Жаркие. Зимние. Хоккейные

      Вслед за одним из самых запоминающихся матчей с участием российской сборной, прошло ещё два. Непредсказуемый, но более муторный матч со сборной Словакии, где русским пришлось вылавливать победу в буллитах, и, молниеносно проскользнувшая сквозь время игра со сборной Норвегии в рамках 1\8 финала. По дальнейшим раскладам Россию ожидала встреча с ещё одним непримиримым на протяжении многих лет соперником — сборной Финляндии. Львы* изначально были фаворитами Игр, являлись сплочённым коллективом и показывали любимейший публике силовой и оборонительный хоккей, присущий финскому хоккею длительный промежуток времени. Они едва не разделались с канадцами в групповом этапе, а если бы и разделались — сборной России вновь пришлось не сладко, играя третью Олимпиаду подряд с канадцами в четвертьфинале.       Парни чувствовали себя вполне комфортно после уверенного выигранного матча со скандинавами. Не было и малейших поводов трястись перед игрой с финнами, но это лишь только на словах. У российских игроков было не менее двух дней на отдых и дополнительные тренировки, но для хоккеистов время растянулось на миллионы лет ожидания. Своё трепещущее волнение они могли усмирить, лишь пребывая на льду. Уснуть в тёплых кроватях толком не удавалось, ночь становилась скорее не временем сна, а временем дум. Теперь обратного пути не было. Либо проделывать дорогу к финалу, либо с поганым позором уезжать по домам и по своим клубам до следующих зимних Игр.       Утром ребята как ни в чём не бывало, проснулись, позавтракали и поплелись чуть раньше положенного на тренировку. Полевые игроки разминались, вратари медленно и вальяжно наворачивали круги по льду, а тренера пока что сидели в тренерской, обсуждая состав на вечернюю игру четвертьфинала. Через несколько минут Тарасенко рванул в центр поля и помчался к воротам, мастерски управляя шайбой. Затем он вытащил её клюшкой и полетел к противоположным воротам. Едва Володя замахнулся клюшкой, шайба полетела в подоспевшего в ворота Варламова. Вратарь подхватил шайбу, едва скрывая усмешку.       — Ух, как жутко ты щёлкаешь! Только играть с пустыми воротами не так интересно.       — Отвали! — холодно ответил Тарасенко. — Ну твою мать, ещё и клюшку сломал. — он разочарованно глядел на валявшийся в стороне крюк и покатил к скамейке за запасной клюшкой. «Хэй, чего ты так зажёгся» — прозвучало где-то вдалеке, но Вова проигнорировал расспросы, заботливо перематывая крюк клюшки первой попавшейся под руку изолентой. Парень с каждым днём становился менее солнечным и более раздражительным. Сказывалось волнение, сковывающее его по рукам и ногам вечерними лёгкими судорогами.       А так же Вове хотелось забить. Это было жуткое и мучительное желание, вплоть до мигреней и истеричных воплей в собственной душе, сжирало нападающего Блюз. Забросить хотя бы одну шайбу не удавалось ни в одном из матчей. Досадно было слышать, как он старается, но ничего не выходит. Поддержки от коллег по сборной ждать не приходилось — у каждого были свои проблемы и каждого нужно поддержать. Тарасенко нервно топчется по льду, решая что коньки недостаточно наточены, и уходит со льда в раздевалку. Парень не торопясь расшнуровывает коньки, ведь он боялся суматохи. Суматоха рождала хаос — в голове. К нему тут же подошёл один из работников арены, сказав, что станок уже работает. Володя медленно поднялся с места с коньками в руках, собираясь наконец их подточить, как дверь в раздевалке вновь открылась. «Походу меня ищут.» — промелькнуло в голове у парнишки. Тарасенко мысленно готовился развернуться и с грозным выражением лица ответить, что скоро вернётся, но его ожидал некий сюрприз.       — Да какой из тебя злодей, Влади? Мордашка, как у ребёнка!       — Ты… — не то сердце старалось выскочить из груди форварда, отдаваясь бешеным стуком в ушах, не то Володя чётко перед собою видел силуэт человека, от которого веяло прохладой с улицы и каким-то странным ароматом духов. Коньки с грустным звуком упали из его рук на пол, а парень проворным образом оказался перед ним и крепко-накрепко обнял своего старого-дорогого друга.       — Теперь я могу не бояться того, что ты запустишь в меня один из них.

***

      Тем временем оставшаяся часть хоккеистов разделилось на две команды, отрабатывая различные игровые ситуации. Сёмин ловким движением обгоняет Радулова с Ковальчуком и передаёт шайбу Малкину. Которая, впрочем и не дошла до адресата. Овечкин перехватил шайбу и своим коронным щелчком забил Бобровскому в угол ворот. Женя старался не поддаваться ярости, понимая, что надо быть просто по-наглее. Только в наглости Алексу он уступал в подавляющее количество раз. Вновь в его мыслях зародилось то устрашающее ощущении ненужности и бесполезности. Магнитогорец очнулся, когда к его ногам подскочила шайба, перешедшая ему броском от голкипера Коламбуса. Малкин вновь повёл шайбу, но коварным образом её перехватил уже Дацюк. Волшебник незаметно обгоняет Ничушкина и Терещенко, за ним спешит Емелин, пытающийся сковырнуть шайбу из рук мастера. Капитан пасует Радулову, но тот, не рассчитав скоростей, «поцеловался» с бортом, а шайба оказалась ведомой Кулёминым. Николай с дальнего конца льда передал шайбу Овечкину. Саша сразу же понёсся к воротам Сергея, которые с одной стороны закрыли Войнов, Марков и Ковальчук.       — Да пасуй же Женьку, он открыт! — кричит Сёмин, показывая рукой на стоявшего за воротами Малкина, чьё терпение таяло с каждой минутой. Овечкин пропустил все крики мимо ушёл и бросил по воротам. Первый раз — отбил Бобровский. Второй раз — штанга! Саня от досады ударил клюшку по той же штанге, едва не попав Сергею по голове.       — Ты чего на вратарей кидаешься, а? — хохочет Радулов.       — Даже в мыслях не было этого делать. Знал бы ты, как я заколебался не забивать с того первого нашего матча… — едва Саша начал жаловаться, как на него налетел Малкин:       — Е**ный эгоист! Достало от тебя каждый вечер слушать эту тягомотину! Своим стремлением к величию ты угробишь всю нашу игру! — Евгений даже не думал останавливаться, самое время было вылить все эмоции на объект ярости. Вокруг них постепенно собрались остальные ребята, но предотвращать начавшийся конфликт останавливать никто не собирался, чисто из интереса. Овечкин от удивления даже не мог произнести ни слова. Лишь вытаращил и без того свои большие глаза на своего товарища.       — Чего молчишь?! Я совершенно не чувствую тебя. Говоришь тебе, пасуй-пасуй, а тебе только бы выделиться! Который год на одни и те же грабли!       — Женя… если ты не чувствуешь так называемой химии со мной, тогда все претензии тренерскому штабу, а не мне! Козла отпущения решил найти?! И это говорит мне человек, который не знает что такое «доминировать на льду»? Только и таскаешь рояль за более сильными, но никогда таковым не был!       — Заткнись… Заткнись, козлина! — Малкин одним резким толчком сшиб нападающего с ног.       — Джино звереет, пацаны! Пора усмирить его! — завопил Радулов, хлопая по спине стоящего рядом Ковальчука. — Илья, успокой их!       — Уж не думаешь ли ты, что у меня получится так легко помирить их, как несколько лет назад? Они уже больше не мальчишки, а я не дядя, что бы их разнимать.       — А нас и не надо разнимать. — Ови поднялся со льда, глядя на Женю. Но не со злостью, а с плохо скрываемой обидой. — Давай не будем скандалить перед парнями, пожалуйста.       — Я извиняюсь, что вмешиваюсь. — слово взял наконец Бобровский, наблюдая за напряжённой сценкой чуть поодаль от своих коллег. — Но вот Евгеша в чём-то прав. Ваши внутренние конфликты игру лучше не сделают. Ещё этого не хватало. Если вы забивать не будете, то придётся забивать нам с Семёном, да?       — Э-э-э-э! Про нас, защитников, не забывай. — проворчал Войнов, закатывая глаза.       — Тогда кто будет охранять ворота, ммм? — Варламов легонечко стукнул Славу по плечу клюшкой, озаряя защитника своей ослепительно-жуткой улыбкой. Войнову громко сглотнул и отошёл на парочку шагов от мечтательно уставившегося на него голкипера.       Малкин пару раз оглянулся на всех, сильно-сильно сжимая в руке свою клюшку. Затем вновь перевёл сверкающие бесполезным гневом глаза на Овечкина. Развернулся и покатил к скамейке, не произнося ни слова. Дацюк хотел было остановить его и поговорить отдельно, по душам, но вновь дававшая о себе знать боль в колене лишила капитана всякого желания двигаться даже с места. Взглядом он искал на арене врача. Однако решил просто не забивать голову этой болью, думая что проклятое колено перестанет страдать так же скоро, как и его некоторые партнёры по команде.       Рано начавшаяся тренировка была под угрозой срыва. Лишь пришедший тренерский штаб во главе с Зинэтулой Хайдаровичем быстро свёл все негативные эмоции игроков на нет.