Странники

Я не знаю о чём писать. Голос из воспоминаний всё также продолжает нашёптывать сбивчивые отрывки историй. Ощущаю себя в бесконечном коридоре, заполненном дверьми. И за каждой, что открываю, неизменно скрывается пустота. — Пиши, — тихий шёпот становится отчётливей, мягкая ладонь решительно надавливает на запястье. — Я не могу, Варь. — Можешь. Просто продолжай, — голос её неумолим. Руки мои прикованы к гудящей клавиатуре, а таймер настойчиво пищит об очередном завершении временного интервала, но на стёклах моих очков по-прежнему отражается чистый белый лист. Варя раздражённо на меня шикает и заклинает печатать первый попавшийся в голову бред. Я нехотя поддаюсь, но продолжаю усердно бурчать и мямлить про важность присутствия идеи и, вообще: вдохновение по команде не приходит. Луна устало вздыхает. Кря-кря с Одиночеством делают ставки, кто победит: Варино упрямство или моя завуалированная лень. Оба ставят на её упрямство. Предатели. — Все эти истории про вдохновение — чушь, — безапелляционно заявляет она и продолжает стоять над душой. — И это говорит муза! — фыркаю я. — Вот именно! Делюсь инсайдерской информацией, истина из первых уст. Она показывает мне язык и продолжает играть на нервах. По-хорошему — выставить эту нахалку за дверь и заняться другими важными «взрослыми» делами — ещё не решила какими конкретно, но безусловно очень важными — однако руки зудят в желании писать. Графоманская привычка и тоска по сказочницам дают о себе знать. За окном плавится асфальт, а в помещении, как всегда мёрзнут от холода руки. Это кажется мне подходящей метафорой жизни. Белый лист постепенно приобретает чёрно-белый окрас. Что изменилось за это время? В мой рассветно-закатный мир нагрянул новый гость. Мне отправили его посылкой прямиком из вечно спешащей Москвы. От подарков не принято отказываться, поэтому с вежливой улыбкой пришлось приютить у себя ещё одно чудо. Вот так совершенно неожиданно я и завела себе ангела-хранителя. Одиночество встретил его без энтузиазма, зато с Варей они отлично спелись. Говорят, ненормальным лучше держаться вместе. Энджи — сопливый подросток, с пшеничной копной волос в вечном беспорядке, смешинками в глазах и сияющей улыбкой на загорелом лице. Типичный неунывающий оптимист. Такие раздражают с первого взгляда. Мой хронически счастливый ангел-хранитель любит мятую мешковатую одежду и, кажется, не в состоянии управиться с собственной жизнью, что уж говорить о присмотре за подопечными. Но мне не привыкать к чудачествам того, кто сокрыт за облаками. Мой Энджи — хранитель недоучка, и методом проб и ошибок, он постоянно расшибает коленки и хохочет, принимая падения с улыбкой. Даже Луна становится теплей рядом с этим недотёпой. Энджи не знает, как правильно, он не направляет мудрой рукой в сторону единственно верного пути. Он лишь с улыбкой подхватывает любую безумную идею, забредшую в мою уставшую голову, и заговорщически шепчет: «Попробуем? Что ты теряешь?». И мне остаётся лишь пожать плечами и ринуться в путь. Больше всего ехидную неприязнь испытывает, наверное, Депримо. Она отпускает надменные комментарии, наблюдая издалека с опаской. И несмотря на юный возраст, а может именно благодаря ему, кажется, что Энджи никого не боится. Он нарочито дружелюбен с Депримо, пропуская мимо ушей её колкости с невинной улыбкой на губах. Треплет за щёки её извечно угрюмого спутника, совсем не пугаясь его тяжелого взгляда. Дружелюбие и оптимизм передаются быстро и, словно простуда, заражают каждого, кого он коснётся. Иметь в хранителях неисправимого оптимиста тяжело до коликов — у тебя нет права на нытьё и жалобы, но есть фраза о том, что «выход есть всегда, и их как минимум два». — Обо мне пишешь? — он весело подмигивает и продолжает крутить Варвару в танце. Боюсь от такого количества квартирантов мне действительно скоро назначат психиатра. Я натянуто улыбаюсь и возвращаюсь к своему заполняющемуся буквами листу. За окном как всегда уже пестрит рассвет. Он частенько встречает меня сонным взором и удивляется тому, что я до сих не сомкнула глаз, поглощённая очередной идеей. А я снова виновато улыбаюсь ему в ответ, и в очередной раз обещаю, что это в последний раз.