***
Драко критически осмотрел себя в отражении высокого напольного зеркала и поправил черный галстук. тонкие губы скривились при взгляде на синеватые круги под глазами, и рука сама по себе потянулась за палочкой — ради удовольствия матери придется воспользоваться чарами гламура… Через час в Блэк — Менор — отремонтированный и приведенный в достойный вид замок дедушки Альфарда — прибудут первые гости, дабы выразить своё почтение миссис Малфой и лорду Блэку, а также, насладиться праздничным балом в преддверие Рождества. Чары гламура освежили лицо, замаскировали круги под глазами, и Драко удовлетворенно хмыкнул — этот вечер был важен для матушки, и он очень не хотел огорчать её своим видом и, признаться честно, самым что ни есть, паршивым настроением. Малфой осушил флакон с тонизирующим зельем и опустился в кресло. Мысли в голове метались подобно снитчам — быстро, беспорядочно… Они останавливались, показывая себя, но в тот же миг, когда Драко тянулся к ним, они вновь ускорялись, прячась от его внимания среди других забот. А забот, с недавнего времени, у Драко стало очень много. Уже неделю Блэйз лежал в своих покоях в Забини — Меноре под зельем медикаментозного транса, а миссис Забини отходила от него лишь на несколько часов, чтобы немного поспать или выпить очередное тонизирующее зелье. Драко сам не ожидал, что придется использовать подобный метод — медикаментозный транс используют для людей, подвергшихся заклинанию Забвения — он позволяет волшебникам совершить путешествие по закоулкам памяти и самостоятельно разобраться с черными прорехами, пытаясь восстановить полную картину. Данное зелье не подходило каждому — чем меньше процент удаленной, либо поврежденной памяти, тем легче её воссоздать, чем больше… Златопусту Локонсу это зелье, увы, не помогло. В случае же с Блэйзом было несколько вариантов влияния на мозг — после того, как все его щиты и ментальные установки слетели, и он на себе ощутил все последствия ритуала, нельзя было часто использовать зелье Сна без Сновидений или Сонное заклинание — молодой человек, просыпаясь, раз за разом испытывал боль, сводящую с ума, от которой на некоторое время спасала магия снов. Миссис Забини также отказалась от подобных действий — она не желала видеть своего сына зависимым от Сна без Сновидений. Идея о магической коме отпала сразу — она не спасала разум от действий извне, поддерживая лишь все необходимые функции организма. С организмом у Блэйза всё было практически в норме, но разум… он требовал определенного лечения. Выход из ситуации предложил Невилл Долгопупс. Молодой человек в один из вечеров возник в Забини — Меноре с приглашением на Рождественский ужин, но, застав бледного Малфоя над телом друга, понял, что сейчас было не самое лучшее время для подобных жестов. Именно Невилл напомнил Драко о зелье, которое Малфой и Забини переделали несколько лет назад для Алисы Долгопупс, которая плохо переносила сеансы легилименции. Миссис Забини, всплакнув от переизбытка эмоций, поблагодарила покрасневшего от похвалы Невилла и дала обещание заглянуть на ужин, когда Блэйз встанет на ноги. Невилл лишь сказала, что его поступок — ничто, в сравнении с тем, что сделал Блэйз для него и его родителей, попрощался с Драко и отбыл домой. И вот уже неделю Блэйз находился в медикаментозном трансе, пытаясь вновь создать свои ментальные щиты и не сойти с ума окончательно… Драко тихо вздохнул и прикрыл глаза — одна из проблем имела решение — конечно, много времени займет подобное лечение, но он был уверен в силах друга. А вот вторая проблема… Конечно, назвать это про проблемой было слишком громко сказано, но других вариантов подобрать нужное название он не находил. Дело было в том, что Гермиона Грейнджер его не замечала… Нет-нет! Она его замечала, но… С тихим стоном Малфой схватился за волосы и с силой потянул — тупая боль, вкупе с тонизирующим зельем, немного прояснила сознание и охладила чувства. Всё началось пару недель назад, когда Драко, оберегаемый магией крови от влияния всевозможных чар Памяти, пытался попасть в Забини — Менор. Обливейт Блэйза не только не подействовал на молодого человека, добавившего свои поправки в ритуал на Сайман, но и позволил Драко чувствовать на интуитивном уровне то, что происходит с другом. Пока Малфой бился в закрытые двери дома Забини, Гермиона стала больше времени проводить в компании Ричарда Смита в Хогвартсе. Когда Драко заметил их вечерние прогулки и тихие беседы во время трапез в Большом зале, он долго не мог поверить своим глазам. Ведь совсем недавно, после восстановления магических резервов, они сблизились с девушкой — отношения стали подобны дружеским, и у молодого человека вновь появилась надежда на что-то большее… Но в какой-то момент всё повернулось не так… Гермиона поддерживала разговоры с Малфоем, беседовала с Томасом Линчем, пытаясь свести на нет ненависть первокурсника к своему учителю, но Драко видел — в её жестах и мимике больше не было той теплоты и интереса, которыми просто лучилась девушка во время их вечернего урока полетов. А рядом с Ричардом… Драко заскрипел зубами — рядом с этим олигофреном Гермиона преображалась! Светилась изнутри! Её глаза просто сияли! Неужели все домыслы Драко о личной жизни Грейнджер оказались правдивыми?! неужели она решила забыть прошлое и начать новую жизнь?! Неприятные мысли угнетали молодого человека, но какая-то часть Малфоя верила, что всё будет хорошо, что всё вернется на круги своя, стоит лишь повнимательней приглядеться и найти ответ… Он был уверен, что у него всё получится! — Тем более, Ричард сегодня на дежурстве, — довольная ухмылка коснулась губ молодого зельевара, и он резко поднялся с кресла — пришло время встречать гостей.***
— Ты знаешь, что я не хочу туда идти… — медленно проговорила Гермиона, крепко сжав в руках железную баночку с Летучим порохом. — Знаю, — Гарри поправил очки на переносице и понимающе посмотрел на подругу, — а ещё я знаю, что ты пойдешь туда ради Джинни, будешь веселиться и улыбаться ради Сириуса, и меня… Ты всегда делала то, что тебе не хочется только ради друзей. Гермиона едва заметно улыбнулась другу, так хорошо знающему её натуру, и повернула голову в сторону лестницы, по которой осторожно спускалась Джинни, облаченная в золотистое платье свободного покроя. Сегодняшний предрождественский прием много значил для четы Поттеров — в этот вечер они намеревались заявить во всеуслышание о скором пополнении в их семье. — Она опять ноет о том, что хочет в Хогвартс? — миссис Поттер приняла руку мужа и, минуя последние ступеньки, прошла в гостиную. — Я не ною! — возмутилась Гермиона, — Просто… — Просто сегодня ты должна была дежурить со Смитом, а вместо этого идешь на прием к Сириусу и Малфоям. Гермиона промолчала, не желая комментировать очевидные вещи, но против воли почувствовала, как на щеках вспыхнул румянец, как бывало каждый раз, когда она в последнее время вспоминала о Ричарде. Джинни заметила такое яркое проявление смущения в подруге и тихо хмыкнула — она, переживающая сейчас гормональные всплески, очень тонко чувствовала какую-то двуличность Смита, но осторожные расспросы не возымели эффекта — при разговоре о Ричарде Гермиона лишь мечтательно вздыхала и не могла связно мыслить. «Может она влюбилась?» — спросила как-то миссис Поттер у мужа, но тот лишь пожал плечами и предложил оставить Грейнджер со своими чувствами наедине. — Думаю, Гарри стоит идти первым, — Джиневра осторожно забрала банку с порохом из рук подруги, дабы неаккуратными движениями не испачкать её белое платье, выполненное в греческом стиле, и протянула её мужу, — будешь ловить меня на подлете. — Обязательно, — улыбнулся Поттер и, повернувшись к Гермионе, пригрозил ей пальцем, — если ты не появишься в Блэк — Меноре через двадцать секунд после нас, то я сам лично вернусь за тобой. — Я уже не маленькая, чтобы за мной возвращаться, — буркнула Грейнджер, чем вызвала улыбки на лицах друзей. — Вот заодно и проверим. Гарри исчез в изумрудно-зеленом пламени, и Джинни подошла к камину. Её взгляд скользнул по задумчивой подруге, и будущая мама неосознанно нахмурилась — в те времена, когда Гермиона влюблялась в молодых людей, будь то Рон или Драко, она никогда не позволяла себе быть такой рассеянной… Она всегда смотрела прямо перед собой и сдерживала свои эмоции, стараясь не выплескивать на окружающих ту гамму чувств, которая её одолевает. В любых отношениях её было сложно сломить, задеть — да! — и Рон, И Драко когда-то сделали ей больно, но не сломили Гермиону до конца. А сейчас… Сейчас эта красивая девушка в белом платье, с волной каштановых волос, струящихся по плечам и спине, была как никогда похожа на загнанного человека… загнанного своими чувствами. Гермиона, словно очнувшись ото сна, вздрогнула под внимательным взглядом подруги и улыбнулась. — Мы ждем тебя, — изобразила что-то похожее на ответную улыбку Джинни, и её поглотило изумрудно-зеленое пламя. «Гермиона — умная женщина, она справится» — приговаривал Гарри, когда Джинни делилась своими домыслами с ним, — «Она позаботится о себе, а ты позаботься о себе и нашем сыне». Миссис Поттер неуклюже шагнула из камина в Блэк — Меноре и тут же попала в объятия мужа. — Ты прав, — улыбнулась она, крепче прижимаясь к Гарри, — пора бы мне уже позаботиться о нас. Поттер поцеловал жену в макушку и бросил взгляд в сторону камина — он не хотел, чтобы его любимая волновалась, но он тоже переживал за свою подругу. Что-то с ней было не так… Прекрасно зная о том, Что Гарри с легкостью исполнит свою угрозу и вернется за ней, Гермиона всё же не спешила переноситься в Блэк — Менор. Умом она понимала, что её ждут друзья, что для Сириуса этот вечер в доме дядюшки очень важен, как дань памяти, но всем существом не хотела там быть. Ведь там был Малфой. Как же всё было хорошо в последнее время — Аберфорт Дамблдор долгими вечерами гостил у тетушки Розы, изучая её кулинарные книги и помогая с охраной дома; провинившиеся семикурсники сдали отменные эссе по магловской самообороне, а Ричард Смит был самым желанным сопровождающим во время вечерних прогулок девушки по территории Хогвартса. Она с легкой улыбкой вспоминала о его длинных пальцах, сжимавших её плечо, когда ноги скользили по замершей земле, о ярких глазах, в которых отражалось зимнее небо… о губах, которые складывались в чарующую улыбку… Рука, словно сама по себе, скользнула в банку с Летучим порохом, и Гермиона постаралась сосредоточиться на конечном пункте перемещения. Она не хотела видеть Малфоя, не желала находиться с ним под одной крышей, но где-то глубоко внутри понимала — ей необходимо появиться на этом вечере не только ради друзей, но и ради себя… Ведь что-то внутри её тихо шептало о том, что она, сама того не замечая, падает куда-то в бездну. И только он — Драко — сможет спасти её от этого падения. Грейнджер тряхнула головой, на миг закрыв глаза, и перед её внутренним взором вновь мелькнули знакомые золотые глаза. Широко улыбаясь она шагнула в изумрудно-зеленое пламя и через несколько мгновений предстала перед Гарри и Джинни. — Ты научилась не падать? — изумился Поттер, глядя на подругу. — Долгие годы практики, — гордо вздернула подбородок Гермиона, выходя из камина. — Нас уже ждут, — Джинни кивнула в сторону высоких дверей и, слегка ковыляя, направилась в сторону главного зала. — Сегодня я буду вашим кавалером, леди, — Гарри широко улыбнулся и встал между подругами, позволяя им взять его под руки. — Это не самая лучшая идея, — помотала головой Грейнджер, — всё-таки вы — семейная пара… — А ты — будущая крестная нашего ребенка, — твердо произнесла Джинни, поправляя платье, — так, что ты тоже наша семья! — И это не обсуждается! — поставил точку в споре Гарри и повел девушек вперед. Гермиона испытала огромную волну нежности к своим лучшим друзьям и пообещала сама себе, что ничто и никто не испортит этот вечер. — Мне иногда кажется, что мы кого-то забыли, — слова сами сорвались с губ, когда их процессия проходила по длинному коридору, украшенному большими зеркалами, — словно для полноты картины не хватает какой-то детали. Гермиона повернулась к ближайшему зеркалу, Гарри и Джинни вторили её действиям. Они смотрели на свои отражения — красивые, повзрослевшие, с опытом прожитых лет в глазах — и просто молчали. — Нам всем его не хватает, — прошептала Джин. Её слова разбили задумчивую тишину, и Гермиона потупила взгляд: — Простите, я не хотела портить вечер… — Память о человеке — это не то, за что стоит извиняться, — покачала головой миссис Поттер. Они отвернулись от зеркала и вновь устремились в сторону Бального зала. — А я ведь до сих пор не верю, что его нет, — через пару мгновений проговорил Гарри, так тихо, словно сам боялся своих слов, — вспоминая о нём, я представляю, что он живет где-то в Америке, летает вратарем в Высшей лиге, воспитывает двух дочек и постоянно ест хот-доги с горчицей… Словно в зеркальном отражении на лицах Гермионы и Джинни возникли одинаковые грустные улыбки. — Я думаю, ему бы это понравилось, — прошептала Джинни, целуя мужа в щеку. «Думаю, он бы хотел, чтобы мы говорили о нём открыто, а не боялись лишний раз причинить друг другу боль от звука его имени», — подумала Гермиона, наблюдая за тем, как домовик в форме дворецкого открывает перед ними двери Бального зала, — «Прости нас за то, что до сих пор больно… прости нас, Рон…»***
Когда домовик объявил о прибытии четы Поттер и мисс Грейнджер, Драко почувствовал, как все его внутренности словно сжались в комок. На какой-то миг ему показалось, что в карих глазах Гермионы таится величайшая боль, но в следующую секунду девушка сделала шаг вперед, чтобы поприветствовать Сириуса, и видение исчезло. Драко искоса следил за передвижением Грейнджер — вот она поздоровалась с задумчивой Кассиопеей Торнтон, коллегой Сириуса и Поттера, вот она бросила вопрошающий взгляд на дядю, и вот она уже уводит женщину к столику с напитками, а Сириус едва заметно улыбается — Малфой не знал всех подробностей отстранения от работы Кассиопеи и Блэйза, но, как и Блэк, был уверен, что Гермиона способна вывести эту женщину на разговор. — Не думала, что ты будешь пить сегодня, — матушка незаметно появилась справа, и Драко отметил, что её взгляд направлен прямо на Гермиону. В голубых глазах дамы спряталась какая-то эфемерно-тонкая нить сомнения, словно Нарцисса сама боится своих мыслей и не знает, что с ними делать. — Это вишневый сок, — криво ухмыльнулся Драко, слегка покачивая бокал в руке, — пытаюсь представить, что это вино, но мозгу явно не по нраву такие шутки. — Ты отлично держишься, дорогой, — мать в длинном голубом платье с нитью жемчуга на шее посмотрела несколько мгновений в туманно-серые глаза сына, отчего Драко потерялся в догадках, не зная, что именно она имела ввиду — его «сухой закон» или его отношения с Гермионой. — Стараюсь, как могу, — слова застряли комом в горле, и Малфой пришлось сделать глоток сока, — а ты разве не должна развлекать гостей светской беседой? Миссис Малфой обвела взглядом Бальный зал и её глаза отчего-то потемнели. Данные изменения были настолько неожиданными, что Драко повернулся к матушке, прекратив наблюдать за разговором Гермионы и Кассиопей, которая с каждым новым глотком шампанского и новым вопросом со стороны Грейнджер, всё охотнее выползала из своей закрытой раковины. — Что-то уже произошло? — брови Драко взлетели вверх, — Праздник ещё толком не начался… — Я думаю, что ты должен кое о чем знать, — Нарцисса пожевала губами и достала из потайного кармана своего платья свернутый в трубочку пергамент, — всё-таки теперь ты глава рода… Бокал в легким звоном опустился на стол, и Малфой, крайне заинтригованный матерью, поспешил развернуть послание. Ровные буквы безупречного почерка прыгали перед взором, пока Драко пытался сложить воедино представшую перед ним картину. Когда же слова наконец-то достигли его понимания, он неверяще покачал головой, а через мгновение почувствовал, как всё его нутро наполняется неконтролируемым гневом. — Дорогой, — позвала Нарцисса, но сын её уже не слышал — его взгляд лихорадочно метался по лицам приглашенных гостей, а сердце бешено стучало в груди. Сам того не замечая, Драко задержал внимание на Гермионе — девушка смеялась над шуткой присоединившегося к их компании Сириуса и едва заметно кивала в сторону Кассиопеи, словно намекая Блэку взглянуть на свою коллегу именно в эту секунду. Гермиона, почувствовав чей-то взгляд, посмотрела в его сторону, но Драко резко отвернулся. — Я разберусь с этим, — твердо произнес он, направляясь в сторону девушки. Нарцисса осталась в одиночестве, думая о том, что же делать дальше, ведь это была не последняя важная новость, которую она хотела преподнести сыну. Сжимая в руке злополучный пергамент, Драко обогнул несколько парочек, ждущих начала танцев, кивнул, приветствуя Веснушку, и, обойдя компанию Гермионы, направился в сторону столика у стены, за которым сидела, облаченная в красное длинное платье, молодая блондинка. — Ничего не хочешь рассказать мне, Лаура?! — сквозь зубы процедил он, встречаясь взглядом с обладательницей изумрудно-зеленых глаз.***
Гермиона знала Сириуса довольно давно, чтобы понять, что он из тех людей, которые смотрят широко открытыми глазами на мир, но совершенно не видят того, что происходит у них под носом. -…, а тролль ему и говорит: «Это не мой отец, это моя жена!» — закончил шутку Сириус о тролле, зашедшем в бар, и Кассиопея просто взорвалась безудержным хохотом. Её смех живой, яркий, чуточку громкий, но искренний, заставил Сириуса расплыться в широкой самодовольной улыбке и протянуть Кассиопее белоснежный платок из переднего кармана своего костюма. Из глаз женщины брызнули слезы смеха и она, извинившись и приняв платок, направилась в сторону уборной, дабы поправить макияж. Гермиона проводила её взглядом и улыбнулась Блэку: — Она очень милая… — Этого ей не занимать, — ухмыльнулся Сириус, но через мгновение его ухмылка слетела с губ, — жаль только её… — Не надо, — твердо произнесла Грейнджер и, заметив непонимающий взгляд друга, добавила, — никогда, даже в мыслях, не жалей женщину, которая одна растит детей. Жалость ломает женщин, они теряют веру в свои силы и начинают жалеть сами себя. Поверь мне, это не лучшая идея… — Я просто не понимаю, как она справляется, — нахмурился Блэк, — жить без мужа, содержать дом, воспитывать двух мальчишек, заниматься мужской работой… — Так и не нужно её жалеть, Сириус, — Грейнджер улыбнулась, — ей нужно восхищаться! Кассиопея достойна этого! «Она достойна большего! , — подумала девушка, вспоминая о том, какой радостью засветились глаза миссис Торнтон, когда Блэк присоединился к их компании. Гермиона взглянула в центр танцпола и улыбнулась — Гарри и Джинни медленно раскачивались на месте, имитируя танец, занятые более важным делом, чем соблюдение всех положенных па — прямо над их головами висела распустившаяся веточка омелы. — Сириус, а ты джентльмен? — вдруг спросила девушка. С губ Блэка слетел лающий смешок, и он покачал головой, словно не веря, что кто-то решился задать ему подобный вопрос. Гермиона в ожидании ответа приподняла брови. — Бываю иногда, — подмигнул он, отпивая шампанское из бокала. — Тогда докажи, — усмехнулась Грейнджер, забирая напиток из его руки и кивая в сторону — к ним возвращалась Кассиопея, — побудь джентльменом ради одной прекрасной леди. Сириус проследил за её взглядом, и в его глазах мелькнул какой-то огонек — словно впервые за сегодняшний вечер мужчина заметил, как красива Касси в своём темно-зеленом платье и с волной блестящих темных волос за плечами. Блэк резво подскочил на месте и уже через пару мгновений протягивал руку, приглашая женщину на танец. Миссис Торнтон, смутившись, вернула белоснежный платок мужчины на место и ответила согласием на приглашение. Наблюдая за друзьями, Гермиона думала о том, что, на удивление, не чувствует себя одинокой посреди этого приема, но в последние минут десять её съедала какая-то тревога… Девушка потянулась к бокалу с шампанским и, делая вид, что осматривает убранство зала, повернула голову так, чтобы краешком глаза видеть то, что происходит за её спиной. Шипение, подобное змеиному, достигало её слуха, как волны, омывающие берег, но она не могла разобрать ни слова, которые Драко в прямом смысле слова выплескивал на непоколебимую мисс Дэвис. То, что Малфой был в гневе, Гермиона поняла ещё тогда, когда их взгляды впервые пересеклись за этот вечер, но девушка не могла понять на кого он направлен — так быстро молодой человек отвернулся. Драко был не только зол, но и растерян — Гермиона не раз замечала, как в такие моменты начинают подрагивать его плечи — словно его сердце, бьющееся с бешенной скоростью, ищет способ вырваться из тела… «Хлоп!» — Лаура резко ударила ладонью по столику и, поднявшись с места, гордо задрала подбородок. — Я всё-равно добьюсь своего, профессор, — с едва заметной угрозой в голосе проговорила девушка, — вот увидите! — Надеюсь, что я этого никогда не увижу, — оскалился Драко и порвал в руках какой-то пергамент на мелкие кусочки. Он подбросил их вверх, и Лаура с непередаваемым выражением лица следила за тем, как они падают на пол, а рядом с лордом Малфоем в тот же миг возникает домовик с щеткой и совком. — Разрешите убрать, хозяин, — пропищало создание в черной наволочке с гербом рода Блэков на груди, и Гермиона неожиданно вспомнила, что Нарцисса когда-то была мисс Блэк — настолько Грейнджер выбила из реальности эта стычка Лауры и Драко. — Убирай, — холодно произнес Малфой, и не только Грейнджер расслышала в его словах подтекст. «Убирайся», — подумала она, и в этот момент Лаура вспыхнула, словно получила пощечину. Она криво ухмыльнулась, одаривая Драко жгучим взглядом и, с высоко поднятой головой, устремилась к выходу из зала. Гермиона некоторое время смотрела, как домовик сметает клочки пергамента и вздрогнула всем телом, когда рядом раздалось: — Потанцуешь со мной? Она подняла голову, моргнула, и словно вновь осознала то, что находится в реальности — Малфой стоял рядом, протянув руку, и ждал ответа. Она даже не заметила, как он подошел к ней, настолько погрузившись в свои чувства, которые она испытала расслышав это холодное «убирайся» — пусть даже между строк, пусть и не в её адрес, но всё же это было… было… — Хорошо, — мотнула головой девушка, принимая приглашение. Она в очередной раз не хотела додумывать свои мысли — когда не произносишь их вслух, не производишь в сознании… не так больно от их смысла. Драко удивленно посмотрел на ладошку Гермионы в своей руке, словно не поверив, но, быстро придя в себя, потянул девушку в сторону танцующих пар. — Не думал, что ты согласишься, — прошептал он, обнимая девушку за талию и позволяя Грейнджер опустить руки на свои плечи. — Не думала, что ты позовешь, — едва заметно хмыкнула она и внимательно и внимательно посмотрела в туманно-серые глаза. Когда Ричарда не было, а Драко находился поблизости, Гермиона замечала, что с ней что-то происходит — в голове возникает ясность и сосредоточенность, появляется уверенность в своих действиях, но, к сожалению, не в чувствах… Она до сих пор не разобралась что же чувствует к Драко, и чем это чувство отличается от чувств к Ричарду. — Что произошло? — участливо спросила девушка, вспомнив, как дрожали плечи Малфоя, — Между тобой и мисс Дэвис? Против воли губы Драко скривились — он явно не хотел затрогать эту тему, поэтому Гермиона изрядно удивилась, когда он ответил. — Лаура слишком настойчива в своих желаниях, — подбирая слова проговорил он, — она требует то, что я ей дать не могу… Малфой слегка склонил голову к лицу Гермионы и доверительно прошептал: — И не хочу… Грейнджер непонимающе нахмурилась, чувствуя, как сердце бьется где-то в области горла от такой близости с Драко, но не успела сказать и слова, когда молодой человек вдруг взял её за руку и закрутил вокруг своей оси. Против воли Гермиона улыбнулась — такой неожиданный переход позволил хоть на какое-то мгновение забыть о тревожных думах и просто насладиться танцем. Но всё хорошее не могло длиться вечно — последние аккорды мелодии затихли, и Гермиона не заметила, как оказалась в кольце рук Малфоя, а его глаза смотрели на неё так, словно никого больше не существовало в этом мире. — Кажется, мы попались, — улыбнулся он и посмотрел куда-то вверх. Грейнджер проследила за его взглядом и почувствовала, как с губ срывается тихий вздох — прямо над ними висела веточка омелы. — До Рождества ещё два дня, но матушка посчитала, что праздник не будет праздником без этой мелочи, — голос молодого человека дрогнул. Он перевел свой взгляд на девушку и, непроизвольно облизнув сухие губы, тихо попросил: — Герм, скажи что-нибудь… Гермиона вздрогнула, словно её ударило током, но отнюдь не Драко был этому виной. — Мне нужно идти, — резче, чем хотелось бы, произнесла она. — Почему? — удивился Малфой. Потайной карман платья, где находилась волшебная палочка девушки, казалось загорится в любое мгновение. — Прости, Драко, — Гермиона высвободилась из кольца его рук и быстро потянулась к карману, — мне нужно… Она не договорила — волшебная палочка светилась ярко-белым светом и, казалось, источала жар. Бледная, как смерть, Гермиона вздрогнула и, резко развернувшись, побежала в сторону выхода из зала. — Гермиона! — Поттер поспешил за подругой, и Драко заметил, что его палочка также налилась этим странным светом. В зале зашевелились гости, Сириус наказал Кассиопее следить за Джинни, а сам ринулся следом за крестником. Волшебники и волшебницы перешептывались между собой, строя предположения, Нарцисса Малфой смотрела в сторону выхода, закусив губу, а Драко думал о том, что счастье было так близко…***
«Сигнальные чары на вашей палочке, мисс Грейнджер приобретут ярко-красный окрас в том случае, если были нарушены охранные заклинания на территории двора, — проводил инструктаж гоблин из «Гринготтса» в конце лета, — если нарушена защита самого дома, то сигнальные чары приобретут ярко-белый оттенок». Гермиона на неожиданной для себя скорости выбежала из Блэк- Менора. Где-то позади слышался голос Гарри, зовущий её по имени, но девушка не смела останавливаться — она боялась не успеть. Палочка рассекла воздух, и Грейнджер исчезла, оставив после себя лишь хлопок трансгрессии. То, что всё очень плохо, Гермиона поняла переместившись на улицу Магнолии и увидев свой дом в полной красе, хотя маглоотталкивающий купол ещё несколько часов назад был на месте. Пройдя в открытую калитку с палочкой наперевес, Гермиона оглядела собственный двор, думая о том, что ещё каких-то несколько часов назад припорошенная снегом земля вокруг дома напоминала ей тонкое легкое покрывало природы… Сейчас же перед глазами стояли зияющие своей пустотой ямы, куски земли и разбросанные камни. Не глупому волшебнику не сложно было догадаться, что нападавшие использовали самый легкий способ достать охранные амулеты — Бомбарда Максима великолепно справилась с задачей. Оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к посторонним звукам, девушка поспешила в дом. С первого взгляда ничто не указывало на вторжение — чистая прихожая, никаких следов грязной обуви или темных пятен на обоях от заклинаний, но… Едва переступив порог гостиной, Гермиона от ужаса попятилась назад — перевернутая мебель, опрокинутый журнальный столик, разбитый любимый чайный сервиз тетушки Розы и легкий запах жасмина — Розалия была любительницей всевозможных чайных наполнителей. — Нет, нет, нет… — Гермиона замотала головой, словно стараясь выбросить эту картинку из головы, словно боялась, что она въестся в память. «Ты опоздала», — эта мысль заставила девушку вздрогнуть и поспешить к лестнице, ведущей на второй этаж. Подол белоснежного длинного платья зацепился за старый гвоздь, торчащий шляпкой вверх из дощатого пола, и девушка, не совладав с собой, потеряла равновесие, упав на колени. — Черт! — выругалась Гермиона, дергая подол платья и не обращая внимания на звук рвущейся ткани. Она протянула руку, чтобы схватиться за перила и подняла взгляд на верх лестницы, — тетушка? В полумраке лестницы виднелось бледное лицо Розалии Роше — её поддернутые дымкой глаза, казалось, смотрели прямо в душу племянницы, а из приоткрытого рта текла струйка крови. — Нет, — горло Гермионы сдавило спазмом. Всхлипнув, она на коленях поползла вверх по лестнице к телу тети и схватила ту за ещё теплую ладонь. — Нет… пожалуйста… не надо, — шептала девушка, прижимая к лицу морщинистую ладонь и слегка раскачиваясь на месте, — Скажи, что это не правда… Но Роза Роше, чье тело сейчас лежало посреди лестницы с неестественно вывернутой шеей и сломанной под странным углом правой ногой, уже ничего не могла сказать. — Ты замерзла, да? — как в бреду шептала Гермиона, чувствуя, как холодеют пальцы женщины, — я сейчас принесу твою любимую шаль, и ты быстро согреешься… сейчас принесу… Девушка поднялась, и на негнущихся ногах направилась вверх по лестнице — слезы не переставая текли по бледному лицу, а нижняя губа была закушена до боли. — Мерлин, прошу тебя… не надо… не делай этого со мной, — молила Гермиона дрожащими руками толкая дверь в конце коридора, — прошу, не оставляй меня одну… Сделав шаг вперед, Грейнджер вздрогнула всем телом, когда под ногой раздался тонкий писк — желтый резиновый утенок вернул свою первоначальную форму, стоило девушке убрать с него ногу… Перевернутая софа, разломанная в щепки маленькая кровать, вырванные листы ярких книжек, разорванные в клочья мягкие игрушки… «Где? Где? Где?!» — мозг лихорадочно соображал, пока карие глаза метались по комнате в поисках самого главного. Волшебная палочка нагрелась в руке, но поисковое заклинание никак не хотело срываться с губ. «… — Я знаю, что ты — Санта Клаус! — шестилетняя Гермиона стояла на пороге родительской спальни, уперев ручки в бока, и с вызовом смотрела на отца. — Ты догадалась быстрее, чем твоя мама, — рассмеялся мистер Грейнджер и, поманив дочь за собой, слегка надавил на низ каменной стены, где висела картина с летним пейзажем, — но я надеюсь, что ты ей не расскажешь об этом. Гермиона с широко распахнутыми глазами смотрела на гору подарков и сложенный в пакет костюм Санты, спрятанные в потайной нише. — Но почему? — нахмурившись, спросила она. — Потому что даже взрослые люди иногда верят в сказки, — улыбнулся отец. …» — Пожалуйста, пожалуйста… — шептала Гермиона, пробираясь через разбросанные вещи к нужной стене, — прошу тебя, прошу… Дрожащими пальцами она надавила на имитацию камня и отодвинула перегородку в сторону. На конце палочки загорелся крохотный огонек, осветивший темную стену, белые сети паутин в углах и серые испуганные глаза, с надеждой глядящие из-под каштановых кудряшек. — Мама! — худенькие ручки обняли её за шею, а заплаканное личико уткнулось куда-то под ухо. — Малыш, мой малыш… я рядом, — слезы облегчения хлынули из глаз. Гермиона Грейнджер судорожно стискивала в объятиях своего сына и тихо шептала, обращаясь к кому-то невидимому: — Спасибо тебе… спасибо…