Никогда не говори никогда

Тихий летний ветерок поигрывал зеленой листвой на деревьях. На одинокой улице зажегся последний фонарь. В темном небе появились первые звезды. Где-то над головой ночного путника промелькнула тень ворона. Птица гордо кружила над одним из многоэтажных зданий, пока наконец не умастилась на ветке дерева. В одной из квартир горел свет. Птица наклонила голову набок, изучая взглядом паренька, что откинулся на спинку дивана, сложив руки за голову. — Блек, я так полагаю, остальные в пролете, — Эванс самодовольно ухмыльнулся; предчувствие его не обмануло. Если только... Стар потер подбородок, что-то обдумывая, затем улыбнулся: — Стрит. Итер взглянул на карты — практически то, о чем он думал. Окинув друзей и всю комнату взглядом, он сложил карты веером и повернул. — Флеш рояль. — Кид, это что значит? — Лиз покосилась на парня. Допивающий чай юноша отвлекся: — Думаю, тут и без комментариев все ясно. — Черт,— Стар задел Цубаки локтем, — есть запасной план? — Я же с самого начала предлагала просто попросить. — Попросить о чем? — Встряла Патти, потянувшись через стол за пакетом с чипсами. — Да тут такое дело... — Замялась брюнетка. — Секретики-секретики. Что за секретики? — Пат, ну что ты за человек? Подумаешь, парень с девушкой каждый день перешептываются за углом. Кто знает, чем могут заниматься двое голубков, оставшись наедине. — Лиз, вот ты щас к чему это сказала? — Шинигами подозрительно посмотрел на Томпсон, отчего ту передернуло. — Кид, ты не о том подумал. — Ребят, мы вроде как в покер рубимся, а вы тут перешептываетесь, — Соул посмотрел в сторону Стара, — некоторые даже за моей спиной. — Вообще-то... — Начал Блек, но его в наглую перебили. — Моя подруга хотела поступить в Академию музыки, но увы, никто не захотел с ней заниматься, — Цубаки, потупив взгляд, провела указательным пальцем по краю стола, — ты бы не мог... — На чем именно она собирается играть? — В том то и вся проблема, — Блек вскинул руки вверх, затем сложил за голову и откинулся на спинку дивана, — скрипка. Она много раз слушала разные стили, перебирала все, что не лень, пока не остановилась на этом. Согласишься? — Прости, но я пас. Ты же знаешь, скрипка — не мой инструмент, — он невзначай сделал акцент на последних словах и горько усмехнулся. Блек перевел взгляд на Цубаки. Накацукаса молчала. Неужели он до сих пор не смог забыть?.. — Ребят, может поставим какой-нибудь фильм? — Оптимистично предложила Патриция, задорно улыбаясь и напряжение исчезло, словно его не было. — Желательно интеллектуальный, запутанный и интересный. — А чем тебе романтика мешает, художник? — Романтика была на прошлой неделе, а на этой все будет по-другому, — Кид скрестил руки на груди, вспоминая, как Лиз уснула у него на плече через час, после начала фильма. — Давайте, какой-нибудь ужастик! — Так никому не угодить, — равнодушно подметил Стар, слегка приобняв Цубаки за талию, — а ты что хочешь? Девушка покраснела: — Мне бы хотелось что-то из японской культуры... — Отлично! — Присвистнул тот. — Сегодня будем смотреть что-то из японской культуры. Со всех сторон тут же раздались недовольные стоны. — Чушь. — Черт... — Я на это не подписывался! — Молчать! Моя хата — мои законы! — Рявкнул он, остальным ничего не оставалось, кроме, как смериться, однако... — Соул, уже уходишь? — Спросила Накацукаса. Никто и не заметил, как он оказался около двери. Итер равнодушно пожал плечами. — Дела, ребят, сори, — он развернулся и отвесил шутливый поклон, — еще увидимся. Можете не провожать. — Да без проблем, друг, — Блек поднялся и похлопал себя по груди, — если что, моя квартира для тебя всегда открыта. — В следующий раз не оставляй ключи под ковриком, — Эванс помахал на прощанье друзьям и закрыл дверь. На улице было темно; даже не смотря на одинокий свет фонаря над головой, Соул мало что мог различить вдалеке. Хмыкнув, юноша улыбнулся, когда заметил старого знакомого. — Кир? И почему ты за мной всюду таскаешься? — Птица каркнула и, расправив крылья, улетела. Парень пожал плечами, не зная, как истолковать этот жест. Впрочем, ему было все равно. Этот ворон прилетел, когда он только переехал в этот город. Птица сидела на диване в его новой квартире около пары старых коробок. Выкатив мотоцикл на дорогу, он завел мотор. Если ему повезет, он успеет на встречу. «Железный конь» сорвался с места, разрезая ночную тишину. Парень улыбался: бьющий в лицо ветер и ночной пейзаж города успокаивали. Он долго ждал этого момента, когда объявится покупатель. Когда он сможет избавится от ненужного хлама и наконец, вздохнуть с облегчением. Погруженный в свои мысли, он не услышал, как слева появился бьющий в лицо яркий свет фар и визг тормозов. Возникший из неоткуда фургон, снес мотоцикл и перевернулся вместе с ним, высекая искры на асфальте. После нескольких ударов, Соула выбросило на дорогу, которая «гостеприимно» встретила его ударом по голове. Наступила тишина, затем машина загорелась и вспыхнула. В воздух взметнулись глыбы дыма. Ворон опустился около молодого человека. Птица наклонила голову набок, всматриваясь в знакомые черты лица. Черное крыло коснулась пепельных прядей. Он без сознания. «Убьешь его или нет?..» С противоположной стороны улицы на огромной скорости неслась иномарка. Остановится? Навряд ли. Он все равно не улетит, хотя надеется на лучшее всегда так просто, особенно поверить в то, что обстоятельства складываются нужным образом, приближая это самое лучшее. Машина стремительно неслась и за считанные секунды была уже совсем близко... — Вот и все, — пшеничноволосая девушка улыбнулась, разминая пальцы рук, — Блер, я сделала это! Услышав свое имя, кошка нехотя кивнула и подошла к своей хозяйке. Мака подобрала ее на улице, так что она обязана ей кровом и не только. Теперь, почти каждое утро, ей приходилось выслушивать длинный монолог по поводу биографии очередного музыканта. И с чего вдруг ее так манила эта комбинация нот? Все дело в матери. Ками Албарн хорошо играла на скрипке и Мака, вдохновленная ею, решила пойти по стопам матери. Все бы ничего, да только... Был в этом во всем один большой минус. У нее не было слуха, но упертая молодая особа никак не желала этого признавать, а сдаваться тем более. Мобильник, покоившийся на столе, неожиданно зазвенел. Албарн резко вздрогнула от классической мелодии звонка. На фоне ромашек высветилась надпись: «Хрона. Напоминание: ты сегодня вместо меня. НЕ ЗАБЫЛА?» Естественно забыла, только признаться самой себе не хотелось. Открыв шкаф, девушка достала все нужные вещи. Главное не заснуть на месте, во всяком случае вся надежда на кофе. Больница находилась в пяти кварталах от дома, что и радовало Албарн в двух случаях. Первый — нет по близости отца и матери, второй — близко к дому. Там много знакомых, являющихся на данный момент ее соседями и помощниками, но никто из них не знал музыку. Не так детально, как хотелось бы, а поверхностно. Ей нужен был человек, который смог бы помочь в будущем, но где таких найти? Опытных и мудрых наставников покупали за деньги, как дешевую обувь на рынке. У нее денег нет, и матери нет, только отец, но это совершенно другая история. Любовь к музыке началась с матери, а продолжилась одним человеком. Она не знала, как его зовут, как он выглядит. Он просто пел песни, играя на гитаре. Именно благодаря ему она смогла до конца понять музыку, но кем был этот человек?.. Она так и не узнала. Сегодня в коридоре было шумно. Так много больных не было на прошлой неделе. Она стояла у входа в многоэтажное здание и вела себя так, будто впервые здесь оказалась. Все выглядело таким и не таким одновременно. Знакомым и нет. — Албарн, чего там стоишь? Проходи, сегодня много посетителей, — в своей радостной манере заверила ее Жаннет. — Привет, — она вошла внутрь, удивленно оглядываясь по сторонам, — почему так много людей? Что происходит?! — Видимо начался Апокалипсис. Еще не хватает пришествия Дьявола и... — Черт, Эмбер, засунь свои дурацкие шутки о бытие и философии себе в... — О, Мака. Ты сегодня за Хрону? Отлично! Все раздевалки забиты. Иди на пятый этаж. Встретишь Ребекку, передай ей привет от Чарли. Дурдом какой-то! — Хорошо, — девушка помахала рукой и побежала в сторону лифта, пока никто другой не занял его. На пятом этаже ничего не изменилось. Было шумно и душно. В воздухе витал запах лекарств, как цветов при зените весны. Девушка растерянно озиралась по сторонам. Что-то немыслимое происходило во всей больнице. Что-то, до чего не было дела никому, кроме нее. Людей полные палаты. Много пострадавших, раненых. Аварии, порезы, драки — столько причин, но это не казалось совпадением. — Албарн, — к ней подошла полноватая женщина и попросила следовать за ней. Девушка нерешительно кивнула и подчинилась. — А что происходит? — Сложно объяснить. Похоже, город медленно сходит с ума накануне праздников. Это еще ничего. Ты пока не видела, что сделали две женщины с одним парнем на третьем этаже. — Что они с ним сделали? — Пойди и сама посмотри. Я такое не опишу словами. Ну да ладно, потом посмотришь. Тебя вызвала Аманда Вейд. Просила, чтобы ты встретила двух людей, — женщина повернулась к ней, — она сказала — ты их знаешь. — Знаю?.. Откуда? Женщина пожала плечами: — Только сходи и надень форму. В таком виде она тебя не пустит. «Аманда Вейд, она снова в городе?» — девушка покрутилась около зеркала в раздевалке и нацепила бейджик, оставив в шкафчике вещи. — Ну, вроде все. — Мака стремительно направилась в сторону кабинета, хотя, что медсестре, а уже главному врачу, могло понадобиться от нее? Она и сама не знала. Постучав, а затем открыв дверь, молодая особа резко замерла, заметив Цубаки и Блек Стара. Оба бледные, как мел. Что произошло?.. — Мака, — и только Вейд сидит за своим столом с непроницаемой маской на лице; без эмоций и чувств, — проведи, пожалуйста, мисс Накацукасу на шестой этаж. Там как раз недавно открылся сад. Я надеюсь, ты свободна? Ах, да. Ты подменяешь Хрону. Отлично! Будешь сегодня помогать только мне. Возражения не принимаются. Девушка кивнула и попросила Цубаки следовать за ней. Брюнетка встала с красного дивана и последовала к выходу. На прощанье, Албарн бросила раздраженный взгляд в сторону Вейд, но та его даже не заметила. Ей было все равно. — Цу, ты как? Может что-то принести? Кофе? Чай? Что произошло?.. — Накацукаса всхлипнула и обернулась в сторону фонтана. Брызги воды, при свете ламп над головой, принимали все цвета радуги. — Цу?.. — Мака, помнишь, у нас с тобой в эту среду был разговор о парне из Академии? Из музыкальной Академии. — И? Он отказался? Если что, я пойму. Ты главное успокойся. Не плач, — девушка обняла подругу, — я понимаю, можем мисс Вейд и наговорила много лишнего. Не обращай на нее внимание. Она хоть и кажется злой, но все ее пациенты выживали. Если твой друг попал в беду и оказался под ее покровительством, то я могу сказать точно — с ним все будет в порядке. Она не такая грубая, какой кажется. Просто, у нее умер сын и она... Стала такой. — Дело немного в другом, но ты подметила точно, — девушка вытерла слезы тыльной стороной ладони, — ты помнишь Соула? Это тот парень, о котором мы говорили? — Соул? — Повторила Мака. — А что с ним? — Он попал в аварию. Тусклый свет лампы над головой то исчезал, то появлялся. Тени, что отбрасывали двери в коридоре, были черными, как и холодный пол под ногами. Сделав пару шагов, Соул остановился у одной из них. Как и ожидалось, дверь резко закрылась, когда он попытался потянуть за ручку. Отступив назад и сделав глубокий вдох, он пошел дальше, стараясь больше не оглядываться по сторонам и не отвлекаться на тени. — Нам очень жаль. Мы ничего не могли сделать. Видимо это судьба, –— очередной голос за очередной закрытой дверью. Как же ему все это надоело! — Травмы были несовместимы с жизнью. Это было… Это была глупая смерть. Эти голоса! Эти чертовы голоса! Он их уже слышал, тогда в тот злополучный день. Опираясь рукой о стену, парень закрыл глаза. Как же ему не хотелось все это вспоминать. Это все произошло слишком спонтанно. Резко и неожиданно. Никто не знал, что так будет. Никто. — Эй, Соул, — тяжелая рука легла на плечо парня и несильно сжало его, — что с тобой? Снова кошмары? Слабо приподняв голову, он приоткрыл тяжелые веки. Помещение было достаточно знакомым и темным. Мебель, раковина, стол… Это все чем-то походило на кухню в его семейном особняке. — Соул? — Ничего, просто достало уже все это. Не волнуйтесь. Все хорошо, — положив голову на сложенные на руки, парень снова закрыл глаза. Этой ночью он вернулся домой под утро. Он был настолько уставшим, что захотел просто выспаться, но ему, как и на прошлой неделе, снова приснился тот сон. Снова сон, снова кошмар и снова страх. Уж лучше бы он вообще не ложился. — У тебя сейчас тяжелый период в жизни. Не стоит так сильно об этом беспокоиться. Это пройдет. Сейчас только четыре утра. Иди поспи. — Хах, если бы все было так просто, — с издевкой в голосе произнес он. Нет, он вовсе не хотел обидеть рядом стоящего с ним. Этот мужчина — единственный человек, который попытался его поддержать в тяжелую минуту. — Не волнуйтесь, со мной все хорошо. — Эванс тяжело вздохнул и встал со стула. Сунув руки в карманы дорогих брюк, парень хотел выйти и оказаться, наконец, в царстве Морфия, но не тут то было. — Соул. — М-м? — Я хочу с тобой серьезно поговорить. Пожалуйста, сядь, так будет лучше для тебя. — мужчина старался сохранить спокойный тон, но он никогда не умел скрывать свои эмоции. Сквозь простые слова пробивалось огромное беспокойство. — Соул? — Со мной все хорошо. Не о чем беспокоиться. Я же сказал. — не поворачиваясь к дворецкому, произнес он. — Это только слова. Сядь! — Не хочу обидеть вас, но это только мое дело. Я со всем смогу справиться сам. — На этот раз нет, парень. Сочувствую, но ты еще не до конца понимаешь всю серьезность дела. Боюсь тебе придется все показать. Извини. Пальцы Соула застыли на железной ручке двери. — О чем вы? — только и смог спросить он, прежде чем почувствовать резкую боль в спине. Резко открыв глаза, он попытался сесть, но ничего не получилось. Женщина, что была рядом, перевела взгляд с приборов на молодого человека и тут же что-то записала. В следующие пару минут о том, что он пришел в себя — знала почти вся больница. «Очнулся, он очнулся», — шептались медсестры, как торговки на базаре, что никак не могут продать свой товар. Услышав от одной из них эту новость, Албарн встрепенулась. Ей нужно было увидеть все собственными глазами. Поговорить, возможно, это хоть как-то сгладит сложившуюся обстановку. В конце концов, она знает его друзей и... Возможно его. Несколько медсестер столпились вокруг палаты, но никто так и не решился войти внутрь. «Они знают, — пронеслось у нее в голове, — знают. Уже все знают.» Албарн застыла в нескольких шагах от двери. Ей не хватит решительности, чтобы просто войти и поговорить. Он начнет задавать вопросы, на которые придется отвечать, но... Жалость — это, пожалуй, одно из тех качеств, которые люди в подобной ситуации меньше всего хотят увидеть. — Что столпились? Идите на свои рабочие места! — Женщина лет тридцати со светлыми волосами, собранными в пучок, строго оглядела всех присутствующих. Мака узнала в ней Аманду Вейд — лечащего врача Соула. Женщина очень строгих моральных принципов с тонкими длинными пальцами, как у музыканта. Она не любила кричать не по делу, редко ласковая, но справедливая. Уж кто-кто, но она знает толк в таких делах. — Мака, — когда все начали расходится, обратилась она к ней, — сейчас я зайду, а ты закроешь дверь и сходишь на первый этаж за капельницей, хорошо? Девушка молча кивнула. — Отлично, буду тебя ждать. Она вошла внутрь. Мака хотела проскользнуть за ней, но не успела войти, как женщина обернулась в ее сторону. — Мака, пожалуйста, не сейчас, — Албарн перевела взгляд с нее на парня. Соул лежал на койке, левой рукой держась за голову. Она права — не стоит с ним разговаривать. Пока не стоит. Девушка молча закрыла дверь. В воздухе повис едкий привкус лекарств, а яркий свет над головой темного силуэта задрожал глаза. Казалось, еще немного, и он сойдет с ума от этого помещения. Звуки снаружи давили на психику, выбивая им одним известный ритм в его голове. Жутко болела спина, но еще сильнее правая рука. Кто-то резко выключил свет и стало совсем темно. — Соул, как самочувствие? — Где я нахожусь?.. — От сна белые стены больницы казались слишком мутными и едва уловимыми очертаниями. Хотелось сфокусировать взгляд на одном предмете, да хоть на том телевизоре, что висел на стене или же на окне, около которого был диван. Соул с силой закрыл глаза, пытаясь вспомнить хоть что-то, но четно. Воспоминания маячили перед глазами нечеткими обрывками фраз, которые говорили друзья, смешиваясь с болью. — Ты ничего не помнишь? — Снова этот голос, что эхом отдается в его голове, которая и так раскалывается на части. — Хах, а что я должен, по-вашему, помнить? Я не веду записи прожитых дней, — рявкнул он. Сейчас ему больше всего хотелось с головой укутаться в одеяло и уснуть, чтобы избавиться от этой боли хоть на время. — Ясно, — холодная рука легла на его лоб, едва касаясь волос, — у тебя температура. Что ж, не удивительно. Обычно после операции такое происходит. — Кто вы? — Напрямую спросил он. — Аманда Вейд — твой лечащий врач. Ты в больнице на Ульям-стритт. Попал сюда после аварии. Каким-то чудом выжил при столкновении двух машин. — Машин?.. — Парень вздрогнул, вспомнив свет фар, боль, тьму. Черт, встреча! Он схватился за голову и попытался сесть, но не смог. Боль в спине резко остановила его. — Что со мной произошло? — Спросил он сиплым голосом. — Ты попал в аварию. — Я не об этом. Вы сказали, что сделали мне операцию. Сколько дней я еще пробуду здесь? — Достаточно, — уклончиво ответила она, — тебе нужно время на выздоровление, к тому же... — Вейд перевела взгляд на его ноги, — на все свое время. — Вы что-то недоговариваете. Чего скрываете? — Никто ничего не скрывает. — Хм, остальные тоже так говорят, когда сюда заходят, — он убрал руку от лица и перевел на нее взгляд. Теперь она была четче, но не настолько, чтобы до конца удалось разглядеть ее черты лица. — Хоть я и был в отключке, однако слышал, что говорили остальные. Вы знаете, о чем я, не так ли? Тогда скажите? Женщина замолчала, что-то взвешивая в голове, затем взяла карточку с данными и начала читать. Если она и дальше будет задавать вопросы, навряд ли получит внятный ответ. Скорее он что-то недоскажет, да и зачем скрывать то, что он рано или поздно узнает? — Ты поступил вчера в очень плохом состоянии. Мы смогли сделать операцию, но исправить последствия аварии до конца не удалось. — Вы... что вы хотите этим сказать? — Голос предательски дрогнул. Ничего серьезно не могло произойти. С ним все хорошо, ведь правда? Страх в глазах, надежда на некое понимание и в то же время решительность. Это не ускользнуло от ее внимания. — Давай я покажу, — встав с пригретого места и оставив документы на тумбочке, она подошла к койке, — я не буду убирать одеяло. Скажи, что ты чувствуешь? — Она провела рукой по ногам. Лицо парня начало меняться на глазах. Брови сошлись на переносице, а страх сменился на злость и раздражение. — Я не понимаю, к чему вы клоните? Женщина тяжело вздохнула: — Ты не почувствовал, ведь так? «Что еще за намек?.. Только... Нет», — глубоко вздохнув, он уставился в потолок. Как такое могло произойти? Это все из-за аварии? Это не правда! Этого просто не может быть! — Жестоко шутить такими вещами, а тем более разыгрывать целый спектакль. Женщина села на стул и снова продолжила листать бумаги. — Боюсь, что это не шутка, Соул. Ты парализован ниже пояса. Я не хочу тебя пугать, только помочь. Уж прости, раз тебе это все показалось спектаклем, но... Это правда. — На полном серьезе сказала она. Юноша промолчал, уставившись в потолок. В груди что-то оборвалось, не оставляя надежды на будущее и воспоминания прожитых дней мелькали перед глазами, проносясь все с большей скоростью. Он парализован, он не сможет ходить. Это никак не могло укладываться в голове. Прошло не так много времени, но для него эти несколько минут раздумий стали вечностью. Страшная, мучительная, судорожная — вот, как она выглядит. Когда ждешь, что кто-то скажет: «Очнись! Это обычный сон! Кошмар. Ты проснешься и все будет, как раньше!» Только никто не приходит, не сжимает с силой его плечо, не кричит, что есть мочи, пытаясь убедить. Это кошмар, обычное совпадение и на его месте мог оказаться другой, но нет... Судьба решила сыграть с ним злую шутку. Именно с ним, и он попался по собственной неосмотрительности. Сжав руки в кулаки, он готов был ударить по койке, если бы стало легче от злости. От собственной глупости. Как он мог забыть о дороге, да и кто его вообще дернул ехать туда ночью? Проще было бы заехать утром, но он тогда забыл обо всем. Был ослеплен собственным счастьем. Болван! Идиот! Как же он зол на самого себя. Теперь все изменится. Он редко видел передачи про таких людей, что лишаются чего-то и способны при этом продолжать жить. Он никогда не задумывался, что может когда-нибудь с ним случится что-то подобное. Это казалось полнейшим бредом, а теперь... Получите, распишитесь или вы не ждали, а мы приперлись. Неприятности. И как бонусное дополнение ко всему прочему: больничная рубашка, койка и отдельная комната. Соул Итер — крутой парень из Академии. Как же он жалок, как же он бесполезен сейчас. Впервые в жизни ему было так страшно, впервые он так отчаялся. Это на него совсем не похоже. Это даже не он или он. — Соул. Может это все сон, но во сне человек ничего не чувствует. Значит, это не сон, а реальность. — Соул, — всего пара слов, соединяющихся в предложения, а какой результат? Этого достаточно, чтобы разрушить прежний мир и растоптать его ногами. Он мотает головой отрицая все сказанное. Такого просто не могло случится, не могло и все! Это аксиома, которая не нуждается в доказательствах, хотя кто-то шепчет: «Смирись, это финал». — Соул! — Кто-то со всей силы сжал его руку, заставляя прийти в себя. Он в ужасе оглядывается по сторонам. Ничего не изменилось — все та же комната, все те же лица, правда теперь присоединилась девушка со светлыми волосами в медицинском халате и двумя хвостиками. — Мака, и ты туда же, — проворчала женщина, слабо улыбнувшись. Эванс обернулся в ее сторону. Теперь он легко мог разглядеть ее лицо, черные глаза и пепельные, почти белые волосы. Это она сжимала его руку. — Албарн, приди в себя. Все хорошо, выкинь дурные мысли из головы, — женщина встала со стула и похлопала ее по плечу, — сядь и глубоко вздохни. Старую капельницу замени на новую, думаю, с остальным ты справишься сама, а что касается твоей проблемы, — Вейд посмотрела на парня. В глазах было что-то светлое, только что — до конца было сложно понять, — всему своя пора, Соул. Отдыхай и набирайся сил, — женщина направилась к выходу. У самой двери она остановилась: — И последнее, дай ему обезболивающее. Если через сорок минут боль не пройдет — позовешь меня. Девушка молча села и кивнула. Женщина вышла, закрыв за собой дверь. Улыбка вмиг исчезла с ее лица. Этому парню хорошо досталось. Ему нужно успокоится. Нужен тот, кто с ним просто поговорит. К сожалению, у нее нет таких талантов успокаивать обычными словами, а у Маки — есть. Через минуты три часы пробили ровно восемь. За окном уже смеркалось, зажигались фонари, появлялись первые звезды. Соул перевел взгляд на окно, рассматривая дальний пейзаж. Время не остановилось, жизнь не остановилась. Все идет своим чередом и подумаешь, вдруг у кого-то что-то случится — это будет не так заметно для остального мира, конечно, если событие не будет слишком масштабным, хотя... Люди посмотрят, обсудят, забудут. Все, как обычно. Свои проблемы заметней. — О чем думаешь? — Поинтересовалась девушка, протирая спиртом участок кожи на сгибе локтя. — Ни о чем, — Соул наблюдал, как иголка медленно исчезла под кожей, и девушка ловко заклеила ее пластырем. И вот снова в воздухе повисла тишина. Он рассматривал город и ночное небо, а она уставилась на дверь, пытаясь вспомнить, где именно висят часы в коридоре. Глупо, конечно, ведь она ждала, когда он проснется и не только она одна. Блек Стар, Цубаки, Кид, Лиз и Патти. Они же волнуются. Глубоко вздохнув, она призадумалась. «С чего бы начать? Пожалуй, с простого.» — Твои друзья сегодня приходили, пока ты спал. — Друзья? Кто именно? — Парень с девушкой. Блек Стар и Цубаки. Еще был Кид, но он пришел потом. Кстати, Лиз звонила. Обещала завтра заглянуть с утра пораньше. — Они в курсе? — Я им рассказала. Я знаю Цубаки. Мы с ней давние подруги. — Подруги? — Он призадумался. — Погоди, это не ты случаем хочешь поступить в Академию? — Допустим я, — девушка скрестила руки на груди и улыбнулась, — согласен заниматься со мной? — Я этого не говорил, девушка со скрипкой. — Но почему? — Взъелась Албарн. — Тебе знать необязательно, — буркнул он и отвернулся, — лучше следи за капельницей. Итер нахмурился и закрыл глаза. Мака невольно подняла взгляд на капельницу. О чем он сейчас думал? Что с ним произошло, раз он так ненавидит этот инструмент?.. — Блек сказал, ты умеешь играть в покер. — И ты, я думаю, тоже. Хочешь сыграть на желание, пари или заключить сделку? Прости, но со мной такие фокусы не прокатят, — съязвил он. — Вообще-то я просто хотела поиграть, и в мыслях не было пари, — проворчала она, развернувшись к окну, — ты совсем не знаешь меня, а уже судишь. Я не ищу для себя выгоды. Я не такой человек. Было ясно — она обиделась. А что он? Соул и сам понимал и принимал очевидное, но это было не так просто, как он думал, но... Он сам попросил сказать ему правду, и кто теперь виноват, что правда оказался не такой ожидаемой. Не спокойной, а резкой и теперь ему не легко ее принять. Пара ушибов — вот, что он надеялся услышать. Через неделю все заживет, ты свободен! Можешь идти, куда хочешь. К сожалению, все не то и теперь он вынужден лежать здесь. Он до сих пор злится на себя за прошлую глупость. Злится и срывается на всех, кто в этом не виноват, а наоборот пытается помочь хоть чем-то. Глубоко вздохнув, он промолвил: — Эй, не бери в голову. Не буду многословным, но сейчас не подходящее время для просьб и разговоров. Я хочу побыть один. Девушка повернулась в его сторону. — Думаешь, она... Он ухмыльнулся: — Я в этом не сомневаюсь. Назначит операцию, если лечение не поможет, но я не горю особым желанием ложиться под нож снова. Албарн помрачнела. Вся эта ситуация с аварией. Чтоб ее! — Мака, все в норме. К тому же это мои проблемы, а не твои, — она обеспокоено взглянула на него и промолчала. Через пятнадцать минут, жидкость в капельнице закончилась. Албарн резко вытащила иголку, оставив на ее месте вату. — Знаешь, тебе стоит уснуть. Сон очень важен, — посоветовала она. Эванс пожал плечами и хмыкнул. — Важен не важен, тут дело в другом — сможешь уснуть или нет. — Эх, — вздохнула она, — вот провела с тобой всего час, но за это время ты произвел на меня впечатление пессимиста. — Выходит, мы оба в друг друге обманулись, — он хотел, по привычке сложить руки за голову, но боль заставила его передумать. Пришлось положить их обратно. — Вообще-то я реалист и раз пошли такие откровение, то следует отметить, что ты не такая, какой я себе представлял, девушка со скрипкой, — ухмыльнулся он. От этих слов Албарн скривилась, как от яда, но быстро взяла себя в руки. — Я уже девушка со скрипкой второй раз? Неужели ты передумал? — Я этого не говорил. — Но намекал! — Тебе показалось. — Нет, не показалось. — Считай, как знаешь. И снова очередной тупик. Ей надоело что-либо доказывать, да и спорить тоже, зато результат от их общения все же не остался незаметным. Теперь Соул выглядел бодрее, чем раньше, даже пару раз улыбнулся. Это говорит о многом. — Мака, давай на чистоту. Зачем тебе все это? — Такой вопрос был ожидаем, но она не собиралась давать на него подлинный ответ и раскрывать все карты в самом начале игры. — Моя мама была музыкантом. — И?.. — Что «и»? — И это все?.. — Театрально разочаровался он. — А я ждал душещипательную историю о неразделенной любви или еще о каких-нибудь романтических интригах, в вперемешку с юмором. — Прости, что разочаровала, — вздохнула Мака, разведя руки в стороны, — но, ничего из тобой перечисленного и в помине не было. — Хм... Странно. Так ты решила пойти по стопам матери, только и всего? Для общей картины не хватает одного куска мозаики. — Ты мне не веришь? — Нет. — Хорошо, — сдалась она, — но я тебе расскажу об этом, если ты расскажешь мне свою историю, — заявила она. — Здесь нечего рассказывать, — серьезно ответил Итер. — Может потому, что такое не хочется всем рассказывать. Слишком личное, — ее голос стал подавленным, грустным, — тогда я тебя понимаю. Ладно, отдыхай. Она вышла, закрыв за собой дверь. Соул уставился в потолок. Перед глазами плыл семейный особняк и образ кухни с дворецким. Один из его забытых и печальных дней, проведенных в стенах собственного дома. Маленькая катастрофа, связанная со скрипкой и то, что обычно называют случайностью или судьбой. Причина, по которой он уехал из дома. Хах, кто бы мог знать, что спустя четыре года все всплывет снова. Кошмары вернуться, а скрипка, как один из маяков прошлого не исчезнет с заднего плана. За окном на подоконник приземлился ворон. В черных глазах отражалась палата и парень с задумчивым выражением лица. «Живой. Спасла?..» Ворон растворился в воздухе.