прежнем месте. Денег в сейфе не было, но мне хватило и подарков. Я устроила рядом медальон и отдала ключ Генри. Теперь он лежал в зачарованном сейфе в поместье рядом с ключом от сейфов детей и мужа. 5. Братец. Породниться с самим Слизерином – от этого бы не отказалась ни одна семья. Экзальтированные девицы пытались пробраться в Азкабан и влюбить в себя Морфина. Гектор мне сказал, что Морфин ничего не понимает, но исправно лопает переданные контрабандой деликатесы. Я настоятельно попросила приглядеть за братом и дать ему отсидеть «от звонка до звонка», то есть до декабря. Пусть искупает, он косвенно виноват в судьбе несчастной Меропы. Я отправлю его к отцу на воспитание, хрен ему, а не женитьба. 6. Саллик и Драко. То есть василиск и дракон. К василиску потом спущусь, дрых тысячу лет и ещё поспит, а дракона искать придется. Позже, я дала себе срок до декабря. 7. Призраки. Есть у меня пара интересных теорий, в порядке очереди разберусь. 8. Принцы, Малфои, Лонгботтомы. Какое счастье, хоть что-то сделала. Все довольны, с Малфоями у нас любовь и преданная дружба, Принц ухожен и пригрет, жениться пока не собирается, тьфу-тьфу-тьфу. Арфанг и Каллидора Лонгботтом резко стали самыми признанными экспертами по растениям, их разрывали на части, умоляя о консультациях. Мне трогательно присылались мешки редких трав. Каллидора была сестрой моей подруги, Чарис Блэк, так что мы общались и ездили к друг другу с визитами. 9. Уизли – пусть это кровожадно, но прощать кражу зачарованного изумруда я им не собиралась. Они отсекли Руфуса, но его же взрослые воспитывали! Салазар отсыпал ему достаточно денег на билет, но рыжему хотелось пошиковать. Что же, всё имеет свою цену. Я проверяла семейную книгу врагов, Руфус был ещё жив. Посмотрим. 10. Мадам Киркорова – я удовлетворена местью. Белая дохлая сова привела её в дикий ужас: у неё случился удар, лицо слегка перекосило и плохо двигалась правая рука, она свалила из страны и переселилась в Париж. Скатертью дорожка. Упаси её Мерлин когда-либо попасть в моё поле зрения. Магическое общество тоже прониклось моей кровожадностью, хотя многие считали, что Мадам дёшево отделалась. 11. Я наняла маггловского детектива и велела искать любых родственников Ангела и/или других бастардов Каркарова. Нашлась одна девушка: её мать была изнасилована Каркаровым в юности, девушка выросла с мамой и собиралась замуж. Работала она на фабрике, жили они стеснённо. Я навестила их и передала деньги, якобы из завещания отца. Женщина мне не поверила, но деньги взяла и напоила чаем. Она рассказала мне о семье Ангела: его мама умерла родами, она была русской эмигранткой и работала на той же фабрике. Что Каркарову, мёдом что ли было намазано на этом предприятии? Я нашла могилу Олеси Ивановой и её матери. Я долго рассказывала им обеим, как растёт Ангел, какой он чудесный ребенок, как я благодарна им за моего мальчика. Теперь там тоже цветёт сирень, я заменила памятники и регулярно навещаю это кладбище. Когда-нибудь я приведу туда Ангела. 12. Дамби и Гриндевальд. Ещё одиннадцать лет до войны. Я что-нибудь придумаю.       Вот такие у меня новости. Наконец, приветственный бал закончился, я ушла камином домой. Два дня с семьёй, а утром в понедельник начну вести занятия. Боюсь. Не хочу. Справлюсь. Спать…