Иди к чёрту, идиот двухметровый!

Яркое солнце резко сменилось легким весенним дождем. Холодные капли медленно стекали по длинным волосам, в которых путались руки Ярослава. Такие теплые и мягкие, словно и не мужские вовсе. В голове было пусто. Соня прекрасно осознавала то, что оттолкнуть парня будет правильным решением. Только вот хотела этого или нет, она и сама не понимала. Ощущать его губы на своих было приятно — это она точно знала. Вот только Матвея вычеркнуть из жизни никак не получалось. Она, как глупая девочка, впервые влюбившись, грезила пустыми надеждами о счастливой любви, а он, этот парень с такими потрясающими шоколадными глазами, предал ее. Так просто, словно она этого сама просила. И, казалось бы, все ведь так просто: забудь, сотри из своей памяти и просто радуйся жизни. Мир не останавливается на одной единственной станции «Матвей». Но сказать значительно проще, чем действовать… Любит одного, целуется с другим. Соне становилось противно от самой себя. Разве порядочные девушки так поступают? А может, к черту послать всю это «порядочность» и просто наслаждаться этими теплыми губами, нежными руками, что так легко касались ее кожи, словно от малейшего прикосновения она могла исчезнуть? Соня и сама не понимала, чего хочет. Казалось, пока она думала пролетела вечность. Наверное, поэтому так странно стало ощущать холод на влажных от поцелуя губах: Ярослав отпрянул. Соня осознала это спустя несколько секунд, раскрывая от удивления большие зеленые глаза. Парень смотрел на нее, не отрывая недоумевающего взгляда. Зрачки расширились настолько, что темно-серую радужку глаз практически не было видно. Его рот был слегка приоткрыт, глотая прохладный после дождя апрельский воздух. Глядя на это его по-детски глупое выражение лица, губы сами собой расплылись в улыбке. Он стоял и смотрел на нее глазами, полными удивления, а она улыбалась. — Ты смеешься надо мной? — совершенно неожиданно произнес Ярослав. То детское выражение вмиг улетучилось, сменяя собой серьезность во взгляде, да и вообще, казалось, на каждом участке его тела мелькала эта серьезность. — Почему? — не понимая, спросила Соня. Она и правда не понимала: неужели она произвела такое впечатление? — Ты улыбаешься. Я тебе противен? — Да с чего ты взял вообще? — голос стал громче. — По-твоему, я стала бы целоваться с человеком, который мне противен?! — А с человеком, которого не любишь, стала бы? — Ярослав смотрел прямо в ее зеленые — они казались ему изумрудными — глаза, словно пытаясь узнать ответ на свой вопрос в них. И правда, стала бы она целоваться с тем, кто ей абсолютно безразличен? Из этого вытекал другой вопрос: а безразличен ли ей Ярослав? Может, все это время Матвей был лишь прикрытием? Вопросы падали друг на друга в нескончаемом потоке. Соня окончательно запуталась, выискивая правильный ответ. Ничего не приходило в голову, кроме очередного раздражающего вопроса. — Я не знаю! — сказала она, срываясь на крик. — Совсем не понимаю, что я к тебе чувствую, но ты мне точно не противен. Скорее даже наоборот… — Ты любишь меня? — вопрос последовал совершенно неожиданно. Ярослав слегка прикусил нижнюю губу. Он придвинулся чуть ближе, заставляя Соню еще больше задрать голову наверх. Сейчас парень казался ей до ужаса высоким. Девушка поймала себя на мысли, что и эти губы, и рост, превышающий ее во много раз, ей чертовски нравится, отчего щеки покрылись легким румянцем. — Я же сказала, что не знаю, — опуская взгляд на мокрую землю, пролепетала, почти шепотом, Соня. — А я люблю тебя, — совсем неожиданно бросил он. — Сонь, я дурею от тебя. Ни о чем, кроме тебя думать не могу! И что мне делать прикажешь? Влюбила, так, будь добра, не отмазывайся. — уже улыбаясь, сказал блондин. Внутри Сони все перевернулось с ног на голову, будто он признавался впервые. И снова эти толпы летающих бабочек в животе. И снова зеленые глаза полные удивления. И снова сердце, бьющееся с неимоверной скоростью, яро пытающееся вырваться из груди, будто там ему тесно. Она пробубнила что-то нечленораздельное. Слова никак не складывались в единое предложение, а глаза бегали по улочке, пытаясь найти нужные словосочетания в коричневых стенах и мокрых от дождя камнях. — Да понял я, понял, что ты меня любишь настолько, что даже слов нужных подобрать не можешь, — ласковая ухмылка. — Но… — девушка попыталась возразить, но ее нагло перебили. — Обманывай ты меня, сколько душе угодно, только себе не ври! — расстояние снова сократилось. — Ярослав! — не понимая, что хочет сказать, прокричала Соня. — Я помню, как меня зовут, малыш, — и снова улыбка на его губах и удивление в ее глазах. — Черт! Просто признай, что ты без ума от меня! — уже серьезнее заявил блондин, повышая голос. И что-то екнуло внутри, окончательно срывая крышу. Порядочная Соня девушка или нет — да чихать она на всю эту ерунду хотела! Оно было здесь — ее счастье — так зачем же отпускать его, когда держишь за самые крылья? — Я без ума от тебя! — сказала она тоном, полным решимости и, кажется, сама поверила своим словам. Она отчетливо понимала, что это совсем не ложь, а ее реальные чувства, в которых она просто не до конца разобралась. От вырвавшихся на волю слов, на душе сразу стало легче. — Да, так лучше, — спокойно, сокращая расстояние между ними, в самое ухо прошептал Ярослав, обжигая ее кожу своим дыханием. Сильные руки скользнули на талию девушки, сплетая длинные пальцы в замок. Голова упала на ее хрупкое плечо. — Ну Ярослав, отпусти! — так же тихо сказала она, упираясь ладонями в его грудь. — Никогда не отпущу, — выдыхая, сказал он, вызывая на ее губах легкую улыбку. Ладошка потянулась к светлым, безумно мягким на ощупь, волосам, путаясь в них, слегка поглаживая голову.