Not today. Not tomorrow (редактируется)

Место, в котором странным образом оказался Люк, было мне знакомо, поэтому не пришлось прибегать к помощи интернета или собак-ищеек, что оказалось хорошей новостью. На фотографиях, которые запечатлел парень, я легко узнала окраину заброшенного городского парка, закрытого для посещения около десяти лет назад. В кадр попала часть заржавевшего колеса обозрения, а сам Люк, по-видимому, находился на площадке за спортивным кортом, вид с которой открывался на город, раскинувшийся внизу возвышенности. Однажды Стэфи привела меня в это непримечательное место, и, устроившись на лужайке у восточного выхода с территории, мы наблюдали за восходящим солнцем, распивая какие-то слабоалкогольные напитки, названия которых трудно сейчас вспомнить. Я никогда бы не подумала, что окажусь в том странном и немного жутком парке снова, ибо перспектива лицезреть вокруг себя горы мусора и разрушений абсолютно меня не привлекала. Однако я не могла допустить, чтобы с моим другом случилось что-то плохое в месте, не менее ужасном, чем сама ситуация. Наступил момент отчаянной самоотверженности. Спустя некоторое время после неожиданного звонка Люка, я, тихо прокравшись на первый этаж, в растерянности стояла у выхода из дома и пыталась как можно быстрее продумать свои дальнейшие действия, несколько минут назад, вызвав полуночное такси, искренне жалея водителя, которому придется приехать за мной в такое время суток. Обычно этот вид транспорта не приходилось ждать слишком долго, ибо в период с трех до пяти утра у службы такси очень мало вызовов, и все работники спокойно отдыхают прямо в своих автомобилях. Я надеялась, что мне повезет, и я дождусь свою карету, без происшествий отправившись в ней в соседнее королевство. Нельзя было не учесть, что помимо Люка всю ночь, пока я спала, до меня пытался дозвониться еще и Эштон, который, судя по отправленным им сообщениям, хотел узнать, не поссорилась ли я со своим отцом, и не стал ли причиной этой ссоры непосредственно сам Ирвин. Я действительно обиделась на папу, но назвать наш разговор ссорой — трудно, скорее, странное недопонимание и излишняя скрытность. У нас есть секреты друг от друга и в отношениях родителей и детей это нормально, но в данном случае мы скрыли слишком важные вещи, неразглашение которых со временем приводит к полному отсутствию доверия между людьми. Думаю, то, что я умолчала про наши с Эштоном отношения, которые достигли более близкого уровня именно в тот день, когда мой папа увидел нас вместе, — это вовсе не так страшно. Но отец, который тайно и, скорее всего, уже очень давно и, похоже, довольно хорошо общался с какой-то женщиной, приглашая ее в гости в мое отсутствие дома, — куда страшнее моей подростковой влюбленности. Ведь у этих людей отношения складываются более серьезные, чем могут быть у меня в семнадцать лет, и скрывать от меня фактически мою новую маму, которая, возможно, скоро переедет жить в наш дом, — очень несправедливо по отношению к моим хрупким нервным клеткам. Не могу сказать, что я тот тип ребенка, который неадекватно реагируют на новых возлюбленных своего одинокого родителя. Хотя, чувство ревности, словно резкий приток адреналина в кровь, неожиданно заиграло во мне, когда я узнала о некой Аманде, которая случайно забыла свой кардиган в гостиной моего дома. Я испугалась и удивилась одновременно потому, что сразу представила, как эта женщина живет с нами, готовит отцу завтраки по утрам и пытается подружиться со мной, как со своей падчерицей, чего я совершенно не хочу. И, конечно, я немного расстроилась из-за того, что папа не рассказал мне о своей даме сердца, и я узнала это самым глупым и случайным образом. Пытаясь упрекать меня в том, что я познакомилась с замечательным парнем, но, по словам отца, не самым хорошим, он, почему-то, совершенно не упомянул о своих отношениях, и это привело меня в искреннее замешательство. Я решила, что справедливее всего будет, если папа не станет что-либо плохое говорить про Эштона и его семью, а я — про Аманду и их с отцом тайный роман. Разумеется, это не самое правильное решение в моей жизни, но на данный момент лучше так, чем бесконечные ссоры, тайны и интриги. Пока я размышляла о том, стоит ли сообщать Эштону в такой ранний час, что со мной все в порядке, хотя бывало и лучше, мой мобильный истошно зажужжал, извещая о прибывшем и ожидающем меня такси. Я решила поделиться с парнем своими переживания немного позже, тем более, что главной задачей в тот момент был Люк, который явно нуждался в скорейшей помощи. Мне было страшно звонить Калуму или, что еще хуже, Майклу и сообщать им о произошедшем, пытаясь обрести их поддержку в данном вопросе, но я не знала остальных друзей Люка, поэтому решила действовать самостоятельно. К тому же, все было до невозможности просто: приехать в парк, забрать парня, отвезти домой, вернуться в свою теплую постельку и поспать несколько часов до момента, когда нужно будет завтракать и собираться к Стэфи. Водитель такси не выглядел уставшим автомобилистом, загруженным работой, и довольно бодро побеседовал со мной, спрашивая о месте, в которое нужно меня доставить. Я была рада, что мой неожиданный уход из дома не потревожил отца, и мне не пришлось выслушивать лишние вопросы или вообще оказаться запертой в свой комнате. Папа, как сотрудник полиции, мог пойти на любые уловки и ухищрения, лишь бы его дочь была в безопасности, пусть даже и от мнимой угрозы. Небо над городом нависало мрачное, словно печальное оттого, что скоро наступит рассвет, разрушая понурую тьму, как добро одерживает победу над злом во всех детских сказках, заставляя серые облака расступаться перед великолепием солнечного света. Фонарные столбы должны были вот-вот погаснуть, сменяя пост до следующего наступления темноты, и в этот момент освещением улиц уже занималось белеющее небо. Мы ехали по абсолютно пустым от машин и пешеходов дорогам, минуя городскую ратушу и закрытые магазины, витрины которых были защищены от людских глаз и коварных преступников специальными пластиковыми ставнями. Казалось, что спали все вокруг, кроме меня, Люка и мужчины-таксиста. Это наводило на разные мысли, но я толком не успела на них сосредоточиться, потому что спустя пятнадцать или двадцать минут в мои уши неожиданно ворвался басистый голос водителя, который предупредил о том, что мы прибыли в нужное место. Я облегченно выдохнула и с некоторым сомнением попросила мужчину немного подождать меня и моего друга, чтобы нам не пришлось потом искать другую машину. — За ожидание тоже придется заплатить. У меня счетчик, все-таки, — сказал водитель и устало зевнул. Видимо, его организм уже хотел отдохнуть от всей этой суеты. — Я заплачу, безусловно, — быстро произнесла я и выбралась из машины, глубоко вдыхая свежую утреннюю прохладу. Старый городской парк выглядел еще печальнее, чем небо и гораздо устрашающе, словно я попала в какой-то фильм ужасов. Перспектива встречать здесь рассвет на данный момент казалась мне глупой, и я поспешила к вечно открытым, пошатнувшимся воротам, вспоминая примерное расположение Люка. Флора парка не могла похвастаться своим изобилием и великолепием, хотя бы в силу времени года, которому не сопутствовали цветущие деревья, зелень садов и разнообразие ярких цветов и кустарников. В нашей стране довольно теплый климат, но различий между зимой и весной практически нет — они одинаково холодные и мрачные, словно один сезон, который не имеет названия. О снеге здесь даже не слышали, хотя раз в несколько лет с неба на землю обрушивается небольшое количество этих атмосферных осадков и это огромное везение, если они выпадают в канун рождества. Но я уже давно потеряла трепет к этому празднику, и серебристый снег не является для меня радостью. Я блуждала по асфальтированным тропинкам между пришедшими в негодность каруселями и безлиственными деревьями, посаженными на территории парка. Колесо обозрения находилось на склоне возвышенности, на которой располагалось это место и, как ни странно, его было трудно заметить даже на довольно открытом пространстве. Когда я, наконец, увидела гигантское строение, показавшееся среди многочисленных деревьев и мрачно приветствующее меня, я быстрым шагом направилась в его сторону то и дело, оглядываясь и пытаясь увидеть высокую долговязую фигуру Люка, который неизвестно где именно находился. Я могла лишь предполагать. Обладая не самым хорошим зрением, мне все-таки удалось заметить темное пятно, сидящее на земле неподалеку от места, где я стояла, и очень похожее на Люка. Все же, это без сомнений был он. Я быстро преодолела расстояние между нами и, замечая, что парень, видимо, чтобы не испачкаться, расположился на своей куртке, заменившей ему покрывало, и сидел, сгорбившись, прижимая к себе бутылку, вероятнее всего, с каким-то алкогольным напитком. Эта картина выглядела очень странно, ведь я никогда прежде не видела Люка в таком подавленном состоянии, в одиночестве распивавшего что-то крепкое. Не боясь испачкать джинсы, получив темное пятно от сырой земли, я осторожно опустилась рядом с парнем, притянув колени к груди, и уставилась на уже появившиеся на небе первые солнечные лучи. Вид открывался прекрасный: еще спящий город внизу возвышенности, много-много домов, казавшимися крошечными и смешными, невысокий горный спуск, покрытый увядшей, оттого желто-серой травой. Солнце, медленно выплывавшее из-за горизонта, постепенно озарит светом все вокруг, но лишь на некоторое время, а после покроется серыми облаками, еле-еле пропуская сквозь них свои яркие лучи. — Здесь действительно красиво, — произнесла я, ожидая от Люка хоть какой-то ответной реакции. Ведь казалось, что он даже не заметил, как я пришла. Парень поднес бутылку, которую держал в руках, к губам и отхлебнул немного содержимого, отставляя сосуд в сторону и поворачиваясь лицом ко мне. На нем играла легкая полуулыбка, сопровождающаяся маленькой ямочкой на правой щеке. — Хорошо, что ты тут, — в его голубых глазах сверкнули серебристые звездочки. — Ты всегда приходишь пить в такие отдаленные от цивилизации места? — Это вышло случайно. Если честно, я не знал, куда шел. — По-моему, сейчас очень холодно, ты не чувствуешь? — я поежилась, действительно ощущая, что продрогла. — Внутри меня много виски, я замечаю лишь то, что в глазах от этого уже рябит, — Люк засмеялся, но в его голосе отчетливо звучали печальные нотки. Я и представить не могла, что с ним произошло, но было понятно, что случилось что-то плохое, иначе бы он не ушел из дома просто так с бутылкой виски в руке. Спрашивать напрямую о причинах его побега было некорректно, поэтому я старалась говорить с ним так, чтобы он сам рассказал всю правду. Но Люк был не из тех людей, которые разглашают какую-либо информацию в трезвом или нетрезвом состоянии, он вообще был слишком молчалив. — Тебе холодно? Я могу дать свою куртку, — тут же встрепенулся Люк. — Только, кажется, я ее потерял, — он стал озираться по сторонам и ощупывать себя в поисках своей верхней одежды. — Ты сидишь на ней, — осторожно сказала я, сдерживая смешок. Люк посмотрел на свои колени и постарался резко встать с места, но пошатнулся, оторвавшись всего лишь на пять сантиметров от земли, и неловко приземлился обратно. — Ох, я не могу поднять свою задницу, прости. Я засмеялась, нарушая царящую тишину, и не волнуясь о том, что это потревожит общественный порядок, ведь вокруг, кроме нас двоих, никого не было. Быстро замолкая и приводя мысли в порядок. — Может, лучше, отвезти тебя домой? — аккуратно, боясь сказать что-то не так, поинтересовалась я. Я заметила, как Люк плотно сжал губы и, отвернувшись от меня, пробормотал что-то тихое и невнятное. Именно этого я и боялась — затронуть неприятную для него тему. У него явно были какие-то семейные проблемы, в которые я пока что не хотела вмешиваться, но беспокойство брало надо мной верх, и мне пришлось спросить парня о том, что же все-таки у него случилось. — Люк, что произошло? Парень тяжело задышал, так, что я увидела, как высоко вздымается его грудь и отчетливо услышала быстро стучащее сердце. Он волновался, и по выражению его лица можно было понять, что Люк не знает, как объяснить свою ситуацию. Ему трудно приходилось подбирать слова в ритме громких ударов сердца и сбивавшегося дыхания, но я терпеливо ждала, пока он придет в себя, заботливо положив руку на его плечо и время от времени легонько сжимая его, чтобы парень отвлекался на другие физические ощущения. — Все хорошо, Люк. Ты можешь рассказать мне, — негромко говорила я, стараясь успокоить парня своим голосом. Он набрал в легкие как можно больше воздуха и резко выдохнул, таким образом, как бы избавляясь от накопившегося в нем негатива. — У меня проблемы в отношениях с мамой, — начал Люк, отводя смущенный взгляд в сторону. — Она слишком усердно меня опекает, не позволяя жить личной жизнью. Я практически всегда под ее присмотром, и мне обидно и стыдно одновременно. Я не знаю, как переубедить ее, чтобы она позволила мне выйти за рамки ее материнского пространства. Мне надоело чувствовать себя пятилетним несмышленым мальчиком. — Люк не смотрел мне в глаза и, казалось, что он разговаривает в данный момент с кем-то другим. — Родителям свойственно проявлять излишнюю любовь к своим детям, — осторожно произнесла я. — Мне кажется, твоя мама переживает за тебя сильнее, чем кто-либо, и неважно, сколько тебе лет, — она всегда будет заботиться о тебе, — мой голос был спокойным и негромким, я старалась говорить то, что действительно думала. — Она не уделяет столько внимания даже своей младшей дочери! — с сожалением воскликнул Люк и обхватил колени руками. Я никогда прежде не слышала о его сестре, но интересоваться ее личностью было не совсем уместно, поэтому я не решилась разузнать о ней подробнее в тот момент. — Ты пробовал серьезно поговорить с мамой на эту тему? И ведь я впервые встретилась с тобой в ночном клубе, — неожиданно вспомнила я. — Получается, что ее опека над тобой не так сильна, как ты говоришь. — Мне часто приходится сбегать из дома. Обычно она меня не ищет, в это время я могу делать все, что действительно хочу. — Если ты однажды сможешь проявить себя, как человек, достойный доверия, как взрослый парень, который не ворует алкоголь из домашнего бара и не убегает ночью неизвестно куда, твоя мама, в конце концов, поймет, что ты способен вести себя достойно. Она непременно снизит над тобой контроль. Как однажды сделал мой отец, полностью убедившись в моей самостоятельности, — я улыбнулась и похлопала Люка по плечу. — Сидя здесь, ты ничего не решишь, ты лишь усугубишь ситуацию. Поэтому я хочу отвезти тебя домой и убедиться, что ты будешь в порядке. Люк, я постараюсь помочь тебе разрешить конфликт с мамой, и первое, что ты должен сделать сейчас, это вернуться в постель и не злить мать. Нас такси уже давно ждет, — я была уверена, что он меня послушает и поверит моим словам, ведь я не сомневалась, что мама парня переживает за него неспроста. И мне предстояло узнать, почему. Люк посмотрел на меня глазами, слегка покрасневшими от слез, которые он усердно сдерживал все время, пока мы разговаривали, и попытался улыбнуться, выдавив из себя лишь легкое одобрительное движение губами. Крепкий виски, разумеется, ударил ему в голову, и больше всего я боялась, что парень не сможет подняться с места и пройти несколько сотен метров, не упав в ближайший куст. Я в любом случае не смогла бы дотащить до машины пьяное тело, которое было гораздо выше и крупнее меня. — Почему ты сейчас здесь? — неожиданно спросил Люк, несколько озадачив меня своим вопросом, ведь он сам мне позвонил и буквально вынудил приехать за ним. — Тоже волнуюсь за тебя, — спокойно ответила я и помогла парню подняться на ноги. — Ты такой высокий и большой, если упадешь на меня, я сразу же погибну, — попыталась пошутить я. Люк улыбнулся, и мне сразу стало легче от осознания того, что обстановка не накалена до предела и дальнейшие события должны развиваться в умеренном и не напряженном темпе. За все то время, пока мы непринужденно прогуливались к выходу из парка, парень ни разу не пошатнулся и не попытался убить меня, случайно обрушившись на мою хрупкую фигуру всем своим телом. Мне даже не пришлось постоянно сжимать его предплечье, а надежде удержать и не позволить упасть на землю. Удивительная способность быть пьяным, но оставаться в здравом уме и с блестящей координацией. Водитель такси, раздраженный нашим долгим отсутствием, был искренне рад видеть нас, уютно расположившихся на заднем сидении его автомобиля, а когда он услышал адрес пункта назначения, немедленно нажал педаль газа и на приличной скорости поспешил навстречу попутному ветру. Так быстро, словно торопился как можно скорее избавиться от своих пассажиров, доставив их в нужное место и получить, наконец, заслуженные деньги. Мужчина еще не знал, что после того, как он доставит Люка домой, ему придется и меня отвезти в мое скромное жилище. Вероятно, это приведет его в бешенство, но не моя вина в том, что он выбрал для себя такую раздражающую профессию. Я думала, что разговаривать с Люком о чем-то личном в присутствии постороннего человека будет неразумным, поэтому молча уставилась в экран телефона, делая вид, что ужасно занята в данный момент. На самом деле, это отчасти было правдой — я сочиняла и печатала сообщение для Эштона, чтобы заверить его в том, что со мной все в порядке и ему не стоит беспокоиться. Это следовало сделать раньше, но возможность представилась только в ту минуту. Город уже был озарен мягким утренним светом, но его жители все еще мирно спали, и улицы все так же пустовали, одна за другой одиноко встречая машину, в которой ехали на удивление бодрые мы. Точнее, бодрыми были только я и водитель такси, постоянно бубнящий что-то недовольное себе под нос. Люк же с трудом поднимал веки, пытаясь сохранить хоть какое-то самообладание. Его ужасно клонило в сон, но он все еще держался и старался оставаться в нашей реальности, не позволяя себе уснуть. — Выгружайтесь, детишки! — радостно проголосил таксист и тяжело вздохнул. — С вас 7 долларов. — У меня к вам просьба, сэр, — неуверенно начала я. — Вы не могли бы подождать еще несколько минут, пока я помогу этому парню попасть в дом, а потом вернусь и буду готова отправиться к себе. Понимаете, — я не успела договорить, так как водитель сразу же меня перебил. — Вы издеваетесь, мисс?! — взревел он. — Я целую ночь без толку вожу вас по городу и пока не получил за это ни цента. Должен быть один пункт прибытия, а не тысяча, как у вас! Вы пытаетесь меня обмануть? Платите немедленно! К моим щекам тут же подступила краска, и я почувствовала, как волнительно начинают дрожать колени, предвещая поток предательских слез. — Возьмите деньги и просто подождите меня еще пару минут, это будет последняя поездка. Я обещаю. Разумеется, за нее я тоже заплачу, — я протянула мужчине те злополучные 7 долларов, которые дрожащей рукой достала из кармана, и попыталась улыбнуться. — Жду еще две минуты и уезжаю, — строгим тоном отрезал водитель, а я тем временем аккуратно вытолкнула из машины сонного Люка и сказала ему что-то неразборчивое, от волнения забыв все слова. — Что это было? — вдруг спросил парень. — Черт возьми, он на тебя накричал? Я разобью его тачку! — словно придя в сознание, воскликнул Люк и попытался повернуть в сторону автомобиля, но я удержала его за руку и потребовала немедленно показать, какой из домов на той улице принадлежит ему. — Все нормально, Люк, это не проблема. У вас очень красивый домик, пожалуй, самый лучший из всех, что здесь расположены, — я тут же перевела тему и быстрым шагом направилась в сторону большого белого здания с милой детской площадкой напротив летней кухни. Люк еле переставлял ноги, хотя его шаги могли запросто опередить мои, но он усердно отказывался двигаться быстрее. В его глазах все еще читалось недоумение, и сверкали отблески гнева, который мне вовремя удалось потушить. Он находился в искреннем замешательстве и, наверное, забыл, что приехал домой и сейчас ему придется встретиться с матерью. Словно прочитав мои мысли, входная дверь дома парня отворилась, и к нам навстречу выбежала светловолосая невысокая женщина, на глазах которой блестели слезы, а губы дрожали то ли в радостной, то ли в печальной улыбке. Женщина тут же бросилась к Люку, и я подумала, что она начнет его обнимать, но ее дальнейшие действия меня поразили. Лицо блондинки исказилось в странной гримасе, и она рассерженно начала ударять парня в грудь кулаками, не дотягиваясь до его лица, и сквозь рыдания пыталась выкрикнуть какие-то ругательства. «Зачем ты так поступаешь, несносный мальчишка? Я устала, я устала! Ты слышишь?!» — с трудом разобрала я ее слова и даже не смогла пошевелиться, чтобы как-то защитить Люка от ее нелепых ударов. Я видела мать парня впервые, и эта встреча обещала надолго запомниться мне. Парень никак не реагировал на крики женщины, молча уставившись в невидимую точку перед собой и вообще не реагируя на происходящее. — Ты принимал лекарства? Люк, ты принимал их?! Отвечай, ты пил таблетки, Люк?! — истошно вопила женщина, захлебываясь слезами, и в этот момент мне стало по-настоящему страшно. Я представляла себе эту картину совершенно иначе, не настолько жутко и неясно. Мне казалось, что мать встретит блудного сына более радушно, к тому же, он был не один, и разыгрывать такой концерт перед незнакомым человеком — как минимум глупо. — Я могу спокойно зайти домой? — к Люку снова вернулся его хриплый голос. — Я запру тебя в комнате навечно, ты слышишь?! — все так же устрашающе кричала его мама. — Однажды ты уже попыталась это сделать и у тебя ничего не вышло. — Замолчи и иди в дом! Сейчас же! Люк повернулся лицом ко мне и повел уголками губ, стараясь одарить улыбкой, которая в тот момент могла быть только грустной и измученной. — Прости. И спасибо, что была рядом. Поговорим потом, хорошо? — парень отвел взгляд в сторону. — Мне определенно нужно поспать, — он усмехнулся. Не обращая внимания на его мать и то, что она может вмешаться, я попросила его держать меня в курсе событий и с искреннем желанием не расставаться с ним в эту минуту, печально улыбнулась и махнула на прощание рукой. Моя миссия была почти успешно выполнена, не считая погрешностей в виде нервного водителя такси и сумасшедшей мамы Люка, испортивших настроение не только мне, но и парню, который и без того достаточно страдал. Домой я добиралась в удрученном состоянии и готова поклясться, что почти заплакала, испугавшись того, что может случиться с Люком даже в таком безопасном месте, как его собственный дом. Мне нестерпимо хотелось забраться в свою теплую постель и остаться там навсегда.