Нью-Йорк. Ярмарка тщеславия

      Смеркается. Харви сидит на Центральном вокзале и слушает шум проносящихся мимо поездов. Необычный вечер. Если бы его увидели знакомые, он бы даже не нашел, что им ответить, несмотря на все свое красноречие.       Возможно, ему просто нравилось здесь: все вокруг куда-то торопятся, стараются не пропустить своих рейсов, а он пьет обжигающий кофе, купленный в кофейне, расположенной неподалеку, и занимается упорядочиванием мыслей. Да, только здесь ему думается легко.       Харви вот уже полчаса как пытается понять, в какой момент его самообладанию пришел конец. Наверное, - заключает он в уме, - это произошло в тот злополучный день, когда Донна пришла в офис в очередном шедевре Тома Форда и заявила, что ей предложили главную роль в одном из спектаклей, который ставится на подмостках театра Минскофф.       Безусловно, Донна обещала вести дела Харви, но ей нужна была сменщица, которая взяла бы на себя основную часть работы, ведь репетиции и игра в постановке отнимают много времени и сил.       Харви помнит, как он молча выслушал эту прекрасную девушку (да, он считал ее такой, но вслух никогда об этом не говорил и даже никак не выражал своей симпатии) и после ее эмоционального и быстрого монолога заявил: "Ты никогда не скрывала желания стать актрисой. Я помню, что тогда, в баре, когда ты подошла ко мне с предложением взять тебя на работу, ты сразу выдвинула условие - как только ты получишь предложение перейти на работу в театр, ты уйдешь. Что ж, можешь не совмещать. Я приму твое заявление сегодня же. Найти нового помощника мне не составит труда".       Харви помнит, как удивление Донны в мгновение ока сменилось гневом, но она, стараясь не подавать вида, развернулась и вышла из кабинета. Через 15 минут на столе Харви лежало заявление об увольнении, и последнее, что он увидел- закрывающиеся двери лифта.       С тех пор прошел год. Новая помощница справлялась со своими обязанностями, но все это было не то. Дела шли хорошо, Пирсон-Спектр выигрывала судебные процессы и с каждым днем у Харви появлялось все больше почитателей и, соответственно, увеличивалось число недоброжелателей. Но ничто не заставляло его улыбаться и даже грустить. Не было никаких эмоций. "Безэмоциональный год. Так и запишу", - подумал про себя Харви, выбрасывая бумажный стакан из-под кофе в урну, стоящую неподалеку.       На улице пошел снег. Оставалась неделя до Рождества, но праздничного настроения не было. Бессмысленно праздновать одному, как и нет смысла приглашать к себе в квартиру в центре Манхеттена очередную безмозглую модель, которая будет раздражать даже после выпитой бутылки виски.       Харви запахнул пальто и, несмотря на снегопад, отпустил водителя, решив, что в этот вечер лучше пройтись пешком.