Лучшие друзья

И вот, на следующий день мы отбыли из дома Сибири. День был пасмурный, холодный… сегодня обязательно пойдёт дождь, я это чувствую. Мы шли по узкой лесной тропинке вдоль трассы, ведущей в Иркутск. Там нужно было остаться у Марии на несколько дней, а затем мы должны были отбыть на поезде обратно в Москву. Я нёс на спине тяжёлый рюкзак, нагруженный разными вещами, а сам был одет в длинную шубу из какого-то зверя. Так я почти не чувствовал холода. — Кику, пять километров осталось. Потерпи немного, — слышал я голос России. — Х-хорошо, — пробормотал я. Мне хотелось спать. Я всю ночь ворочался на печи, пытаясь заснуть хотя бы на пять минут. Но заснул я только к утру, и то — ненадолго. Сквозь лесные заросли я почти не видел ни дорожки, ни каких-либо ориентиров. Это была настоящая дикая природа. Но за два часа я практически не слышал звуков природы. Казалось, что этот лес мёртв. Только шуршание хвои под ногами не давало заснуть. Когда дорожка подошла к концу, я увидел невдалеке большие кирпичные здания. Это был город! Наконец-то! Обрадованный, я побежал вперёд и если бы вовремя не остановился, то угодил бы под машину. Здравый смысл в тот же миг вернулся, и я осел на траву. Меня только что не переехала многотонная фура. — Кику… — окликнул меня Иван. — Вставай. Нам надо идти. Я лишь без слов встал, отряхнулся и поковылял дальше. Россия всё так же шёл впереди, потому что знал, где Иркутск-сан живёт, а я уже успел позабыть маршрут. Вскоре мы дошли до первых жилых построек. Это были низкие жилые пятиэтажки, каких я видел много, когда мы ехали. Видимо, в них и жила большая часть населения этой страны. Я долго размышлял над этим вопросом, пока мы не остановились перед десятиэтажным домом, выстроенным, видимо, очень давно. Фасад был серым с длинными грязными потоками, домофон держался на честном слове, а когда мы зашли, то я с удивлением обнаружил отсутствие лифта. И только тут я вспомнил, что Мария живёт именно здесь, на десятом этаже. Второй этаж, третий, четвёртый… никогда не любил лестницы. У самого дом одноэтажный, а в тех местах, где я обычно отдыхал, были либо лифты, либо они были не настолько высокими. К десятому этажу я просто сел на лестницу, пытаясь отдышаться. Меня жутко мутило. — Маша-Маша, встречай гостей! — я слышал, как Иван стучался в дверь. Вскоре она открылась и перед нами предстала хозяйка дома. Сейчас она выглядела больше по-домашнему: длинный махровый халат, тапочки и замотанные в полотенце волосы. Может, она собиралась куда-то идти? — Ой, Ваня, а что ты здесь делаешь? — с удивлением спросила она, выпучив глаза. — Да вот… с Гришей жёстко поссорились, вот и ушли. Мы у тебя перекантуемся, если ты не против? — к тому времени, как Россия это говорил, я уже встал и мог наблюдать за разговором и за тем, как хитро он улыбнулся. Может, задумал что-то? — Перекантоваться? — она посмотрела в коридор своей квартиры. — Думаю, можно. Но в мою комнату не заходите! Предупредив нас, Иркутск отошла от двери и пропустила нас в дом. Когда мы зашли, она тотчас закрыла дверь и ушла к себе. Идти за ней явно не стоило. Я потянулся и скинул с себя тяжёлый рюкзак, а затем и шубу. Под ними был лишь свитер и теплые штаны. Иван убрал вещи в шкаф, и мы прошли в зал. Там ничего не изменилось с нашего последнего приезда. На стене зачем-то висел ковёр, диван был тот же самый — старый и обшарпанный, а напротив стоял толстый чёрный телевизор, каких я уже очень давно не видал. Подоконники всё так же были заставлены цветами, а на каждом окне висели занавески. В этом чувствовался какой-то уют. И ещё в этом доме я и в прошлый раз чувствовал слабый запах спирта и малины. Он казался мне таким приятным… я отложил себе на будущее мысль найти источник этого аромата. Из комнаты Иркутска были слышны голоса — мужской и женский. В женском узнавался голос Маши, а вот владельца мужского голоса мы не знали, но тем не менее заходить в комнату не стали чисто из вежливости. Всё-таки, она сама попросила не заходить, вот мы и сидели. Мне жутко захотелось переодеться в свой любимый домашний костюм и лечь под котатцу, только была одна проблема — и мой домашний костюм, и котатцу были за сотни километров отсюда. Это меня расстраивало. Но ничего, здесь было не так уж и плохо — тепло и не сыро, не то, что в той лесной хижине, которую еле протопишь… Вскоре Маша выволокла что-то из комнаты и выставила за дверь. — Что ж, я свои дела закончила, мальчики, — она улыбнулась, но было видно, что улыбка натянутая. Она скрывала что-то. — Кто хочет кушать? — Кушать? — Россия, который до этого сидел, отвернувшись к окну, неожиданно оживился. — А что у тебя есть покушать? — Да вот… борщ есть, курочка зажаренная, очень вкусная. Будешь, Ваня? — Давай курочку, — Иван встал и пошёл на кухню, а я, повременив, последовал за ним. Там уже Маша ставила большую тарелку с курицей в микроволновую печь. Она была довольно простой, с обычным щёлкающим таймером. У меня такая была в две тысячи пятом, и то вряд ли. Вскоре это устройство щёлкнуло, что означало готовность курочки. Иркутск вытащила её и поставила на стол. Приятный аромат трав и мяса разнёсся по комнате, заглушая запах спирта и малины. Мне жутко захотелось есть. — Ну, вы кушайте, я пойду голову посушу, — она вышла и отправилась к себе в комнату. Вскоре оттуда стало слышно настойчивое жужжание фена. — Кику, ты ешь уже. Остынет, — из размышлений меня вывел Иван. Я посмотрел на пищу, взял вилку и начал кушать. Курица была и правда очень вкусная. Пряная, аппетитная… я с большим удовольствием всё съел и довольно улыбнулся. Я очень люблю мясо. Раньше я редко его ел, но после того, как я открылся миру, то чуть ли не каждый день у меня на столе стала появляться то курица, то свинина, то говядина… я тогда знал, как сделать их повкуснее, но при этом сохранить вкус мяса. И вот сейчас, поев мяса, я чувствовал себя намного лучше. — Ты доел? — неожиданно окликнул меня Иван. Его тарелка уже тоже была пустая. — Эээ… да, доел, — ответил я и встал из-за стола. Нужно было хотя бы помыть посуду, чтобы не утруждать нашу гостеприимную хозяйку. — Ты посуду оставь. У Маши есть машина посудомоечная, — Россия забрал тарелки и поставил из в раковину. — Идём лучше в зал, телевизор посмотрим. Меня это заинтересовало. Я и подумать не мог, что тот ящик ещё работает, а не служит элементом декора. Я зашёл в зал и, усевшись на диван, стал искать пульт. На моё удивление, телевизор был включен вручную, с помощью кнопок на нём. Как же это всё непривычно для меня. — Что, удивлён? — услышал я смешок России. — Да, немного, — я откинулся на спинку дивана, глядя на ковёр. Он был такой узорчатый, красивый и необычный… я такие ковры видел только у Турции-сана дома. Только там он был явно поярче. — Понятно, — он пожал плечами и сел возле меня. По телевизору показывали какое-то странное шоу, где люди кричат друг на друга бранью. Конечно же, я такое и смотреть не стал. Я просто поднялся с дивана и подошёл к окну. Там уже шёл дождь. Проливной, холодный, неприятный дождь. Он заливал весь двор перед домом. Кое-где уже были огромные лужи, покрывшие дороги возле подъездов. Мы не выйдем отсюда, пока эти лужи не высохнут. *** Вечер. Наконец Маша вернулась и мы все собрались в зале. Они смотрели какой-то старый фильм про новый год, а я порылся в большом старом книжном шкафу и нашёл пару интересных книг. Это была научная фантастика, написанная лет пятьдесят назад. Из свежего в том шкафу были только странные детективы в мягкой обложке и книги с рецептами. Ни то, ни другое мне не нравилось, поэтому я и взял фантастику. Знаете, книга была крайне интересная. Она была про какую-то девочку по имени «Алиса» и её приключения в космосе. Всё было очень по-детски, но увлекательно. Сначала были маленькие рассказы из её детства, а потом пошли уже более серьёзные — про спасение планеты, про путешествия в космос и многое-многое другое. Особенно меня затронули редкие иллюстрации. Они были сделаны в стиле грубых набросков гелиевой ручкой, но это ещё больше погружало в мир будущего. Я так зачитался, что, кажется, задремал. Мне снились сладостные сны про летающих коров, про лошадей в аквариуме, про двуглавых попугаев, про ходячие лейки… Проснулся я посреди ночи на кровати. Видимо, меня переложили сюда, когда обнаружили спящим. В комнате стояла мёртвая тишина. Как же обидно было оставить тот замечательный мир сна и вновь попасть в суровую реальность. Не знаю, сколько тогда было времени, но темнота была такая, что я не видел ничего. Было намного холоднее, чем днём. Не знаю, почему, но это было так. Я закутался в одеяло и лёг обратно на кровать. Этот дом ночью меня пугал ещё больше, чем днём. Да что уж говорить, весь этот город был для меня чужд, а один только факт, что все дороги залиты водой («И кто же делал тут ливневые канализации?» — думал я, когда шёл по этим улицам), заставлял ужаснуться. Пахло сыростью. Нет, сыростью воняло! Запах был настолько сильный, что казалось, будто что-то гниёт! Или правда кто-то гнил? Запах исходил с улицы. Я решил просто ради интереса встать и посмотреть, что там творится. От увиденного я вскрикнул и свалился на пол. Там, внизу, на асфальте лежал труп! Я плохо разглядел, но похоже, этот человек был застрелен. Он лежал в луже крови, смешавшейся с дождевой водой. Я подбежал к дивану и схватился за руку Ивана, начав дёргать его. — Мммм… Кику? — пробурчал Иван и открыл глаза. — Если у тебя нет должной причины для того, чтобы меня будить, то у тебя большие проблемы. — У нас труп под окнами! — чуть ли не крича, попытался объяснить я. — Труп? — от моих слов у него округлились глаза. Россия встал с кровати и подошёл к окну. — Так, где тут у Маши телефон? Надо полицию вызвать. Так и получилось. Вскоре под окнами появилось две полицейские машины, и мы, оставив Иркутск в неведении, спустились ко входу. Труп вскоре забрали и увезли, но запах до сих пор стоял отвратительный. Мало того, порог дома был залит кровью. Мне было очень неприятно стоять в такой сырой осенний день на улице, откуда только что забрали труп. Вряд ли бы такое я увидел на своей территории. — Кику, пойдём домой, — из размышлений меня вывел Россия. — Да, пойдём, — только и смог я сказать. Мы поднялись обратно в квартиру Иркутска, разделись и обратно улеглись на диван. Меня трясло от ужаса. Я уже очень давно не видел мертвецов настолько близко, да если и видел, то точно не при таких условиях. Это похоже на завязку фильма ужасов… *** Что удивительно, наутро вдруг стало так хорошо. Дождь кончился, и ярко светило солнце. Я потянулся и зевнул, оглядываясь вокруг. Место России было пусто. Видимо, я долго проспал, но будить меня не стали. Спустившись на пол, выглянул на улицу — там было очень много людей. Дети бегали по детской площадке (если так можно назвать груду железок с облезшей краской), а перед входом в подъезд собралось около десятка людей среднего возраста, о чём-то ожесточённо споривших. Благо, на десятом этаже их криков не было слышно, и поэтому я ушёл на кухню. — О, проснулся? — это был голос Маши. — Яишенку будешь? — Буду, — я не совсем понял, о чём она, но есть мне хотелось. Приземлившись на ближайший стул, я увидел, что Россия читает какую-то газету. Сначала я не придал этому значение, но поглядев на первую страницу, я увидел фотографию вчерашнего трупа, под которой было написано имя. — Пла-тон Вер-над-ский. Только я успел прочитать это по слогам, как услышал звук разбивающейся тарелки. Иркутск, будто в оцепенении, повернулась к нам и с ужасом в глазах посмотрела на меня. — Как ты сказал? — Ммм… Платон Вернадский, — без всяких посторонних мыслей ответил я, ещё не подозревая, к чему это приведёт…