Иди к чёрту, идиот двухметровый!

Середина апреля — ЕГЭ на носу. У Сони на носу был только маленький, недавно вскочивший фурункул, но никак не всероссийский экзамен. Утопиться хотелось неимоверно да только в чем? Озера, реки и прочие места, где имеется вода, еще не растаяли. Топиться в учебниках по геометрии, алгебре и русскому решением было неплохим, но довольно-таки бесполезным. Перед глазами мелькало огромное количество букв, а в голове прочно сидел образ. И как бы Соне хотелось, чтобы образ этот был теоремами по геометрии или всевозможными правилами по русскому языку. Нет же! Лишь долбанный светловолосый придурок очень прочно засел в мозгу и выгнать его оттуда нельзя было никакими силами. Даже физическими. Учиться и учить не хотелось совершенно. Особенно при условии, что всю свою сознательную школьную жизнь Соня практически ни разу не открывала учебники. Разве что литературу, потому что это был единственный предмет, который ей нравился. Просто все это она считала не нужным, бесполезным. Ей бы, Соне, просто прожить свою жизнь в маленьком домике с гитарой в руках и книгой в зубах, а всеми этими математиками и физиками пусть другие занимаются. И если маме было более или менее все равно, то учителям Сони эта затея категорически не симпатизировала. Напротив, они считали, что, если девушка возьмется за ум, то многого добьется в жизни. И на все эти многочисленные аргументы Соня заученно отвечала: «Вы в свое время взялись за ум, и что вам это дало? Указку и стул?». За такие грубые слова она часто получала и от учителей, и от мамы, а в заключение ее называли хамкой и так по кругу. Вот и сейчас Соня сидела перед грудой «жизненно важных» книг и играла на гитаре, бродя глазами по строчкам белоснежных листов. — К черту все это! Все равно не сдам я эту идиотскую математику и русский, — злобно прокричала Соня, отчего несчастный учебник математики упал на пол, а русский обиженно перевернул страничку. На уроке физики делать было нечего. Лена постоянно переворачивала страницы туда-сюда, в сотый раз перечитывая материал, чтобы, наконец, получить свою пятерку. Евгений Павлович, этот чертов двадцатипятилетний мужик с хвостиком из русых волос и родинкой над губой, был просто демоном в ангельском обличии. Он был довольно-таки популярен среди женской аудитории и стал, пожалуй, первым учителем, на урок которого всегда шли с улыбкой на лице и заученным наизусть параграфом. Если не парни, то девчонки точно. Особенно эта его серьга в правом ухе! Благодаря ней он пополнил коллекцию учениц-обожательниц вдвое. Наверное, из всей школы он не нравился только Ленке и первоклашкам. Первоклашкам потому, что они понятия не имели, что вообще такое физика, а Ленке, потому что она, несмотря на свое непревзойденное знание предмета, всегда получала на балл ниже, а иногда и двойки. — Ленусь, чего ты так из-за этой физики паришься? — скучающе поинтересовалась Соня у зубрящей подруги. — Хочу доказать этому мужику, что я не сдамся! — не отрывая взгляда от учебника, сказала Лена. — Сегодня ему просто не за что будет мне снижать оценку. — Ты что, слово в слово выучила? — выпучив ярко-зеленые глаза, на которых отражались «труд от бессонных ночей из-за зубрежки», пролепетала Соня. — Угу, — кратко и лаконично ответила Ленка, пожимая плечами. Выучить так много для нее никогда не являлось проблемой. Любимая всеми ученица, легко приближающаяся к своей главное цели: золотой медали. Да вот только физика все портила. Не раз Соне приходилось утешать ревущую подругу, получившую четыре вместо своей законной пятерки. Прозвенел звонок, и в кабинет вошел Евгений Павлович, выставляя на обозрение всему классу свой потрепанный внешний вид: мятая белая футболка с черепом на груди, на которую был надет не глаженный черный пиджак. Растрепанные волосы были собраны в неизменный хвостик, еле доходящий учителю до лопаток. Под глазами мешки. — Кто-нибудь хочет мне чегоо-нибудь интересненького рассказать? — вымученно улыбаясь, спросил Евгений Павлович, обращаясь ко всему классу. Он недовольно выдохнул, закатывая голубые глаза, глядя на тянущую вверх руку. — Семенова, ты никогда не приносишь хороших новостей. Только четверки. — Я сегодня хорошо подготовилась, — смотря учителю физики прямо в глаза, заявила боевая Лена. Переубедить ее сейчас не сможет даже пистолет у виска. — Удиви меня, Семенова, — улыбаясь, пропел Евгений Павлович, садясь за стол, упираясь щекой в ладонь. Ленка, словно и не отрывала взгляда от книги, без единой запинки рассказала весь параграф. Никто не удивился, так как от Лены другого ожидать и не стоило. Максимум, что она получила, это разинутые из-за зевоты рты. — Это все? И где же мое удивление? — не отрывая взгляда от блондинки, скучно поинтересовался учитель. — Не имею ни малейшего понятия, — Лена и правда не знала, где же бродит удивление этого ужасного человека. А вот ее искреннее удивление было при ней. — Садись. Четыре, — открывая классный журнал, сказал Евгений Павлович, тянясь свободной рукой к шариковой ручке. — Но… — хотела было запротестовать Семенова, но учитель физики вовремя перебил ее. — По окончанию урока останьтесь, — не поднимая взгляда, хмыкнул мужчина. Соня сидела на стуле, дочитывая последний том «Войны и мира» и скучала. Лена до сих пор была в кабинете у Евгения Павловича, а она, Соня, просиживала свои черные джинсы, сгорая от любопытства. Девушка мысленно сменила тему с обворожительной блондинки и не менее обворожительного учителя физики вперемешку с романом Льва Николаевича Толстого на Ярослава. Совсем недавно ему пришлось вернуться в Англию к матери, чтобы забрать кое-какие вещи. Соня скучала. И ее это неимоверно раздражало. Скучать, переживать — все это не про нее, но поделать с собой она ничего не могла. Просто с нетерпением ждала, когда же он, наконец, вернется. В класс вошла директриса. Она бросила злобный взгляд на зевающих учащихся, которые не спешили подниматься с мест. Марье Семеновне сейчас было не до того. Найдя нужный «предмет», она указала на него рукой и поманила за собой. «Предметом» оказалась Соня. Она поднялась со стула и пошла за директором. — Я забираю эту даму у вас ненадолго, — бросила она учительнице литературы и, выпуская Соню, прошла за ней, закрывая за собой деревянную дверь. — Что-то случилось, Марья Семеновна? — недоумевая, поинтересовалась ученица. — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, Балконская, — прошипела директриса, быстрыми шагами двигаясь к нужному кабинету. — Сейчас все узнаешь. Когда они подошли к двери кабинета «№121», Марья Семеновна открыла дверь, пропуская Соню внутрь. Та быстро сделала то, что от нее требовалось. Директриса прошла вслед за девушкой. В кабинете сидели еще восемь человек — каждый на отдельной парте. — Садись, Балконская, — прыснула женщина. Соня прошла вглубь класса, садясь за свободную парту. Напротив нее сидела девчонка, устремившись взглядом накрашенных глаз в черный смартфон. Челка красных волос спадала на лицо, отчего девчонка постоянно ее поправляла. Тонкие, аккуратно обведенные красной помадой губы, то извивались в улыбке, то кривились от раздражения. Небольшой курносый носик шмыгал — насморк. — Милена! Убери телефон Бога ради! — запричитала директриса, обращаясь к красноволосой шмыгалке. — Если ради Бога, то, так и быть, уберу, — разводя руки в разные стороны, тонким, но приятным голоском пропела девчушка. — Марья Семеновна, вы нас от уроков отвлекаете! Нехорошо! — насмешливо заявил черноволосый парень, сидящий за спиной Сони. Он откинулся на спинку стула, вытянув ноги, заводя руки за голову. — Шестаков, ты обязательно пойдешь учиться! Я тебе даже еще семь дополнительных припишу! — злобно прокаркала директриса. — Дети мои дорогие, — обращаясь уже ко всем, начала Марья Семеновна, — Как вам известно, уже в июне вы все будете сдавать ЕГЭ. И мне очень интересно знать, как вы будете это делать? — в ответ на свой вопрос женщина получила только скучающие взгляды. — Вот и я не знаю! Вы, как самые худшие ученики, будете ходить на дополнительные занятия каждый день. И по выходным тоже! — куча возмущений возгласов со стороны присутствующих. — Ничего не слышу, ничего не знаю! — Согласен только за бесплатный обед! — заявил неугомонный Шестаков. — Тебе, Шестаков, лишь бы поесть! — хмыкнула девушка, сидящая на первой парте третьего ряда, развернувшись лицом к парню, поправляя длинные светлые волосы с синей прядью на челке. — Все любят кушать, Симонова. Все! — заулыбался черноволосый блондинке. — Так! Замолчите все! — перебила Марья Семеновна. — А гитару можно с собой взять? — внесла свою лепту в разговор о «Кто что хочет» Соня. — У нас не урок музыки, Балконская. Никаких мне тут гитар, фортепиан и прочих музыкальных штук не надо, — сказала директриса, обращаясь к Соне. — Идите с глаз моих вон! Соня встала с места, плетясь к двери. Все желающие поскорее покинуть кабинет, уже это сделали. Одна Балконская позже всех оказалась у двери. Перед глазами появился улыбающийся Шестаков, пропуская девушку. — Мне тоже нравится гитара, — весело пропел он. — Максим. — Соня, — кивая, сказала девушка. — Научишь меня играть? — парень, видимо решивший проводить Соню до нужного кабинета, шел рядом, словно верный песик. — У тебя гитара-то есть? — спросила Соня. — А то как же! — запротестовал Максим. — Посмотрим, — улыбнулась девушка. — В эту субботу мне будет удобно. Ну пока, — махнув на прощание рукой, Максим убежал в обратную сторону, оставляя Соню в полнейшем недоумении. «Телефон хоть бы оставил, что ли» — подумала она, заходя в свой кабинет.