Странники

Дорогой Кря-кря, В столице Поднебесной каждое лето проливные дожди. За массивными парковыми деревьями я ощущаю себя, будто нахожусь в центре тропиков. Представляю, как пробираюсь сквозь дремучие джунгли с армейским ножиком наперевес, и в силу врождённой грации подметаю коленями землю. Мой мир лишь процентов на семьдесят состоит из присущей глазам других чёткости, незримое же невольно дорисовывается силой воображения. Так деревья, подсвеченные фонарями кажутся устрашающими инопланетными суднами, чёрные пакеты издалека выглядят угрожающими рычащими собаками, а люди — пляшущие тёмные пятна, что сливаются с размытым пейзажем вдали. Я вижу звёзды и луну в любой из сверкающих вывесок высоток. Мой иллюзорный мир написан красками уплывающей реальности. Город, о котором я ведаю тебе, лишён красот приморского края. Он сер, скучен и кажется безликим, задушенным сплетениями тысячи запахов. Массивные спешащие толпы, что магма, окружающая ядро земли со всех сторон. В столпотворении этом мешаются и путаются отзвуки тысяч диалектов. Люди - крикливые, шумные и суетливые - напирают со всех сторон, делая тесными огромные широкие улицы. Ты бы не понял ни слова из речи, что они изрекают бурным потоком горных рек. В их улыбках ты бы не нашёл отголосков ядовитых восточных присказок. В их взглядах ты бы не узрел презренного упрёка за прогулки по чужой земле. Встреченные тобой, они не показались бы далёкими неизвестными иноземцами, потому что им присуща та же простота, что и жителям островов. В их просторечных репликах ещё слышны слабые отголоски древних метафор, но налёт былого величия полумифической Небесной страны смыт веянием новой веры. В вере этой гораздо меньше шёлкового покрова эстетики, но больше равенства и достатка для простого люда. Ты читал много сказок о древних погибших цивилизациях, о династиях, что правили веками, о легендарных воинах, аскетичных монахах и прекрасных величественных храмах на выступах гор. Эпитафией ушедшему остались старинные здания, с экскурсиями на пару часов. Переливчатые голоса гидов, бардам подобных, поведают о призраках прошлого, что скитаются по холодным деревянным коридорам замков. А за дополнительную плату будет дозволено облачиться в наряд императоров и прочей знати, представляя себя, восседающим на троне и отдающим приказ для очередной казни. Для игр с историей, можно отправиться на ладье в путешествие по пустующим островам или просто обуять молчаливым взором удаляющиеся изогнутые крыши пёстрых дворцов. Великая, сложенная вперемешку из костей строителей, Стена, покинутые императорами и принцами дворцы, божественные храмы с алтарями для жертв, старинные обсерватории, музеи древних монет, чайные дома - северной столице есть много о чём рассказать. И между тем, налёт старины лишь часть её наследия. Закрой глаза и представь себе, чтобы было бы при столкновении двух разных эпох. Осколки каждой вперемешку оставили бы после себя глубокие борозды. Так по соседству со старинными хутунами* расположились массивные гиганты из стекла и бетона. Модифицированные рикши делят полосы с навороченными автомобилями, аудио-гиды вещают в старинных храмах, тематические рестораны развлекают посетителей в парках, где когда-то гуляли призраки ушедшего времени - всё это кажется какой-то странной постановкой, театральным представлением, где современный мир неожиданно расположил вокруг музейные экспонаты. Нам присуща сентиментальная привычка возносить былые времена, обожествляя лики предков. Быть может, когда-нибудь эти холодные бетонные конструкции, укрытые стеклянным покровом станут для наших потомков изыском ушедших лет. А мы, погрязшие в войнах, станем вкладкой на страницах истории, где когда-то были изобретены научные разработки и случились эпохальные открытия. В вехах этой истории, ничего не напишут о семи миллиардах почивших и живущих. Забавно, что прекрасно зная это, мы, тем не менее, отчаянно сражаемся лишь за призрачную возможность стать буквами на страницах полузабытой книги. Отрывистое звучание эрху** с драматичным потрескиванием мелодично аккомпанирует мне в такт. Его протяжное звучание я ассоциирую со всем неизведанным, непостижимым и непонятым, что мне только довелось встретить в этой стране. Говорят, за могучими станами бетонных зданий, что кольям подобны, не видать ни луны, ни звёзд. Говорят, что воздух столицы настолько пропитан ядовитым дыханием густого смога, что люди прячут лица за масками. Говорят, что от крикливой речи и вечного шума по ночам невозможно сомкнуть глаз. Но окна моей комнаты выходят на персиковый закат, где переливы нежно-оранжевого с удивительной метаморфозой преображаются в королевский бархат фиолетового. А после, маленькие светящиеся точки, что искрами от незримой спички зажигаются на небосводе, каждый раз складываются в причудливый рисунок и для этого не обязательно знать очертания созвездий. Надо ли быть лириком, чтобы уметь прочувствовать красоту обыденных вещей?.. И может, воздух Северной столицы отравлен навсегда и безвозвратно, но ночные улицы, освещённые тёплым сиянием городских фонарей всегда приветливы, а прогулки по ним заряжают энергетическими волнами, раздавая вдохновение в подарок. Вечный шум и гомон так относителен. Можно птицей пролететь над улицами города, захватывая в могучий клюв истории случайных прохожих, выбирая краткие эпизоды чужой жизни для сюжетов собственных историй. Ты должен узнать секрет, что любое место может стать частью сказочного полуострова, если приложить к нему частичку сердца. То место, где довелось мне прожить столь долгий промежуток показавшийся краткой вспышкой назвать пленительно-прекрасным было бы до одури смешно. И всё же он не очередной безликий вечно-спешащий мегаполис, которым так отчаянно притворяется. Да и может разве, столица, хранящая мечты двадцати пяти миллионов самобытных людей оказаться бездушной каменной скульптурой?.. И может когда-нибудь, на закате нового дня я вернусь туда, чтобы под струнные переливы рассказать тебе ещё одну историю об этом удивительно-странном и неожиданно-привычном северном городе, где зародились мои первые сказки.