Последнее приключение

Это была самая обычная ночь в Нью-Йоркском музее естествознания. Ну как обычная... Обычной она была для Ларри Дейли - ночного сторожа этого музея, который уже привык ко всем местным чудачествам - и для его старшей дочери Энни, которая была здесь частым гостем вот уже долгое время. -... Почему человек так глуп? - вещала она, нервно прохаживаясь из стороны в сторону, яростно жестикулируя свободной рукой. - Любое создание, любая тварь с самым примитивным мозгом понимает: жизнь лучше смерти! Эм... Собственно, вот и всё. Ну так, что думаешь? Колоссальных габаритов, бородатый здоровяк в старинной этнической одежде, скромненько сидевший на полу в уголочке, примостившись стене, развел руками и пробормотал что-то совершенно нечленораздельное. - Да, ты прав, - вздохнула Энни, обреченно посмотрев на стопку листов в своей правой руке. - Концовка совсем суховата, надо её изменить. Беда в том, что если я начну переписывать заключение, то в итоге решу, что надо переписать всё эссе целиком. А это тридцать страниц муторного, кропотливого и скучного труда. Ох... Она присела рядом со здоровяком, который в свою очередь вновь что-то тихо пробубнил. - Да, я знаю, что в учебных вопросах лучше всего обращаться к Тедди, но он занят, - ответила девушка. - Они с отцом готовят речь на новую ночную программу музея. Кстати, Аттила, а тебе самому не надо к этому готовиться? Я, конечно, знаю что ты актер от Бога просто, а вот на счет товарищей твоих я не уверена. Аттила как-то неуверенно что-то прорычал. - А вот не надо тут! - возмутилась Энни. - За ними глаз да глаз нужен. Чуть что сразу буянить начнут. Мужчина призадумался и в итоге кивнул головой. Поднявшись, он махнул на прощание и покинул коридор. - Спасибо за помощь! - запоздало крикнула вслед ему девушка. Она ещё раз пролистала своё эссе, чтобы в очередной раз убедиться в собственной ограниченности. - Нет, такую работу точно нельзя сдавать. Всё-таки придется переписывать. Тяжело вздохнув, она поднялась на ноги и не спеша направилась в сторону, противоположную той, где скрылся здоровяк. Будучи полностью погруженной в свои невеселые мысли об учёбе, она не услышала звука стремительно приближающихся шагов. И когда девушка почти уже дошла до поворота, из-за угла на неё кто-то налетел. Удар оказался достаточно сильным, поэтому в итоге Энни отрикошетило назад, и потеряв равновесие, она плюхнулась на пол, выронив листы, которые шелестящим бумажным дождичком разлетелись вокруг. - О, а вот и моя любимая мумия, - хохотнула девушка. Акменра, который тоже от удара оказался несколько дезориентированным, наконец-то заметил, кого именно сшиб. - Ох, Аннабель, извини, - он подал ей руку. - Не ушиблась? - Нет, нет, - заверила она, принимая помощь. - Ай...Хотя знаешь, синяк определенно будет. - Прости, я тебя не заметил... - Немудрено, знаешь ли, летел как метеор. Почувствовав, как его стремительно охватывает стыд, фараон опустил взгляд и тут же заметил лист бумаги, валяющийся под ногами. - Это твоё? - спросил он, подняв находку. - Да, моё эссе. Только не читай! - Энни выхватила из рук друга лист. - Не хочу лишний раз позориться, Аттила и так сказал, что моя писанина - полное дерьмо. Девушка спешно начала собирать остальные бумаги. - Постой, - фараону показалось, что он что-то не так понял. - Ты показала свою работу Аттиле? - Ага, - Энни свернула своё эссе в трубочку и спрятала его во внутренний карман куртки. - И он её не одобрил? - Нет. Полное дерьмо. - Угу, так и сказал, - усмехнулся Акменра. - Ну, не дословно конечно, но суть та же. Фараон наконец-то рассмеялся. - Ты что, серьёзно? - А что, он хороший слушатель. - Да, и едва ли понимает, что ему говорят. - Всё он понимает, он просто слишком хитрожопый, чтобы в этом признаться. Эм... Ты же вроде куда-то спешил? - А...Ну, просто Ларри сказал, что сегодня ты тоже пришла в музей, но в египетский зал ты так и не зашла. Тогда я решил тебя поискать и... - О, так ты это ко мне с такой космической скоростью бежал? Как мило. - Пф... Я не бежал. Просто торопился. Музей большой, попробуй тут найти кого-то конкретного. "О, Боги, что я несу вообще?" - с ужасом подумал Акменра, чувствуя, как начинает краснеть. Он и сам не смог бы сказать, когда именно это случилось. С Энни он был знаком с самого её детства. Узнав о "маленькой" тайне этого музея, девочка старалась проводить с отцом на работе как можно больше времени и часами могла слушать рассказы фараона о том древнем мире, который являлся его родиной, о богах, традициях и обычаях. Можно сказать, она выросла на его глазах и он помог пережить ей трудный переходный возраст, когда детям кажется, что весь окружающий мир - это одна сплошная проблема, из которой нет выхода. Она доверяла ему многие секреты и жаловалась на сложные отношения с родителями, тайно прибегая ночью в музей, даже в тот период, когда её отец временно покинул свой пост, ища себя в бизнесе. Но в какой-то момент она вдруг перестала казаться ему ребенком. Акменра стал видеть в ней девушку, ту самую, ради которой стоило бы совершать великие подвиги, называть в её честь города, воздвигать статуи и обелиски. Беда была в том, что рядом с Энни он словно бы забывал, что он великий и благородный фараон, и начинал чувствовать себя одноклеточной амёбой, не способной адекватно соображать и складывать слова в связные предложения. И любая его попытка рассказать девушке о своих чувствах заканчивалась неизменным провалом. Он часами мог прокручивать в голове их диалог, перебирая всевозможные варианты его развития, но в итоге всё на разработке плана обычно и заканчивалось. То случая подходящего не подвернулось, то детали вдруг оказывались не до конца продуманными. В какой-то степени он злился на себя за подобную слабость и старался взять себя в руки, но эти, доселе не знакомые, эмоции оказывались сильнее всякого здравого смысла, так что в конце концов он просто сдался. - Ты меня вообще слушаешь? Так где ты говоришь его видел? - переспросила девушка. - Что? - О, да издеваешься! Я спрашиваю, где ты видел моего отца последний раз? - Он был у центрального входа, - ответил Акменра уже в своей привычной, сдержанной манере. - Отлично, пойду туда, у него остались мои ключи от дома. - Я тебя провожу. - Я знаю этот музей, как свои пять пальцев, - усмехнулась девушка. - Но если у тебя всё равно никаких дел нет, то пошли. - Тебя не было почти три месяца, - произнёс фараон, пока они брели по коридорам второго этажа. Энни шумно выдохнула, почувствовав острый укол собственной совести. В последнее время она и вправду стала появляться здесь всё реже и реже, словно постепенно отдаляясь от всех этих сказочных чудес и невероятных приключений, что творились за стенами этого музея. - Да, увы, влиться в университетскую жизнь оказалось намного труднее, чем я предполагала, - ответила она, надеясь, что её слова не будут похожи на какое-нибудь жалкое оправдание. - Новые люди со своими странностями, напряженный график, тонны заданий. Но, - она в два шага обогнала своего друга и встала напротив, преграждая дорогу. - Но через три дня у меня начнутся каникулы, а у вас как раз стартует новое ночное шоу, премьеру которого я ни за что не пропущу. И более того, я обещаю, что и после неё я каждый вечер своих каникул проведу в музее. Лучезарно улыбнувшись, девушка шутливо отсалютовала фараону. - А что касается того, что я не зашла поздороваться, - добавила Аннабель, когда они продолжили путь. - Мне безусловно нравится египетский зал, но, черт, я до сих пор не могу спокойно смотреть на твой саркофаг. Вот правда, я думала, что пережила это, но твоя мумия очень долго мне в кошмарах снилась. Я, конечно, понимала, чего мне стоит ждать, но, согласись, одно дело знать, что днем ты превращаешься в мумию, и совсем другое - собственными глазами увидеть иссушенный труп своего лучшего друга. - О, Боги! Ты опять об этом. И я, между прочим, просил тебя этого не делать, предупреждал... - Да знаю, знаю. Ну что сказать? Я была вредным ребенком. - Ты была замечательным ребенком, - Акменра нахмурился. - Уж явно лучше тех, что приходят сюда посмотреть программу. - О, отсутствие у них интереса к твоим историям всё ещё задевает тебя за живое? - откровенно развеселилась Аннабель. - Просто всё дело в том, что они даже и не подозревают, что ты - самый настоящий фараон. - В этом то всё и дело! Неужели современные стали настолько прагматичными, что даже, пусть и на долю секунды, не могут поверить или хотя бы просто представить, что мир не так прост, как все вокруг привыкли считать. Аннабель искоса взглянула на своего друга, в который раз ему удивляясь. Девушка уже не раз задавалась вопросом о том, как ему удавалось быть таким? Всё-таки четыре с лишним тысячи лет - пусть и оживал он только по ночам - достаточный срок, чтобы полностью растерять свою наивность и позволить душе окончательно очерстветь. Да чего уж там, даже за самой собой Энни стала замечать, что время меняет её, и не в лучшую сторону. Она стала более ленивой и менее восторженной, в отличии от фараона, который вот уже на протяжении долгих тысячелетий по-прежнему оставался таким же чистым, искренним и добродушным. На него не повлияли ни былая власть, ни смерть, ни годы заточения в собственном саркофаге в темноте и одиночестве. - Ты изменилась, - заметил Акменра, словно угадав тему её размышлений. - Брось, ты мне это всякий раз говоришь, - отмахнулась девушка. - Не знаю, как в целом, но смело могу сказать, что за те последние месяцы, что мы не виделись, я точно не изменилась. Даже прическа та же. Помолчав немного, она все-таки решилась поделиться некоторыми своими мыслями. - А вообще это странно, видеть, как меняешься сама и всё твое окружение. Кто-то взрослеет, кто-то стареет. А потом возвращаешься сюда, а здесь всё по-прежнему... Но в этом вся прелесть. - Энни, я думаю, что должен... То есть, я хотел сказать тебе... - О, вот и он, - перебила девушка, наконец заприметив Ларри, стоящего возле пьедестала динозавра. Аннабель помчалась вниз по центральной лестнице навстречу отцу, не расслышав слов фараона. Преодолев последнюю ступеньку она обернулась и махнула другу рукой. - Увидимся через три дня.