Изменяя историю.

POV. Кохайри Миса сидела на стуле в абсолютно белой комнате напротив зеркального окна, через которое ее видели полицейские, но их в ответ девушка видеть не могла как минимум, потому что глаза были ее закрыты тканью и черными очками сверху. Бедная девушка была одета в смирительную рубашку, и, ко всему прочему, ее тело и ноги были зафиксированы к стулу. Меры предосторожности были на высшем уровне, но вся эта картина немного пугала. Я наблюдала за всем этим из своей новой комнаты, которую так любезно мне предоставил Рюдзаки. Смотря в монитор компьютера, я безусловно нервничала, колени были подогнуты к груди, а все ногти давно сгрызаны. Миса, дрожа всем телом, тихонько плакала, ее плечи содрогались каждый раз от всхлипов. Вид этой несчастной девушки разрывал мне сердце, хотя я прекрасно осознавала, что передо мной сидит убийца. — Амане Миса, в твоей комнате нашли Тетрадь Смерти, которая хитрым образом была спрятана в коробку. Я на девяносто четыре процента уверен, что эта тетрадь принадлежит первому Кире, а тетрадь найденная у Хигути принадлежит тебе. Ты признаешься в том, что ты второй Кира? — голос Рюдзаки, который доносился из колонок, был как всегда хладнокровный и от этого пугающий. — Я не знаю, о чем ты говоришь, — девушка буквально захлебывалась в слезах и говорила очень невнятно. — Ты была знакома с Богом Смерти Рем? — все продолжал давить детектив. — Ты знала, что она погибла из-за тебя? Она хотела спасти тебя и продлить твою жизнь, — девушка ничего не ответила, лишь поток ее слез стал еще сильнее. — Сколько раз ты соглашалась на сделку с Богом Смерти, укорачивая свою жизнь вдвое? А, самое главное, ради кого? Мне было безумно жаль Мису, эту красивую, но очень наивную девочку. Но в голове вполне вырисовывалась картина. Миса до беспамятства любила Киру и была готова ради него хоть десять раз укоротить свою жизнь. Рем, по всей видимости, привязалась к девушке и старалась ее спасти, но это ее и убило. Если Рем было все равно на нее, едва ли бы она стала угрожать мне. Во всей этой ситуации выигрывает только первый Кира, нагло пользуясь таким светлым чувством как любовь.  — Если ты признаешься и поможешь следствию, твой приговор смягчат, — Рюдзаки всеми правдами и неправдами старался вывести ее на чистую воду. Но ничего не помогало, Миса продолжала молчать. — Подумай над этим, ведь в противном случае это будет обозначать, что жертва Рем во благо тебя была напрасной. Вопросы прекратились. Видимо, детектив решил дать девушке обдумать все за и против. К сожалению, на моем мониторе не показывалась съемка с комнаты полицейских, поэтому я не знала, что они сейчас делают или о чем говорят. Я медленно сползла со стула, хотя вернее будет сказать стекла с него. Ноги были ватные, голова гудела, сердце разрывалось на части. Рюдзаки прав, работа полицейского не для меня. Я не умею мыслить холодно, мне всегда хочется оправдать человека, что бы он не совершил. Устало протерев глаза и сделав глоток кофе, я рухнула на кровать лицом вниз. Было приятно, что она двуспальная, и мне не составляет труда раскинуть руки и ноги в разные стороны. Вдруг раздался стук в дверь, от чего я вздрогнула, испугавшись. Первая мысль о том, что полицейские узнали, что я нахожусь не в камере, а детектив обманывает их. Я затихла, стараясь не издавать и звука. Стук повторился, а сердце пропустило удар. — Кохайри, открой дверь, — голос Рюдзаки заставил меня облегченно выдохнуть. Вот же, он меня так до гроба доведет своими неожиданными появлениями. Шустро поднявшись с кровати, я поспешила открыть дверь. Парень, даже не посмотрев на меня, прошмыгнул в комнату и сел за стул, на котором еще недавно сидела я. — Что-то случилось? Ты напугал меня своим неожиданным приходом, — буркнула я и села на край кровати, который был ближе к парню. — Никто из полицейских не сможет подняться сюда, тебе не о чем переживать, — будто бы прочитав мои мысли, сказал Рюдзаки и продолжил, — Мы находимся на предпоследнем этаже, лифт подниметься сюда только после нажатия моего отпечатка пальца, со стороны лестниц тоже стоит подобный замок на дверях, — мой мозг совсем не ожидал такого услышать. Удивленно открыв рот и непроизвольно наклонив голову, я даже не знала что сказать. — Хочешь сказать, что я тут взаперти? — Нет, Кохайри, ты тут в безопасности, — Рюдзаки резко поднял на меня свои серые глаза и пристально посмотрел. Его интонация была схожа с той, с которой обычно что-то объясняют детям. Спокойная и вкрадчивая. — И, опережая твой немой вопрос, этот этаж предназначался для меня и Ватари, поэтому никто посторонний не сможет сюда войти. — Что же, спасибо тебе, Рюдзаки. Мне действительно стало спокойнее после твоих слов, — я подняла голову, в ответ заглядывая в глазах. Непроизвольно уголки моих губ слегка улыбнулись. Я и не подозревала, что детектив настолько позаботится о моей безопасности, а факт обратного безусловно радовал. Неожиданно, Рюдзаки тоже улыбнулся мне, смотря на меня слегка исподлобья. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что мы просто сидим друг напротив друга и улыбаемся, глядя в глаза. На душе стало спокойнее, стресс начал отступать, и я искренне захотела, чтобы этот момент не заканчивался. — Я пришел сюда убедиться, что твое моральное состояние в норме, — тихим голосом начал детектив. — Как ты себя чувствуешь? — Если честно, — протяжно произнесла я, задумываясь, — мне было тяжело смотреть на Мису. Казалось, в ее жизни было все, что нужно для счастья, но она поступила очень… — Опрометчиво, — договорил за меня парень. — Да, — я кивнула в знак согласия. Мой взгляд был прикован к рукам парня, которые покоились у него на коленях. Меня восторгали эти длинные тонкие пальцы и такая светлая кожа, через которую прекрасно были видны сухожилия и вены. Выглядело все это относительно болезненно, но мне нравилось. — Как думаешь, она сознается? — Рано или поздно. Она морально не так сильна, как первый Кира. Хотя можно сказать, что она и вовсе слаба, — Рюдзаки начал постукивать пальцами по коленям, перебирая их поочередно. Будто специально. — В противном случае будем угрожать ей Лайтом. Она слишком сильно его любит, чтобы продолжать молчать. — Ты собираешься блефовать? — Иногда без этого никак, Кохайри, — мне безумно нравилось, когда он произносил мое имя. Мне казалось, что никто в жизни так его не говорил, как говорил он. — Да, я понимаю, — я постаралась выдавить из себя эти слова как можно непринужденнее, — это твоя работа, и ты справляешься просто замечательно с ней. Через несколько минут Рюдзаки вышел и пошел продолжать допрос. А я понимала, что мои чувства к парню мне все сложнее и сложнее контролировать.