Проза

      Андрей оттягивал возвращение домой как можно дольше. Вдруг решил заскочить к Антиповым, чтобы Сашке подарить новенький набор для моделирования. Ну, знаете, всякие дельтопланы и самолеты-вертолеты. Да уж, Антон явно не в восторге от увлечения своего парнишки. Потом Кисляк вспомнил, что очень долго не был у родителей. Отсутствие супруги объяснил ее легким недомоганием, передал несуществовавшие приветы. На улице уже стемнело и вот он с сумкой наперевес стоит перед своим домом, запрокинув голову, находит пустые глазницы окон их квартиры.       Или уже его квартиры?       Свет не горит. Темно.       «Интересно, она уже все вещи перевезла? И куда?»       Прошла уже неделя с их разговора, после которого Кисляк так и не удосужился молить о шансе все исправить. Знал бы он, что исправлять. Яна же демонстрировала гордость и непоколебимость, убеждая себя в правильности решений. Она не любит недосказанности и предпочитает все расставлять по своим местам, именно поэтому сейчас сидит в кромешной тьме гостиной, дожидаясь мужа. В его голове уже созрел план: закинуть сумку, переодеться и направиться в ближайший бар. Желательно, до самого утра. Лишь закрытая на один оборот ключа дверь заставила отвлечься от желания сиюминутно напиться.       Тусклый свет уличных фонарей проникает сквозь неплотные шторы, вырисовывая причудливые узоры на стенах. Настенные часы тикают слишком громко. Атмосфера нагнетающая, почти тянет на психологический триллер. Ни крови, ни убийств нет, только натянутые нервы.       По ту сторону двери Яна, услышав щелчок и тихие шаги, вздрагивает. Внезапно становится как-то неуютно и холодно, она подтягивает колени к груди, практически сворачиваясь калачиком в кресле. Темный силуэт вырастает перед ней.       «Все-таки не ушла», - с облегчением думает Кисляк. - Привет, - тихо говорит он, словно боясь разбудить. - Здравствуй, - отзывается Яна, чувствуя нарастающее напряжение.       Она как никогда холодна и далека от него, несмотря на то, что сидит прямо перед ним, одновременно беззащитная и готовая дать отпор, прежде всему ему самому.       Вроде бы руку протяни и лети оно все в преисподнюю.       Он пахнет до дрожи любимо. Как ей всегда нравилось, нравится и, наверно, будет нравиться всю жизнь.Яна думает о том, что лучше бы от него разило чужим женским парфюмом, непременно дорогим. Исключительно дорогим. Любовница Андрея Кисляка должна быть эффектной успешной девушкой с короткими иссиня-черными волосами и красной помадой на губах. Полная противоположность ее самой. Мысль о том, что Андрей мог бы ей изменять, не показалась кощунственной.       «Да лучше бы изменил, было бы стократ проще». - Ты не ушла… - констатирует факт Андрей, отмечая про себя, что говорит очень тихо, словно боится спугнуть девушку. - А ты был бы рад, обнаружив пустую квартиру? Не беспокойся, это дело нехитрое, - Яна, напротив, чеканит слова громко, с претензией. - Не цепляйся к словам. Ты не говорила родителям? - Не говорила. - Почему? - Андрей, ты хочешь, чтобы я ушла как можно быстрее? Твоя настойчивость, признаюсь, меня поражает. - А ты хочешь остаться? - Я не… - Ты здесь, передом мной и я задаю тебе вопрос: ты понимаешь, что погорячилась с такими громкими словами? – внезапно Андрей понимает, как он устал. Устал быть наедине со своими мыслями. Устал от этих непонятных разговоров. - Прекрати разговаривать со мной как с малолетней девчонкой, Андрей, - она говорит еще громче. - Ты – моя женщина. Я пока еще твой муж, дорогая, и хочу услышать ответ. Я никаких решений не принимал. - Если ты не заметил, я уже давно принимаю в нашей семье все решения. Кто у нас тут мужик? А? - Яна… - Что? - Ты меня уже и за мужика не считаешь? А может ты встретила другого? А? Какого-нибудь Кострова…А может ты с кем-нибудь и перепихнуться успела, пока муж на сборах? Потом решила, что встретила настоящую любовь и решила покончить со мной разводом? – он и сам не знал, откуда в его голове появились такие мысли. Ярость прилила, затопляя все вокруг.       Яна подлетает в мгновение ока к Кисляку, награждая его звонкой пощечиной. - А вот это лишнее, - он проводит ладонью по щеке и резко хватает жену за запястье.       Она не ожидала такого от него. В глазах вспыхивает огонек ненависти к происходящему, к нему, к ним.       Горит.       Внутри все горит. - Андрей, мне больно. - Больно? Больно? – Кисляк лишь сжимает ее руку сильнее. - Андрей, отпусти! – вскрикивает Яна, пытаясь высвободиться из его хватки. - Посмотри на меня, Яночка. Тебе больно? - Больно! – в ее глазах блестят слезы.       Андрей зачарованно смотрит на нее. Такой он ее еще не видел. Яна умела нежно любить и заботиться, умела обижаться и ругаться с ним, но сейчас хоккеист не чувствует ничего, исходящего от нее. Ее физическая боль ему не по вкусу. Как и ее слезы. - Мне тоже больно. Больно даже подумать, что нам вместе вдруг стало так херово. Яночка, что мы сделали не так? - Отпусти меня.       Андрей послушно выпускает ее руку, горько усмехаясь.Она вихрем скрывается в спальне. Кисляку не надо даже туда заходить, чтобы знать, что она делает. Дверцы шкафов и тумб хлопают слишком громко. Дышит она тоже слишком…громко. Сквозь короткие всхлипы. - Я завтра подаю на развод, - осведомляет его Яна через минут пятнадцать, вытаскивая из комнаты чемодан. - Валяй. Только не иди туда с таким лицом, выглядишь так себе.       Он знает, задел ее самолюбие, потому что она церемонно снимает с пальца кольцо и протягивает его ему на раскрытой ладони.       А вот это уже слишком.       Андрей делает шаг вперед, оказываясь в опасной близости. Смотрит на нее сверху вниз. В ее глазах непоколебимая уверенность, наглость и в тоже время капля испуга. Яна непроизвольно облизывает пересохшие губы, что действует на Кисляка мгновенно.       Поцелуи явно не нежные. Только отчего-то мурашки по коже.       Сердце исступленно бьется где-то там, внутри, перегоняя вместе с кровью нечто вязко-ядовитое.       Она, на удивление Андрея, не сопротивляется. Лишь обнимает за шею, выпуская из ладони кольцо, со звоном падающее на пол.       Неважно.       Все неважно, когда его руки по-хозяйски исследуют ее тело, забираясь под шелк новой блузки.       «Будут синяки», - отстранено думает Андрей. - Хватит, - слабо протестует Яна, упираясь рукой ему в грудь. - Да брось, кого ты обманываешь, Янчик? Успела снять с меня футболку, сама без пяти минут в чем мама родила, а теперь хватит? - А я прощальный секс не планировала, - поправляя блузку, говорит она. - А я разводится тоже не планировал, - парирует Андрей, притягивая жену к себе. *** - Хьюстон, у нас проблемы, - шепчет Андрей, пытаясь поцеловать жену куда-то в ухо. - Мм? - От меня жена собралась уходить, - посетовал Кисляк, стягивая с нее одеяло. - Ммм… - Яночка, когда ты ведешь переговоры таким образом, мне непременно хочется приступить к созданию Кисляков-младших. - Андрей, верни одеяло, холодно, - Яна перекатилась набок, чтобы наткнуться на насмешливый взгляд мужа. – Хочу вам доложить, граф Кисляк, Хьюстон тоже имеет проблемы. - Ммм… - передразнил ее Андрей, скользя ладонью по голому плечу. - Прекрати это, - она хмурится, дергая плечом. – Нам нужно серьезно поговорить. - Конечно-конечно. Вроде, если мне не изменяет память, сегодня ты собиралась идти подавать на развод. - Да, Андрей и, извини, то, что произошло…наверное ничего не изменит. - Занимайтесь любовью, а не войной. Слышала такое? И да, раньше, это все меняло. - Очень остроумно. Андрюша, может, мы просто ошиблись. Просто нам вместе всегда было…удобно. И… - То есть ты серьезно хочешь уйти от меня? - Я не знаю, - она избегает его пристального взгляда. - Я буду ждать. - Чего? - Когда ты одумаешься. В конце концов, у нас есть целый день, чтобы вместе принять правильное решение. Мы же семья? - Андрюш… - Сегодня воскресенье. Вы-ход-ной. Значит, твое ярое желание написать заявление откладывается, и пока ты придумываешь формулировку причины развода, только учти, несовместимость характеров - это неубедительно, я испеку твой любимый пирог. Идет?       Андрей в одних боксерах скрывается на кухне. Воображение рисует Яне полуголого мужа в фартуке, испачкавшегося мукой. Зрелище, конечно, то еще. Именно поэтому, а может не только поэтому, девушка решает заглянуть на кухню, попутно отыскав лежащее на полу у кресла обручальное кольцо.       На часах давно полдень. Андрей как ни в чем ни бывало рассказывает ей про тот горе-пансион, а она лишь улыбается. Сегодня время летит непростительно быстро и Яне хочется остановить его бег. Пусть проблемы подождут. Пусть завтра подождет. В конце концов, будет и послезавтра. Уйти она всегда успеет. В этом, наверно, и есть проза.       Проза жизни.