***
На самом нижнем этаже его поджидал сюрприз - миникарта на часиках вдруг отобразила тревожный треугольник, поджидающий неосторожного гостя в одной из кладовок. Возле треугольника подсвечивался острый уголок обзора, и Крейн содрогнулся - неужели? Огляделся вокруг, отмечая плотно занавешенные и заколоченные окна, придвинутые в дверям тумбы и шкафы и вообще все средства, чтобы не допустить в помещения зомби. И дневной свет, такой губительный для этого спящего чудовища. Нет, надеяться было не на что: похоже внизу, в комнате, открытую дверь которой Крейн видел через перила небольшой галереи второго этажа, сидел прыгун, опасная тварь, один из самых смертельных уродов, стаи которых по ночам ввергают выживших в панику. Тут же послышалось знакомое стрекотание и лёгкий рык, похожий то ли на храп, то ли на трели голодного желудка. При этом необследованной оставалась всего одна комната - номер на втором этаже, прямо над кладовкой. Как отреагирует чудовище, если даже наёмнику удастся прокрасться мимо перил, когда услышит шаги прямо над головой? Крейн сжал покрепче свой тесак и, пригнувшись, пробрался к комнатке. Сверился с картой - прыгун оставался на месте. Это ободряло, и отставной шпион поспешно дёрнул дверь. Заперта. Отлично. Мало нам шагов над головой, будем теперь ещё шуршать и звякать отмычкой. С замком он справился на удивление быстро. Крейн даже и не мог вспомнить, когда научился так мастерски обращаться с замками. Он намацал слабину на повороте, замок щёлкнул, и наёмник тихонько толкнул дверь. За ней - крошечная прихожая с широким шкафом и большая комната. Целой мебели, кроме шкафа и каркаса кровати, внутри не нашлось, повсюду были разбросаны обломки, куски грязной ткани и разодранные сумки. Это не было похоже на разруху других номеров, которые спешно бросали, собирая всё нужное. Отсюда, казалось, жильцы не ушли своим ходом. Так и есть, за кроватью обнаружились два ссохшихся трупа, но Крейн брезгливо перешагнул их, спеша к цели своего исследования - объёмистому тугому пакету из брезента, в котором прятался типовой набор помощи ЧС, каждый из которых для выживших был просто на вес золота. Крейн погрузил его в вещмешок к остальным, ничуть не озаботившись чудесами вместительности и собственной грузоподъёмности, а потом вернулся к шкафу. Обычно в них можно было найти консервы или что-нибудь из полезного мусора, вроде верёвок и лезвий. Он дёрнул дверцу на себя, и из недр шкафа на него вдруг с режущим ухо визгом вывалился заражённый. Зомби попытался вцепиться в руку наёмника, но получил мощный удар в голову и стих, отлетая обратно в шкаф. Перепуганный Крейн уже обрушивал на него удары тесака, отплёвываясь от крови, которая брызгала прямо в лицо. Наконец, с врагом было покончено, и наёмник заметил, что при жизни это была женщина. Довольно симпатичная, надо сказать. Он отметил про себя, что редко встречает таких, которых даже зомбирование не лишило привлекательности, но напомнил себе, что заражённые обратились совсем недавно, поэтому обладали ловкостью человека, иной раз даже отбегали, невнятно умоляя не трогать их, но всё это оставалось лишь проблесками безнадёжно угасающего разума. Обманываться не следовало. Пол под ногами завибрировал от рёва потревоженного визгом прыгуна. Чёртов заражённый! Крейн, словно заяц, вылетел из номера, выругался на бегу, краем глаза замечая багровый силуэт внизу через перила галереи, и спринтерским темпом припустил по коридору, судорожно вспоминая маршрут подъёма к аварийной двери. Погоня с грохотом неслась следом. Наверх, к спасительному дневному свету, к свободе! Эту гонку выиграл человек. Ноги уже стали свинцовыми и еле передвигались, когда Крейн добрался до двери. Не останавливаясь, он локтем врезался в неё, вылетая на крышу пристройки, а потом устало привалился к стене спиной, зная, что мутант не вылезет на свет, если только не совсем дурак. Можно было успокоиться и немного передохнуть. И только теперь Крейн обратил внимание, что на улице не намного светлее, чем в заброшенном отеле, а край неба окутан золотым закатным светом, ускользающим за горы. Передатчик вдруг ожил и заявил мужским голосом с лёгким восточным акцентом: — Это Эйо! Пора залечь на дно! Подберите тихое местечко для ночлега. Берегите себя, услышимся завтра. Наёмник длинно выругался. Наступала ночь.***
Это раньше с наступлением темноты Крейн терял силу воли и обретал чудовищную дрожь в ногах. Так, оказавшись случайно глубокой ночью возле дома Гази, он первым делом пришёл в ужас. Стучаться в дом к полоумному было бесполезно - тот неизменно говорил, что мама запретила ему приводить гостей, а ломиться через крышу было рискованно. В почти что непроглядной темноте, разгоняемой лишь точечкой его горящего фонарика, Крейн только успел порадоваться, что эти три хижины находятся в своеобразном овраге под автострадой, скрытые от глаз ночных охотников. Отставной шпион огляделся, прикидывая, что дорога на крышу потребует карабкаться по каменной насыпи к опорам моста, а это вряд ли ускользнёт от внимания прыгунов. Он уселся на мостки, прижался спиной к брошенной хижине, стараясь слиться с ней по толщине и фактуре, и долго и пристально огляделся. Чувство выживания моментально подсказало движение высоко над головой - там вальяжно прогуливался прыгун. Крейн видел подрагивающий ржавью силуэт прямо через полотно моста, и его сердце холодело тем сильнее, чем дольше он не мог отнять он него взгляд. Лишь одно показалось наёмнику странным - прыгун шёл от туннеля, удалялся и пропадал из виду, но назад не возвращался. Через минуту он снова шёл от туннеля. Стоило ли предположить здесь целую стаю? Словно ответом на этот вопрос, взгляд Крейна вдруг уловил движение слева и справа наверху, возле лестниц, которые вели в овраг. Справа - совсем уж близко, и наёмник мигом погасил фонарь и постарался даже перестать дышать, вжимаясь в мостки так, что вскоре перестал чувствовать собственное тело. Его потряхивало от желания отвести взгляд и пялиться на разбитые ставни пустеющей хижины напротив, но мутантов нельзя было упускать из виду. Им-то темнота не помеха. Так прошла ночь. Крейн едва дышал, и рука так цепко держала рукоять ножа, что узор с неё надолго отпечатался на ладони. Рассветные лучи пробились через щель навеса, и наёмник вздрогнул, а округа взорвалась громким удаляющимся воем припозднившегося прыгуна, которого отчаянно жгло утреннее солнце. Выходит, монстр так и дежурил где-то поблизости. Крейн похвалил себя за осторожность. Позже, уже в Башне, им буквально восхищались. Могло ли быть иначе с новичком, который не побоялся выбраться ночью, когда даже бывалые стараются держаться в пределах безопасных зон? Разве что наёмник не рассказал, что всю ночь просидел в укрытии, боясь пошевелиться. Этот странный, но зато очень действенный метод Крейн оставил при себе и долгое время активно им пользовался. Достаточно было забиться в какую-нибудь тёмную, замкнутую хотя бы с двух сторон дыру и оттуда прислушиваться к звукам. Теперь-то всё поменялось, и отсидке отставной шпион предпочитал осторожные и быстрые перебежки. Просто в какой-то момент он понял, что убежать от одного-двух ночных чудовищ - вполне реально. Тело начинало слушаться лучше, навыки давали о себе знать. Вот и теперь он петлял по улицам, внимательно следя за подозрительными перемещениями на своей миникарте и выискивая пару балкончиков и навесов, чтобы подняться на крышу. Там, конечно, он окажется более открыт для взглядов, но и убегать станет легче. Безопасные зоны Старого Города поражали своей простотой и лёгкостью проникновения для человека. Уже не первый раз удалось спастись от погони, просто перемахнув через забор и падая в спасительный бассейн ультрафиолетового света, в который ни один прыгун или ночной зомбированный сунуться не могли. Даже самое хилое щупальце, попавшее в ядовито-синие клубы света, начинало дымиться, едва ли не гореть, причиняя хозяину неимоверные страдания. Крейн любил Старый Город. Вчера и сегодня он спрятался на верхушке двух Башен, окружённых металлическими лесами. Не самое любимое его укрытие, потому что проникновение туда требовало подниматься на страшную высоту по скрипучим лесам, подставляясь под ветер и отмораживая пальцы холодным вечером. Площадки лесов громоздились друг на другом, образуя около шести "этажей". Четыре из них уже находились под защитой множества мощных ультрафиолетовых ламп, но любого поднимающегося до конца не оставляло ощущение, что за ним следом спешит кто-то из преследующих, поэтому башенки часто пустовали, давая укрытие только тем, кто подолгу отсиживался и не высовывался. Этой ночью Крейн решил пошутить. Он часто ругал себя за эту привычку, но не мог от неё отделаться никакими усилиями. Иной раз ему казалось, что он находится в компьютерной игре, уж слишком гладко или, наоборот, нелепо всё складывалось. При этом казалось, что даже после смерти наёмник возникнет где-нибудь поблизости в безопасном месте и продолжит свои приключения. Такими соображениями он не делился ни с кем.***
Ночь ложилась на город, со стороны моря золотило крыши садящимся за горизонт солнцем и вычерняло силуэты домов на фоне неба. В такие часы город казался чарующим и невероятным. Откуда-то - Крейн так и не сумел разобрать - раздавались торжественно-печальные удары колокола, возвещающие конец дня и необходимость побыстрее найти укрытие. Под эти удары город, казалось, темнел на глазах и так же незаметно глазу погружался в кромешную черноту, лишь где-то среди крыш светился болезненный ультрафиолетовый свет безопасных зон. Там наверняка оставался кто-то из выживших. Часы на руке запищали, и в тот же миг город на мгновение накрыл глухой сдавленный рёв нескольких сотен глоток просыпающихся ночных тварей. Они спешили на охоту, защищённые от света, а город за эти минуты превращался в смертоносную ловушку, наполняя душу трепетом даже у самых безбашенных трейсеров. Крейн подождал пару минут, пока всё успокоится, а потом спустился до самой нижней защищённой площадки лесов. Отсюда до крыши внизу оставалось метра три-четыре. Постоял ещё минутку, собираясь с силами, и аккуратно слез ниже, в уже опасную зону. Металл скрипнул под ногами, заставляя на мгновение настороженно замереть. Наёмник посмотрел на купол, украшающий крышу впереди, снял винтовку и несколько раз выстрелил в темноту. Темнота ответила рёвом - многоголосым и пугающе близким. Опьянённый адреналином, жахнувшим в голову, наёмник вскарабкался на "этаж" выше, устраиваясь в безопасной, окутанной ультрафиолетом зоне. Отсюда ему было прекрасно видно крышу, незащищённые леса ниже, луч фонарика добирался даже до силуэтов тёмных фонарей поблизости. Прямо внизу застрекотали, послышался грохот деформируемых под карабкающейся тушей черепичек, а потом Крейн увидел прыгуна. Тот, словно демонстрируя себя, вышел на открытое место на крыше и смотрел наверх, на человека. Жертва, до которой невозможно добраться, маняще близкая и недоступная. Наёмник в свою очередь рассматривал мерзкую, человекообразную фигуру, бугристую и развороченную, словно вскрытую изнутри. Мощные ноги заканчивались широкими стопами, и было совсем не удивительно, что эта тварь может в прыжке преодолевать невероятные расстояния. Мертвенно-белая, в контраст остальному телу, кожа на морде мутанта, ряд пугающих зубов и какой-то раздвоенный подбородок, грудная клетка вывернута наружу, заострившиеся обломки рёбер противно вибрировали во время рёва, подёргивались, как жвалы гигантского насекомого, да и сам рёв напоминал скорее громкий, долгий и угрожающий хрип. На всём этом великолепии бешеным огнём горели крошечные красные глазки. Прыгун смотрел на человека, нахально сидящего в такой близости к краю площадки. Возле купола послышался ещё один рёв, а откуда-то издалека лился сдвоенный крик чокнутых заражённых, которые по ночам и вовсе срывались с цепи. Добраться, конечно, через ультрафиолет они тоже не могли, но их крики почему-то напрягали Крейна сильнее, чем развороченная туша ходячего безобразия прямо внизу. Прыгуны приблизились к основанию лесов, заходили там, деловито нарезая круги, и пыхтели так, словно решающим усилием толкали вагонетку на последних метрах до контрольной точки. Один их мутантов прыгнул и с грохотом взобрался по стене на нижний "этаж" лесов, оказываясь прямо под Крейном. Наёмник мог теперь, отойдя к другому краю, видеть прыгуна так близко, как видел мало кто в этом городе и уж точно никто из выживших. При большом желании можно было протянуть руку и потрепать мутанта по голове, но Крейн, испытывая приятный щекочущий страх и совершенно пьянящий восторг безнаказанности при этом, просто смотрел на него, наблюдая за его метаниями. Постояв так минутку, наёмник сел. Поборол желание свесить ноги с края - это уже могло кончиться летально, а сложил их по-турецки, принимая совершенно отрешённый вид. Прыгун перестал метаться и уставился прямо на человека. На деле их разделал всего один ярус лесов, один лишь слабенький прыжок, но залитое светом пространство вокруг наёмника не оставляло шансов ночному охотнику. Прыгун снова взревел, теперь уже с откровенной ненавистью и какой-то при этом озадаченностью, вперился неотрывно в глаза наглого человека и долго не отрывался от них. А затем прыгнул. Инстинкты сработали раньше, чем разум - в ту же секунду Крейн метнулся назад, откатывась к стене башенки и едва не проваливаясь в щель между ней и металлической площадкой. Сердце вздрогнуло и ударилось в рёбра, будто не успевая за телом, а затем зашлось в бешеном ритме. Крейн только и успел увидеть, как тело прыгуна, возникшее у края площадки, мгновенно задымилось, заволакивая мощную фигуру. Мутант вскинул конечности и с визгом раненой собаки грохнулся вниз, прямо в проём между площадками, тяжело приземляясь на черепички такой далёкой отсюда крыши. Ещё секунду он лежал без движения, а потом сила тяжести потянула затихший труп вниз по скату. Наёмник услышал влажный, чавкающий шлепок, и понял, что с одним врагом покончено. Он посмотрел на часы. До рассвета оставалось ещё около шести часов. Можно продолжить.