Лисица и Черный Волк

... Таннари забрался в развалины сгоревшего дома и стал искать место, где предположительно когда-то находиться сокровищница. Учуять нюхом золото было нельзя из-за сильного запаха гари и крови. Все завалилось, остались только та часть стен, что была из камня. Головешки обгоревшего дерева и пепел горами лежали повсюду горами. Все было разрушено, не оставив даже намека о роскошном жилище. Очень тяжело смотреть на все это, что когда-то являлось его домом. Здесь он вырос и жил всю жизнь. Здесь он должен был продолжить свой род, а теперь все это уничтожено. Снова острая боль ожила в душе, нестерпимо терзая воспоминаниями. Пришлось приложить немалые усилия, подавляя себя, чтобы и не обратиться в зверя и не кинуться терзать врагов, что находились за стенами, уничтоживших дом, осквернивших их земли и убивших сестру. Та внутренняя часть, что представляла собой волка, требовала мести за гибель члена семьи, за смерть волчицы. Еще в тот же день, он рванул бы мстить, не раздумывая, тем самым погубив себя, если бы Аника его не остановила. Трое волков не смогли противостоять, а он в одиночку тем более не выстоял бы. Все время он напоминал себе слова жены, что нужно спасти оставшихся в живых родителей, иначе смерть Тасмин будет напрасной. Гнев и боль переполняли его, подталкивая действовать, и только мысли о девушке, ставшей хозяйкой его сердца, сдерживали его, позволяя думать трезво. Наткнувшись на место, где прежде располагался храм, Таннари зашел туда и осмотрел алтарь. В куче пепла он увидел одну из фигурок божества Звериного Бога. Он протянул руку и выгреб ее оттуда. Причудливое существо в сидящей позе было выполнено из зеленого малахита и выдержало пожар. Возможно сохранились и другие, но они были пограблены в золе. Сжав ее в ладони, он мысленно обратился к Звериному Богу, моля о том, чтобы покарал врагов, и о милости к их стае, затем спрятал ее под одеждой. Осматривая далее остатки дома, он, к своей радости, обнаружил, что погреба практически не пострадали. Повреждено было только на входе из кухни, где сгорела входная дверь. Но все остальное было безвозвратно уничтожено, даже печи развалились, не выдержав температуры. Таннари нашел золото, хранившееся в их доме под кучами обломков и пепла. Они немного сплавилось, но большая часть все же была россыпью. Таннари разгреб его и разбросал повсюду, как можно в больших местах. Потом подошел к одному из стражников, охранявших клетки, и шепнул на ухо, что нашел золото. Тот оглянулся по сторонам и предложил поделиться. Он указал ему, где нашел золото и тот, бросив пост, умчался в развалины дома. - Ой, хлопцы, - громко проговорил Таннари, - он там золото нашел. Остальные обернулись на него и загудели. - Что ты такое мелешь? - фыркнул один из них. - Не веришь, иди, посмотри. - Таннари указал на дом, и небрежно подбросил монеты в руке. - Его там полно. Они богатенькие были. Стражники побросали свои посты и побежали в дом. С руин послышался шум, возня и крики ссоры. Таннари, убедившись, что все ушли, махнул Анике. Та подбежала к клеткам и принялась взламывать замки. Ей пришлось повозиться, так как используемый инструмент она подобрала из подручных предметов. Но, в конце концов, двери были открыты. Таннари стоял на страже, следя, чтобы никто из стражников не вернулся из дома раньше времени. Аника вернулась к лошадям и подвела к клеткам. Таннари поспешил к ней на помощь. Он открыл двери и зашел в клетку к матери. - Мам, я за тобой, идем, - сказал он ей, беря за руку. Женщина посмотрела на него печальным взглядом, но поднялась. Он вывел ее с клетки, но шла она с трудом. Тогда он подхватил ее на руки и понес к лошадям. Аника встретила его и накинула на нее приготовленный плащ. Он усадил ее на лошадь и пошел за отцом. Тот тоже с трудом поднялся на ноги, силы из полученных многочисленных ран восстанавливались медленно, а психологическое состояние этому не способствовало. Взвалив отца на плечо, он вывел его к лошадям, где Аника также накинула на него плащ. После чего они усадили его на лошадь. Аника осталась держать лошадей, а Таннари вернулся за телом сестры. Подойдя к ней, он набросил на нее плащ, и завернул в него, взяв на руки. С помощь Аники он сел на лошадь и взял тело, она же последней запрыгнула в седло. Удостоверившись, что все на местах, они направили лошадей на выход из поместья. Киара едва держалась в седле, но Аника, ехавшая рядом с ней, следила за ней, чтобы та не упала. Таннари, еще не отошедший после ранения, не обращал внимания на мучавшую его на боль, крепко держал тело сестры и управлял лошадью. Они беспрепятственно выехали в ворота и направились вдоль стены поместья. Так они ехали до конца поселка, пока на пути не встал пост. В свете ночных костров в них сложно было разглядеть сбежавших пленников, тем более, что воины на посту не видели их. - Стоять, вы, куда это на ночь глядя? – спросил главный на посту. - Наш человек ранен, - проговорил Таннари, прижимая к себе сестру. – Едем в другую деревню к лекарю. - А наш, что не справляется? – удивился стражник. - Много работы у него, - кивнул Таннари, - не когда нами заниматься. Мальчишка нам дорогу показывает. Он указал на Анику, так как она сильно выделялась на их фоне своими габаритами. - А этот что? – стражник указал на сгорбившуюся Киара. - Этот тоже, - ответил Таннари. – Раны никак не заживают. Стражник с пристальным вниманием несколько минут рассматривал их. Как вдруг у ворот поместья послышались крики тревоги. Таннари обеспокоенно обернулся. А стражник заметил, что один из всадников босиком. - Эй, а ну-ка постойте, - он хотел приблизиться к Данвару. Но Таннари хлестнул своего коня, и тот рванул с места, сбив воина, остальные подорвались за ним. Прочие стражники на посту спохватились и забегали, доставая оружие. Некоторые стали запрыгивать на лошадей, чтобы броситься в погоню. Крики от ворот доносились все громче. Наконец кто-то прискакал на пост и крикнул, что пленники сбежали. Но они уже мчались прочь от злосчастного места, подняв лошадей в карьер, держась за гривы. Аника, приотстала, на ходу прихватив факел, воткнутый в землю, и стала что-то поджигать. Она замахнулась назад, бросив что-то. За ее спиной полыхнуло, огненная стена перегородила дорогу преследователям. Однако, несколько из них таки проскочили через огонь. Тогда Аника бросила следующий снаряд. Снова полыхнуло. Испуганное ржание лошадей сзади свидетельствовало, что цель была достигнута. Подгоняя лошадей во весь опор, они скрылись среди холмов, держа свой путь к югу. … После получасовой сумасшедшей скачки, они стали сбавлять темп. Лошади начали тяжело дышать, и отказывались выполнять команды. Перейдя на шаг, беглецы направились в маленькую рощу, черневшей среди холмов. Аника спешилась и подхватила поводья остальных лошадей. Таннари слез с лошади и снял тело сестры, уложив его на землю. Потом помог спуститься матери и отцу. Делали они все молча, не зная даже, что сказать друг другу. Киара едва коснулась земли, бросилась к дочери, упав возле нее с рыданьями. - Здесь одежда для них, - сказала Аника, подходя к Таннари и протягивая рюкзак. Таннари взял его и пошел к отцу. Аника занялась лошадьми, понимая, что помочь им она не может. Не смотря, на то, что они стали для нее, как родные. Но все же они семья, а она чужая. И как оказать им поддержку в такой ситуации, она не знала. Таннари сам с ними о чем-то говорил, утешал и одевал. Она же терпеливо ждала в стороне. - Вот одежда, - сказал Таннари, подойдя к отцу. Тот стоял неподалеку от Киары и Тасмин. - За что наши боги так поступает с нами? – отрешенно произнес Данвар, смотря на страдания жены. – Это уже не испытание. Второй раз – это наказание. - Это не боги, - прорычал Таннари. – Это дело рук обычных людей, вторгшихся в наши земли. Поверженный вид отца только усиливал его ярость, требуя расплаты кровью врагов. - Или наши боги больше не властны над этим землями, - ответил ему Данвар. - Отец, - Таннари подошел к нему, как можно ближе, - я сделаю все, чтобы вернуть наш дом и поместье, и отомщу за смерть сестры. Данвар встретился с ним взглядом. - Сын мой, - обратился он к парню, - обещай, что сохранишь себя и свою жену, дабы наш род не исчез бесследно. - Обещаю, - без колебаний ответил Таннари. – Мы вернем свой дом, и вы с мамой будете нянчить в нем внуков. Он старался говорить твердо и уверенно, хотя в горле стоял жесткий ком, грозящий вырваться рыданиями. - Что мне сделать, чтобы она пережила это? – хрипло спросил Данвар, снова переведя взгляд на рыдающую женщину. - Мама же сильная, - тихо сказал Таннари, смотря на отца и не желая терять надежду. – Она справиться, правда? Мы поможем ей. Данвар положил руку сыну на плечо и стиснул со всей силы. Таннари стойко выдержал его пожатие, после чего рука отца бессильно сползла с плеча. Он видел, какая боль отражается в его взгляде. Второй раз за его жизнь, ему пришлось пережить такое. Постояв рядом с отцом, парень вернулся к жене. - Полчаса передохнем, и выдвигаемся дальше, - сообщил Таннари, подойдя к Анике. Девушка молчаливо кивнула, и достала еду. - Когда ты успела все это стащить? – удивленно спросил Таннари, увидев еду. - Талант невозможно забыть, - смущенно ответила Аника. Он подошел к ней ближе. - В который раз убеждаюсь, что не ошибся в тебе, - сказал он ей, над ухом. - Я делаю то, что сделала бы для своей семьи, - ответила она. – А моя семья – это вы. Он поцеловал ее и понес еду родителям. Данвар сидел рядом с женой у тела дочери и утешал ее. - Зачем мне жить, если ее больше нет, - всхлипывала Киара. - Но есть Таннари, - ответил ей Данвар. – Мы нужны ему. Он загубит себя без нас, пытаясь отомстить за нас. Киара с новой силой зарыдала на его плече. - Я знаю, ты сильная, – сказал ей Данвар, сам сдерживая слезы. – Мы отомстим за нее. Мы вернем наш дом, и в нем ты будешь растить внуков. Желание сохранить жизнь сыну придало ему уверенности и сил, чтобы бороться дальше. Он поделился этим с женой, и Киара притихла. Слова мужа не уняли ее боль, но разбудили закрывшийся разум, и напомнив, что у нее есть еще один ребенок. Аника подошла к Таннари и спросила. - Послушай, а что с тело Тасмин? Мы что его с собой будем два дня везти? Оно ж… - Не беспокойся. – Перебил он ее. – Она не будет разлагаться, потому что ее тело пропитано магией с рождения. Ее можно только сжечь. Поэтому мы доставим ее в родовые земли и сожжем на погребальном костре. - А, тогда понятно, - понимающе кивнула Аника. … Они ехали почти всю ночь, не спеша, но почти не останавливаясь. Разводить огонь не решались и отдыхали в темноте и холоде. Холодные зимние ночи удлинялись с каждым днем. Хотя была только середина зимы, но в здешних краях сильных холодов, как на севере, не было, но и теплом не баловало. Днем было намного теплее, а вот ночью властвовал холод, иногда в низинах доходило до заморозков. Аника все куталась в плащ, прячась от холодного ветра, поднявшегося по дороге. Небо нахмурилось, грозя дождем. - А этот человек, - спросила по дороге Аника Таннари, - хоть примет нас? - Я точно не знаю, - ответил он. – Но будем надеяться, что примет. До этого отношения с ним самые теплые, практически родственные. Живет он отшельником, так что лишних глаз вокруг не будет. Иногда они останавливались, чтобы спрятать свои следы, путая их и заметая. Опасность погони оставалась до самых земель соседнего клана. … На третий день пути они увидели на краю леса небольшой двухэтажный дом. Он притаился у подножья холма, среди редких деревьев. Первый его этаж был каменным, а второй из дерева. Крыша похожа на камышовую или соломенную. И из трубы шел дымок. - Кажется, Шаушенги дома, - с надеждой проговорил Таннари, рассматривая дом с холма. - Надеюсь, он не очень расстроиться нашим внезапным визитом, - отозвался Данвар и направил коня вперед. Они поскакали к дому, спускаясь с холма. На подъезде к дому, они заметили, что там кто-то ходит. Подъехав, они спешились, а им навстречу вышел пожилой мужчина. Высокий, с сединой в темных волосах, крепкой фигурой, широкими плечами, но с животиком. У него было круглое лицо и седая борода, а глаза светло-карие. На нем была простая одежда черно-коричневых цветов, но не крестьянская. На вид Анике он показался добродушным человеком. - Кто пожаловал в мои владения? – басисто проговорил Шаушенги, встречая гостей. - Это я – Данвар, – ответил ему глава клана Дар Амун, снимая капюшон. - Данвар? – удивился Шаушенги. – Какие ветры тебя сюда занесли? - Ветер беды, - с печалью в голосе ответил Данвар. – И надеюсь, что ты нас не откажешь в помощи по старой дружбе. Он вкратце рассказал ему, что произошло. - Данвар, мой дом – твой дом, - сказал по окончанию рассказа Шаушенги с сочувствием. – Ты и твоя семья можете оставаться в нем столько, сколько потребуется. Живу я здесь один, а дом большой, так что места хватит всем. Он пригласил рукой прибывших гостей пройти к дому. - Это твои сыновья? – поинтересовался Шаушенги, когда остальные прошли мимо них. - Сын у меня один, - ответил Данвар, - дочь погибла. - А кто тот парнишка? - Это не парнишка, - Данвар покосился на родственника. – Это наша невестка. Шаушенги извинился, что не разглядел девушка под плащом и шапкой, и пригласил Данвар следовать за ним. … В доме оказалось довольно просторно, на первом этаже располагалась столовая и подсобные помещения, а наверху четыре комнаты. В одной расположились Таннари и Аника, в другой Данвар с Киарой. Шаушенги рассказал им что, где, и сказал, что все в их распоряжении. Таннари с Данваром отправились собирать погребальный костер для Тасмин, Шаушенги пошел с ними. Аника осталась с Киарой, чтобы подготовить тело девушки для обряда. Киара глотала слезы, но подготовила свою дочь в последний путь. Аника восхищалась ее силой воли. Пережить такое, и самой готовить дочь к похоронам было не легко. Когда стемнело, они вынесли тело Тасмин и уложили на костер. Аника разрыдалась, когда они подожги его, и уткнулась в грудь Таннари. Он же стоял, без малейших эмоций на лице, а зеленый огонь пожиравший тело сестры, которое будто таяло, отражался в его голубых глазах. Его холодный взгляд сверкал от жажды возмездия. А огонь костра, словно обжигал их души, заставляя безмолвно кричать от боли. - Они заплатят всеми своими жизнями за ее, - сказал Таннари, не отводя глаз от костра. Аника посмотрела на него и увидела, что он изменился. Раньше в его глазах читалось мальчишеское озорство, беззаботность и легкомыслие. Теперь в них отражалась печать вины и желание мстить. Он в раз повзрослел. Душевная боль мрачной тенью отпечаталась на его лице. … На следующий день Аника помогла Киаре вымыться, и помылась сама. Киара приняла свой прежний облик, только без роскошных одежд. Шаушенги весьма удивился, увидев Анику без шляпы. Рыжих волос он никогда не видел, поэтому даже попросил потрогать их. - Это ж где такие экземпляры водятся? – усмехнувшись, спросил он Таннари. - Далеко отсюда, - ответил тот, - на севере. Но таких там больше нет. - Тогда тебе очень повезло, - подмигнул ему Шаушенги. - Ага, сам удивляюсь, - хмыкнул Таннари. Он сам все больше убеждался, что его встреча с ней была подарком богов. Что в тот, вроде бы, обычный день, он заметил ее руку и схватил, словно небесного духа, который взамен подарил ему счастье. А теперь оно было омрачено последними событиями, заставивших страдать всех. … Понадобилось какое-то время, чтобы все они пришли в себя после пережитого и смогли трезво мыслить. Разбирая цепь события, они искали причины произошедшего. Стараясь поддерживать друг другу, никто из них не оставался наедине, чтобы не мучиться от душевной боли. Дальнейшие их планы были направлены только на осуществления возмездия. Таннари поздно вечером вернулся в комнату, где Аника уже легла спать. Он был мрачнее обычного, и просто молча разделся и лег на кровать. - Ты так огорчен, - заметила она. – Есть какие-то новости? - Новостей никаких, - сухо ответил он. – Я с отцом говорил. - О чем? - О том, как все произошло. - В поместье? – уточнила Аника. Видно было, что он не был настроен на разговор. Но ей хотелось, чтобы он не оставался наедине со своими мыслями, поэтому пыталась его разговорить. - Не только. Вообще с чего все началось, – ответил Таннари. – Акиаши уже давно выказывал интерес к нашей семье, хотел породниться с нами. Похоже, ей таки удалось вытянуть его на разговор. Аника прильнула к ней, давая понять, что она рядом. - Не раз делал намеки, сватая свою дочь за меня, - продолжил Таннари. – Но мне она и со всеми богатствами мира не нужна была. Акиаши не из нашего народа родом. Он не уважает наших богов, а покланяется вашим – северным. И помешан на преследовании тьмы и ее порождений, видя их во всем, что хоть как-то отличается от его представлений. А наша семья имеет немалое влияние в наших краях. Не получив желаемого хитростями, он решился на прямое вторжение в наши земли. Он посмотрел на Анику, и она заметила в свете свечей, как изменилось его лицо на фоне последних событий. Он будто постарел. Боль четко отражалась в его глазах, а улыбка давно не появлялась на его губах. - Подозреваю, что это он подослал скорпионов в твою кровать, - проговорил Таннари, глядя на нее. – Хотя мы так и не нашли прямых доказательств. Ничего не было, пока мы не разослали приглашения на свадьбу. Они тоже получили его, как соседи. Но на свадьбу так и не явились. - То есть он надеялся, что после моей смерти ты выберешь его дочь? – высказала свои предположения Аника. - Наверное, - пожал плечами Таннари. – Видимо он совершенно помешался. Если собрал войско и вторгся в наши земли, уничтожил наш дом, и убил Тасмин… Таннари при воспоминании о сестре, закрыл глаза и стиснул зубы, совладея с нахлынувшими эмоциями. - А мы, не ожидая такой подлости, - продолжил он, - даже не выставляли дозоры, и ворот не закрывали. Они просто прошли между холмов незамеченными, и ворвались в поместье. Когда наши люди пали, защищая его, они просто принялись палить наш дом, крича, что в нем обитают порождения тьмы. Он помолчал, подбирая слова. - Тогда отец с матерью бросились сами защищать свой дом. Отец не мог поверить, что переживает второй раз потерю дома. Тасмин, как настоящая Волчица, не стала убегать и пошла за ними… Они сдались, когда она погибла. Я в тот момент пошел за тобой. Если бы я остался… Все из-за меня…из-за того, что многие хотели стать моей невестой… - Так получается, что виновата я? – оскорблено спросила Аника. - Вовсе нет, - Таннари взял ее за руку. – Если бы не ты, то была бы другая, но дочери Акиаши среди них точно не было бы. И все равно он напал бы. Аника вытерла слезы и обняла его. - Мы отомстим им, - всхлипнула она. – За все… Она обняла его за шею и стала целовать, давая понять, что хочет его утешить своими ласками. Таннари сдержано отвечал на ее старания, но это не останавливало ее. Она перекинула ногу через него, и продолжила его целовать. Почувствовав, что он все-таки отозвался, она сделала все сама. Делая все, чтобы заставиться забыть его о печали, хотя на несколько мгновений. Когда было хорошо ему, радовалась и она, что смогла подарить ему момент радости. Засыпая в его руках, она поняла, что смогла заставить его забыться. … Аника заметила Таннари, сидящим на бревнах, сложенных стопкой возле дома Шаушенги. - Что ты тут спрятался в одиночестве? – спросила она, подойдя к нему. - Не хочется никого видеть, - признался он, смотря на заходящее за холмы солнце. - Может, хватит корить себя, за то, что ты не мог изменить? – Аника присела возле него. - Ага, как же, - рассерженно проговорил он, не глядя на нее, - если б я тогда не ушел, она осталась бы жива. - Ты был ранен, и если бы не ушел, то погиб, - Аника постаралась переубедить его, что он не виноват в произошедшем. - Даже с такими ранениями, - оспорил он, - я мог продолжать сражаться. - А что было бы, если бы погибла я? – спросила Аника, наблюдая за его реакцией. Он удивленно и, при том гневно, посмотрел на нее. Потом притянул к себе и обнял самое любимое для него существо в этом мире. Стало страшно от мысли, что боги могут решить отнять его пару, найденной на далеком севере. - Был бы конец всему, - сказал он, вздохнув. - А теперь представь, если бы ты не пришел, - продолжала рассуждать Аника. – Они подпалили дом, я могла бы сгореть, не зная, что делать. Или ворвались в дом и напали на меня. Конечно, я могла какое-то время отбиваться от них. Но мои силы не сравнить с вашими. Я погибла б, за мной погиб ты, пытаясь отомстить. А там и остальные. Такого ты желаешь нам конца? - Какая ты жестокая, - мрачно проговорил Таннари. - Я не жестокая, - вздохнула она, - просто хочу указать на то, что на все воля богов. Возможно, они забрали Тасмин, как наименьшую жертву, за наше дальнейшее существование. Они помолчали. - Помнится, как-то Тасмин сказала, что хотела бы всегда остаться Волчицей. Всегда быть в клане Волков, - проговорила Аника, глядя на закат. – Правда, не помню когда. Но ее желание сбылось в какой-то мере. Она навсегда осталась Волчицей и всегда будет частью клана Волков, частью нас. Парень наблюдал за погрустневшей женой. - Она это сказала, когда вы с ней в погребе уничтожали двухсотлетнее вино, - ответил Таннари, слабо улыбнувшись. - Да? – удивилась Аника. – А чего я этого не помню? - Вы до того напились, что Тасмин принялась тебе рассказывать про Волков, - Таннари улыбнулся шире, вспоминая тот случай, - но ты почти все забыла. Она мне потом призналась. - А сейчас получается – я вспомнила? – еще больше удивилась Аника. - Выходит так, - пожал плечами Таннари. – Подсознательно ты все помнишь, а из-за всего этого вспомнила и так. Мы способны выпивать куда больше обычных людей и не пьянеть, помня все. - А как же Тасмин? Она тогда раньше вырубилась. - Она была… еще ребенком, - опять они зацепили болезную тему. Аника сама не выдержала и заплакала, уткнувшись в плечо Таннари. - Ничего, мы отомстим за нее, - холодно проговорил он. Мысли о мести притупляли терзавшую душу боль. … Таннари и Данвар с членами других кланов, которые пришли к ним на помощь заседали на кухне в доме Шаушенги. Они шумно обсуждали план предстоящего освобождения земель и поместья Амун Ари. Шли споры и обсуждения всех деталей, ничто не должно было ускользнуть от их внимания. Так же гостей щедро угощали - разные вкусности и вино не оставляло равнодушных. Данвар вовремя предлагал выпить за успех их дела, а Аника с Киарой подавали закуски на стол. Засидевшись допоздна, Данвар с Шаушенги отправились проводить людей, которым предстояло вернуться в лагерь на границе земель Теорга. Киара хлопотала на кухне, убирая со стола, Аника помогала ей. А Таннари остался сидеть за столом, допивая вино. Он сидел, оперев голову на руку, и не спеша отпивал из кружки. Вид у него был отстраненный, будто был он не с ними, а где-то далеко. Аника не стала его трогать, и молча убиралась на кухне. Когда они убрали со стола, Таннари не пожелал уходить и продолжил пить вино, а выпил он уже немало. Киара махнула на него рукой и ушла отдыхать к себе. Осушив очередную кружку и обнаружив пустую бутылку, он потребовал у Аники следующую. - Может, хватит с тебя на сегодня? - сказала она, глядя на него неодобрительным взглядом. - За старое берешься, женщина? - пробурчал он, глядя на нее исподлобья. - Опять рассказываешь мне, сколько нужно пить? Аника разочаровано вздохнула и поставила рядом бутылку. Он налил себе в кружку и выпил все залпом. - Я не рассказываю, сколько тебе пить, а напоминаю, что норму ты уже выпил, - огорчено проговорила она. - И я не женщина, а госпожа Лисица. Таннари недобро покосился на нее, так что Анике стало не по себе. Было в его взгляде что-то агрессивное, чего она прежде никогда не замечала. - Я сейчас покажу тебе, кто здесь хищник, - прорычал он и дернулся к ней с табуретки. Несмотря на опьянение, реакция у него была мгновенная. Аника испуганно пискнула и хотела убежать, но он поймал ее за юбку и потащил к себе. Аника испугано прижала руки к себе, не зная, что у пьяного мужа на уме и чего от него ожидать. Таким она его еще не видела. Смерть Тасмин больно ударила по нему, а желание мстить толкало на безумные поступки. Она едва могла сдерживать его от необдуманных действий. А сегодня он взял и напился, хотя до этого никогда лишнего не брал. Он обхватил ее руками и прижал к себе, уткнувшись лицом в ее живот. Глубоко дыша, он вдыхал ее запах, который дразнил его все сильнее. А Аника невольно вспомнила, тот день когда он встал перед ней на колени. - Ты моя лисичка, - прорычал он, стискивая ее. В его железных объятьях Аника стала задыхаться. - Ты сейчас мне кишки выдавишь! - охнула она. Он ослабил хватку, удивленно поднял голову, и выдал: - Что ж ты такая маленькая? Кормишь-кормишь тебя, а ты не поправляешь. - Какую выбрал, - оскалилась Аника, отпихивая его от себя Ей стало обидно от его слов. Люди говорили, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И она посчитала, что именно так он и думает. Видимо, не смотря, на все его признания, в глубине души он сомневался в своем выборе. Она хотела уйти от него, но он встал и догнал ее в два шага. - Ты куда это? - пошатываясь, проговорил он. - Я тебя еще не отпускал. - Отстань, ты пьян, - отмахнулась от него Аника. - Чтоб меня напоить, нужна бочка, - усмехнулся он, икнув. - Ну, так иди - допивай, - огрызнулась Аника, отмахиваясь от его рук. - Но я тебя хочу, - капризно произнес он, склонив голову на бок, будто игривый пес. - Мало ли чего ты хочешь, - продолжала возмущаться Аника. Но он не обращал внимания на ее протесты, и схватил за талию одной рукой и другой за шею и принялся целовать. Винный запах ударил ей в нос, и она закрутила головой, но ее сил не хватало противостоять его пьяной хватке, хоть и была сильнее обычного человека. Ей показалось или она услышала волчье рычание, исходящее от него? Неужели зверь снова рвался наружу? От этого стало как-то страшно. В таком неконтролируемом состоянии он мог стать Волком в любой момент. Но он подхватил ее, прижав к себе, и потащил к столу, уложив прямо на него, и стал задирать платье. - Что ты делаешь?! - возмущенно воскликнула Аника. - Я хочу тебя, - пьяно проплел Таннари, нависая над ней. - Ты моя жена, имею право. - Прямо здесь, как шлюху? Таково твое отношение ко мне? - она смотрела на него круглыми глазами. - А если кто придет? Ты в своем уме, или последний в вине утопил? За время, прожитое рядом с ними, она научилась ценить себя и свое достоинство. И не собиралась уступать в этом даже ему. Аника отпихнула его ногой и спрыгнула со стола. Он возмущенно засопел, глядя на нее. - Пьяная зверюга, - бросила она ему в лицо. А сама внутренне сжалась, ожидая всплеска его ярости. Она не отводила взгляда от его затуманенных голубых глаз, считая, что не должна проигрывать это бой. Если ударит, то пусть потом мучается, но она не отступит. - Ладно, - вдруг произнес он спокойно, расправив плечи. Похоже, игра, кто кого переглядит, сработала. Но не совсем так, как ожидала Аника. Таннари неожиданно подхватил ее на руки и понес на второй этаж. Она попыталась противиться, но в его стальных объятьях, она была все равно, что котенок. - Не хочешь там, так в нашу комнату точно никто не придет, - сказал он, ей поднимаясь по лестнице. Аника безвольно затихла в его руках, наслаждаясь его ароматом, от которого ей становилось спокойно. Принеся ее в комнату, он заботливо уложил ее на кровать и стал раздеваться. Шрам на его правом боку еще был ярко-розовым, но беспокойства он уже не доставлял, со временем и он исчезнет, а от маленьких ран не осталось и следа. Даже с его магическими способностями на восстановление понадобилось немало времени, чтобы такая рана затянулась. Аника обреченно вздохнула и закрыла лицо руками. Пускай он был пьян, она любила его. И одного взгляда на его обнаженное тело для нее было достаточно, чтобы сдаться ему в плен. Он осторожно освободил ее от платья и припал к ее нежной коже. Фыркнув от запаха вина, Аника закашлялась. Но он не обращал на это внимания и продолжал обцеловывать ее щеки, шею, плечи, спустился к груди. Даже пьяный он был невероятно нежен с ней, хотя немного не терпелив. Пропустив большую часть прелюдии, он сразу слился с ней, получая желанное. Подходя к моменту высшего наслаждения, он впился в ее губы, не желая отпускать. Словно туманом, заволокло его разум желание овладеть ею, подчинить своей власти. Он только знал, что она его, всецело и полностью. Выпуская наружу свои звериные инстинкты, он властвовал над ней. Аника что-то промычала с закрытым его губами ртом, пытаясь оттолкнуть его, но он не отпускал ее и продолжал получать удовольствие от нее. Она застонала под ним, вцепившись ему в волосы, а ему было все равно, лишь бы не отпускать ее. Его руки с яростью сжимали то простыню под ней, то ее, а сам он продолжал целовать, рыча, до тех пор, пока она не вырвалась и не закричала. Приходя в себя, он сполз с нее, упав рядом на кровати. А она заплакала. - Прости... - прошептал он, хватая ее за руку. - Я не хотел сделать тебе больно. - Ты не сдержался... - всхлипнула она, сжавшись и держась за живот. - Прости, - повторил он, подтягиваясь к ней и обнимая. - Прости, я забылся... Таннари прижал ее к себе, стараясь хоть как-то утешить и загладить свою вину. Она плакала, уткнувшись в его плечо, а он нежно поглаживал ее по спине, укрывая простыней. Так она и уснула в его объятьях. Утром Таннари проснулся хмурый, как зимнее небо за окном. Голова болела, а в душе выли волки. Аника спала рядом, свернувшись клубочком спиной к нему, и он заметил на ней еще не исчезнувшие царапины и следы крови на простыне. Он стал восстанавливать в памяти события прошлого дня и ночи, пытаясь понять от чего ему так плохо. И вспомнив минувшую ночь, готов был прирезать самого себя. Он потянулся к спине Аники, но дотронуться не осмелился. Он сел на кровати и опустил ноги на пол. - Что я наделал, - произнес он с ужасом, увидев следы крови у себя на руках. Он причинил боль той, которая ему доверилась всей душой и телом. Нарушил свое обещание – никогда не причинять ей боли. А она мирно спала рядом с ним, своим мучителем, и не пыталась убежать. Да и куда ей было идти? Она полностью зависела от него, не имею какого-либо выбора. Волки в душе не только выли, а еще и начали ее грызть, сковывая ее ужасом вины. Таннари встал с кровати и обошел вокруг. Опустившись на колени со стороны Аники, он положил руки на кровать, а голову на руки, и стал ждать ее пробуждения. Едва Аника открыла глаза, то встретилась с виноватым взглядом голубых глаз Таннари. - Прости меня, - услышала она вместо доброго утра. - Я - последняя скотина. Пытаясь заглушить вином свою боль, я причинил боль тебе. Могу ли заслужить чем-то прощение? Аника молча смотрела на него, кутаясь в одеяло. Он уронил голову на руки, не выдержав ее взгляда. - Я сделаю все, что ты захочешь, - продолжил говорить он. - Только прикажи. Знаю, я не заслуживаю прощения. Накажи меня... я сделаю все. Аника, прости меня. Выслушав его, она протянула к нему руку и схватила за волосы. Он покорно лежал, ожидая ее приговора. - Если ты чувствуешь боль, - проговорила она, - то я должна разделить ее с тобой. Если ты любишь, то и я буду любить. Если ты умрешь - и я умру за тобой. Таннари поднял голову и посмотрел на нее. Аника мягко улыбалась, поглаживая его густые черные волосы. - Аника, ты мой подарок богов, - прошептал он, целуя ее пальчики. - Без тебя, я бы уже давно погиб. Аника откинула одеяло и жестом поманила к себе. Таннари забрался к ней, а она устроилась поудобнее у него под боком, наслаждаясь теплом любимого тела. Она положила ладошки на его щеки, а он закрыл глаза, не смея ничего предпринимать в ответ, даже обнять. - Накричи на меня, хочешь – побей, - произнес он, не открывая глаз. - Только не молчи. Она легонько впилась ногтями ему в щеки, а он замер в ожидании наказания. - Как я могу тебя бить, - услышал он ее, - когда я люблю тебя. И ты такой красивый, мой Волк. Она убрала руки со щек и обхватила его за шею. Но в душе все же остался некоторый отпечаток от причиненной им боли. Он совершил в отношению ее, то чего она все это время боялась – применил свою силу, заставив делать то, чего она не хотела. Но с этим нужно было справиться, чтобы дальше жить также счастливо. Таннари осторожно обнял ее, положив руки на спину, и ощутил под пальцами оставленные им царапины, и волки вгрызлись в душу с большой силой. Хотя она и старалась делать вид, что не гневаться на него, но он видел, что чувствовала она себя неприятно. Когда Аника стала одеваться, он подошел к ней сзади и осмотрел спину. Осторожно дотронулся до следов своего безумства, и не мог поверить, что так поступил с ее нежной кожей, от чего сердце у самого сжалось до боли. А ведь про всю причиненную ей боль она молчала. - Прости, - прошептал он, целуя в плечо. - До завтра заживет, - равнодушно ответила Аника, не оборачиваясь к нему. Конечно же, заживет, такова была их звериная природа. Но будь они обычными людьми, то эти раны заживали не один день, а то и шрамы остались. Это различие им вкладывали в головы с детства, чтобы они не забывали, что значит быть людьми. Но и будь он обычным человеком, то не сделал бы такого. Или все же мог сделать? – спрашивал он сам себя. Но больше всего он опасался, что она опять будет бояться его. Также как узнав, что он Волк. ... За завтраком Киара подметила, что Аника совсем невеселая, а Таннари молчалив, как никогда. Когда все разошлись, она подошла к Анике и спросила: - Аника, я вижу, что с тобой что-то не так. У вас все хорошо? - Все хорошо, - девушка слабо улыбнулась. - Просто радоваться нечему. - Не ври мне, - радушно проговорила Киара. - Я же вижу больше, чем надо. И у вас с моим сыном что-то не ладиться, так? Аника забыла, что Киару нельзя обманывать, но рассказывать все ей не хотела. - Простите, - она виновато опустила глаза. - Но вы же не можете всю жизнь нас поддерживать. Мы должны научиться справляться с нашими проблемами сами. - Ладно, - Киара не стала настаивать, видя, что та не настроена делится с ней. Она прекрасно понимала, что девочка хотела быть независимой от нее. И, что сама она не вечна, и их стремление к самостоятельности в принятии решений вполне естественно. Она продолжила заниматься делами по кухне, но беспокойство ее не покидало. Теперь, когда не стало Тасмин, Аника стала ей ближе, почти как дочь. И если ее сын хоть как-то обидел ее, она не могла оставаться в стороне. ... Киара выловила Таннари, чтобы поговорить без свидетелей. Он рубал дрова неподалеку от дома. - Так, - произнесла она, подойдя к нему, нахмурив брови. - Аника ничего говорить не желает, тогда признавайся ты, что у вас произошло. Таннари поднял на нее удивленный взгляд. - То есть? - Я вижу, что вы оба, как из тьмы вышли. У нее такой измученный вид, будто у рабыни. Таннари оставил топор, и не глядя в глаза матери сказал: - Я причинил ей боль. Взгляд Киары от его слов стал ледяным. - Ты... - она замахнулась на него, но остановилась у самого лица и сжала руку в кулак. - Я никогда тебя не била, даже в детстве, но сейчас мне хочется отдубасить от всей души. Таннари виновато опустил голову. - Я пытался утопить свою боль в вине, - тихо ответил он. - И вместе с этим причинил боль ей... - Как ты мог? - упрекнула его Киара. - Благодаря этой девочке мы все еще живы, и смогли восстановить силы, чтобы бороться за наш дом. А ты... Или ты думал, раз привез девчонку неизвестно откуда, то можешь делать с ней что хочешь? Голос матери резал острее ножа. Она будто специально своим обвинительным тоном старалась задеть его поглубже. - Нет! - выкрикнул Таннари, подняв на мать изведенный угрызениями совести взгляд. - Ничего подобного. Так вышло... Киара смотрела на него презрительным взглядом. И это безмолвный взгляд говорил больше, чем любые слова. Она практически никогда его не наказывала за его выходки и редко когда упрекала в чем-то. Но то, как она смотрела сейчас на него, было хуже любых ударов. Он почувствовал, что лучше бы она поколотила его полено, чем так смотрела. - Да, я - сволочь, - глухо отозвался Таннари, не смея больше смотреть на мать. - И нет мне прощения. Но я сделаю все, чтобы загладить вину перед ней. - Ты окажешься большим счастливчиком, если она простить тебе это. - Холодно проговорила Киара. - Если бы твой отец так поступил, я б этого ему не простила. Она развернулась и ушла. А Таннари уселся на пенек, на котором рубал дрова и схватился за голову, мучимый своей душевной болью, к которой добавилась еще и вина перед Аникой и призрении. Он прямо ощущал, как волки вгрызаются в его сердце, напоминая о содеянное. … Царапины на спине исчезли на следующий день. Таннари с облегчением вздохнул, видя что не осталось никаких следов. Он опасался, что из-за того, что раны нанес он, могут остаться шрамы. Через пару дней Аника заметила, что Таннари стал совсем мрачным. Не обращал на нее внимания, относился с какой-то холодностью, но осторожностью. Странным было то, что соглашался с любым ее словом, мнением, сразу же выполнял все ее просьбы. По ночам просто спал, обняв, как тогда на постоялом дворе. А она, находясь в его объятьях, начинала тосковать по его ласкам. Чуяла его близость, его запах, пыталась разбудить, но он не откликался на нее. Закрался страх, что ее Волк охладел к ней. ... Аника пришла в комнату, где Таннари уже отдыхал на кровати. Она уселась рядом с ним и заглянула в глаза. Уже больше недели он не проявляет к ней интереса, относясь, как к ребенку, обнимает, как бумажную, избегает смотреть в глаза. - Дорогой, - заговорила она, набравшись решительности, - что-то ты совсем позабыл про меня. - Чего это я позабыл, - возразил Таннари, - я всегда рядом с тобой. Ну, или почти всегда. - Ты рядом, но где-то далеко, - не отставала Аника. - Я что, стала тебе безразлична? - Ну, что ты, - мотнул головой Таннари, - я люблю тебя. Как я могу быть безразличным к тебе? - Так в чем же дело? - требовательно спросила она. - Почему ты так холоден со мной? О разговоре с матерью он предпочел умолчать. - Чего это я холоден? - удивился он. - Ты не желаешь меня больше, - обиделась Аника, отвернувшись от него. - Что за глупости? - Таннари взял ее за руку. - Для меня нет никого желаннее тебя. Она повернулась и забралась ему на колени. Склонилась над ним, приблизившись к его волосам, и понюхала, глубоко вдыхая его запах, потом опустилась к шее, вдыхая, и выпрямилась. - Я хочу тебя, - заявила она, упершись руками в его живот. - А ты не выказываешь никакого внимания ко мне. Таннари бросил на нее короткий взгляд полный вины. - Я боюсь причинить тебе вред, - буркнул он. - Что за вздор? - она нахмурила бровки. - Я хочу тебя. Возьми меня! Она схватила его за рубашку и затрясла. Он покорно терпел ее истязания. Но, не дождавшись его реакции, она сбросила платье и принялась его целовать. - Не могу... - отозвался он, закрыв глаза. - Что ж это получается, - расстроено проговорила Аника, - ты сам себя затравил больше, чем я? - Да, я боюсь снова причинить тебя боль, - признался он. Аника растеряно развела руками, сидя на нем. - Ну, случилось, - возразила она. – Я простила тебя. Всякое в жизни бывает, но теперь ты хочешь мучить меня свои безразличием? Ты мой Волк! Представляешь, как это тяжело? Вопреки всему, я даже не смогла, как следует рассердиться на тебя. Она хотела достучаться до него и разрушить те оковы, в которые он себя заковал. - Нет, но... - он вздохнул, не находя слова в свое оправдание. - Я сам себя не простил… Внутренний блок не давал ему прикоснуться к ней. - Ладно, - вздохнула Аника и спрыгнула с кровати. Отошла от нее и присела на полу. - Что ты делаешь? - Таннари проводил ее взглядом. Но она молча перевоплотилась в огромную лисицу и запрыгнула обратно на кровать. - Опять с шерстью в кровать лезешь? - Таннари попытался изобразить рассерженность, садясь. Но Аника-лиса полезла к нему и стала облизывать в ухо, потом щеку. Таннари от ее щекотного язычка засмеялся и отодвинулся. - Что ты делаешь? Аника-лиса подставила свое ухо под его руку для почесулек. Он почесал ее за ухом, а она от удовольствия прикрыла глаза. При обращении в зверя это был самый приятный момент, когда кто-то чесал за ушком. Была бы она кошкой, то замурлыкала. А так просто поскулила от удовольствия. Таннари невольно заулыбался, видя, как она приходит в восторг. Вместе с тем, он стал поглаживать ее по всей спине, проводя рукой по гладкой блестящей рыжей шерсти. А внутри все невольно содрогнулось от воспоминаний, что он позволил себе испортить эту спинку. Аника-лиса выгнулась, подставляя спину под его ласки. Подняла голову и лизнула его в нос, щекоча усами. Таннари прикрылся рукой, возмущаясь, но это ее не останавливало. Она стала моститься ему на колени, стараясь устроиться всеми четырьмя лапами. - Раздавишь меня, - простонал Таннари под ее тяжестью, в зверином обличии она весила до ста килограмм, - своей лисьей тушкой. И спихнул ее на сторону. Аника-лиса посмотрела на него покорным взглядом и прижала уши. И положила ему на колени только передними лапами. - Лисицей ты не такая легонькая, - пояснил он, улыбаясь. Аника-лиса положила голову на лапы, косясь на Таннари. Тот принялся снова чесать ее за ухом, потом и за двумя сразу. Аника махнула своим пушистым хвостом, попав ему по лицу, на что он фыркнул и отбросил хвост в сторону. - Кто увидит, засмеет, - буркнул Таннари. - Вместо жены лисица в постели. Он вздохнул, чеша ей под подбородком, так что она задергала задней лапой от удовольствия. Затем Аника-лиса подняла голову и потянулась к нему, чтобы снова облизать ему лицо. Ее нежный язык касался его щетинистой кожи, щекоча его. Таннари обнял ее за шею, положив голову ей на холку. А она принялась облизывать его за открывшуюся ей шею, да еще и зубами прикусывать, будто блох вылавливала. - Ай, - воскликнул Таннари, отстраняясь от нее, когда она в очередной раз запустила зубы, то прищемила кожу. - Что ты делаешь? Ты что там блохи ищешь? Лисица сверкнула зелеными глазами и отвернулась. - Ладно, ладно, делай, что хочешь. - сдался он. - Я все буду терпеть. Аника-лиса спрыгнула с кровати и легла на пол. Белый туман заклубился вокруг нее, и принял форму человека. - Все-все? - спросила она, поднимаясь с пола. - Угу, - покорно кивнул он. Она подошла к нему и забралась к нему на колени, и стала стягивать с него рубашку. - Ты... - хотел было он возмутиться. - Или тебе с лисой больше понравилось быть? - с вызовом спросила она, и стала уходить. – А может мне пойти, кого другого поискать? - Я тебе пойду! – ревниво воскликнул он, схватив ее за руку, и потянул к себе. - Так-то, - она повернулась к нему. - Не хочешь сам, тогда не мешай мне. Она принялась развязывать пояс на его штанах. Таннари судорожно сглотнул, от ее прикосновений ему стало жарко. Сняв с него штаны, она повела руками по его животу с идеальным прессом, широкой груди, добралась к шее, и обняла его. Он осторожно притронулся к ее бокам, боясь доставить неудобство. А она распалялась все больше, двигаясь на нем. Почувствовав его отклик, она стала его страстно целовать, заставляя возбуждаться еще больше. Таннари невольно сжал ее талию, и слился с ней, а она сжала его ногами, добиваясь желаемого. Освободившись от него, Аника упала ему на грудь, тяжело дыша. - Почему я так безумию от тебя, моя Лисичка? - произнес Таннари, потерев глаза рукой. Аника не ответила, а приблизилась к его уху и укусила легонько. - Ты чего это? - возмутился он. - Ты уже не лиса. - Ты так красив, что мне хочется откусить от тебя кусочек, - весело проговорила она. - Почему ты так красив? Она склонила голову набок, разглядывая его. - Это надо у родителей спрашивать, - пожал он плечами, довольно улыбаясь. - Да, таких красивых людей я еще никогда не встречала, - согласилась Аника. - И Тасмин тоже была... Звук ее имени растревожил незажившие в их душах раны. - Я хочу кое-что тебе пообещать, - вдруг заявил Таннари. Аника посмотрела на него вопросительно. - Я больше никогда не буду пить вино. - Как хочешь, - равнодушно ответила Аника. - Тебе я готова простить, что угодно. Лишь бы ты всегда был рядом, а там и маленьких волчат заведем, когда скажешь. - Вижу у тебя дальновидные планы, - усмехнулся Таннари. - Ну, ты же сам сказал, что не время. - Придет время, скажу, обязательно, - он погладил ее по голове. - Малышка моя, для тебя я сделаю все, что пожелаешь. - Помниться, ты тогда сказал, чего это я такая маленькая и почему не росту, - вдруг сказала Аника, садясь на нем. - Я тебя этим не устаиваю? Таннари опешил от ее заявления. Он почти не помнил, что там говорил и делал. Волки опять принялись грызть душу. - Ну, я... - замялся он. - Я не то хотел сказать. Просто хочется, чтобы любимого человека было больше. И вообще, то был пьяный бред, забудь про него. Ты вон, какая костлявинька... Он понял, что ляпнул глупость, потому что Аника сдвинула брови и уперла руки в бока. - Костлявинькая, значит, - перекривила она его. - Не, я не правильно выразился... Аника стукнула его кулаком в живот, зло скривившись. Таннари, не смотря, что ее удар был для него все равно, что укус комара, схватился за живот и застонал. - Тебя кормишь-кормишь, а ты не поправляешь, - выдал он. - Что тут еще можно сказать. - То есть зря на меня харчи переводите? - сердито спросила она. Таннари опрокинул ее на кровать, и навис над ней. - Хватит думать о глупостях, - сказал он ей. - Я люблю тебя такой, какая ты есть. Еще тогда у реки, я понял, что что-то здесь не так. Одно лишь останавливало - думал, что ты ребенок. Но зверя-то не обманешь. Учуяв твой запах, я не мог его забыть. Ты - моя пара. - Ух, ты зверюга, - страшным голосом проговорила Аника, надув губки. - Волчара лохматый, на маленькую девочку зубы наточил. - Да, и сейчас я тебя съем, - прорычал он, прижимая к себе. Аника почувствовала, что к ним возвращается прежнее понимание, а может и счастье. Он снова раскрылся, беря верх над ней, а не покорно поджал хвост. И ей это нравилось, так она чувствовала себя защищенной и уверенной. Ничего желаннее для нее не было, как находиться в его объятьях, быть под его опекой. ...