Death Note: Redemption

Мисора Наоми, что бы ни говорили полицейские вокруг, не могла просто так взять и исчезнуть, и уж тем более — совершить самоубийство. L знал ее. Они вместе работали над делом Лос-Анджелесского маньяка. У Мисоры был твердый характер и сильный дух — после вести о смерти жениха она должна была попытаться самостоятельно поймать Киру, или же связаться с L. В крайнем случае, она бы могла найти Джессику. Но совершенно не в ее характере было удалиться со сцены и пропасть. Следовательно, Кира и до нее добрался. Кира снова был на шаг впереди. Однако, он не учел того, что L знает Мисору Наоми и ее привычки. Это, а также странное поведение ее жениха — Рея Пенбера — перед смертью позволило детективу сузить круг подозреваемых. В таких делах совпадений не существовало. Все, что простой человек назвал бы случайным стечением обстоятельств, L расценивал, как направления к действиям. Даже не будь этих совпадений, даже если бы Мисора Наоми не пропала, детектив все равно уже обратил внимание на странные события, предшествующие смерти Пенбера. Мисора Наоми, которая определенно бросилась в игру после смерти жениха, повстречалась с Кирой. А он, вызнав, кто она такая, смог избавиться от нее. Почему же она не связалась с L? Почему Кира снова был на шаг впереди? Кире невероятно, просто невероятно везло. Джессика уговаривала L не расстраиваться, ведь противодействие есть любому действию. Одна ошибка — и личина убийцы будет раскрыта, а правосудие вновь восторжествует. — После такой долгой полосы везения он точно где-нибудь проколется, — меланхолично бубнила девушка. L, уже закрыв за детективами дверь своего номера, сейчас говорил с ней по видео-связи. Подперев щеку рукой, Джессика, отчаянно зевая, пыталась восстановить боевой дух юноши. — Завтра разберемся, за кем следил Рей Пенбер, — поджал губы детектив. — Ты не пыталась связаться с Мисорой, когда его убили? — Нет, я думала, что она в Америке. И что ей скажут в их офисе. В общем, я не подумала об этом… — сокрушенно вздохнула девушка. — Так вот, слушай меня лучше. Я веду все к тому, что математически не может быть так, чтобы ему сказочно везло все это время. Он где-нибудь проколется, а потом пойдет неудача за неудачей, вот увидишь. — Математически человек не может убивать на расстоянии, зная только лицо и имя, — недовольно буркнул детектив, покусывая палец. — Раньше люди не могли себе представить, что можно разговаривать друг с другом, находясь на разных полушариях. Раньше вообще люди думали, что Земля плоская, а Солнце вращается вокруг нее, — возразила Джессика. — То, что мы с тобой сейчас говорим, было невозможно представить еще в прошлом веке. Однако, теперь для нас это реальность. — Да, но ты ведь должна видеть разницу между технологиями и телепатией. — Я вижу. Не стоит придираться ко мне, я ведь на твоей стороне, — нахмурилась Джессика. — Знаю, — L потер глаза. — Извини. Я все пытаюсь понять, как он это делает. Но не могу. В голову приходят только самые безумные мысли. — Отбрось все, что не подходит, и оставшийся вариант, каким бы безумным он ни был, будет верным. Ты думаешь сейчас о «божественном вмешательстве»? — Боги Смерти не существуют, — привычно ответил детектив. — И уж точно не едят яблоки, — подхватила подруга, усмехнувшись. — Я слышала это уже столько раз, что вспоминать не хочется. Но подумай сам, другие варианты у тебя разве есть? Детектив промолчал, делая вид, что сосредоточенно выстраивает башенку из кусочков сахара и отвечать не может. Других вариантов у него не было — Джессика была права. Но признавать, что здесь орудует Бог Смерти? Зачем ему это? — Зачем Богу Смерти избавляться от преступников? — повторил он свою мысль. — А если это не он развлекается? — задумчиво пробормотала девушка. — Не отходи от главной мысли, милый. Наш Кира — студент. И это очевидно. Что, если в этой игре две фигуры? Что, если Бог Смерти решил повеселиться и даровал ему силу убивать? — Почему именно ему? — Разглядел его ум? Амбиции? Я не знаю. — Непохоже, — пробормотал юноша. — В таком случае он мог бы даровать эту силу мне. — Разглядел скромность? — фыркнула Джессика. — Тоже нет, — покачал головой L. — Кира лезет на рожон, не стесняется показать свое превосходство. Он дерзит, он знает, что я не могу ничего доказать, и поэтому он специально провоцирует меня. Он такой же, как и я. Поэтому я не могу победить. — В таком случае, сыграла роль темная сторона внутри него. В каждом она есть. В каждом когда-нибудь выглядывает, — совсем тихо пробормотала девушка, и L нахмурился. Попрощавшись с подругой и пожелав ей спокойной ночи, он задумался. Как бы упорно Джессика не называла его болваном во всем, что касается отношений, он умел читать знаки, ведь на то он и был детективом. Он замечал все ее полунамеки, случайно вырвавшиеся фразы и внезапную задумчивость посреди разговора. На что же она намекает? На себя? Или же на то, что случилось с ней раньше? Она всегда подозрительно мало говорила о своих годах в университете. Кроме «я специалист по восточным языкам и культуре», детектив больше ничего об этом периоде ее жизни не слышал. Лишь однажды она упомянула о каких-то своих друзьях, и то быстро перевела тему. Разбираться в этом было себе дороже. Он повторял себе это снова и снова, когда подобная тема случайно всплывала в разговоре. Повторял каждый раз, когда она изящно и не очень переводила разговор. Это было не его дело. Не его прошлое. Не его проблема. Не его темная сторона. Ему не нужно было этого знать, ведь она сама расскажет, когда захочет, ведь так? Закрыв лицо руками, юноша сильно зажмурился — безумие, чистой воды безумие. Еще немного и он, как настоящий сталкер, начнет слежку за своей девушкой. Выяснит ее полное имя, биографию, все ее прошлое, всю подноготную… А ведь недурная идея. Можно просто попросить Ватари, и он все выяснит в кратчайшие строки. Тряхнув головой, детектив поднялся с кресла и подошел к окну. Эта ситуация с постоянным недоверием Джессике начинала походить на помешательство. Как она отреагирует, когда узнает, что он решил проследить за ней? Хотя с другой стороны, почему она не доверяет ему? У нее есть тайна настолько страшная, что она решила похоронить ее? Она не верит ему настолько, что никогда не говорила даже о том, как ее зовут? Безумие. Возможно, в этом и заключалась его темная сторона? Но этого было недостаточно, чтобы стать Кирой. — Ватари, — решительно выдохнул детектив. — Мне нужно, чтобы ты нашел информацию о Джесси. — О Джессике? — удивился мужчина. — Но какую? — Всю. Все, что есть.

***

Происшествия с Реем Пенбером и Мисорой Наоми позволили сузить круг подозреваемых до двух семей — и одной из них оказалась семья Ягами Соитиро. Джессика, фыркнув, заявила, что она как знала, что будет что-то подобное, но чтобы это оказался «шеф Ягами» … — Придется прибегать к крайним мерам, да? — спросила девушка. — А, ты же не можешь ответить. Я и так знаю, что ты пойдешь на все. Она снова оказалась права. Сообщив маленькой команде расследования о том, что он собирается установить следящие устройства в домах семей подозреваемых, детектив ожидал бурной реакции и такого же бурного негодования. Однако, то, что Ягами довольно быстро смирился с возникшей ситуацией и не стал противиться принимаемым мерам, значительно сократило время споров. — Лучше, если за его семьей будете следить только вы вдвоем, — услышал L голос Джессики. — Дабы избежать… неловких ситуаций. L признал это неплохой идеей. — Я, конечно, постараюсь следить за обеими семьями, — судя по звукам, доносившимся из наушника, Джессика что-то жевала, — но тебе бы лучше выбрать кого-то одного, милый. И тебе бы следовало появиться дома. Не вечно же ты будешь наблюдать. Она, безусловно, была права — стоило заглянуть домой. Но после обещания, данного Ягами Соитиро, парень вынужден был двадцать четыре часа в сутки проводить перед монитором, наблюдая за семьей начальника департамента. А это значило, что о доме можно временно забыть. Джессика, казалось, начинала уставать от того, что ответом ей все время была тишина, потому что L все реже и реже в последнее время слышал ее голос. Вдобавок, ему было ужасно неловко перед ней за то, что его паранойя доросла до космических масштабов, и что он попросил Ватари собрать информацию на нее. Иногда, терзаясь редкими приступами чувства вины, он хотел отменить всю затею, но затем его рационально-безжалостная сторона брала верх, и он снова считал, что принял правильное решение. Ведь как он может с ней работать, если существует взаимное недоверие? Ягами Лайт, сын Ягами Соитиро зашел в дом, и L переключился на него. Парень прекрасно подходил на роль Киры — он был умен и, вероятно, обладал неплохим аналитическим мышлением, а также был учеником старших классов, что вполне вписывалось в теорию о том, что Кира является школьником или студентом. Понаблюдать за парнем, правда, не удалось — он вышел из дома буквально сразу же после того, как зашел. — Мой сын ставит на дверь ловушки? — ошарашенно пробормотал Ягами. — В этом нет ничего необычного, — меланхолично откликнулся L. — Я в его возрасте делал нечто подобное. Он ждал какого-то язвительного комментария от Джессики, но она молчала. Наверное, стоило появиться дома, ведь с самого начала расследования он там не был. Эта мысль промелькнула на задворках сознания, пока он отрешенно смотрел на экраны — вот дочь Ягами Соитиро вернулась домой и принялась читать какой-то молодежный журнал, а вот ее мать зашла с пакетами, полными покупок. Ягами еле слышно вздохнул — должно быть, скучает, подумал L. Лично его мысли занимал только Ягами Лайт, и это было хорошо — можно было отвлечься от неловкой ситуации с Джессикой, в которую L себя загнал. Лайт Ягами был чем-то вроде идеальной модели человека. Настолько правилен, что даже мутило. Просматривая его досье, ни L, ни Джессика не могли найти ни единого изъяна. Он был лучшим учеником в Японии, прилежно учился в школе, помогал по дому, по вечерам ходил на курсы, а затем садился за уроки. В выходные, согласно отчету Пенбера, встречался с девушкой. А еще Джессика сказала, что он очень красив. Словом, будто герой одновременной фантазии матерей — об идеальном сыне, девушек — об идеальном бойфренде, а учителей — об идеальном ученике. Потому детектива так и настораживал этот парень. Снова вспомнились слова Джессики о том, что у каждого есть темная сторона. Раз этот парень во всем идеален, то вырвись его темная сторона наружу — миру придет конец? Разве не это сейчас делает Кира? Возомнив себя Богом, он словно переписывает историю, обращая все взгляды на себя, заставляя себе чуть ли молиться. Кичась своим всемогуществом, он упускал только одно — убийство есть убийство. А убийца должен ответить за свои деяния. Возводя свои множащиеся с каждым днем убийства в ранг «очищения», Кира все дальше и дальше уходил от своей человеческой сущности. И этой сущностью был не Бог, но Дьявол, а у него только один путь — вознесясь как можно выше, упасть в самый низ.