Сокровище Одина

Эндерс не чувствовал ничего. Абсолютно ничего. Ему казалось, что на его тело перестала действовать сила притяжения, и поэтому он ничего не чувствует и не может пошевелить даже пальцем. Хотя, нет, пальцы что-то чувствуют… Самые кончики… Что-то теплое… Похоже на человеческую руку… Странно, до него дотрагивается человек, и ему не больно. Странно… Все, что он помнил о своей жизни – это боль. Ему казалось, что никогда он не знал других чувств. Никогда он не испытывал жажды, голода, нежности, ненависти, страсти, любви, вдохновения. Только боль. Глаза открывать не хотелось. Зачем? Его мучитель увидит, что жертва пришла в себя, и продолжит развлекаться. А зачем? Зачем он это делает? Чего он хочет добиться от еле живого бога? Ах, да! Он хочет узнать о других богах, о его семье. Братья и дед – его семья, которая от него отказалась. Они снились ему в этот раз. Кажется, Эксл даже плакал. Малыш Эксл… Всемогущий Один. Вот уж насмешка судьбы. Нет, ни за какие блага этого и иного мира не захотел бы Эндрес поменяться с ним местами. Такой груз ответственности. Да на фига оно ему сдалось? Внезапно рука, сжимавшая его ладонь, шевельнулась. Боли по-прежнему не было. Любопытство пересилило страх, и он открыл глаза. Волна тепла и даже легкого блаженства заполнила его измученную душу. Они действительно пришли за ним. Это был не сон. Потому что он был, очевидно, в больнице, и перед ним сидел Эксл, сжимая его ладонь. - Эндерс, ты очнулся! – радостно воскликнул младший Джонсон и улыбнулся. Он хотел что-то ответить, но не смог: горло сдавило спазмом. - Эндерс, ты как? Врача позвать? – взволнованно спросил Эксл. Он встал со стула, чтобы дотянуться до кнопки вызова, его рука отпустила ладонь брата, и в туже секунду дикий нечеловеческий крик боли заполнил палату. Эксл в панике смотрел, как корчится от боли и кричит Эндерс, потом опомнился, нажал кнопку срочного вызова и выскочил в коридор: - Скорее! Кто-нибудь! Помогите! Ему плохо! Врачи и медсестры прибежали меньше чем через минуту, велели ему ждать, а сами заперли дверь и опустили жалюзи. Эксл в ужасе метался перед палатой, ему казалось, что сквозь плотно закрытую дверь он слышит стоны и крики брата, что тот зовет его. - Эндерс! Господи! Эндерс, я здесь! Слышишь? Я здесь! Пустите меня к нему! – в отчаянии закричал он, молотя в закрытую дверь. - Тихо… Тихо, Эксл, - крепкие руки деда развернули его и сжали в железных объятиях. – Тихо… Подошедшие Тай и Майк похлопывали его по спине, бросая тревожные взгляды на дверь, из-за которой все еще были слышны стоны. Вместе с ними к палате подошел мужчина, на вид ровесник Майка, неловко кашлянул: - Извините, господа, я так понимаю, что допросить мистера Эндерса Джонсона я не смогу? - Боюсь, что нет, инспектор, - ответил Олаф, отпуская успокоившегося внука. – Видимо, все еще хуже, чем было, когда мы привезли Эндерса в больницу. - Он умирает, - сказал Эксл, переводя взгляд с Тая на Майка, затем на Олафа, и не замечая полицейского. – Этот… В общем, он ввел Эндерсу яд, и врачи не могут определить, что это за яд, и не знают, какое противоядие дать. Врач сказал, что ему будет очень больно. Видимо, это уже началось, - Эксл судорожно всхлипнул, и Олаф поспешил опять сгрести его в крепкие объятия, пока не началась новая истерика. - Яд? – потрясенно повторил Тай, оглядываясь на закрытую дверь палаты, откуда перестали доноситься стоны. - Мы допросим преступника и постараемся выяснить у него, какой препарат он ввел вашему брату, - пообещал полицейский. – Мистер Эксл Джонсон? – уточнил он для проформы, привлекая к себе внимание молодого человека. Тот как раз освободился от очередных объятий деда и протер лицо ладонями, стараясь взять себя в руки. - Да, я. - Я инспектор Нортон. Могу я задать вам несколько вопросов? - Это обязательно сейчас, инспектор? – обеспокоенно спросил Майк. – Эксл очень переживает, и он вряд ли скажет вам что-то, чего еще не сказали мы. Эксл хотел возразить, что он в порядке, но почувствовал, как стоявший рядом Тай положил ему на спину ледяную ладонь, и прикусил язык. - Хорошо. Когда будете готовы, позвоните мне, - попросил он, протягивая визитку младшему Джонсону. – До свидания, господа. - Да, спасибо, конечно, - закивал молодой человек. – До свидания. Когда инспектор скрылся за поворотом коридора, Майк облегченно выдохнул: - Вот же рыба-прилипала! Значит так, Эксл, слушай и запоминай. Мы нашли Эндерса, потому что сигнализация с его машины посылает сигнал на его мобильник. Мы увидели объявление по телевизору, узнали человека, который пытался убить Тая, не смогли дозвониться до Эндерса, поехали к нему домой, нашли там кровь и мобильник. По сигналу с мобильника мы нашли машину возле сарая в лесу. Никаких охотников и богов. Ты не знаешь, почему этот псих с таким завидным упорством преследует нашу семью. Все понятно? - Да, - кивнул Эксл. - Отлично. А теперь рассказывай, что с Эндерсом. - Я уже сказал. Все плохо. Он был без сознания, потом пришел в себя, и почти сразу закричал и стал биться в конвульсиях. Я позвал врачей. - А где Мишель? – завертел головой Олаф. - Она ничего не смогла сделать. Иггдрасиль не помог. - Что? Как это? – в один голос изумились все трое. - Не знаю! Понятия не имею! Но у нее ничего не получилось. - Я позвоню ей. Пусть объяснит, - Майк начал набирать номер, знакомая мелодия зазвучала из-за двери в палату Эндерса. Бледная и очень подавленная Мишель вышла к ним в коридор. Увидев ее, Майк потерял дар речи. Его возлюбленная никогда еще не выглядела такой беспомощной и беззащитной. Она молча подошла к нему, уткнулась в плечо и, кажется (кто бы поверил пять минут назад!) всхлипнула. - Это ужасно! – сдавленно сказала она, глядя на своего любимого бога. – Я ничего не смогла сделать. Ему было так больно… - Он жив? – спросил Олаф, потому что его внуки пребывали в глубоком шоке. - Пока да. Но Хопер говорит, что такими темпами это не на долго. Эндерсу стало хуже, ему сейчас ввели огромную дозу обезболивающего, в ближайшие сутки больше вводить нельзя. Если приступ повториться, мы ничего не сможем сделать. - Он в сознании? К нему можно? – Тай старался не смотреть в красные от слез глаза богини. - Сейчас мои коллеги закончат, и можете зайти к нему. Никогда не думала, что буду плакать из-за этого козла, но эта боль… Это ужасно! Никто не заслуживает такого. - Мы можем чем-то помочь? – Майк обнял ее и ласково погладил по волосам. – Может, нужны деньги? Лекарства? - Нужно узнать, что это за яд. Пока мы не знаем, мы не можем начать лечение. А результатов анализов до сих пор нет. - Охотник не скажет, - покачал головой Олаф. – Ему нечего терять. Он будет молчать. - Вот же урод! – выругался Эксл. – А полиция? Этот Нортон. Он же обещал допросить охотника. - Да не будут они сильно напрягаться, - огрызнулся Майк. – Они рады были до соплей, что мы им сдали этого психа. Даже толком не вникали, зачем ему понадобился Эндерс, и как мы его нашли. Забрали и все. Только вот этот инспектор все никак не угомонится. Но с ним мы потом уладим. В коридор из палаты Эндерса стал выходить медперсонал. К Джонсонам подошел доктор Хопер. - Господа, мы ввели вашему брату обезболивающие и стабилизировали его состояние. Можете навестить его. Предупреждаю сразу, он очень слаб. Очень. И если в течение ближайших суток приступ повториться – мы уже не сможем снять боль. Ему придется терпеть. Желательно, чтобы в эти моменты кто-то из близких был с ним рядом. - А когда следующий приступ? – спросил Тай. - Мы не знаем. Нужно следить за динамикой. Сочувствую, господа. Мы делаем все, что в наших силах. - Спасибо, - сухо сказал Майк от всех. Ему хотелось хорошенько встряхнуть этого доктора за полы его белоснежного халата и заставить сделать хоть что-нибудь. Врачи хреновы! Толку от них, если даже боль снять не могут?! - Может ему дури принести вместо обезболивающего? – высказал мысль вслух Олаф. - Деда! – возмущенно воскликнули все трое. - Мне пора работать, - сказала Мишель, которая уже немного успокоилась. Она поцеловала Майка и ушла, с сожалением оглядываясь на Джонсонов. Братья замерли у входа в палату, не решаясь войти. Они топтались в коридоре и переглядывались, боясь увидеть внутри что-то столь же душераздирающее, что и в сарае несколькими часами раньше. В конце концов Эксл не выдержал и, решительно потянув дверь на себя, вошел первым. Когда они зашли в палату, Эндерс повернул голову на шум, и у всех четверых перехватило дыхание: он был абсолютно беззащитен - никакой самонадеянности, наглости, язвительности, даже во взгляде. Он попытался улыбнуться им, но лучше бы он этого не делал, потому что это нисколько не походило на его очаровательную улыбку, с легкой хитринкой, к которой всегда прилагались чертики в ясных голубых глазах. Олаф и Майк задержались у двери, пытаясь выровнять дыхание, а вот Тай и Эксл сразу прошли к брату. Эксл присел на край его кровати, а Тай – на стул рядом. - Привет! – поздоровался он, слегка пожимая почти прозрачную ладонь холодными пальцами. - Привет, - хрипло ответил Эндерс. – Можете не молчать, мне врач все сказал про яд. А судя по тому, какой ласковой со мной была Мишель, Иггдрасиль мне не помог. - Мы найдем противоядие! Обязательно! – жарко заверил его Эксл, сжимая другую ладонь. Он не ответил, он смотрел мимо младшего на подошедшего Майка. Тот встал в ногах, положив ладони на высокую спинку кровати. Старший брат избегал встречаться взглядом с Эндерсом, и этот жест был красноречивее любых слов. - Ни хрена вы не найдете, - покачал головой Браги, закрывая глаза. - С чего ты взял? – спросил Олаф, заставляя его снова открыть их. - У Майка спроси. Все присутствующие обернулись к богу охоты. - Ты пробовал? – спросил Тай. - Да, - неохотно признался Уль. - Ничего. Если даже рядом с Эндерсом я не могу понять, что искать, то вдали от него шансов вообще нет. Эндерс снова закрыл глаза и тяжело сглотнул. - Уходите, - тихо сказал он. От этого голоса они вздрогнули. От него веяло холодом, безнадежностью и смертью больше чем от Тая, когда он еще не был вдовцом. - Эй, не будь ослом! Врач сказал, что кто-то должен быть с тобой, - возразил Эксл. - Я сказал, уходите, - повторил он, не открывая глаз. – Я не желаю, чтобы кто-то видел, как я подыхаю. Ясно? Кажется, он потратил на эти слова свои последние силы, потому что из его груди вырвался тяжелый вздох, и голова повернулась в сторону. - Размечтался, - фыркнул Тай. - Как ты себя чувствуешь? - Как выжатая старая тряпка, - честно признался он, все-таки снова открывая глаза. В них было море страха и отчаяния, ему хотелось, чтобы хоть кто-то сказал, что все будет хорошо. Кто-то, кроме Эксла, потому что наивный младший братишка всегда верил в сказки, даже в те, которые придумывал ему Эндерс, чтобы уложить спать. - Эндерс, как все произошло? Нам нужно знать, – неожиданно мягко спросил Олаф. – Расскажи, хотя бы в двух словах. Тот вздохнул, окинул взглядом братьев и деда: - А это обязательно? - Все равно придется полиции рассказывать. А так мы постараемся пока тебя от них оградить, - предложил Майк. – Возможно, ты вспомнишь что-то важное. - Какое сегодня число? – внезапно спросил Браги. - Семнадцатое, - ответил Тай, глянув на мобильник. - Ну, - Эндерс облизал губы и начал, - Я возвращался домой с работы четырнадцатого. Он ждал меня возле дома. Знаете, что странно? Он хорошо подготовился. Он как будто знал, что моя сила в голосе, и вложил затычки в уши. Когда он потащил меня к машине, я попытался воспользоваться силой Браги, но это не подействовало. Тогда я вырвался и побежал домой, на ходу пытаясь вызвать полицию по мобильнику. Он нагнал меня возле самой двери и выстрелил. Попал в ногу. Охотник хренов! – на этих словах он поморщился, вспоминая разрывающую ногу боль. – Потом я потерял сознание. Очнулся уже там… - и тут он опустил глаза и попытался выровнять дыхание. Держащий его руку Эксл почувствовал, как она мелко задрожала, и слегка сжал ладонь: - Эндерс, шшш, все закончилось, ты в безопасности. - Я не могу, - сдавленно сказал он, замотав головой. – Не могу… Уходите! Никто не двинулся с места. - Убирайтесь! Вы оглохли? Пошли вон! – отчаянно просил он, сдерживаясь из последних сил. Джонсоны переглянулись и молча вышли из палаты, когда послышался щелчок дверного замка, Эндерс громко всхлипнул и дал волю слезам, потекшим из закрытых глаз. Ему сейчас ужасно хотелось свернуться в клубок, зарыться с головой в одеяло и спрятаться от всех и вся, но он не мог и пальцем лишний раз шевельнуть – сил почти не осталось. - Черт! – выругался он сам на себя, снова всхлипнув, и вдруг почувствовал сильные грубые руки, которые, как в детстве, успокаивающе погладили по голове, и аккуратно вытерли слезы с лица. - Я никогда не говорил тебе этого. И вряд ли скажу еще когда-нибудь. Но я горжусь тобой, - тихо сказал Майк. – И можешь сейчас сколько угодно убеждать меня, что ты спасал свою шкуру. Я видел, Эндерс. И я слышал. И я себе никогда не прощу, что позволил этому случиться с тобой. И тебе нечего стыдится сейчас. Абсолютно нечего. Эндерс открыл глаза, из которых все еще текли слезы, и увидел старшего брата, сидящего возле его кровати на корточках. Их глаза были на одном уровне. - Странный ты человек, Эндерс. Когда тебе есть, чего стыдится, ты показываешь это всему миру, но все самое хорошее, что есть в тебе, ты предпочитаешь не показывать никому и никогда. - Ну, да, у меня все через одно место, - нервно ухмыльнулся Браги, продолжая всхлипывать. - Я могу тебе сказать только одно: я буду искать это гребаное противоядие, пока не найду. Слышишь? - Толку? Я уже не жилец, Майк. Все кончено. - Не говори так! - Но это правда! - Врачи говорят, у тебя еще есть время. - У меня – возможно. У Браги – вряд ли, - в его глазах был не просто страх, настоящий ужас. - О чем ты говоришь? - Он что-то сделал с ним, Майк, - сдавленным шепотом сказал Эндерс, его голубые глаза были широко открыты и в них читался неподдельный ужас и почти животный страх. - Он что-то сделал с Браги, и теперь бог умирает внутри меня. Медленно. Капля за каплей. И это временами невыносимо больно. Этот приступ. Это была не моя боль. Это была агония Браги. - Ты уверен? – потрясенно переспросил Уль. - Да. Этот охотник. Он знал, какая у меня сила. Он не дал мне даже шанса рот открыть. Всякий раз, как я пытался заставить его хоть на секунду отклеить скотч ото рта, становилось только хуже. Последний раз он сломал мне руку. - Вывихнул. Ее уже вправили. Но он же допрашивал тебя. Я видел. - Да, только сначала он делал это, не снимая скотч, и велел мне писать, если я решу облегчить душу перед смертью. А потом мне сделали укол, и Браги исчез, как будто это ему на рот наклеили скотч. Я слышал, как он бьется в моей голове, словно пойманный в капкан зверь, но ничего не мог поделать, - отчаяние сквозило в каждом его вздохе. - Я не знаю, что это за хрень, Майк. Мне страшно. Старший Джонсон погладил его по волосам, по руке, пытаясь унять дрожь. - В смысле «сделали укол»? Там еще кто-то был, кроме охотника? - Я не уверен, но мне показалось, что укол делал не он. - Ты его видел? Того другого? - Нет. Было темно, и я был почти без сознания. - Но это был мужчина? - Думаю, да. Но не уверен. Говорю же, мне было плохо. - Тихо, тихо! Никто тебя ни в чем не обвиняет, Эндерс. - Даже странно… - Прекрати! - Спасибо, - очень тихо сказал Эндерс, глядя брату в глаза. В этих глазах было столько всего, что старший даже испугался, потому что страх, боль и отчаяние смешались в них с почти детской чистой и открытой благодарностью. Он взъерошил светлые волосы и выдавил из себя кривую ухмылку, пытаясь хоть немного успокоить младшего брата. Взрослого младшего брата. Несносного, заносчивого, эгоистичного младшего брата, которого он все равно всегда любил и будет любить. И будет прощать. И будет защищать, потому что если в природе Уля заложен инстинкт охотника, то в природе Миккеля Джонсона заложена необходимость заботиться о своей семье. Всегда и везде. Обо всей семье, даже об Эндерсе. Майк слегка сжал его плечо напоследок и вышел в коридор, где ждали остальные. Он пересказал им слова Эндерса. - Заклеил рот Браги? Он так сказал? – изумился Олаф. - Да, так он сказал. Что это за хрень, деда? - Я о таком слышал. Но этого не может быть! – как будто сам себе сказал оракул, поглаживая лысую голову. - В смысле? Ты можешь яснее выражаться? – потребовал Тай. - Нет, нет, это просто невозможно! Наверно, мы еще чего-то не знаем, - замотал головой бог весны. – Нужно разговорить охотника, - бормотал он. - Деда! Что мы ищем? Противоядие? Или эти руны, которыми изуродована грудь Эндерса – не просто хрень, и они – причина того, что он умирает? – пытался вытянуть из него хоть что-то Уль. - Да нет! Руны – хрень полнейшая! Только изуродовали его и сделали больно. - А что тогда не хрень? - Яд! Нужно узнать, что это за яд и откуда он у охотника, - Олаф выглядел очень встревоженным. Таким обеспокоенным внуки его еще не видели. - Но ты же сам говорил, что охотник не скажет, - напомнил Эксл. - Это мы еще посмотрим, - недобро сощурив глаза, возразил ему Майк. – Эксл, Тай, поехали в полицию. Надо поговорить с этим истребителем нечисти. При этих словах санитар, мывший пол в коридоре, вздрогнул и странно посмотрел на них, но столкнувшись взглядом с Олафом, смутился и продолжил свое дело. - Деда, побудь с Эндерсом, - попросил Эксл. – Не оставляй его одного. - Конечно, - кивнул Бальдр. – Заодно расспрошу его подробнее про Браги. - Только никакой дури! Слышишь? – пригрозил Майк. - Еще бы она была у меня с собой! Темноволосый санитар проводил трех братьев странным заинтересованным взглядом, это не укрылось от оракула, и он стал лихорадочно вспоминать, как много лишнего они наболтали. - Эй, парень! - позвал он санитара. - Да? – откликнулся тот, выключая свою машину для мытья полов и подходя к богу. Олаф внимательно рассматривал высокого худощавого парня, который явно слышал весь их разговор. - Ты чего здесь уши греешь? - Я полы мою, - довольно резко ответил тот. - И как работа? Нравится? - Нормально. Вы что-то хотели? - Хотел. Чтобы ты не придавал слишком большого значения тому, что сейчас услышал. - Да мне-то какая разница? – пожал плечами парень. - Ну, вот и славно! – миролюбиво улыбнулся Бальдр, хлопнув собеседника по плечу, и пошел в палату к внуку. Если бы он не видел перед собой молодого немного бледного заросшего щетиной санитара, а только его глаза, он мог бы поклясться, что тот старше его самого. Санитар вернулся к своей работе, но проходя мимо палаты Джонсона, он поднял голову и задержал взгляд на лежащем на кровати мужчине. Тот что-то рассказывал своему родственнику. Санитар долго изучал обоих, но как только пациент стал поворачивать голову в сторону окон в коридор, поспешно скрылся из поля зрения. - Деда, к чему все эти вопросы? – требовал объяснений внук. Ну, как требовал. Таким тихим и слабым голосом требовать что-либо сложно даже для Эндерса. Но он честно старался. - Я пытаюсь понять, - отговаривался общими фразами Олаф. - И как? Получается? - Получается, - недовольно буркнул тот. - Так поделись соображениями. - Не сейчас. - А когда? Когда я сдохну? Не хочешь говорить остальным – не говори. Твое дело. Но я имею право знать, что со мной, мать твою, происходит! – Эндерс попытался повысить голос, но закашлялся и вынужденно замолчал, чем тут же воспользовался дед. - Слушай, я могу ошибаться. Вот когда буду знать точно, тогда скажу. - Ты? Точно? – просипел внук. – После какого косяка? Олаф лишь отмахнулся, продолжая что-то прикидывать в уме. Скоро Эндерс задремал, оракул стоял у окна и вглядывался в непроглядную темную ночь. Олаф Джонсон часто и много ошибался в своей жизни. И часто он жалел о своих ошибках, но сейчас он жаждал оказаться неправым, потому что если его догадки верны, то все не просто плохо. Все ужасно! И первый приступ скоро покажется его внуку легкой прогулкой по сравнению с тем, что будет дальше. Эндерс застонал во сне и неразборчиво прошептал что-то очень жалостливое. Дед с сочувствием посмотрел на него. В том, что произошло с Эндерсом, в его ядовитом характере, в его непорядочности и эгоизме, была и его, Олафа, вина. Он не должен был позволять Джо так обращаться с детьми и женой. Он не должен был взваливать все на Майка, когда ушла Фрея. Он должен был чаще и больше времени проводить с внуками, особенно после их двадцатиоднолетия. И уж конечно он должен был объяснить Эндерсу, что с ним происходит до того, как он наломает дров с Гайей. Но он ничего этого не сделал. Он следовал за своим богом. Богом весны, которого больше всего в жизни волновали собственные удовольствия и душевный покой. И вот теперь его внук умирает. И он знает от чего. Но впервые в жизни он предпочел бы ничего не знать. Эндерс застонал громче, его мольбы стали слышны отчетливее: - Нет! Нет! Пожалуйста, не надо! Хватит! Нет! Олаф подошел к кровати и потряс его за плечо. - Эндерс! Эндерс, очнись. Все в порядке. Ты в больнице. - А? – испуганно выдохнул тот, открывая глаза, обвел взглядом помещение, увидел деда и прошептал, задыхаясь, как будто пробежал стометровку. – Деда... Олаф кивнул и вернулся к окну, снова скрестив руки на груди, но не прошло и минуты, как он услышал грохот за спиной и злое: - Черт! Он обернулся: Эндерс попытался взять с тумбочки возле кровати бутылку с водой, но не смог, и бутылка упала, обрызгав его, возле кровати растекалась большая лужа. - Меня попросить не мог? – с легким укором спросил дед. – Пойду принесу тебе воды и попрошу прибраться здесь. Ты как? – почти ласково спросил он, силясь заглянуть в голубые глаза. - Бывало и лучше, - ответил Эндерс, пряча взгляд. В коридоре Олаф наткнулся все на того же санитара. - Эй, парень, там в палате вода разлилась. Можешь убрать? - Да, конечно, - ровно кивнул тот. Эндерс услышал, как кто-то вошел, но глаза открывать не стал: хорошенькие медсестрички его сейчас не очень интересовали. Кто-то явно убирал пролитую воду, потом незнакомая рука пощупала одеяло. - Нужно заменить. Я принесу сухое, - сказал голос, от которого у бога волосы на голове встали дыбом. Он резко повернул голову, открывая глаза, и выдохнул в ужасе: - Ты? Этого… Этого не может быть! Ты… Ты что здесь делаешь? - Работаю, - немного виновато улыбнулся санитар, но стоило ему протянуть руку, чтобы забрать мокрое одеяло, как Эндерс отпрянул. - Эндерс, я тебе еще чай принес. Сладкий, - Олаф вошел как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как санитар убрал руку, которую тянул к его внуку, и как этот самый внук смотрел на парня широко распахнутыми удивленными глазами. - Я передам, чтобы заменили мокрое одеяло, - пробормотал брюнет и поспешно вышел, не оглядываясь. А Эндерс все продолжал удивленно смотреть ему вслед, не моргая. - Эй? Ты чего? Как будто привидение увидел, - просил дед, присаживаясь на край кровати. - Почти, - выдохнул Эндерс, пытаясь взять себя в руки. - Ты пить будешь? - Буду. Воду. Олаф помог ему приподняться и напоил, после чего уложил обратно. - Эндерс, я тут думал все насчет твоих слов про умирающего Браги. - И? - А ты пробовал использовать его силу после того, как очнулся? Здесь, в больнице. - Нет. Мне как-то не до того было. - Ну, так может, попробуешь сейчас? - Зачем? - Мне надо знать. - Зачем, деда? - Мне надо знать, чтобы понять, что с тобой происходит. Попробуешь? - Ладно. На ком? - Ну, сейчас же должен кто-то прийти с сухим одеялом. Через пару минут к ним действительно пришла довольно миловидная медсестра с сухим одеялом. Эндерс, несмотря на слабость, включил все свое обаяние, но Браги не откликнулся на зов. Тягучий и сладкий голос бога поэзии молчал, и медсестра скоро ушла, бросая на пациента томные взгляды. Даже в таком плачевном состоянии Эндерс Джонсон умудрялся производить на женщин неизгладимое впечатление. - Нет, он даже не откликнулся, деда. Я уже почти не чувствую его присутствия. -Вижу, - вздохнул оракул. - Я так понимаю, что это важно. Тот кивнул. - И это плохо. - Очень плохо, - подтвердил дед. - Насколько плохо? - Не знаю, - соврал он. – Мне надо еще подумать, а ты отдыхай. Набирайся сил. Пока Эксл давал показания, Тай и Майк пытались уговорить полицейских пустить их к охотнику. Его допрашивали уже не первый час, но все было без толку. Мужчина не отрицал ни факта похищения, ни дальнейших пыток, объясняя стражам закона, что таким образом пытался выполнить свою великую миссию. Но как только разговор доходил до яда, охотник начинал отчаянно мотать головой и клясться всеми святыми, что ничего он своей жертве не вводил. - Но он врет! – горячился Майк. – Иначе от чего, по-вашему, наш брат сейчас умирает в больнице? - Я понимаю ваши чувства, мистер Джонсон, но я не могу вас туда пустить, - устало отвечал Нортон. – Вы же его просто убьете. - Да никого я не убью! Мне нужно от него только одно – название яда. Все. Дальше делайте с ним, что хотите. - Мы работаем над этим, - оправдывался полицейский. - Эндерс сказал, что, возможно, у него был сообщник, - вставил Тай. - Ваш брат пришел в себя? – тут же сделал охотничью стойку Нортон. - Да, но он очень плохо себя чувствует, - подтвердил Тай. – Поэтому нам и нужно выяснить, что это за яд. - Я должен допросить его, господа. - Сейчас? – возмутился Майк. – Ночь на дворе вообще-то! Подождите хотя бы до утра. И потом, ничего нового вам Эндерс не скажет. Я разговаривал с ним, он ничего не помнит. - Однако того, кто ввел ему яд, он видел. Его показания крайне важны, как вы не понимаете! - Я категорически против допроса сейчас, - резко остановил инспектора старший Джонсон уже возле самых дверей. – Вы понимаете, что он болен? Ему плохо. У него на это просто нет сил. - Завтра их не будет еще вернее. Пропустите меня, мистер Джонсон, иначе я арестую вас за препятствие следствию. Майк отступил в сторону, зло буравя спину садящегося в машину Нортона. - Поехали в больницу, - бросил он, когда к ним присоединился Эксл. – Тай, предупреди Олафа, что к ним плывет рыба-прилипала. Когда они после долгих препирательств с персоналом все-таки вошли в больницу, то увидели у входа Олафа, который покупал что-то в автомате. - Деда, я же просил тебя не оставлять Эндерса одного! – возмутился Эксл. - Нортон выставил меня. - Давно он тут? – спросил Майк. - Минут десять. - Как Эндерс? Приступов больше не было?– Тай выглядел бледнее обычного. - Спал, когда Нортон заявился. Все было относительно тихо. Немного кошмаров и только. - А Ингрид здесь что делает? – удивился Эксл, увидев возле палаты брата богиню мудрости. - Это я ее позвал, - объяснил Бальдр, усаживаясь рядом со Снотрой. – Нам нужно вам кое-что сказать. - Сейчас не время для ваших штучек, деда, - недовольно поморщился Майк. - Это об Эндерсе. Мы знаем, что это за яд. - Тогда нужно позвать этого доктора, как его? Хопера! И Мишель. Им же нужно сделать противоядие… - радостно затараторил Эксл, доставая мобильник, но Майк и Тай, уловив совсем не такое радужное настроение оракулов, остановили младшего. - Нет никакого противоядия, Эксл, - грустно сказал дед. - Что? Как это нет? - Эндерса отравили не обычным ядом. Судя по всему, это Яд Богов, - закончил Бальдр. - Что еще за Яд Богов? – удивился Тай. - Вы уверены? – обеспокоенно уточнил Майк. - Да, все признаки на лицо. Я специально позвал Ингрид, и она подтвердила мое мнение. Это Яд Богов. - Да что это за хрень? - Это не обычный человеческий яд, - начала объяснять Снотра. – Это яд, который способен убить бога. Этот яд применялся лишь однажды, когда Один наказал Локи и подвесил его за ноги, заставив яд капать ему на глаза. Действие этого яда очень болезненное и направлено в первую очередь на уничтожение бога. Но по мере того, как будет умирать Браги, будет умирать и его сосуд – Эндерс. - Неужели с этим ничего нельзя сделать? – не поверил Тай. - Нет, противоядия не существует. По крайней мере, мы о нем никогда не слышали. - Эндерс знает? – тихо спросил младший Джонсон. - Нет. Я ему еще не говорил. Не смог, - признался дед. - И не надо пока. Пока мы не знаем наверняка. - Майк, глупо отрицать очевидное. Все признаки на лицо. Это Яд Богов. - Бред! – тряхнул головой Майк. – Откуда у охотника такая уникальная вещь, как Яд Богов? Это ведь даже не оружие. Его просто так на улице не купишь! - Эндерс говорил, охотник хорошо подготовился к его похищению? – вспомнил Эксл. - Да, уши заткнул, рта ему не дал открыть, а потом, после укола, Браги, по словам Эндерса, сам замолчал. - Так и есть. Так и должен действовать этот яд, - подтвердила Ингрид. – Но Майк прав. До сегодняшнего дня мы думали, что яд остался в Асгарде. Охотник не мог получить его случайно. - Похоже, нам все-таки придется заставить полицию пустить нас к этому ублюдку, потому что ему явно кто-то помог. И этот кто-то очень хорошо осведомлен. Слишком хорошо, - сощурил глаза Уль. И тут из палаты донесся крик боли, на пороге появился бледный, как полотно Нортон. - Эндерс! – Джонсоны кинулись в палату, едва не размазав полицейского по стенке. Он корчился на кровати, вцепившись в матрас, и кричал нечеловеческим голосом. Глаза закатились, голова запрокинулась назад, грудь выгибалась колесом. - Эндерс, мы здесь! – Эксл подлетел первым, схватил брата за руку, и в ту же секунду издал сдавленный стон, опускаясь на колени, но руки не разжал, а Эндерс перестал выгибаться и биться в конвульсиях, лишь негромко стонал и метался по кровати. Остальные замерли, наблюдая за этой картиной. - Ты не один. Мы здесь. Мы здесь, - шептал Эксл, прислонившись лбом ко лбу брата, сдерживая собственные стоны. Через пару минут приступ прошел. Эндерс лежал на постели тяжело дыша, глаза его были закрыты, но то, как он сжимал и поглаживал руку брата, такую же дрожащую, как и его собственная, говорило, что он в сознании. - Эксл, ты как? – спросил Тай, помогая брату сесть на стул. - Нормально, - тряхнув головой, отмахнулся тот. – Эндерс, ты меня слышишь? - Да, - ответил он, тяжело дыша. - Эндерс, нам нужно ехать, - сказал Майк. Едва заметный кивок показал, что его услышали. - Я останусь, - вставил Один. - Хорошо. Только будь осторожен, - попросил Майк. – Олаф, это ведь безопасно для него? - Понятия не имею. Я раньше никогда такого не видел. - Тогда может не стоит рисковать? – осторожно спросил старший брат. - Майк, как ты можешь?! – возмутился Эксл. – Я остаюсь, и это не обсуждается. - Но ты Один. Если с тобой что-то случится… - Помню! Помню! Но возможно, я помог Эндерсу именно потому что я Один. Я чувствовал свою силу сейчас. И я никуда не уйду отсюда, пока моя сила помогает унять боль. - Ладно, - сдался Уль. – Только ведите себя прилично. Медсестер не кадрить, наркоту не тырить, спирт не пить. - Так не интересно, - подал слабый голос протеста Эндерс. Ответом ему было дружное фырканье семьи. Его семьи.