Кровавая луна

      Карета резко затормозила и немного проскользила по мокрому асфальту, чуть не перевернувшись вместе с инспекторами из Скотланд-Ярда. Промокший кучер тяжело дышал, устав от непростой дороги по просторам Лондона. Мужчина судорожно сжимал в руках вожжи, осознавая, что могло бы только что произойти.       Себастьян уже стоял на пороге поместья, держа в руках два темных раскрытых зонта, один из которых предназначался непосредственно дворецкому. Он подошел к повозке и открыл перед гостями ее дверь, доброжелательно улыбаясь. Из кареты доносилось неясное бормотание Артура Рэнделла - комиссара Скотланд-Ярда. Он был явно очень недоволен тем, что ему пришлось в столь ненастную погоду ехать в поместье графа Фантомхайва, которого он, мягко говоря, немного недолюбливал.       — Добро пожаловать! — мягко сказал дворецкий, продолжая мило улыбаться. Он держал зонт прямо над выходом из кареты. Хоть до порога особняка было всего несколько шагов, как дворецкий семьи Фантомхайв, он не мог позволить промокнуть многоуважаемым гостям.       Из кареты вышел мужчина, как говорится, в самом расцвете сил. Грозные глаза сверкали из-под квадратных стекол очков, а нахмуренные брови делали черты его лица еще более жесткими. Длинные темные волосы были собраны сзади внушительным бардовым бантом. Пышные усы и бакенбарды завершали образ грозного инспектора Скотланд-Ярда.       Мужчина проигнорировал зонт, протянутый Себастьяном, и, взмахнув полами плаща, уверенным шагом прошествовал к порогу поместья, громко шлепая по лужам. Он хотел побыстрее со всем этим разобраться и отправиться домой или, на худой конец, обратно в Скотланд-Ярд. Лучше уж всю ночь просидеть за кипой документов, нежели хотя бы на одну минуту задержаться в особняке Фантомхайвов.       Следом за ним вышел молодой человек с темно-русыми волосами, которые на свету отливали в рыжину, и тараканьими усиками. Одет он был в бежеватое пальто с многочисленными пуговицами, которое было расстегнуто. Мужчина немного побаивался семейства Фантомхайв, включая слишком идеального дворецкого. Эдвард Абберлейн – офицер Скотланд Ярда, неловко взял из рук Михаэлиса зонт и поспешил за комиссаром, который уже стоял возле двери, ведущей в поместье, и вытирал ботинки о коврик.       Себастьян поспешил открыть гостям дверь, и они тут же вошли внутрь. Абберлейн с интересом разглядывал особняк, будто видел его впервые, хотя молодой человек был здесь далеко не первый раз и, видимо, не последний. Рэнделл же в свою очередь чуть ли не швырнул в только что вошедшего Себастьяна мокрый плащ. Дворецкий ловко поймал одёжу и аккуратно повесил ее на напольную вешалку, а затем принял из рук комиссара цилиндр. Эдвард неуверенно протянул Себастьяну свою одежду, и дворецкий тут же повесил пальто офицера вместе с плащом Рэнделла, одарив Абберлейна милой улыбкой, от которой у мужчины пошли мурашки по коже.       Никто из гостей сразу не заметил графа Фантомхайва, который стоял в тени, скрестив руки на груди и высокомерно смотря на прибывших. Если бы Сиэль захотел, его, конечно же, заметили бы.       Мальчик неожиданно вышел из тени, чем знатно напугал Абберлейна и, наверняка, Рэнделла, но комиссар лишь дернул бровью и поправил очки, скрывая свое удивление.       — Добрый вечер, — поприветствовал граф гостей, продолжая смотреть на инспекторов из Скотланд-Ярда, как на полное ничтожество. Такой холодный взгляд порядком смутил Эдварда, который все никак не мог привыкнуть к тому, что ребенок может быть настолько высокомерным. Чего нельзя было сказать об Артуре Рэнделле. Он стойко выдерживал взгляд, смотря Сиэлю прямо в глаза. Было слышно, как между этими двумя трещали молнии.       — Добрый, — сухо ответил комиссар, отводя взгляд, тем самым признавая свое поражение в этом негласном поединке.       В полной тишине все четверо, включая дворецкого, проследовали в столовую, где уже был накрыт небольшой стол. Граф тут же уселся за стул и жестом пригласил гостей присоединиться к нему. Никто так и не проронил ни звука.       — Себастьян, принеси чай, — приказал Сиэль дворецкому, тем самым нарушая эту тишину, которая становилась угнетающей. Дворецкий слегка поклонился и отправился исполнять приказ господина. Фантомхайв перевел взгляд на инспекторов, которые так же продолжали молча сидеть. Затем Рэнделл, вспомнив о том, зачем они сюда с Абберлейном пришли, комиссар достал из внутреннего кармана костюма конверт, после чего протянул его графу, продолжая хмуриться.       — А я уж подумал, что Вы забыли, — Сиэль слегка усмехнулся, принимая конверт из рук инспектора. Эдвард слегка нахмурился и отвел взгляд, делая вид, что он с интересом рассматривает интерьер комнаты. На самом же деле молодой человек просто-напросто не понимал этих «взяток», которые получал граф Фантомхайв за свою работу. Вернее, понимал, но относился к этому очень неодобрительно. Однажды Абберлейн уже попытался возмутиться комиссару, но тот его послал благим матом, сказав, что не стоит офицеру лезть в дела Королевы и «Сторожевого пса». Больше Эдвард не говорил на эту тему с Рэнделлом.        Спустя какое-то время дворецкий принес чай и десерт. Фантомхайв отдал Себастьяну конверт и что-то негромко ему сказал. Что именно — инспекторам расслышать не удалось. Ужин прошел в гробовой тишине, в общем, как всегда. В воздухе витала напряженность, но графу, казалось, было все равно. Он просто наслаждался чаем, который очень сильно любил.        Спустя еще полчаса гости уехали на карете. Дождь немного утих, однако, судя по всему, он намерен был поливать еще, как минимум, весь вечер и всю ночь. Граф постоял на пороге поместья около минуты, ожидая, когда карета инспекторов скроется из виду, затем развернулся на каблуках и отправился в библиотеку, находящуюся на втором этаже.        — Себастьян, принеси мне чай и шоколадный торт в библиотеку, — бросил Сиэль, поднимаясь по лестнице. Графа совсем не волновал тот факт, что он предавался чаепитию буквально полчаса назад. Как всегда.       — Слушаюсь, — мягко ответил дворецкий вслед удаляющемуся Фантомхайву.

***

       — Селеста? Селеста! — кто-то весьма настойчиво тряс спящую девушку за плечи. Француженка с трудом разлепила глаза и сфокусировала свой взгляд на источнике звука. Это оказалась только что вошедшая Мейлин, очень удивленная тем фактом, что новая горничная заснула на кровати в сидячем положении. Де Лапуш перевела глаза на часы, считая в уме, сколько она проспала. Два часа. Необычайно много для нее.       — П-прости, что я тебя разбудила… — спохватилась девушка, отстраняясь от Селесты. — Просто я подумала, что иначе ночью ты не заснешь…        «Я и так ночью не засну,» — хотела ответить де Лапуш, однако вовремя опомнилась. Не стоит кидать при слугах Фантомхайв столь неоднозначные фразы.       Девушка уселась на кровати, потирая глаза. За окном уже темнело, но дождь продолжал лить как из ведра. Лондон, что тут еще скажешь.       — Спасибо большое, я очень ценю твою заботу, — Селеста мило улыбнулась горничной, вставая с постели и потягиваясь. Мейлин тут же засмущалась и опустила взгляд в пол. - Не подскажешь, в поместье есть библиотека? — поинтересовалась де Лапуш, поворачиваясь к горничной.        Девушка согласно кивнула и немного задумалась, видимо, вспоминая о местонахождении библиотеки.        — Через две двери… направо, — Мейлин, судя по всему, была обучена грамоте совсем недавно, посему усердно пыталась вспомнить, где находится право, а где лево. Но горничная не была похожа на плохую ученицу, и Селеста решила ей довериться. Благодарно кивнув, де Лапуш последовала в библиотеку.        Тихо открыв дверь, девушка бесшумно прошмыгнула внутрь. Граф Фантомхайв сидел в свете лампы и читал какую-то книгу Эдгара Алана По, видимо, получая удовольствие от процесса. Девушка улыбнулась уголками губ и бесшумно подкралась к графу сзади, пробежав глазами по открытой странице книги.        — Господин, а Вы не боитесь, что после Эдгара По Вам будут сниться дурные сны? — негромко поинтересовалась Селеста, слегка улыбаясь. Граф вздрогнул от неожиданности и слегка повернул голову в сторону новой горничной, которая стояла так, будто стараясь остаться полностью в тени, чтобы даже клочок света не смог на нее попасть.       — А ты не думаешь, что это не твое дело? — отрезал Фантомхайв, становясь поистине грозным господином. Но это совсем не волновало Селесту, и она продолжала рьяно спорить с графом.        — Господин, Вы еще слишком юны, чтобы читать подобные вещи на ночь, — парировала де Лапуш, хитро сверкнув глазами в темноте. Сиэль скрипнул зубами, продолжая пристально смотреть на своевольную горничную, которая еще толком даже не стала прислугой.        — Ты пытаешься намекнуть мне на то, что я еще ребенок? — прорычал Фантомхайв, бросив на де Лапуш испепеляющий взгляд. Но он не заметил в глазах девушки испуг, как это бывало обычно, когда он злился на Финни, Мейлин, Барда или Снейка. Девушку это явно забавляло. Забавляло злить своего собственного господина, будто она понимала, что он не сделает ей ничего такого, что могло бы сильно подпортить жизнь. Это взгляд, точно как у Себастьяна, бросал вызов графу Фантомхайву, и мальчик не мог не принять его.        — Пошла вон, — прошипел Сиэль, уткнувшись обратно в книгу. Но звука шагов он не услышал, посему решил, что девушка просто-напросто испытывает его терпение, которое готово было вот-вот лопнуть. Граф резко развернулся, готовый высказать горничной все, что он о ней думает, однако Селесты уже не было в библиотеке. Лишь дверь негромко скрипнула напоследок. Исчезла. Точно как делает дворецкий.        Девушка прикрыла за собой дверь, продолжая лукаво улыбаться, и решила было вернуться в комнату, как наткнулась в коридоре на пожилого мужчину во фраке. Она определенно его не знала, и девушка не помнила, что бы видела кого-то подобного среди прислуги. Прищурив глаза, де Лапуш изучающе разглядывала незнакомца, который стоял прямо напротив нее и молчал.       — Кто Вы? — неуверенно и тихо спросила девушка, готовая в любой момент атаковать, если возникнет необходимость. Однако, как оказалось, это не понадобилось. Старик был, судя по всему, весьма доброжелательным. Он расплылся в доброй улыбке, слегка поклонившись де Лапуш в знак приветствия.       — Меня зовут Танака, я управляющий поместья Фантомхайв, — представился старичок, мило улыбнувшись, поправляя монокль на правом глазу. Девушка продолжала с опаской смотреть на пожилого мужчину. — Нас с Вами не познакомили, так как Себастьян поручил мне кое-какие дела, — пояснил Танака, не прекращая улыбаться, — Вы ведь Селеста, верно?       — Почему Вы обращаетесь ко мне на «Вы»? — поинтересовалась француженка, запуская пальцы в золотисто-пепельную копну волос, — Я прислуга, с которой не стоит обращаться так официально. К тому же Вы старше меня, — добавила Селеста, странно сверкнув глазами.       — Было бы неуважительно обращаться к незнакомой девушке так фамильярно, — пояснил Танака, переведя взгляд на дверь библиотеки, — Кажется, у Вас возник не очень приятный конфуз с господином, — констатировал старик, вновь посмотрев на де Лапуш.       Девушка неопределенно пожала плечами, уже желая ретироваться в свою комнату. Казалось, господин Танака не собирался этому препятствовать. Правда, он только раскрыл рот, чтобы что-то добавить, как вдруг неожиданно сдулся, превратившись в маленького человечка с чашечкой зеленого чая. Шокированная Селеста, отправившись в свою комнату, пришла в полное замешательство, когда старичок, попивая чай, бросил ей вслед «Хо-хо-хо».       — А, ты уже вернулась? — спросила Мейлин, когда дверь комнаты открылась с тихим скрипом. Селеста еще не совсем оправилась от инцидента в коридоре, но ее лицо, как обычно, не выражало никаких эмоций, поэтому горничная не смогла бы догадаться о том, что творилось в мыслях француженки.        Де Лапуш молча кивнула и уселась на кровать, уставившись в пол, погружаясь в свои мысли. Не знаю, сколько она так просидела, размышляя обо всем на свете, но она даже пропустила мимо ушей слова Мейлин о том, что пора бы ложиться спать, ведь завтра утром надо будет рано вставать. Селеста лишь на автомате кивнула, даже не соображая, что ей сказали. Горничная слегка нахмурилась, однако не стала трогать француженку, которая так странно себя вела. Девушка потушила свечу, стоящую на тумбочке и улеглась спать, предварительно сняв очки.        Даже в полной темноте Селеста продолжала сидеть на постели, совершенно не двигаясь, погруженная в свои мысли. Ее терзали разные воспоминания, которые накатывали на нее в полной темноте, бесшумно подкрадываясь, как уличные голодные коты, а затем неожиданно выскакивали из тьмы, разрывая своими острыми когтями, зубами вгрызаясь в сознание. На протяжении уже весьма долгого времени Селеста жила прошлым, а не будущим или, на худой конец, настоящим.        Ночь с 24 декабря на 25 декабря 1755 года. Париж. Франция.        — С Днем Рождения, Леса! — радостный восклик старшего ребенка семейства де Лапуш разнесся по коридорам огромного и роскошного поместья. Парень лет двадцати с белесыми волосами, доходящими до плеч, радостно улыбался своей младшей сестре, которой сегодня наконец исполнилось восемнадцать. Он потрепал девушку по длинным золотисто-пепельным волосам, улыбаясь во все тридцать два зуба.        — Спасибо, братишка, — девушка улыбнулась в ответ, принимая из рук брата небольшой подарок, завернутый в красную упаковочную бумагу с витиеватым узором. Селеста с нескрываемым интересом развязывала милый бантик, украшающий подарок. Она аккуратно сняла обертку, вытаскивая черную бархатную коробочку, в которой лежал небольшой кулон в виде червонной капли. Леса с восторгом надела его на шею и тут же побежала к зеркалу. Серебряная цепочка обвивала тонкую шею девушки, а яркий рубин переливался на свету, причудливо играя цветами. Радостная Селеста повернулась к брату и крепко его обняла, повиснув на шее.        — Алэр, это самый лучший подарок! — Леса продолжала виснуть на шее любимого и теперь довольного братца. Затем, будто что-то вспомнив, девушка оторвалась и ринулась к огромному шкафу из черного дерева, стоящему в ее комнате. Выдвинув нижний ящик, она немного пошарила там и достала сверток, увенчанный скромным бантом. Селеста ногой закрыла ящик и подскочила к брату, протянув подарок.        — С Рождеством! — Леса не переставала улыбаться, пока Алэр разворачивал тщательно упакованный сверток. В нем оказалась книга, недавно купленная в магазине необычных и редких вещей. Она была сделана добротно: сама книга была отделана темно-зеленой кожей, на корешке были вырезаны какие-то древние символы, а на обложке, расписанной рукой мастера, черными красками было выведено короткое название: "Нечисть". Брат Селесты очень увлекался потусторонним миром и сверхъестественными тварями. Родители не очень жаловали это увлечение, однако, несмотря на их запреты, девушка решилась подарить Алэру эту книгу.        Как только старший сын де Лапуш понял, что он держит в руках, он тут же открыл книгу и начал бегать глазами по страницам. Взгляд его был немного затуманенным и слегка безумным, однако не безрадостным. Алэр резко захлопнул книгу и неожиданно заключил Селесту в объятия. Девушка весело засмеялась, радуясь, что ее подарок пришелся брату по вкусу.        — Сегодня ночью буду колдовать, — гоготнул парень, потрепав младшую сестру по голове. Та вновь расхохоталась и, высвободившись из объятий брата, плюхнулась на кресло.        — Тогда будем колдовать вместе, — заговорщически прошептала девушка, подмигнув Алэру.        — Вот и договорились, — усмехнулся парень, направляясь к выходу из комнаты Селесты. - Тогда жду тебя в десять в библиотеке, — Алэр лукаво улыбнулся, прикрыв за собой дверь.        Хоть сегодня и был канун Рождества, и заниматься колдовством в этот светлый праздник не было принято, брата с сестрой это ничуть не коробило. Селеста никогда не воспринимала этот праздник всерьез. Ее угораздило родиться перед самым Рождеством, поэтому она предпочитала отмечать именно свой День Рождения. Родня знала, как девушка относится к Рождению Христова, посему покупали ей подарки только на один праздник, хотя сама Леса с радостью поздравляла все семейство де Лапуш, тщательно выбирая презенты для каждого.        День уже подходил к концу , алое солнце нехотя заходило за горизонт, будто надеясь побыть на небосводе хотя бы еще пару мгновений. Птицы потихоньку начали смолкать, понемногу засыпая в своих гнездах. Ночь неспеша входила в свои права, заставляя природу замолкать.        В поместье де Лапуш, наоборот, стоял нескончаемый гул. Множество гостей пришло в особняк отметить наступающее Рождество. Почти никто из прибывших не помнил о Дне Рождении младшей дочери Николь и Жана де Лапуш, а если кто и помнил, подстраивался под окружающую среду, подобно хамелеонам.        Все поместье было украшено разноцветными гирляндами, похожими на длинных и переливающихся змей, обвивших весь дом.На окнах были прилеплены разномастные снежинки, вырезанные слугами. В главном зале стояла огромная ель, на которой висело, казалось, нескончаемое количество самых разных игрушек. На макушке гордо восседал красно-золотой наконечник.        Огромный стол буквально ломился от еды, повара носились как угорелые, стараясь успеть приготовить все блюда в самом наилучшем виде. Куча гостей толпилось в зале, ожидая начала вечера. Кто-то негромко шептался в стороне, кто-то разговаривал почти со всеми в полный голос, а кто-то был совсем один, ища себе собеседника среди неугомонной толпы.        Когда вышли хозяева поместья, народ стал еще более оживленным. Николь - статная женщина лет сорока с длинными золотистыми волосами, убранными в причудливую прическу, красивыми изумрудными глазами и роскошной фигурой, была одета в пышное голубое платье с достаточно обширной зоной декольте. Вместе с женщиной, держа ее под руку, шел глава семейства Жан де Лапуш - темноволосый мужчина среднего роста и телосложения. Его бирюзовые глаза были как обычно холодны, а маска безразличия застыла на его ужасающе красивом лице. Он был одет в строгий черный костюм без всяких излишеств. От этих двоих веяло пугающим величием.        Несколько человек подлетели к паре де Лапуш, что-то тараторя о том, как они давно не виделись. Жан смерил их высокомерным взглядом и отвел глаза, не находя для себя разговор с почти незнакомым человеком интересным занятием. Глава семейства де Лапуш никогда не был общительным человеком, посему почти никого из присутствующих он не знал. Николь же, приличия ради, поздоровалась со всеми, слегка улыбнувшись. Она даже умудрилась выудить из памяти имена всех, кто сейчас был перед ней. Гости явно обрадовались, что мадемуазель де Лапуш помнит их, и тут же набросились к ней с разговорами, стараясь избегать даже смотреть на Жана. Трудно было представить, что дети просто обожают своего папу: такого хладнокровного и безэмоционального. Но поговаривали, что перед своими детьми он просто тает, превращаясь в отца мечты.        Вскоре все расселись за стол, и началось празднование Рождества. Были все, кроме Селесты. Гости уже давно привыкли, что младшей дочери де Лапуш не бывает на общих мероприятиях, поэтому толком никто и не знал, как она выглядит. Ходили лишь слухи о том, что кто-то видел ее то на ярмарке, то в каком-нибудь баре. Ей приписывали разнообразную внешность, то говоря, что она вылитая мать, то утверждая, что она пошла в отца. Но это были лишь слухи.        Спустя некоторое время, все гости расслабились и началось все веселье. Прибывшие немного расслабились, выпив спиртного. Никто и не заметил, как быстро пролетело время. Огромные часы с маятником, висевшие на стене, пробили ровно десять. Алэр, извинившись, встал из-за стола и ретировался из зала под пристальным взглядом отца. Как только дверь за парнем закрылась, он облегченно выдохнул и направился в сторону библиотеки, потирая виски. Он изрядно устал от шума, стоящего в зале.        Спустя пару минут он уже заходил в библиотеку. Парень уже успел приготовить все нужное. Сюда редко захаживали родители, поэтому они не могли обнаружить стол, стоящий посередине комнаты, на котором расположилась книга, подаренная Селестой. Вокруг нее стояло большое количество бутылочек и колбочек с разнообразными ингредиентами, которые Алэр вычитал в книге.        — Опаздываешь, — промурлыкала Селеста, выходя из тени и убирая челку с лица. Веселые изумрудные глаза озорно сверкали в полумраке комнаты. Все происходящее, судя по всему, очень забавляло девушку. Она не воспринимала все происходящее всерьез. Впрочем, не сказать, чтобы Алэр тоже был уверен в действенности заклинания и в правдивости написанного в книге. Для него это только хобби.        — Прости, я-то сидел вместе со всеми остальными, — усмехнулся парень, прикрыв за собой дверь. Он прошел к столу и с помощью лучины зажег свечи, стоящие на нем. Селеста крадучись подошла к столу, рассматривая предметы, стоящие на нем. Затем быстро пробежалась по строкам в книге, слегка усмехнувшись.        — Неплохо, — проворковала де Лапуш, усевшись на кресло неподалеку, — Ты думаешь, что у нас получится достать душу вампира из Чистилища? — немного недоверчиво спросила девушка.        Алэр лишь неопределенно пожал плечами, затушив лучину.        — Пока не попробуем, не узнаем, — хмыкнул парень, оперевшись руками на стол. Он в очередной раз пробежался глазами по странице, проверяя, все ли на месте. Удостоверившись, что последний ингредиент за ним, парень откинул темные волосы с глаз и потер руки в предвкушении.        — Приступим, — взгляд Алэра вновь стал немного безумным, но это ничуть не напугало Селесту. Она уже давно привыкла к таким странным замашкам брата, и девушка уже перестала чему-либо удивляться. Теперь она лишь с легким интересом наблюдала за происходящим.        Алэр отодвинул книгу немного в сторону и начертил на столе какой-то странный древний символ. Затем он взял приготовленную посудину и начал туда складывать нужные ингредиенты, как следует их перемешивая. Сделав все нужные приготовления, старший сын де Лапуш достал из внутреннего кармана одежды миниатюрный ножик. Немного повертев его в руках, Алэр уверенно полоснул им по внутренней стороне ладони. Темная кровь тут же начала лениво сочиться из раны. Отложив нож в сторону, парень окунал пальцы второй руки в кровь и очерчивал ею нарисованный символ. Когда Алэр закончил, Леса тут же перевязала ему ладонь, продолжая наблюдать за обрядом. Остался последний штрих.        Парень вновь зажег лучину, что-то негромко бормоча на латыни. Затем он бросил горящую щепку в посудину со смесью, а та вспыхнула ярким зеленым светом. Селеста, продолжающая стоять возле брата и наблюдающая за происходящим, почувствовала внезапный холод, исходящий от Алэра. Неожиданно парень вздрогнул и согнулся пополам, крича от нестерпимой боли.        — Алэр! Алэр! — девушка подхватила брата, пытаясь привести его в чувство, но тот продолжал исступленно кричать, содрогаясь от нахлынувшей волны боли. Никто из гостей, сидящий внизу, не мог услышать воплей, исходящий с верхнего этажа. Парень специально выбрал место с хорошей звукоизоляцией, так что не стоило ждать подмоги.        Вдруг верхняя часть тела Алэра подалась назад, будто какая-то неведомая сила согнула его пополам, как тряпичную куклу. Послышался хруст позвоночника, и в голубых глазах парня застыл ужас вперемешку с отчаянием. Девушка взвизгнула и отпрянула от Алэра, вжавшись в угол, когда глаза брата стали полностью черными, включая белок. Парень вновь принял вертикальное положение, размяв мышцы, будто он долго находился без движения.        Что бы то ни было, перед Селестой был уже не ее брат. Существо глубоко вдохнуло и повело плечами, явно наслаждаясь моментом.        — Кто бы мог подумать, что меня из этой дыры вытащит какой-то мальчишка. Даже не знаю, смеяться или плакать, — усмехнулось оно , оглядываясь по сторонам. Глаза существа уже вновь стали голубыми, и, казалось, что Алэр просто глубоко вошел в свою роль. Селеста молила Бога о том, чтобы это была лишь дурацкая шутка брата.        Вдруг существо резко повернуло голову в сторону девушки. Леса еще сильнее вжалась в угол, не зная, что ей делать. Оно наклонило голову вбок, с любопытством рассматривая девушку.        — Мое имя Сириль. Я вампир, — начало существо, аккуратно приближаясь к испуганной девушке. — Вы с братом мне очень помогли, вытащив мою душу из Чистилища. Не волнуйся, я тебя не убью. Негоже убивать свою спасительницу, — улыбнулся вампир, продолжая подкрадываться к Селесте, — В знак благодарности я подарю тебе вечную жизнь, полную ярких красок и неожиданных событий, — он уже подошел вплотную к де Лапуш, когда Сириль неожиданно отпрянул, — Но для начала мне нужно перекусить.        ...Селеста слышала вопли людей, доносившиеся с первого этажа, но не посмела двинуться с места. Когда крики стихли, девушка нерешительно спустилась вниз. Вокруг была гора трупов и кровь на стенах.