По краешку твоей судьбы

30 июля 2011 года. -Это с какой радости ты сегодня так сияешь? - такими словами встретила ее, вошедшую на кухню, Маруська. И сама себе ответила, подмигнув сестре, - Ах да, я и забыла, куда ты идешь. Она, конечно, не поверила в ее плохую память. Это была одна из тех шуточек, к которым за последние 14 лет Айрин успела привыкнуть. Да, теперь её звали Айрин. А 25 лет назад она была Иринкой Редер из Казахстана. Ее семья уехала из Союза в 86-м. Сначала в Германию, а потом они с отцом перебрались в Штаты. Мать и младшие братья остались в Европе, и виделась она с ними теперь хорошо если раз в 3 года. А вот двоюродная сестричка Маруся приезжала каждые пару месяцев. Вот и сейчас она была тут как тут. Сидевшей на подоконнике черноволосой дамочке на вид нельзя было дать больше 25, хотя Маруська уже разменяла 4-й десяток. Они были ровесницы, но Айрин всегда казалось, что она старшая, а Маруська - это ее непутевая младшая сестричка. Худая и высокая, язвительная, резкая на язычок, она была для Айрин самым близким человеком. Внешне - полная противоположность ей, невысокой спокойной шатенке с серо-голубыми глазами, доставшимися в наследство от матери-немки. -Ну что, систер, готова к встрече с мужчиной своей мечты? - Маруся всегда говорила с ней по русски, хотя английским владела в совершенстве. "Что бы не вздумали забыть родную речь!" - пафосно заявляла она. Хотя, какую речь нужно было считать родной для немецко-еврейской семьи родом из Казахстана? Айрин укоризненно посмотрела на нее. Ей не нравилось, что Маруська при отце говорила об этом. -Марусь, он не мужчина моей мечты! Просто мой самый любимый актер. -Верю, как всегда. И именно потому, что он просто твой самый любимый актер, на твоем лице сегодня с утра настолько блаженная улыбка, что хоть икону пиши! Александр, отец Айрин, улыбнулся, глядя на них. Но улыбка вышла какая-то не слишком веселая. Иногда он жалел о том, что сделал тогда, 14 лет назад... 1997 год. -Айрин! Ирка! Иди сюда быстрее! У меня потрясающие новости! Ты не представляешь даже, где я теперь работаю! -Папа, не надо так кричать. Ну что, что там у вас снимают? Очередной шедевр? - вытирая руки промасленной тряпкой, Айрин вышла в коридор. Взбудораженный папа оторвал ее от наброска пейзажа, и она хмурилась недовольно - ужасно не любила, когда ей мешали. -Меня сегодня попросили заменить дольщика на одной площадке. У них первый день съемки в павильоне, а парень вчера рухнул с лестницы и ногу сломал. Так вот ты не поверишь - это тебе не что-то там! Они снимают полнометражку X-files! Ты можешь в это поверить? Меня, меня туда взяли! -О Господи, папуля! Ты с этими "Секретными" совсем свихнулся! Слава Богу, что я не смотрю телевизор. -Ирка, ты должна это увидеть. Я должен как-то провести тебя на площадку. Ты пойми, это не дешевое "мыло", это солидное, серьезное кино! - разгоряченный отец схватил ее за плечи и встряхнул.- Да проснись же ты! Молодая девчонка, а сидишь сиднем дома, кроме университета и не ходишь никуда! Я хотя бы туда должен тебя вытащить, посмотришь на живых людей, а не на своих чокнутых художников. Отец был помешан на кино. Когда-то, в Союзе, он был ассистентом оператора на "КазахФильме". Перебравшись в Штаты, он сделал все, что бы попасть опять в этот мир. Сумасшедший, ненормальный, бестолковый мир - так считала его дочь. А отец, устроившись сначала уборщиком, потом электриком на "ХХ век Фокс" был просто счастлив. А уж когда он попал в штат съемочной группы на каком-то "мыле" - это стало для него пределом мечтаний. На сериале "Секретные материалы" его же просто заклинило. Да и не его одного - вся Америка сходила с ума от ТВ-историй про паранормальное. Айрин не понимала этого - она жила совсем другими интересами. Изучала историю искусств в Калифорнийском университете, писала пейзажи в стиле своих любимых англичан 18-19 века. Она не смотрела телевизор принципиально, не ходила в кино, не читала глянцевых журналов. Подруг ни в школе, ни в университете она так и не нашла. Сначала дико стеснялась своего акцента, потом брекетов на зубах, а когда поступила в университет - уже так привыкла быть сама по себе, что это стало ее нормальным состоянием. И потом, у нее была Маруська, которая одна стоила целого легиона подружек. Отец размашисто шагал по комнате из угла в угол, никак не успокаиваясь. -Нет, ну ты представляешь - я их всех видел! Картера, Духовны, Андерсон! Я видел настоящую живую Джиллиан Андерсон! -Папа, ты как ребенок. Ну что в них такого особенного? Люди как люди, ничем не лучше других. Отец укоризненно посмотрел на нее: -Знаешь, у меня иногда такое ощущение, что это мне чуть больше 20 лет, а тебе - все мои 46. Ты хоть чему-то в этой жизни радоваться умеешь? Ну да ничего, я тебя еще расшевелю! Что отец имел ввиду, Айрин поняла через пару недель, когда вечером он торжественно положил на стол перед ней какую-то карточку. -Что это? -Гостевой пропуск на студию. На твое имя. Только не спрашивай, какими путями я его достал - все равно не расскажу, - засмеялся отец. - Действителен 10 дней, можешь приходить в любое время. -Папа! ну зачем? Я все равно не пойду, мне это не надо и не интересно. -Ирка!- когда отец злился или волновался, он всегда звал ее русским именем. - Я всеми правдами и неправдами доставал этот чертов пропуск, а ты даже ради уважения ко мне не можешь сделать вид, что тебе это хоть чуть-чуть интересно? - дверь хлопнула за его спиной, да так, что звякнула стоявшая на полке банка с кистями. Айрин вздрогнула. Она и не думала, что для отца это вдруг окажется настолько важным. Ну что ж, ради того, что бы ему было приятно, одним днем пожертвовать можно. Съемочный павильон оказался огромным, каким-то даже ошеломляющим. Айрин невольно ловила себя на том, что ей становится слегка интересно. Ничего не понятно, шумно, суетно, ярко. Отец провел ее в какой-то укромный угол за декорациями. -Подожди пока здесь, хорошо? Сейчас снимать будем, не убегай пока отсюда. Я тебе потом все покажу. Видно, однако, из этого уголка все было просто прекрасно. Судя по всему, репетировали сцену, которую должны были снимать. Декорации странные, мрачные. Какое-то все серо-стальное. Столы, стены - все одного цвета. На столах непонятные свертки в человеческий рост длинной. Бело-синий холодный свет. "Елки-палки, да это же морг!" - догадалась Айрин. - "Веселенькое они тут снимают что-то!" Посредине декорации маленькая рыжеволосая женщина в белом больничном халате тихо, практически шепотом, говорила по телефону, заметно нервничая. Высокий мужчина с взлохмаченными волосами периодически останавливал ее, что-то объяснял. Она кивала головой, отвечала ему. "Так это, похоже, госпожа Андерсон и есть." - подумала Айрин. - "Маленькая какая, меньше меня наверное ростом даже." Сцену повторяли снова и снова, и Айрин стало скучно сидеть в этом темном углу. "Сбегу"- подумала она. - "Если уйти по стеночке, никто на площадке и не заметит, как я доберусь до двери. А папе скажу, что попросили уйти." Она потихоньку начала выбираться из своего убежища, стараясь не шуметь. Благополучно добравшись до дверей, она обернулась посмотреть, что же делается на площадке. Ничего не изменилось - они все еще снимали ту же самую сцену. Развернулась к выходу... -О черт побери! - ничего не понявшая Айрин вдруг оказалась сбитой с ног и обнаружила себя сидящей на полу. Высокий темноволосый мужчина протянул руку, помогая ей встать. -Извините, я Вас уронил. Вы не ушиблись? -нет-нет, все в порядке. Это Вы извините, я сама не видела, куда иду. Его зеленые глаза смотрели весело и в то же время участливо. Со стороны площадки кто-то окликнул его со смешком: -Дэвид, опять барышни к твоим ногам падают? Поторопись, тебя в гримерке ждут. Он развернулся и пошел к ним. Но уходя, через плечо бросил взгляд на Айрин и вдруг озорно, как мальчишка, подмигнул ей. Она стояла, слегка ошалевшая от такой неожиданной ситуации. "Блин. Первый, и похоже, последний раз на съемочной площадке, и умудрилась попасть под ноги исполнителю главной роли". Конечно, его-то она узнала сразу. Про гениального, по словам ее отца, Дэвида Духовны в этой стране мог не знать сейчас только слепоглухонемой. А Маруська, уехавшая только месяц назад, все уши прожужжала о том, что "Секретные материалы" и в России начали показывать, и какой красавчик главный герой, и какая лапочка его напарница. "Не такой уж и красавчик - сказала она сама себе, - далеко не Ален Делон". И в то же время не могла оторвать взгляда от его удаляющейся фигуры. Движения его были наполнены какой-то кошачьей грацией. "Нет, не кот. Тигр, - поправила она сама себя. - Большой, сильный, опасный. Наверное, здорово умеет танцевать. Хотя причем здесь это? А губы. Боги мои, какие у него губы! Они, кажется, просто созданы для поцелуев... О господи, о чем я думаю???" Она встряхнула головой, сгоняя оцепенение. "Вот балда. Что это со мной? Слава Богу, папуля, кажется, этого не видел. А то бы замучил своими шуточками. Бежать отсюда надо..." Однако она продолжала стоять, как завороженная. В дверях оставаться было неудобно, народ все время входил и выходил, и она потихоньку вернулась в уголок за декорациями. На площадке, похоже, готовили новую сцену, что-то убирали, переставляли, меняли освещение. Потом опять начали репетировать, уже оба главных героя были в кадре. Айрин смотрела и смотрела на них, не в силах оторвать взгляд от высоченной фигуры Дэвида... Она вернулась домой после студии странно притихшая, ушедшая в свои мысли. Не понимая, что с ней происходит. Стоило ей закрыть глаза хоть на мгновение, она видела мысленным взором лицо Дэвида, его улыбку, чувствовала прикосновение сильной руки, уверенно помогающей ей подняться на ноги. Дожив до 21 года, она умудрилась не пережить даже воображаемой влюбленности. Сейчас же у нее было ощущение, что ее накрывает огромная, теплая, всепоглощающая волна. Мысль о том, что плавать-то она не умеет, даже не приходила ей в голову. Она тонула, но не понимала, что надо спасаться.