Это ещё не война

Утренний поезд они пропустили и в ожидании вечернего пили скверный кофе в вокзальном буфете. Кофе был очень дёшев, поэтому в количестве они не стеснялись. Только почувствовав обморочную слабость, Маргарет решила, что хватит. По телевизору сначала крутили футбол, потом буфетчица переключила на сериал и смотрела неотрывно, подперев щёку рукой, видимо, читая по губам актёров, потому что звука не было. Потом пошли новости, и снова спорт — на этот раз плавание. Первые в этом году ещё сонные мухи жужжали возле окна. Буфетчица неодобрительно посматривала на плащ Коула, на котором долгое путешествие оставило немало следов. Коул не признался бы, но в автобусе он натерпелся такого страха, что и теперь глядел на полоску заката, мерцавшего сквозь дешёвый тюль, как на врага. Ночь подступала к станции со всех сторон, поезд подошёл как раз вовремя, чтобы спрятать их в своём уютном мирке. В коридорах горели тусклые жёлтые лампы, Коулу показалось, что их свет подрагивает, и это не понравилось ему. Какой свет надёжнее против тёмных сущностей, ищущих жертву в ночи? Свечу легко задует порыв ветра, но электричество, невидимая сила природы, больше сродни призракам, чем человеку. Она лишь смеётся над тем, кто щёлкает выключателем, безумно вообразив, что подчинил её своей воле. Она покоряется из каприза, чтобы обмануть и предать в тот момент, когда это неизбежно приведёт к гибели. Маргарет лежала, глядя широко раскрытыми глазами в потолок и считая полосы света от проносящихся за окном фонарей. От кофе ли, а, может быть, от тоски, она не могла уснуть. Коул тоже не спал и глядел в окно. Ему казалось, что вдоль железной дороги проносятся какие-то тени. Словно гончие псы, словно стая волков, преследующих поезд. Или это ведьмы, собравшись на сходку, носятся наперегонки с поездом и, разыгравшись, могут погрозить машинисту костлявым пальцем из черноты. Или это лишь клочья ночного тумана, поднимающегося с болот. Коул крепче сжимал волшебную палочку, понимая в глубине сердца, что она ничем ему не поможет. - - - На станции Роннах вместе с ними сошла маленькая женщина в клетчатом пончо. За ней приехал на чихающем автомобиле парень — с виду ровесник Коула. Видимо, сын. Когда мотор затих вдали, они остались, окружённые пустынным пространством, по которому гулял своенравный весенний ветер. — Теперь близко? — спросила Маргарет, придвигаясь к нему. Коул тоже предпочёл бы гостеприимный кров Уолтера этой насмешливой темноте, этому ветру, рвущему с плеч грязный плащ. Он взял Маргарет за руку и зашагал вперёд, высматривая вдоль обочины приметный камень, от которого путь лежал через заросли напрямик. Спустя какое-то время ему почудился звук шагов позади. Борясь с желанием обернуться, он убеждал себя, что это наваждение. Потом будто чёрный туман заклубился впереди. Он засветил конец палочки — ничего и никого. Он ускорил шаг. Маргарет ускорилась в ногу с ним. Пятно света упало на обкатанный валун, похожий на большую жабу. Коул крепче сжал руку Маргарет, и они сошли с проложенной человеком дороги на дикую землю пустоши. Шорохи за спиной стихли. Коул почувствовал себя дураком — наверное, то были мелкие камешки, гонимые ветром. Но вскоре тишину разорвал протяжный вой. Было невозможно определить, откуда он доносится — казалось, отовсюду сразу, казалось, воздух и сама земля отозвались гулким, надрывным стоном. — Дикая Охота... — сказала Маргарет глухим голосом. — Призрачные гончие. Это за мной. Она не сказала остального: что заслужила кару, что считает себя виновной в смерти родителей, что это её нелепые амбиции и неуёмное желание сверхъестественного привели к гибели самых близких людей. Коул развернул её к себе лицом и резко встряхнул за плечи. — Чушь, — сказал он. — Кофе надо меньше пить. Я бывал здесь десятки раз, никаких призраков! Никаких гончих! Никаких бабкиных сказок! Вой повторился. Он приближался предположительно со стороны железной дороги. — Нужен огонь. — Маргарет вновь обрела ясность сознания. — Не отходи от меня. Она отломила две веточки вереска и, коснувшись их палочкой, прочла заклинание. Веточки увеличились до размера увесистых палок. Маргарет заклинанием подожгла их. Беспокоиться теперь, что Министерство отследит её палочку? Если те, кто преследует их сейчас, подчиняются Министерству, то это произошло давно, если же нет, то они намного, намного страшнее. Друзья встали спина к спине, грозя горящими ветками в темноту. Первым прыгнул крупный рыжий волк, заскулил, наткнувшись на заклинание Коула, перекатился через голову и исчез. Прыгнувший почти сразу следом серый зверь был отброшен заклинанием Маргарет, но не сильно, и в свете факелов можно было увидеть, как он отползает. Некоторое время никто не атаковал, только слышно было их дыхание за пределами освещённого круга. Неожиданный бросок справа, когтистая лапа полоснула плечо, разорвав одежду — и Маргарет выронила палочку. Душный запах зверя ударил в лицо, она невольно запрокинула голову, глотая воздух и подставляя горло. От горящей ветки в её руке начали расползаться дорожки пламени. Волк не укусил. Он стоял над ней и рычал, как делают сторожевые псы, поймавшие вора. Сквозь боль и усталость, сквозь тоску и страх в сознании девочки пробился сердитый голос: "Поднимайтесь, Ли, мы ещё не закончили!" С трудом она занесла руку с горящей веткой и огрела волка по спине. На несколько секунд он ослабил хватку, этого хватило, чтобы ударить ещё раз, перекатиться на живот и увидеть свою палочку: она лежала рядом с кустом вереска, который уже занимался огнём. Маргарет успела схватить её и метнуть в волка заклятием оцепенения. Она оглянулась: Коул отбивался от двух других, стараясь попутно затоптать нечаянный костёр, который мог погубить не только врагов, но и их самих. Один из волков подпалил шкуру и, поскуливая, отступил. Остальные бежали следом. Маргарет выстрелила в разгоравшиеся кусты вереска струёй воды. — Они вернутся, — сказал Коул, помогая тушить. — Не сомневаюсь. Ты как? — Пара царапин. Он затоптал последние искры. — Долго нам ещё? — спросила Маргарет. — Часа два. — Плохо. Я слабый боец, — она тронула левой рукой пострадавшее плечо. — Тебе не показалось, что они не убивать пришли? Он мотнул головой: дурная, дурная догадка. В некоторых случаях самое страшное — это когда ты нужен живым. Маргарет наложила обезболивающее заклятие. Коул вскинул на плечи рюкзак. — Оставь, — сказала Маргарет. — В твоём безопасном месте, там же есть еда? Одеяла? Очаг? Пара чистых футболок для нас? — Конечно, там настоящий дом. — Значит, когда мы доберёмся, нам ничего из рюкзака не понадобится. А если не успеем... — она развела руками. — Прекрати, — отрезал Коул. — Ты действуешь мне на нервы. - - - Дверь в хижину Уолтера была незаперта, в очаге тлели дрова — видимо, хозяин недавно ушёл и собирался скоро вернуться. Коул не успел испытать облегчение, оказавшись, наконец, под крышей, как сердце его заныло в страхе за друга. Уолтер где-то снаружи, один, а они привели такой хвост... Маргарет запечатала заклинанием все окна и входную дверь. — Изнутри открыть не проблема, — сказала она, догадываясь о мыслях Коула. Он раздул огонь, повесил греться чайник, скинул грязный плащ и свитер. Прежде, чем снять рубашку, он обернулся, чтобы спросить разрешения у Маргарет. Но её не оказалось на кухне. Он позвал её, и будто бы в ответ снаружи раздался крик: "На помощь!" Похоже на её голос... Точно её голос! Коул кинулся к выходу, но у дверей столкнулся с Маргарет. — Не ходи, — сказала она, цепляясь за его руку, — пожалуйста, не ходи. Я тоже это слышала. Крик снаружи звал опять и опять. Коул каждый раз вздрагивал. Маргарет сидела напротив него в кресле, как изваяние, с волшебной палочкой на коленях. Она пообещала, что если он двинется с места, получит заклятие оцепенения без рассуждений. Теперь ему не казалось, что голос принадлежит ей, но он мог принадлежать кому-то, с кем случилась беда там, в ночи. Он не узнавал подругу: как она может оставаться такой бесстрастной, не зная наверняка. Маргарет отнюдь не была спокойна, она чувствовала, как с каждым криком сердце её словно останавливается. Ей чудилось, что мать зовёт её.