Странники

Кря-кря смотрит на волны раззадоренного моря и не может понять, почему увиденное им впервые чудо света кажется до боли знакомым. Волны лижут пятки, он — забытая игрушка у берегов, а настойчивый голос неразборчиво шепчет о чём-то вдали. В волнах запутались маленькие синие звёзды, их выносит на берег с каждым гребнем. От моря пахнет тишиной и свободой, от моря веет еле различимой опасностью и угрозой. Море — беззубый старец с душой беспечного юнца. Кря-кря смешно и дело не в пришитой навечно улыбке и, возможно, даже не в воображении странной девочки, а в нём самом. Когда-то — он уверен — его принесло само море. Отсветом в игрушечных глазах мелькают обрывки видений из прошлой жизни. Они, как ни странно, напоминают ему иллюстрации из детской книжки. Его любимая Мечтательница читала эту сказку ему перед сном. Сказку о мальчике, который сшил парус из звёздного неба и отправился в далёкое путешествие, прямиком в разинутую пасть открытого моря. Его могли звать Понтий, Неон, Артеон. Его могли звать любым из тысячи вошедших в этот мир имён, которые явно отличались от дурацкого подражательного звука. Кря-кря поднимает голову к небу и ловит подмигивающие взгляды сияющих на тёмном полотне озорниц. Иллюзия их близкого присутствия, несмотря на далёкое расстояние кажется ему ещё одной шуткой, что придумал тот, кто сокрыт за облаками. Туманные образы в его голове ведут за руку к берегам беспокойного моря. Шепчут о невидимой, тончайшей связи между волнами и его душой. Зачем глупый мальчик из сказки отправился в то путешествие? Что он стремился обрести? Обрывки истории птицами кружат в голове. Он помнит всё очень смутно, его Сказочница давно перестала читать ему перед сном. Кря-кря повзрослел. Игрушки тоже это умеют, когда с улыбкой учатся скрывать шрамы на груди. Ведь память о прошлой жизни справедливо может оказаться банальным наваждением, иллюзией вроде останков звёзд, которые давно канули в лету, но светом испустили последний вздох на нашем небе. По пляжу в отзвуках прибоя гуляют люди. Они вальяжно расхаживают по берегу, усыпанному звёздами, и синие светящиеся точки прилипают к их стопам, оставляя медленно затухающие следы. Кря-кря становится до неловкости обидно. Море отливает сиянием Млечного пути, принося на берег свои дары, а мимо проходящие лишь топчут их ногами, не в силах даже представить сколько километров преодолела эта кроха, прежде чем стала тусклым отпечатком. Он загребает горсть влажного песка с люминесцентным планктоном внутри и забрасывает его обратно в пасть морского дракона, совсем не боясь промочить ноги. Когда вода снова касается синтетической ткани — той, что принято считать кожей — в его голове вспыхивает новый обрывок забытой сказки, где мальчик в лодке со звёздным парусом попадает в шторм. Кря-кря не знает, каково это оказаться в середине бушующего ада, но его самое яркое воспоминание, так или иначе, связано с грозой. Всё началось, как сюрреалистичный кошмар, когда он оказался один среди десятков похожих на него клонов: с пустыми, стеклянными глазами и фальшивыми улыбками. Они терзали его долгим протяжным молчанием. Ему казалось, что он медленно сходит с ума, теряя крупицы разума с каждым импровизированным вздохом, и эта пытка продолжалась бы вечность, если бы он не зацепился взглядом за два силуэта вдали. То казалось чудом, но девочка в жёлтой беретке откликнулась на его безмолвный зов, улыбнулась счастливейшей из улыбок и потянулась к нему, как будто узрела прекраснейшее из сокровищ. Его Мечтательница рассказывала впоследствии, что это была любовь с первого взгляда, лучшее из чудес, что случались в дни её рождения. И это многое значит, двадцать лет минуло с тех пор. Ноги промокли до нитки, но он не боится воды. Форма моряка сидит, как влитая. Ему кажется, что она давно стала его второй кожей. Легчайший бриз треплет ленточки на его синей фуражке. Такая — он помнит — была у мальчика из сказки. Он на секунду замирает, устремив взгляд в небо. Воздушный змей созвездия Дельфина подмигивает ему заговорщически и таинственно, манит вглубь тёмной водной глади. Когда-то он помог возвести на трон Морскую владычицу, а эта царица — он помнит — сжалилась над мальчиком из сказки, сложив из косы своей дорогу до места, куда стремится его сердце. Кря-кря выходит из воды, игнорируя отзвуки ночного шёпота, что умоляет его остаться, обещает исполнить заветные мечты. Море прекрасное, завораживающее и притягательное. Море опасное, зловещее и пугающее. Море зовёт его, клянётся указать путь к дому. Кря-кря не слушает. Нереида из сказки невольно помогла ему понять: неважно, где его истоки, если сердце стремится под старую крышу зелёного дома, в рассветно-закатный мир любимой Мечтательницы, что вместе с Луной и Одиночеством с улыбкой ждёт его за чашкой чая.