Not today. Not tomorrow (редактируется)

С чувством жалости к собственной персоне я тихими шажками выбралась из комнаты и внимательно осмотрела окружающую обстановку на предмет возможного капкана, установленного моим отцом во имя сдерживания строптивой дочери от попыток побега в мир развлечений. Я всерьез была намерена уйти поздней ночью из дома, несмотря на ссору с папой, которого подобная идея жутко разозлила бы, но бояться его негодования было бессмысленно. Скорее всего, исключительно в силу юношеского максимализма. Таксисту пришлось сказать не совсем точный адрес моего местонахождения, поскольку лишний шум за окном мог привлечь внимание папы и потревожить его чуткий полицейский сон. Покинув дом, я поспешила вниз по улице к перекрестку, где в мартовской тьме виднелись очертания автомобиля, ожидающего главную путешественницу города. – И не страшно вам гулять по ночам? – спросил у меня водитель такси, как только я захлопнула дверь его автомобиля, устраиваясь на сидении рядом с ним. Это был добродушный на вид мужчина в спортивной одежде, но даже лучики солнца в его глазах не могли убедить меня в том, что он не навредит мне. Инстинкт самосохранения обострялся каждый раз, когда я находилась в обществе незнакомых людей. Я решила кратко отвечать на все вопросы водителя и не вступать с ним в конструктивный диалог, болтая о жизни. Мне требовалась лишь его внимательность во время вождения и его автомобиль непосредственно. Светские беседы следовало оставить для другой ситуации. Нельзя сказать, что я была абсолютно спокойна, поскольку в тот момент разрывалась сразу между несколькими дилеммами. Во-первых, я боялась, что отец узнал о моем уходе и отправил за мной полицейский патруль, который в любую секунду мог настигнуть машину, в которой я сидела, затаив дыхание и не чувствуя даже толики того удовольствия, которое обещала служба такси «Comfortable». Во-вторых, я на подсознательном уровне испытывала неприязнь к тому ночному клубу, в который направлялась. Это место прочно закрепилось в архиве моих ассоциаций за стеллажом с хоррорами и мистическими историями. Я толком не понимала, почему возвращалась туда, даже если это как-то было связано с Люком. Возможно, прозвучит, очень эгоцентрично, но после его попыток разорвать со мной любые отношения, наплевав на мою заботу, я начала сомневаться в выборе друга. Хоть и подумывала о том, чтобы дать ему второй шанс. Однако, несмотря на все наши недомолвки, его текущая проблема, которая, по словам Калума, была опасной, действительно меня пугала. Последней, но не по важности, причиной моего беспокойства или, скорее, некоторого недопонимая был тот факт, что Эштон, после нашей разлуки, произошедшей по вине его таинственного знакомого, так и не позвонил мне. Он не оставил ни одного сообщения, словно показывая этим свое безразличие. Я прекрасно понимала, что он мог быть невероятно занят и не допускать мыслей о своей девушке, поскольку я не имею права быть центром его вселенной 24 часа в сутки. Но все рациональные мысли перекрывались нелепой обидой, которую очень трудно было сдерживать. Пока я раздумывала на всевозможные темы, касающиеся моих неумелых взаимоотношений с окружающими, водитель такси доставил меня в место назначения и милым тоном назвал цену поездки. Я протянула ему несколько купюр, поблагодарив за выполненную работу, и покинула автомобиль, быстро и шумно оставивший меня одну посреди парковки, усеянной другими машинами – теми, что принадлежали городским тусовщикам. Я растеряно оглядывалась по сторонам, укутываясь в свою нетеплую джинсовую курточку, и пыталась рассмотреть в темноте хоть какие-то человеческие очертания. Если внутри здания трещал танцпол и гремела музыка, то снаружи казалось, что вокруг ни души. – Калум, ты не хочешь меня встретить? – бодро проговорила я в трубку, набрав номер парня. – Я очень рад, что ты здесь! – послышалось за спиной. Я обернулась, крайне удивленным взглядом встречая, спешащего мне навстречу Калума. У парня был весьма обеспокоенный вид, и его взъерошенные волосы лишь подчеркивали серьезность ситуации. Не было похоже, что он развлекался вместе с остальными посетителями заведения. – Ты меня пугаешь, – честно призналась я. – Что случилось? – У Люка сегодня плохое настроение, – выдал Калум. – Мы приехали сюда и все было нормально поначалу, но потом он разозлился из-за какой-то мелочи, схватил несколько бутылок бурбона в баре и заперся в подсобке. Мне было бы плевать в иной реальности – пустяки, но проблема в том, что ему категорически запрещен алкоголь по, – парень выдержал неловкую паузу, – медицинским показаниям. Я внимательно слушала его, все также нелепо укрываясь от ветра, и пыталась понять, в чем заключается моя роль в этом драматическом спектакле. – Чем я могу помочь? Калум с силой сжал мою ладонь и повел в сторону запасного выхода, рядом с которым однажды забрал меня и отвез на своей машине домой. – Он не пускает за дверь ни меня, ни даже двоюродного брата, который разрешил этому малолетке и его друзьям пользоваться услугами заведения, которым владеет. Информация о кузене Люка, являвшегося хозяином данного клуба, в одно мгновение прояснила многие события прошедшего времени. Сразу же выяснилось, почему я очнулась в ту ночь на вполне уютном диванчике и в тишине, а не на газоне рядом с парковкой. И в ту же секунду стало несколько стыдно за мысли о том, что Люка пора было осторожно вычеркивать из списка дорогих мне людей, поскольку он сам не хотел таковым являться. Он не оставил меня в одиночестве в той непростой ситуации, поэтому и я не могла бросить его, тем более в столь неприятной компании, как алкогольные напитки. – Я попытаюсь с ним поговорить, Калум, но не обещаю, что из этого выйдет что-то хорошее. – Главное, дай ему знать, что тебе не все равно. Мы перешагнули порог злосчастного клуба, и меня едва не захлестнула волна неприятных воспоминай, тем не менее, смягченных помощью, которую мне оказали в ту ночь и Люк, и Калум. Я сделала глубокий вдох и шумно выдохнула, выпуская из легких воздух вместе с плохими ассоциациями. Представ, перед той самой дверью в маленькую комнату, я слегка растерялась, не представляя своих последующих действий. Заметив мою подавленность, Калум положил руку на мое плечо, а другой начал тарабанить в дверь. – Люк, открой, пожалуйста, – негромко произнесла я, стараясь не выпустить наружу затаившуюся в душе панику. Калум прекратил свою барабанную дробь, чтобы не заглушать ею мою нелепую речь. – Я знаю, что ты не очень рад моему приходу, но я не могу оставить тебя одного в такой ситуации, – все также негромко говорила я. – Было бы здорово, если бы ты позволил мне увидеть тебя, но между нами все еще эта дверь, и я чувствую себя бессильной. Калум продолжал стоять рядом и одобрительно кивать после каждого произнесенного мной слова. – Если ты помнишь, мы встретились здесь в первый раз. Именно в этом месте. Мне тогда было очень страшно, и я чуть не сломала твою руку, когда сжала ее с невероятной для меня силой, – к глазам начали подступать слезы. – Я действительно нуждалась в твоей помощи и получила ее, и если сейчас мы поменялись ролями, я готова тебе помочь. Просто открой мне дверь. После этих слов повисло неловкое молчание: звуков не издавал ни Калум, ни я, ничего не было слышно и за дверью, словно Люк, в лучшем случае, давно уснул. Я уже собиралась сообщить Калуму, что план провалился, и мне следует уехать, поскольку Люк откровенно игнорировал всех нас, и, как я думала, меня в особенности. Однако дверь подсобки открылась буквально на несколько сантиметров и в образовавшемся проеме показалась фигура Хеммингса. Он не выглядел озабоченным какими-либо проблемами или злым, как утверждал Калум. Его золотистые волосы были слегка взъерошены, а скромная усталая складочка под левым глазом особенно выделялась на общем фоне, словно выспалась только одна половина лица парня. Его лишенный прикрытия торс смутил меня своей нездоровой бледностью. Этот человек явно нуждался в прогулке на солнышке. Люк сложил руки на груди и молча пялился на нас с Калумом, поочередно переводя взгляд с него на меня. – Из вас получится хорошая команда, – с усмешкой произнес Хеммингс. – Только я против того, чтобы вы играли на моем поле. – Пошел ты в жопу со своими тупыми метафорами! – гневно вскричал Калум. – Вылезай из этой пещеры и отправляйся домой. Люк лишь рассмеялся в ответ на его слова. Совершенно не было похоже, что он хоть капельку пьян – все такой же ясномыслящий засранец. – Кэл, прекрати устраивать истерики, это не твоя прерогатива, – Люк изобразил на лице уставшую улыбку. Решив, что Хеммингс имеет в виду меня, как главную зачинщицу ситуаций в стиле паники, я была намерена разозлиться и выдать в адрес Люка несколько колких фраз, но тонкий голосочек, который послышался за спиной парня, остановил меня. – Я не хочу тебя слишком долго ждать. В дверном приеме появился силуэт невысокой брюнетки, также, как и Люк, часть своей одежды оставившей, вероятно, в каком-то благотворительном фонде. Мне даже не пришлось отворачиваться, чтобы не лицезреть весьма откровенную картину, поскольку Калум резко захлопнул дверь в подсобку и вновь, крепко сжимая мою руку, потащил в неизвестном направлении. – Отпусти меня, черт возьми! – возмущенно воскликнула я. – Ради этого ты заставил меня приехать сюда среди ночи? – Клянусь, я ничего не знал. Я думал, он совершит какую-нибудь глупость. – Он развлекается, издеваясь над окружающими. Хуже уже быть не может. – Ты просто не знаешь всей правды. Я старалась не слушать слова парня, и так заглушаемые голосом той девушки, который все громче и громче звучал в моей голове. Мне стало невероятно стыдно за произнесенную нелепую речь, сформированную искренним порывом душевной доброты. К горлу подступала тошнота от мыслей, что мои чувства стали всеобщим достоянием. О них не должен был узнать ни Калум, ни даже Люк, не говоря уже о незнакомой мне девушке, которая неизвестно кому и кем приходилась. Люк вновь доказал, что наше общение было ошибкой. Нам не стоило начинать дружить и делиться друг с другом секретами. Его скрытный характер и вспыльчивость дважды ударили по моему хрустальному самолюбию. Все, что я осторожно склеила после первого потрясения, во второй раз починить было уже нельзя.