От судьбы не убежишь

Далеко-далеко на севере Италии жители небольшого городка держали совет. В последнее время от проклятых василисков не стало никакого житья. Большое и постоянно размножающееся семейство этих тварей поселилось у подножия горы, и, судя по всему, им так полюбились эти места, что никуда уходить они и не планировали. Василиски причиняли множество неудобств: весной и осенью они набирались наглости и сил и нападали круглосуточно. Жители Манаролы при всем желании не могли постоянно платить магам из больших городов, чтобы те расколдовывали их окаменевших соотечественников. Торговля рыбой не приносила таких уж больших доходов, да и не было особой нужды в больших деньгах — пока эти проклятые василиски не поселились рядом с городом. Более того, с некоторых пор от этих тварей появилось еще одно неудобство. Очень… неприличного свойства. Поэтому теперь все более или менее значимые жители Манаролы собрались на главной площади. — Истинно вам говорю, надо идти к ихнему главному! — самый старый житель городка уже битый час пытался уверить остальных в том, что убить, сжечь, затопить нору — или гнездо — ни у кого не выйдет. Еще хуже станет. — И кто пойдет, ты, что ль? — ехидно поинтересовался рыбак Антонио. — Ты-то уж точно не пойдешь, — сказал ему старик. — Только на рыб смелости и хватит. — А что, дедуль, ты и иди, раз самый умный! — вступился за друга Марко. — Думаешь, не пойду? Думаешь, раз старик, так забоялся этих змеюк подколодных? — разозлился старик. — И пойду, и схожу! Договоримся, чай, разум у них есть. Старика провожали всем городом. До стены — дальше никто не пошел. А он, повязав на глаза повязку и постукивая палкой, не спеша добрался до подножия горы — да и что там добираться, пятнадцать минут от города. — Что, с-с-старик, жить надоело? — услышал он. — Мы такое не едим. С-с-старое, жес-с-сткое. Ф-фу! — Не надоело! А вот вы — надоели! — собственный страх словно подстегнул старика. — Совсем распоясались, никто вам не указ! — Указ-с-с-с, — задумчиво прошелестело рядом с его ухом, и он поежился. — Указы мы не знаем. — Вы нас разоряете! — возмущенно сказал старик. — В камни обращаете, денег не напасешься. — Вы нас-с-с убиваете, — незамедлительно ответил голос. — Мы вас-с-с не едим, а вы нас-с-с убиваете. — Не знаю ничего про убийства, — сказал старик, смутно припоминая красивые коричневатые сапожки из змеиной кожи, в которых щеголяла дочь Марко. — Наших детей убиваете, — шипел рядом василиск. — Они глупые, с-с-слабые… — Ладно, — согласился старик, — может, кто и убил вашего змееныша, извиняй. А что ты скажешь насчет наших девок? Да и не только — стыд какой, даже мужиков наших портите! — С-с-с-с, что-о-о? — протянул голос, и старику представился василиск, изумленно округляющий глаза. — Девки да мужики помоложе — кто только-только из мальчиков вырос! — сказал старик. Даже думать об этом стыдно, а уж сказать, пусть и змеюке… — Приходят домой в чем мать родила и на все вопросы долдонят что-то про василисков. Мол, завелся в ихней семейке такой василиск, что никто перед ним не устоит. Уж лучше бы в камень обращал, ей-богу, стыдобища! — С-с-с-с, ты прав, с-с-старик, — василиск явно смутился. — Ес-с-сть у нас-с-с такой… неправильный, с-с-сами с-с-с ним мучаемс-с-ся. — Ну и что с ним делать? — спросил старик. — Девки-то незамужние, кто их после такого возьмет? А мужики? Про них вообще говорить страшно! — Никого он не трогал, — прошипел василиск. — Глаз-з-а у него такие, глянет — и раздеваютс-с-ся вс-с-се… Беда-с-с-с. — В общем, слушай меня, змеюка, — сказал старик, постукивая палкой по земле. — Что хотите с ним делайте, а чтобы больше никто из наших голышом домой не возвращался! — Давно пора, — василиск явно обрадовался. — Прогоним-с-с-с-с, возвращаться запретим-с-с-с. — А не то! — так и не сумев придумать, что «а не то», старик развернулся и поковылял в городок. Теперь совет держали василиски. — Тебе надо уйти, Джиджи, — сказал патриарх василисков молодому, с непривычными глазами — у всех василисков они были медово-желтыми, а у этого — голубыми. — Найди с-с-свое месс-с-сто, с-с-сын мой. Молодой василиск уныло направился к выходу из пещеры. Проползая мимо одного из своих, он услышал: — Клоун, а не вас-с-силис-с-ск. И от этого ему стало еще печальнее.