Внебрачная принцесса против королевского пасынка

Сознание возвращалось к Люси медленными вспышками. После первой вспышки она почувствовала, что лежит на твердой холодной земле, пахнущей сыростью и металлом. После второй — нашла в себе силы открыть глаза. И тут же увидела впереди очертания двух лежащих тел. Воспоминания о случившемся возникли и пронеслись в голове столь стремительно, что перехватило дыхание, а из глаз вновь полились слезы. Хотелось кричать, визжать, но из горла, словно в насмешку, вырвалось лишь жалобное, сдавленное поскуливание. Так, наверное, плачет одинокий волчонок в лесу, у которого по неизвестной для малыша причине охотники отняли мать. Сгущавшиеся сумерки, между тем, равнодушно поглотили все звуки, и Люси вновь оказалась один на один с мертвой тишиной, воцарившейся в цветнике. Захотелось снова провалиться в беспамятство — слишком уж безжалостной оказалась реальность, но сознание отчего-то не желало больше покидать девушку. — Ма... ма... — хрипло прошептала Люси, протягивая руку вперед в глупой попытке дотянуться до ближайшего тела. — Мама... — рука бессильно шлепнулась на землю. — Мамочка... — пальцы заскребли по сырой траве, пока не наткнулись на что-то круглое и холодное, напоминавшее медальон. На мгновение девушка отвлеклась и прищурилась, пытаясь в темноте рассмотреть, что же именно держит в руке, а не сумев — равнодушно сунула в карман. Пальцы вновь заскребли по липкой траве. Силы потихоньку возвращались, и Люси, помогая себе подтягивать непослушное тело второй рукой, начала медленно приближаться к лежащей на земле Лейле. Лишь спустя несколько таких подтягиваний, услышав неразборчивый гул со стороны городка, она словно бы очнулась: заметила, что ее руки запачканы по локоть, а до мамы осталось совсем чуть-чуть. Закусив губу, Люси еще несколько раз подтянула свое по-прежнему непослушное тело, прежде чем смогла коснуться грязными дрожащими ладонями нежного лица Лейлы, зарыться лицом в мягкие, совсем как у нее самой, волосы, от которых теперь шел сладковато-металлический запах, и обреченно прошептать: — Мама... В таком положении ее и застала вернувшаяся вместе с жителями Риз. — Люси, — сглотнув, позвала подруга, но ее голос был заглушен другим пронзительный криком: — Бет! — и, растолкав толпу, ко второму лежащему на земле телу бросилась крупная женщина. — Доченька! Бетти! Знакомое имя вывело Люси из состояния оцепенения, заставив поднять голову и посмотреть туда, где лежала мертвая подруга. На какое-то мгновение девушке стало стыдно за собственную черствость: Бет мертва, а по сухим горячим щекам Люси не скатилось и слезинки, лишь где-то в груди застрял тугой ком, мешающий как следует дышать. Девушка на мгновение прикрыла глаза: наверное, у нее слишком маленькое сердце, если оно способно вместить только боль от потери мамы. Или сердце не при чем, и это боль от потери самого главного человека в жизни оказалась настолько велика... — Люси, — тихо опустилась рядом с ней Риз, избегая смотреть туда, где лежало тело Бет. — Тебе лучше уйти отсюда. — Что?.. — Идем. Жители все сделают без нас. — Нет! — Люси, очнувшись, резко рванулась вперед и вновь прижалась к лицу Лейлы. — Я ее не оставлю. Мама... Риз... Мама... — Люси, — в дрогнувшем голосе Ризли послышались слезы, но руки, обхватившие подругу за талию, лишь крепче сжались, — ее нужно переложить в гроб, чтобы похоронить. Ты понимаешь? — Пони... маю... Еще м-ми... минуточку... Риз только вздохнула и, обернувшись, кивнула нескольким стоящим в толпе мужчинам, притащившим сюда два наспех сколоченных гроба. — Вот так... Обопрись на меня... — пыхтела Ризли, помогая Люси, ноги которой плохо слушались, подняться. И подруга, как безвольная кукла, подчинилась, все еще не в силах оторвать взгляд от тела мамы. — Не трогайте меня! — завизжала тем временем мать Бет, когда кто-то из женщин попытался оторвать ее от тела дочери. И залопотала. — Дайте же мне побыть с ней! Это ведь неправда, да? Она жива, просто притворяется, да ведь, Бет? — в голосе женщины прорезались безумные истерические нотки. — Милая... Бетти... Не пугай так свою мать!.. Открой глазки, ну же! От толпы отделилась еще пара человек: воткнув принесенные с собой факелы в землю, они с усилием, но все же оторвали женщину от Бет, и, поддерживая под обе руки, повели к выходу из цветника. Если бы Люси не была раздавлена свалившимся на нее горем, а Ризли не сосредоточила все внимание на том, чтобы не дать подруге упасть, они бы успели среагировать, когда мать Бет, воспользовавшись тем, что хватка сопровождавших ее людей ослабла, с диким ревом бросилась к девушкам и, ухватившись за ворот платья Люси, потянула, пытаясь оторвать ее от Ризли и развернуть лицом к себе. Рывок лишил Люси последних сил, и она, закашлявшись, практически рухнула на землю, не сумев самостоятельно устоять на земле. — Госпожа Вандервуд! — в панике закричала Риз, разворачиваясь и пытаясь защитить кашляющую подругу от впавшей в безумие женщины. — Это ее вина! — рычала мать Бет, пытаясь дотянуться толстыми скрюченными пальцами до лица Люси. — И ее чертовой матери! Моя девочка... Я говорила ей не приближаться к этому проклятому семейству! Раздался крик Люси — госпожа Вандервуд все же дотянулась и расцарапала ей во время последнего рывка щеку, лишь чудом не задев глаз. Уже когда женщину уводили трое мужчин, она обернулась, окинула подруг бегающим безумным взглядом, в котором отражался свет факелов, и провизжала: — Это ты должна была быть на месте моей девочки! Вы виноваты во всем! Мать подохла, и тебе недолго осталось!.. И не надо мне руки выкручивать, сволочи! Ненавижу! Бет, девочка моя... Крики госпожи Вандервуд постепенно затихали, и находившаяся в полуобморочном состоянии Люси, по-прежнему прижимающая одну руку к горлу, а другую к расцарапанному лицу, наконец, отмерла. — Я не... — сипло выдавила она из себя. — ...не виновата, — медленно закончила Ризли, тоже приходя в себя после пережитого горя, страха, и вновь принимаясь за попытки поставить подругу на ноги. — Давай же, идем. Сегодня переночуешь у меня. — Люси! Риз! — напуганный голос бежавшей к ним через площадь Арании заставил подруг поднять головы. — Это правда? Люси закусила губу и отвернулась. Ризли грустно кивнула. — И про Бет? — шепотом спросила у нее Арания. — Да, — совершенно неожиданно раздался голос Люси. — Но почему все думают, что из-за меня?! Голос звучал совсем тихо, но в нем явно слышались истеричные нотки. Казалось, Люси была готова вот-вот сорваться. — Что? — не поняла Арания. — Так думает только одна чокнувшаяся госпожа Вандервуд, — как можно мягче заворковала Ризли. — Никто тебя не винит... Идем дальше... Вот так... Хорошо... Сейчас Арания нас пропустит... Подвинь задницу, Ар, — со свистом выдохнула Ризли, отодвигая ту в сторону, и вновь принялась ворковать: — Я заварю вкусный чай... Арания растерянно смотрела вслед удаляющимся подругам, а перед глазами все еще стояли помертвевшее лицо перепачканной в земле и крови Люси и из последних сил сдерживающая слезы Риз. Наступление утра Люси ждала с открытыми глазами: за всю ночь она не сумела задремать ни разу. Мысли в голове текли вяло и невпопад: то она размышляла о маме, то о чистой одежде, в которую вчера после купания переодела заботливая Риз, то о больших мочках госпожи, приехавшей из столицы в гости к родителям Риз, и чье имя она не запомнила... Потом снова вспоминались мама, Бет... Два гроба, в которые уже должны были уложить убитых... Сознание Люси прояснилось, стоило ей задаться вопросом: кто? Кто убил маму и Бет? За что? И как только рука поднялась на... В голове вновь зашумело, и Люси уткнулась в подушку, чтобы не разбудить своими всхлипываниями примостившуюся на самом краешке постели Риз. — Привет, — пробормотала Люси, видя, как Ризли почти на цыпочках пробирается к двери. — Не спишь, — огорченно пробормотала подруга, останавливаясь. — Нужно что-нибудь? Как лицо? — Царапины не болят, и я... Я хочу домой. — Но там же... — Неважно. Там все пропитано ей. Я хочу вернуться. — Тогда я пойду завтрак... — Ризли, — Люси устремила на подругу усталый взгляд: — дай мне мою одежду, пожалуйста. Я иду домой. — Х-хорошо, сейчас. Умывайся пока, тазик с водой в углу. Вернулась Ризли довольно быстро, держа в руках два платья. — Я не успела вчера постирать его, — извиняющимся тоном проговорила она, показывая Люси на ее испачканное платье. — Одень пока мое. Я из него выросла, а тебе будет почти в самый раз, чтобы добежать до дома... — Спасибо, — равнодушно поблагодарила девушка. Ей было абсолютно все равно, в каком платье и виде возвращаться, но спорить с Риз, которая уже сунула ей в руки свое чистое платье, совершенно не хотелось. Когда подруга вызвалась проводить ее, Люси также не стала протестовать. А пока они проходили через площадь, к ним присоединилась еще и взявшаяся из ниоткуда Арания, так что в родной цветник девушка входила не одна и чувствовала себя от этого гораздо увереннее. Жители городка хорошо тут убрались: о вчерашнем убийстве теперь напоминала лишь примятая трава, да кое-где сердито посверкивали капли свернувшейся крови. Убедившись, что с их подругой все более менее в порядке, Ризли и Арания умчались обратно в город, пообещав навестить Люси в обед. Стрелка часов с тихим щелчком переместилась, заставив оставшуюся в одиночестве девушку вздрогнуть, а потом медленно начать обходить весь дом, изредка проводя ладонью по его скромному убранству: стол, стулья, посуда... Все было очень дешевое. Взгляд зацепился за связанный мамой коврик, который прикрывал небольшой тайник в полу. А вдруг... Вдруг там что-то такое... Облизав вмиг пересохшие губы, Люси прошла в дальний угол комнаты и, приподняв ковер, на ощупь попыталась выдвинуть две доски. Доски не поддавались, хотя Лейла отодвигала их обычно без малейшего труда. Разочарованно вздохнув, Люси прислонилась спиной к стене, чтобы перевести дыхание, и сама не заметила, как уснула, убаюканная тишиной родного дома. Когда девушка проснулась, то первым делом обнаружила, что заботливо укрыта домашним пледом, а на пустом столе появились хлебные лепешки. На мгновение захотелось поверить в то, что это — дело рук мамы. Что через несколько секунд она зайдет в комнату и, мягко пожурив Люси за то, что та уснула на полу, позовет к столу. Но секунды шли, превращались в минуты, а Лейла так и не появлялась. Раздался щелчок, и Люси, вздрогнув, бросила взгляд вначале на часы, а затем в окно. Часы не врали: там действительно наступал вечер. Лепешки, как догадалась девушка, оставили приходившие в обед Арания и Ризли. Они же укрыли ее пледом, решив не будить. Настоящие подруги, о которых можно только мечтать. И Бет была такой же доброй... Сколько раз она ругалась со своей матерью, когда та запрещала ей приносить по утрам овощи сюда. И как же так вышло, что именно за это... Люси торопливо закрыла рукавом глаза и поспешила с головой закутаться в плед: она не будет ни о чем таком думать. Хотя бы до тех пор, пока боль чуточку не утихнет, а иначе... Иначе эта боль попросту разорвет её сердце на части. Люси зажмурилась и отчаянно замотала головой, отгоняя новые непрошенные мысли.