***
Когда нас привезли в Капитолий, сначала извлекли из наших рук датчики слежения. Они ведь больше не нужны. После долгих мер восстановления мы всё-таки попали на свой этаж, где нас ждали Хеймитч и Эффи. - Дорогие мои, — капитолийка явно была в хорошем расположении духа. — Я так рада вас видеть, поздравляю. — Она поочередно подходит ко мне и к Питу, обнимает каждого. - Ребята, вы справились, —, а ментор, наоборот, немногословен. Он тоже сжимает нас в объятиях. Подходя ко мне, шепчет так, чтобы только я слышала. — Похоже, у нас проблемы. Сделай вид, что ничего не слышала. — Я покорно делаю то, о чём он просит. - Вам нужно поесть, а затем к стилистам. Сегодня награждение, а завтра окончательное интервью, после которого мы садимся на поезд до Двенадцатого Дистрикта. — Сопровождающая начинает суетиться, старается во всём нам помочь. Хеймитч же стоит сбоку, сложив руки. Мне кажется, он растроган. Впервые за двадцать с лишним лет его трибуты стали победителями. Мы кушаем так, как уже давно не ели. Такое чувство, что я нормально питалась только в день отъезда на Арену. В принципе, так оно и было. После ужина нас отводят к командам подготовки. Флавий, Вения и Октавия при виде меня сразу пускаются в слёзы, рассказывают о том, как переживали за меня. Буквально в течение двадцати минут я не могу успокоить их. Но вскоре они сами приходят в нормальное состояние и принимаются за работу. Охают по поводу того, как я забросила себя. - Не думаю, что на Арене была ванная, — пытаюсь шутить я, а они улыбаются в ответ. Они снова, как и в самый первый раз, натирают меня щетками на несколько раз, пару раз промывают волосы. В общем, делают всё, что нужно, и зовут Цинну. - Я ни разу в тебе не сомневался, Огненная Китнисс! — стилист подходит ко мне и обнимает. — Я рад за тебя! Сделаем из тебя самую красивую девушку в Капитолии? - Конечно! Надеюсь в этот раз без огня? — я вспоминаю Церемонию Открытия и интервью, по коже бегут мурашки. Как же давно это было. - Да, в этот раз без него. Ты же только с Арены, зачем тебе ещё раз подвергать себя опасности? — я начинаю смеяться, Цинна подхватывает. И мы ещё долго не можем успокоиться. Но через некоторое время оба вспоминаем об интервью. — Итак, приступим. Он помогает мне надеть платье. Оно очень красивое. С первого взгляда на него такого не скажешь, оно простого покроя, нежно-жёлтого цвета, длиной до колена, с короткими рукавами, собранное чуть выше талии, с пышной юбкой. Кажется, будто оно всё мерцает. Волосы мои никак не уложены, лишь собраны сзади простенькой ленточкой в тон. На ногах сандалии без каблуков. Уже хорошо. Косметика лишь придаёт свежести лица. Я не могу насмотреться на себя в зеркало. Выгляжу как обычная девчонка. Оно и лучше. Мы вместе спускаемся на этаж, где проходили тренировки. По традиции всех участников Церемонии, начиная с ассистентов стилиста и заканчивая победителем, поднимают на специальных лифтах из-под сцены. Но так как победителей двое, то всё будет происходить немного по-другому. Я нахожусь в затемнённом помещении, грохочет музыка, что я даже не слышу, как ко мне подходит Хеймитч. Он снова обнимает меня, и быстро, но чётко произносит слова, прикрывая губы моими волосами: - У тебя проблемы. Капитолий считает, что ты сделала его посмешищем на весь Панем. — У меня паника, но ментор сжимает мои локти. — Единственный выход — представить, будто ты совсем обезумела от любви и не понимала, что делаешь. — Он отдаляется, будто осматривает меня. — Всё поняла, солнышко? Я не могу ни слова произнести, только киваю, а он отводит меня к диску, на котором я должна подняться на сцену, поправляет ленту на моих волосах. - Постарайся, Китнисс.***
На весь зал раздаётся гимн, Цезарь Фликерман приветствует капитолийцев и весь Панем. Раздаются бурные овации, когда поднимают команду подготовки. Представляю, как они беззаботно скачут по сцене и кланяются. Затем подходит очередь Эффи. Думаю, она очень рада. Наша сопровождающая должна насладиться этим моментом. Она это заслужила. После мисс Бряк на сцену поднимают Порцию и Цинну. Зал ещё долго не умолкает, ведь они просто великолепны. Он очень многое для нас сделали. Вскоре уже Хеймитч появляется на сцене, зрители безумно рады его видеть, ведь ему удалось вытащить не одного трибута, а целых двух. Вот уже и наш черёд. Я только сейчас вижу Пита. Едва замечаю его, тут же бросаюсь к нему в объятья. Я так по нему скучала. Не могу отпустить его. Цезарь пытается продолжить шоу, но Мелларк отмахивается от него, словно это не ведущий, а назойливая муха. Публика стоит на ушах. Только этого они и ждали. Всё-таки нашему счастью приходит конец, Хеймитч разнимает нас и проводит к диванчику, вместо которого должен стоять трон, но нас двое, и это всё меняет. Я скидываю сандалии, забрасываю ноги на диван и кладу голову на плечо Пита, он обнимает меня одной рукой. Я снова в его защитных объятиях. В таком платье я чувствовала себя незащищенной, но теперь страх прошёл, и я готова всё вытерпеть. Когда все устраиваются, Цезарь ещё пытается шутить, но никто на него даже не смотрит, всё внимание сосредоточено на нас с Питом. По правилам, мы должны смотреть трёхчасовой фильм, в котором будут собраны самые яркие моменты 74 Голодных Игр. Я снова увижу смерть двадцати двух противников. Около получаса посвящено тому, что было перед Ареной: Жатва, Церемония Открытия, тренировки и интервью. Жутко смотреть, потому что почти все, кто на экране, сейчас мертвы. А следом Арена. Кровавая резня у Рога Изобилия. В течение всего фильма показывают в основном нас с Питом, чередуя наши приключения со сценами гибели трибутов. Как мы спасались от тумана, как на Пита напали профи, как мы сражались с крысами, как я спасала Мелларка из лап трибутов Первого и Второго Дистриктов, как мы встретили переродка, похожего на мою сестру, у Рога изобилия. И, наконец, как мы летели с крыши. Со стороны это выглядит так забавно, мы парим над землёй, а затем резко падаем. В конце концов, фильм заканчивается. Играет гимн, мы встаём. Непонятно откуда появляется Президент Сноу, следом за ним идёт маленькая девочка, в руках которой подушечка. На ней лежит корона. Но почему только одна? Толпа недоумевает — кому же её наденут? Но президент, повернув, разделяет её на две половинки. Одну он с улыбкой надевает на Пита. Повернувшись ко мне, он всё ещё улыбается, но его взгляд, полный ненависти, прожигает меня насквозь. Цезарь прощается со всеми, приглашая зрителей на заключительное интервью. На очереди праздничный банкет. Правда, поесть мы не успеваем. Вокруг нас вьются чиновники, спонсоры. От бесконечного потока лиц у меня кружится голова. Мы с Питом не разжимаем руки. Мне так надёжнее, да и я очень радуюсь тому, что мы оба живы. Вскоре, к моему счастью, это всё заканчивается и мы идём к себе. Впервые за эту неделю я засыпаю не на Арене, а на мягкой кровати. И могу спать всю ночь. В соседней комнате спит мой любимый. Завтра мы вернёмся домой. И я наконец-то увижу Прим и маму. И Гейла.