Место, где они должны быть

      Лето. Пожалуй, для многих самое прекрасное время года. Кажется, что уже никто никуда не спешит. Кажется, улыбки прохожих излучают не меньшее тепло, чем само небесное светило. Кажется, что сегодня хорошо, а завтра будет еще лучше. Но только лишь кажется. Просто все смотрят по-разному.       Но сейчас она видела всё именно так. Так, как видела сама, хотела, чтобы видели и другие. Держа в руке неудобные босоножки на небольшом каблуке, Хината предавалась мечтам – сладким и воздушным. Пожалуй, даже слишком сладким. Иными словами, душа девушки утопала в сладкой вате, которая по известным причинам пахла лапшой.       Усмехнувшись странным сравнениям, брюнетка коснулась пальцами левой ноги асфальта и тут же убрала их, почувствовав прошедший по телу жар. Хоть уже и наступил вечер, некоторые части дороги оставались всё также раскалены, словно солнце еще было в зените. Но и это не омрачило светлой радости, принесенной встречей в бассейне. Да и мог ли такой пустяк? Едва ли, ведь в голове пели птицы, сидящие на проводе и перебирающие в такт песни лапками, а в животе носились бабочки, сталкиваясь друг с другом и крича что-то невнятное. Наверное, для влюбленных такое состояние нормально. Она не знает, но она уверена, что это и есть счастье. Многие ищут и пытаются построить его годами, а она… Хьюге ничего и не надо – лишь бы родные рядом были, только и всего…       А вон и электричка. Когда брюнетка вновь надела ненавистную обувь, мозоли, как по приказу, все разом «заныли», словно издеваясь над их правообладательницей. Собрав силы, Хината выдавила улыбку, обращенную то ли к удивленно смотрящим на корчащуюся полу босую школьницу людям, то ли к ней самой во имя мнимой уверенности. Пассажиры один за другим заполняли пустоты японского «метро», спеша за город к своей семье, как и сама девушка. Ей нравилось наблюдать искоса порой, как их провожают и встречают дома каждый день. Радовалась за них? Завидовала? Наверное, и то, и другое. Её-то кроме прислуги никто не провожал, не желал удачи в школе, не спрашивал, как дела. В огромном людном доме, где жили Хьюги и главной, и побочной ветви, она чувствовала себя совершенно одинокой. И всё же Хината не ненавидела их – совсем нет. Она понимала всё. Она понимала и говорила окружающим лишь то, что они хотели от неё слышать - не больше и не меньше. Почему? Да просто потому что любила. Любила и уважала жизнь и выбор каждого из них и оттого не имела права обижаться на что-либо.       Покинув, наконец, общественный транспорт, брюнетка медленно двинулась в сторону дома, не разуваясь. Боль уже была привычна и почти не чувствовалась. О, кажется, она вошла на их территорию… Ни для кого не было секретом, что клан Хьюга велик и древен. За время смены его глав, их владения так разрослись, что оградив их, во время прыжка с парашютом можно было бы разглядеть маленький квадрат их поместья в средней величины круге. Но под пристальной охраной находились лишь само строение и небольшой участок рядом. В остальных же домах, расположенных рядом, жили люди, работавшие в их жилище, и семьи особо отличившихся в разных фирмах их семьи сотрудники. С большинством из них Хината была не знакома и знакомиться не хотела, ибо когда они встречали её, то выдавали через чур, просто до тошноты лестные речевые обороты в её адрес. Из их слов можно было сделать вывод, что она – все и всех затмевающая красавица с добрым сердцем и чистейшей душой, и после смерти на небе загорится самая яркая и теплая звезда из всех. Заглядывая чуть в будущее, могу сказать, что более изощренных и странных комплиментов ей не приходилось слышать за всю последующую жизнь, чему она, кстати, была несказанно рада.       Освободиться насовсем от натирающих туфель было так приятно, что в сочетании с её уже устоявшимся хорошим настроением, можно было со спокойной душой умереть без всякого Парижа. «Фу-фу-фу, Хината, о чем ты думаешь? Уже в конец крышу снесло попутным ураганом», - чуть смущенно улыбнувшись своим мыслям, брюнетка села на деревянный пол. Уж что-что, а ложиться в гроб она точно не собиралась! Она просто не могла позволить себе такой низости по отношению к окружающим её людям, которые так заботятся о ней. Да и… Сколько прекрасного и необычного её могло ждать за каким-нибудь поворотом – хоть никто не расскажет и не покажет ей её судьбы, она верит, что в конце пути всё плохое сотрется из памяти, оставляя место лишь хорошим воспоминаниям о былой юности. Да, она, как и многие, больше надеется на безмятежное будущее, к которому будет идти многие годы, не отдавая порой должного внимания сегодняшнему дню. Только останутся ли те самые воспоминания…       Вне сомнений, они, конечно же, останутся, да еще какие! Например, о сегодняшнем походе в бассейн всем классом кроме, кажется, Сакуры. Она уже несколько дней не появлялась в школе, объясняя это неожиданно подхваченной простудой. И как только умудрилась-то в середине лета?       Но совсем не это волновало нашу героиню. От одного момента, оставшегося на карте памяти, она будет смущаться еще месяца два определенно. А именно когда они с Наруто после длительных уговоров с его стороны пробовали целоваться под водой, неизвестно откуда вылезший Киба запечатлел сей прекрасный момент на подводную камеру, потихоньку унесенную из клуба фотографии. И когда они заметили его, то точно бы задохнулись от изумления, гнева и возмущения, нахлынувших одновременно, если бы шатен не нарисовал в воде сердечко и не послал парочке воздушный поцелуй, после чего благополучно не всплыл наружу. Там он еще долго угорал над покрасневшей подругой и её метающим молнии парнем, при этом странно размахивая руками и пытаясь курлыкать, как голубь. Но просто так отпускать виновника блондин не собирался, потому с воинственным кличем «Врагу не сдается наш гордый Варяг!» оседлал Инузуку и проплыл на нем как минимум метров десять. Сай же, взглянув на фотографию, покачал головой, натянул на черепушку чей-то школьный пиджак и, завязав под подбородком рукава, серьезным, даже с некоторым брюзжанием голосом выдал: «Какая нынче молодежь пошла – ужас! Ни стыда, ни совести! В мое время такого произвола не было. О, гляньте, лыбится… (указал пальцем на Узумаки) А зубы-то желтющие! Точно курит, ох, мамка его не знает, чем он тут занимается…» После такой тирады на девушку накинулся такой приступ хохота, что все одноклассники, да и вообще люди вокруг удивленно таращились на неё, да и на него в пиджаке, мягко говоря, шокировано. А брюнет остался доволен собой.       Или Хината будет вспоминать о своей свадьбе. Как говорится, пир на весь мир – Хьюга уж не поскупятся на устройство богатого венчания старшей наследницы основной ветви. И не только «пир», но и дорогой наряд из лучшей ткани, самая новая модель Тойоты, украшенные улицы, по которым будет ехать машина, и, наконец, свеженапечатанная статейка в паре-тройке газет и журналов. Но всё эти описания казались ей настолько образными и абстрактными, что сложно было сказать, нравится ли ей всё это или же нет. Брюнетка, на всеобщее удивление, никогда не строила в мечтах своей точно отыгранной свадьбы и её идеального устройства, так как на месте жениха всегда видела голубоглазого блондина с безмятежной улыбкой. От осознания, что он может быть её мужем, юной Хьюге становилось немного не по себе, мысли закипали, а из покрасневших ушей валил пар, и ни о чем думать она уже не могла.       Вновь это чувство бесконечного счастья накрыло её всю с головой, и потяжелевшее тело упало на холодный деревянный пол. Раскинув руки, девушка наслаждалась запахом дорогого зеленого чая, которым почему-то всегда пахло в их доме, хотя её семью едва ли можно назвать чаевниками. Через пару минут, видимо, услышав грохот, в дверях появился некто, но Хината даже не обратила внимания.       - Что вы делаете, Хината-сама? – строгий голос Неджи вывел девушку из транса, словно, вылив ей на голову ведро холодной воды. Наследница основной ветви мигом поднялась, поняв, что ведет себя малость неподобающе. Поравнявшись с кузеном (ну, как поравнявшись,… смотря в нос, скорее), брюнетка слабо улыбнулась и ответила вполне просто и исчерпывающе:       - Всё хорошо, Неджи-кун. Я просто… эм, задумалась, – нашла, наконец, подходящее слово сестра и как можно осторожнее пыталась удалиться. Братец же и не собирался её задерживать. Да и зачем? Он и так прекрасно знал, о чем, или, вернее сказать, о ком все её мысли. И парень уж точно не поддерживал её выбор, хотя и не осуждал, но иногда пытался ей намекнуть, что тот ей не пара абсолютно. А, впрочем, куда ему достучаться до неё – она едва ли слушает его и в пол-уха. Да уж, это, наверное, её суженый-ряженый научил её старших не слушать. И не то, чтобы шатен ненавидел сына директрисы за что-то, нет. Просто уж слишком часто Наруто со своими дружками оказывался на учете у студсовета, где сам Хьюга был главой и неоднократно вынужден был замять всё происходившее, иначе сам был бы близок к исключению. Хотя один из компании того же Узумаки, Учиха Саске только и ждет этого. Без сомненья, при первой удобной возможности подсидит и не постыдится. И только поэтому уж очень не хотелось, чтобы Хината оказалась втянутой во все эти дела, которые для её слабой душонки совсем не на пользу пойдут. Да и ему тоже.       А ведь и сама девушка слепой не была. Она, конечно же, знала обо всех «закидонах» её любимого. Но та ничтожная толика страха за себя и в сравнение не шла с теми обуревавшими её эмоциями, ощущая которые она готова была на самый отчаянный поступок. Другое дело, что опасность куда более сильная угрожала самому блондину, который влезал чуть ли не во все проблемы и разборки их района, не обращая внимания на то – нужно ли там его вмешательство или нет. Наруто искренне верил, что высшая справедливость в мире ещё не совсем пропала из жизни людей, и отстаивал её всеми правдами и неправдами, за что частенько получал, что называется, «по щам». А Хината… Она всегда надеялась, что обойдется, ибо не смела перечить своему парню. А вот его давние друзья Сакура и Саске частенько ругали его за подобные выходки, а розововолосая не брезговала даже побить того по голове похлеще, чем все хулиганы, вместе взятые, и при этом возмущенно сказать: «Придурок, мы ж волнуемся!» В чем-то брюнетка безумно завидовала этим троим. Как, наверное, хорошо иметь таких верных и понимающих друзей. Такие не удивятся, даже если один из них, сидя на осле, заявится в три часа ночи в костюме клоуна и предложит пойти поработать проститутками для особо буйных фетишистов. Хотя нет… Чему-то насколько странному никто не в состоянии не удивиться. Но кто знает – может кто-то подобное и выкидывал, ей не понять. Конечно, она была очень близка с Кибой и Шино, но знала их не так давно, да и из-за постоянного молчания и смущения её саму едва ли можно назвать хорошим другом. Потому у нее настолько близких людей нет кроме, разве что, самого Узумаки. Интересно, чем он сейчас занят? «Хоть бы только снова ни с кем не подрался» - попросила господа девушка. Не было в это вселенной человека, за которого она беспокоилась бы столь же сильно, как за Наруто, и если бы с ним и в самом деле что-то случилось – она не простила бы себе. По крайней мере, в этом давно уже уверовала себя Хьюга.       Стоя в ванной, девушка медленно и задумчиво смывала не совсем умело наложенный макияж. Да, она только лишь учится пользоваться им. Но было бы ошибкой думать, что она каждый день накладывает на себя тонны мейк-апа. Хината стала пользоваться косметикой только после начала отношений с блондином, да и то лишь на некоторые свидания и особо знаменательные события.       От мысли о том, что что-то могло сгубить её любимого, брюнетку начала колотить дрожь. Подставив всю голову целиком под холодную воду, она пыталась отогнать ужасающие мысли. Поднявшись, она посмотрела на себя в зеркало. Кажется, всё смылось. Капли с промокших волос капали на школьную блузу и юбку. «Не очень приятное ощущение, однако», - чувствуя распространяющийся по телу холод, подумала старшеклассница.       Покинув ванную комнату, она так же размеренно, как и обычно, двигалась по направлению к своей комнате. Зал заседания клана, мимо которого следовала наследница, всегда был несколько шумным местом. Решения, принятые в нем далеко не каждый раз удовлетворяли желания всех и каждого, но они никогда и никем не оспаривались - настолько страшное наказание могло последовать за неповиновение главе Хьюг. На сей сбор могли, а точнее, обязаны были прийти все достигшие двадцати трех лет члены семьи.       - … То есть вы предлагаете отречь мою старшую дочь от клана? – послышался из зала голос Хиаши. Голос его оставался так же холоден, как и раньше, что говорило либо о том, что он полностью уверен, что этого не произойдет, либо что ему просто-напросто плевать. Хината замерла на месте и продолжила слушать разговор, надеясь, что фраза до этого ей послышалась.       - Ну почему же отречь? Просто документально перевести девушку на более дальнюю ветвь клана, – спокойно твердил голос, как видимо, пожилого мужчины. – В конце концов, никому доподлинно не известно, каковы на самом деле дети главы клана Хьюга. Ведь вы и сами понимаете, что Хината абсолютно не походит на роль главы клана. Младшая наследница станет единственной и возглавит клан.       На некоторое время повисла тишина и в зале, и в её душе. Холодно. Стало еще холоднее, чем раньше. Просто взять и перевести! Конечно… Конечно же! Она должна была знать, что несмотря ни на что так и будет. Что в этом доме она лишь «документальная дочь главы клана».       - Может вы и правы. Хината слишком не уверена в себе и своих решениях, любой сможет сломить её слабую волю, – после таких слов со стороны её отца девушка зажала рукой рот, чтобы не закричать. К глазам рвались слезы. Вроде бы, ничего нового, она и так всегда это знала, но почему-то сейчас было особенно обидно. Она уже чувствовала, что знает о последующих словах, и от этого становилось еще тяжелее не упасть на колени прямо здесь.       - Думаю, ваша идея действительно разумна. Надеюсь, Хината и сама понимает, что она не может быть главой, а если не понимает, то поймет в будущем. На всякий случай я оправлю её в другую страну, и она доучится там. Поживет одна, без помощи других – может, и поувереннее станет. Будь она наследницей или нет, она должна быть полезной Хьюга, раз носит нашу фамилию. Кто за?       Захлебываясь беззвучным плачем, предмет обсуждения судорожно глотала воздух. Колени подкосились, живот начало ужасно сводить, поднявшийся к глотке ком никак не желал покидать её тела. Она не видела, сколько и кто поднимает рук, но её волновало совсем не это. Ей было больно оттого, что её отец говорит такие слова. Голова сильнее налилась свинцом. Оперевшись одной рукой о стену, девушка посмотрела вниз. Всё перед глазами плыло. Но это не мешало ей обуть балетки и покинуть столь ненавистное сейчас место. Она точно знала, куда идти. От точно знала, кто никогда её не прогонит и протянет руку помощи.       Прохожие недовольно ругались себе под нос, сталкиваясь время от времени с темноволосой девушкой в школьной форме. Она же думала только об одном: «Ну, давай же, электричка! Где ты?». Желание покинуть родные места впервые обуревало её с такой силой. Слезы в отличие от волос уже высохли, только на душе от этого легче не становилось. Просто выплакала, выплакала всё, что было. Теперь оставалось лишь чувство какого-то морального опустошения, потери чего-то, до этого момента не казавшегося важным.       Стоя среди толпы едущих в город вместе с ней, Хината всеми силами старалась не смыкать глаз. Почему-то нахлынула усталость и желание уснуть в любом удобном месте. Приложив мокрые темные пряди ко лбу, брюнетка выдохнула со слабым облегчением. Это чувство хоть и не пропало, но ослабилось. Ожидание нужной остановки с каждой минутой становилось всё более тяжким и утомительным. Казалось, ещё мгновенье – и эта растрёпанная в мокрой одежде девушка упадёт на кого-нибудь.       Наконец покинув общественный транспорт, она смогла вдохнуть кислород полной грудью. И хотя солнце уже почти скрылось за горизонт, в вагоне было до невозможности жарко и тяжело дышать. Некоторое время Хьюга провожала взглядом уходящий вдаль поток машин. Каждый прогоняющий мимо автомобиль словно считал своим долгом обдать наблюдавшую сильнейшим потоком ветра, заставлявшим вздрогнуть всем телом от холода, обуревающего время от времени. За спиной люди торопливо шли в разные стороны, иногда сталкиваясь друг с другом, и, будто так и должно быть, спокойно продолжали свой путь. Транспортные гудки, отзвуки чьих-то голосов и шарканье туфель смешались в один беспрерывный шум, отделивший девушку от всей этой поверхностной суеты. Все они куда-то спешат, не замечая друг друга. Эгоизм или попытка спрятаться от всего мира? А сколько же времени сама она пыталась скрыться от всё быстрее приближавшейся проблемы?       Просто не верила в хороший исход с самого начала. Конечно, она догадывалась, что её ждет что-то подобное. Но держало ли её что-то здесь раньше? Едва ли… Если припомнить, она ведь и не рассчитывала на взаимность со стороны любимого. Она даже больше была уверена в отказе или в чём-то вроде «Давай останемся друзьями», но никак не в предложение стать девушкой. Ей было тогда так непривычно – впервые её желание исполнилось, она тогда даже не знала, куда себя деть. Но Наруто всё делал, как всегда, ни с кем не считаясь, и от этого в тот момент ей стало легче. Он плевал на прошлое, на привычки, условности и ошибки – он просто делал то, что хотел. Но одно дело – детдомовский мальчик, и совсем иное – наследница древнего богатого клана, почти что девушка из высшего общества. Ей не дозволены фривольности, ей нельзя говорить, когда её не спрашивают, она не может поступиться привитых законов и манер. Хината может представать пред всеми лишь такой, какой её хотят видеть.       И в какой-то момент ей было хорошо. Она наслаждалась каждой минутой жизни, каждым проведённым в школе и городе моментом. После этого было не так трудно оставаться «идеальной дочерью», когда, можно сказать, всё желание уйти от «нормы» было исчерпано. Хотя… Брюнетка с некоторой горечью усмехнулась. Она ведь никогда не была для отца идеальной и едва ли когда-нибудь таковой будет.       После мысли о родственнике думать ни о чём другом девушка просто была не в состоянии. Наконец, она двинулась с места и так же быстро, как и все вокруг, направилась к дому их директора. Это было единственное место, где её всегда примут, что бы ни случилось, где она видела единственную надежду и поддержку.       Вечер сменялся ночью, отчаяние – страхом, а шаги бегом. Ветер свистел ей в след, словно осуждая и смеясь над ней. Казалось, что с каждым шагом она совершает всё большую ошибку. Никто ей не препятствовал. Весь мир, словно, расступался на пути Хинаты к палачу. Но она не вняла беспокойству собственной души. Не сейчас. Не в тот злосчастный момент, когда в её душе разрасталась воронка от какой-то ужасной потери, которую и сама Хьюго не могла осознать. Что же так сильно ударило её? Что вызвало слёзы? Любовь к своей семье?.. Хах, скорее собственное самолюбие, ведь… Ведь она так старалась. Старалась изо всех своих слабых сил. Почему-то на секунду она почувствовала себя коровой. Слабой и худощаво-костлявой. Такой, от которой не взять ни молока, ни мяса. «Так пусть будет с лошадьми возить на рынок товар», - холодно произносит владелец фермы, уводя её из родного стойла. – «Она должна быть полезной, раз уж была куплена».       Какая глупость. Хината разразилась громким смехом. Таким же удивляющим всех вокруг, как и днем, но в то же время совсем иным: высоким и в тоже время со слабым хрипом, сопровождающимся слезами, капавшими на тело и асфальт. Когда на лице застыла лишь легкая улыбка, девушка приложила ладони к лицу.       - Полезная… - шепотом произнесла она, резко и широко распахнув бледно-серые глаза. Брюнетка внезапно схватила прохожего за руку и спросила:       - Скажите, на сколько вы меня оцените? Насколько я могу быть полезна? – дрогнувшим голосом спросила наследница древнего клана. Мужчина резко развернулся, после первого вопроса приняв её за наглую проститутку, а после второго за натуральную сумасшедшую. От увиденного он пришел в глубочайший шок: школьница со сбившимися в колтуны волосами и распахнутыми красными глазами, задающая довольно странные вопросы, удивила бы, думаю, и вас, дорогой читатель.       - Девочка, тебе нужна помощь? – чуть обеспокоенно спросил мужчина, потянувшись за телефоном.       - Нет. Те, кто не имеют ценности, не имеют права рассчитывать на доброту, - так равнодушно, как никогда до этого, ответила Хьюго и разразилась новым приступом истерического хохота теперь уже не над собственными бредовыми фантазиями, а над лицом мужчины, которому не повезло оказаться рядом с ней в тот момент. И ей вдруг стало лучше. Она вспомнила, куда шла, вспомнила, что кому-то она еще нужна.       Хината вновь начала бежать. Или правильнее будет сказать, лететь. Ей не нужно признание семьи. Теперь она вспомнила и об этом. Да, то время до признанья. Тогда она ни на что другое ведь и в правду не надеялась, но в какой-то момент всё было так тихо и спокойно, что она позволила себе замечтаться.       Она постучала в дверь давно знакомого дома, который она успела запомнить почти детально только лишь после двух-трех приходов сюда. Заправляла им, как и школой, директриса Цунаде. Хотя куда чаще в доме прибывал её муж Джирая, зарабатывавший писательством. Ходили слухи, что за время брака он несколько раз ходил налево, но в школе об этом говорить было не принято, ведь после этого начинались проблемы с учебой из-за жены и со здоровьем из-за Наруто, который за такие слова бил с особой агрессивностью. К сожалению, Хинате пришлось убедиться в людской молве лично, когда директриса на целый день отправилась в министерство образования, а писатель - в редакцию, и Узумаки первый раз привел её к себе домой, как поняла потом сама брюнетка, с не особо чистыми намерениями. Тогда она, наверное, была бы и не против, но их бы поймали, а точнее, они сами поймали Джираю-сан с некой женщиной, чье имя так и не довелось им узнать. Тогда, хоть их и не заметили, блондин сильно раскис и взял с неё слово, что никто и никогда этого не узнает. Всё же своей семьей Наруто дорожил сильнее, чем что либо то ни было.       Дверь открылась. В проёме показался приемный отец. Он удивленно посмотрел на брюнетку на пороге. Он уже видел нечто подобное буквально двадцать минут назад, когда впустил другую девушку, которую знал намного дольше. Беловолосый чуть смущенно выдавил:       - Здравствуй, Хината. Что-то случилось? – спросил он, пытаясь улыбнуться. Такое выражение лица несколько обеспокоило позднюю гостью, но она всеми силами пыталась не волноваться прежде времени.       - Я могу поговорить с Наруто-куном? – без тени смущенья на лице спросила Хьюго. Да, сейчас она другая. Просто на смену страху и отчаянию пришел долгожданный покой, когда она могла спокойно улыбнуться, но держался он на одной единственной струне души, которая готова была от одного неосторожного касания лопнуть и обессиленно повиснуть.       - Эм… Нет… Сейчас он не дома, - выдал он первую попавшуюся и самую, пожалуй, банальную отмазку. Сбежавшая из дома девушка напряглась всем телом, ведь такую очевидную ложь не смог бы распознать только полный идиот. Сердце застучало, предчувствуя ту самую беду, которой она не так давно просто не предала значения.       Видя, что Хината не попалась на обман, Джирая тяжко вздохнул и отошел с прохода, пропуская любимую сына вперед. Она поспешно разулась и как можно тише проследовала на второй этаж к комнате своего парня. Осторожно приоткрыв дверь на совсем мелкую щель, школьница увидела сидящих в обнимку на кровати Наруто и Сакуру. Она плакала, кричала и снова плакала, а он что-то шептал ей. Их слов она не слышала. Вернее, слышала, но уже не могла воспринять. Перед глазами опять всё поплыло.       Тихо спустившись, она покинула дом, наплевав на ничего не значащие балетки. Босиком лучше. В прочем, какая разница, как ей лучше? Кому-то есть дело? Конечно, нет. Ведь она более не ценна. Для семьи всегда таковой была, для Наруто обесценилась, видимо, с приходом Сакуры.       Сейчас Хината начала припоминать и это. Ведь не настолько-то и задолго её теперь уже бывший парень неоднократно предлагал Сакуре сходить с ним на свидание, в то время как она все это слышала и тихо по ночам плакала в подушку. Просто взяла и забыла. Забыла обо всем: о том, какая она, и какую играет роль в жизни окружающих её людей.       Хотя более всего забавными казались ей не её глупость и столь долгое пребывание в самообмане, а совсем недавние мысли о хороших воспоминаниях, о возможной богатой свадьбе с любимым человеком.       - Ой, прости, Тереза. Знаешь ту девушку, к которой ушел недавно твой Кен? Так вот это Барби, и она оказалась нашей родной дочерью, а вас перепутали в роддоме, поэтому иди, куда глаза глядят, а мы будем готовиться её встретить, - начала вдруг кривляться посреди улицы Хьюго надломившимся голосом.       Кажется, воронка уже поглотила всё, что было там: хорошее и плохое. Боль, которая прежде была сильна, теперь стала всепоглощающей и, казалось, сочилось из каждого угла вокруг. От отголосков воспоминаний звенело в ушах. От усталости присевшей на лавочку девушке стали слышны нежные напевы уличных бродяг-музыкантов, выветривавшие из головы последние мысли.       Внутри осталась только пустота. Пустота без единого намека на то, что когда-то в этом куске мяса горел чей-то огонек жизнь. Но, видимо, закончилось топливо. Смысл потерялся где-то по пути. Она так давно горела без смысла, просто предаваясь теплу. Она, как та Тереза, уже доиграла свою игру и теперь может спокойно отправиться в коробку.       Теперь она была уверена. Единственный, первый и последний раз она решила что-то сама, без чужих советов, влияния. Страх, стертый безумьем этого дня, безумьем этого момента, больше не был помехой. Перед ней свобода, и она как никогда близка к ней. Лишь один шаг…       Дойдя до ближайшего моста, Хината посмотрела вниз. Великолепно. До более дальнего моста идти не было уже никаких сил, но она была довольна и этим. Без капли осторожности брюнетка перелезла через перила, являвшиеся единственной, но вполне преодолимой преградой. То, что она не рухнула еще тогда, переваливаясь, остальные назвали бы удачей, она – неудачей. Ведь было бы намного легче сорваться, не делая того самого последнего шага, который заставлял вновь просыпаться те слабые отголоски животного страха перед неизвестностью.       Гладь воды смутно отражала девушку. Отвратительно. Внешний вид совсем не подобает наследнице такой педантно-манерной семьи. Зато свободна. Свободна от всего, от всех. Цепи сорваны. Она исполнила свою миссию, даже если и не знает об этом. И Хината уже чувствует за своей спиной дыхание Смерти, что казалась сейчас много более явной и живой, чем сама готовящаяся рухнуть в её дружеские объятия.       Нога скользнула с края моста, и Хьюга ощутила прикосновение её холодных пальцев. Она уже упала или еще нет? То был последний вопрос, что задала она себе, прежде чем окунуться во тьму. В вечную… В вечную ли?