Спор на жизнь

      Медленное покачивание кареты из стороны в сторону почти не ощущалось, но все равно убаюкивало. Взглянув на пасмурное небо, Анна устало зевнула, пытаясь понять, долго ли осталось до конца этого путешествия. Нескончаемой полосой вдоль кареты тянулись высокие сосны, которые врывались своими макушками в небеса и скрывались в низких облаках, грозивших в любой момент обрушиться на путешественников снежной бурей.       Вскоре равномерное цоканье копыт по каменистой дороге и капли мокрого снега, извивающиеся маленькими змейками по стеклу и срывающиеся вниз, начали вселять в девушку скуку. Если б ей предоставили выбор, она предпочла бы проделать этот путь верхом, но вампир, очевидно, решил иначе, поэтому сейчас, видя в небесах его парящий силуэт, Анна мысленно завидовала той свободе, которую предоставляли могучие крылья, способные обуздать стремительные воздушные потоки.       В нескончаемой дороге казалось, что время напрочь забыло о карете, о молодой путнице, томящейся от безделья, о старом кучере, дремлющем на ко́злах, о лошадях, стремившихся поскорее окончить этот путь. Казалось, что время сыграло с ними злую шутку и завернуло дорогу в круг, чтобы путники думали, что едут по прямой. Но все имеет свой конец, не оттого что все разрушается и умирает; не оттого, что кто-то на небесах обрезает нить судьбы, и, наверное, даже не оттого, что природа не создавала бесконечных вещей, — просто все может наскучить. Вот и времени надоело шутить над каретой, и Анна нетерпеливо заерзала на бархатном сидении, предчувствуя конец этого странствия.       Старая мощеная дорога закончилась таким же ветхим указателем, на котором еле читалась надпись «Васерия», возвестившая о прибытии в пункт назначения. За окном потянулись нестройные ряды деревянных домишек, покрытых снежными шапками; знакомые лица селян, провожающих взглядом дорогую карету; каменная кладка стены, окруженная пустым рвом; и, наконец, тяжелые ворота, открывавшие въезд в родовое гнездо. Кучер остановил карету и спрыгнул с подмостков перед дверцей, протягивая Анне руку. Принцесса оперлась на поданную ладонь и опустилась рядом со стариком. Перед ними во всей красе возвышался фамильный замок; твердыня, стоявшая не одно столетие; место, которое девушка по праву могла назвать своим домом.       За последний век замок сильно обветшал так же, как и финансовое состояние его обитателей, но по-прежнему сохранил на себе отпечаток былого величия. Огромные арочные окна больше не покрывали искусные витражи из цветного стекла, каменная кладка пошла многочисленными трещинами, поросшими мхом, а черепица на покатой кровле готова была обвалиться в любой момент. Густые поросли хмеля тянулись вверх, оплетая массивный балкон второго этажа, а на самой высокой башне, под дуновениями ветра качался флюгер в виде огромного волка. Когда-то покрытый золотым напылением, сияя на солнце в погожие дни, сейчас же он больше походил на ржавый кусок железа, сделанный неумелым мастером.       После золота, шелка, хрусталя и мрамора, которыми блистал дворец в Будапеште, это вековое строение выглядело достаточно просто, если не сказать убого, но и в этой простоте была сокрыта необъяснимая прелесть, ведь каждая стена, каждая ветхая опора была здесь роднее и дороже всей роскоши летнего дворца.       Минуту спустя огромная тень нависла над каретой и подле Анны, уже в человеческом облике, опустился Дракула. Огромные полы черного плаща развивались на ветру, напоминая крылья летучей мыши, вселяя ужас в дворовых крестьян, которые с криком разбежались по своим домам.       Даже быстрого взгляда на вампира было достаточно, чтобы понять, что тот едва сдерживает эмоции, захлестнувшие его с головой. Он оглядывал замок глазами путника, который спустя годы, наконец, смог вернуться домой, и теперь готов был пасть ниц на сырую землю, чтобы возблагодарить создателя за то, что он ниспослал ему эту милость. — Когда-то давно, в прошлой жизни, возвращаясь из Стамбула, я целовал землю у этих ворот... должен признаться, что с тех пор немногое изменилось, — проговорил он, окинув взглядом массивные крыши. — Ну что ж, добро пожаловать домой, — ответила Анна, положив руку ему на плечо.       Девушка быстро пересекла двор и, поднявшись по узкой лестнице, зашла внутрь. Видимо, та немногочисленная прислуга, что оставалась в замке, посчитала столь долгое отсутствие хозяйки недобрым знаком, судя по запустению царившему вокруг. Старинная мебель была покрыта толстым слоем пыли, на серебряных канделябрах теперь властвовали пауки, соткав вокруг тонкую пелену паутины, а в ноздри ударял тлетворный запах плесени и сырости. — Надо растопить камин, — проговорила Анна, повернувшись к своему спутнику, который до сих пор стоял в проходе.       Принцесса сделала несколько шагов назад, протягивая ему руку. — Это твой дом, всегда был твоим! Проходи.       Дракула вложил свою ладонь в ее руку и переступил порог. Казалось, что он прошел какую-то незримую досель границу, коснувшись которой все на мгновение озарилось теплым светом. — Что это было? — Молитва! Наш предок основательно позаботился о защите своего жилища. Смотри, — проговорил он, подводя девушку к дверному косяку, на внутренней стороне которого были выбиты какие-то символы. — Когда-то это были заклинания на латыни, со временем надписи стерлись, но сила сохранилась и по сей день. — Я никогда не обращала на них внимания, — сказала она, проводя пальцем по неровной поверхности. — Тебе неоткуда было это узнать, не думаю, что твой отец или дед догадывались о том, что это.       Дракула прошел вперед, остановившись в гостиной. — Поразительно, но с тех пор, как я был здесь в последний раз, тут не так уж много изменилось. Хотя мебель значительно поредела, а дубовые пластины обветшали. — Что поделать, охота на вампиров отбирает слишком много времени и ресурсов, — с усмешкой проговорила она, поймав на себе ответную улыбку.       Оставив позади столовую, они прошли мимо кабинета, где висело огромное полотно, которое Дракула даже не удостоил своим вниманием, и направились в жилой корпус. Казалось, что за столетия мужчина не забыл ни одного закоулка старого замка, машинально перешагивая перекладины в проходе, которые часто служили причиной падения гостей, впервые оказавшихся в этом доме. Пройдя мимо гардеробной, мужчина остановился около комнаты Анны, по-хозяйски распахнул дверь и вошел внутрь. — Это ведь твоя комната? — спросил он.       Анна лишь кивнула головой в знак согласия, проходя следом. — Тут осталось все неизменно: та же кровать, тумба, стол... Мрачно и пусто, как и было при мне, — ухмыльнулся он. — Должен сказать, что это не совсем соответствует требованиям к апартаментам, которые предъявляют девушки. Мебель обветшала. Почему ты не перекроила эту комнату под себя? — Не знаю, с детства меня всегда тянуло сюда. Когда мы с братом играли в прятки, я всегда пряталась под этой кроватью. Так я нашла тот тайник.       Анна запустила руку в карман, доставая оттуда небольшой сверток со старинной брошью. — Наверное, я должна это вернуть. Ты привез ее для другой женщины, я не имею на нее прав. — Сейчас мне кажется, что я привез ее именно для тебя, и более четырехсот лет она ждала свою истинную хозяйку.       Мужчина подошел почти вплотную к ней, заглядывая в глаза. В них не было ни ненависти, ни презрения, он видел лишь тепло и покорность, которые спокойной рекой разливались в душе Анны. Скользнув рукой по ее щеке, он опустился к шее, чувствуя, как на коже выступили мелкие мурашки, и притянул девушку к себе. Она инстинктивно подалась вперед, запрокинув голову, сливаясь с ним в страстном поцелуе. Отныне это уже не было игрой, это был момент истинного единения их душ и сердец.       Дракула сильнее прижал ее к себе, зарывая руку в гриве вьющихся волос. Еще никогда Анне не было так хорошо от одного лишь поцелуя. Ее губы сами тянулись к нему и не желали отпускать. Под горячими прикосновениями девушка таяла как последний снег, уступающий жаркому натиску весны, не замечая как, закрыв глаза, обвила руками его за шею. Одним легким движением вампир потянул за шнуровку корсета, ослабляя тугую утяжку, чтобы Анна могла дышать полной грудью.       Не размыкая губ, он подхватил ее на руки, аккуратно опуская на широкое ложе. Каждый из них знал, что должно произойти в следующий момент, но каждый из них встречал это с разными эмоциями. Девушка, смутно представляющая это действо из любовных романов, не могла побороть в себе страх и стыдливость, смешанные с предвкушением чего-то необычного, способного навсегда изменить ее жизнь. Мужчина, напротив, более походил на заблудившегося в пустыне путника, который, наконец, сумел добраться до спасительного оазиса. Он искренне старался смирить свои желания, чтобы не напугать Анну силой своего душевного порыва, но ее сбивчивое дыхание сводило его с ума, лишая контроля.       Вампир опустился на одно колено у края кровати и стал стягивать с нее высокие сапоги и брюки, плотно облегавшие ее бедра, попутно сбрасывая с себя одежду. После чего, взяв ее левую лодыжку начал покрывать ее легкими поцелуями. Медленно его губы и пальцы поднимались по ноге, скользя по коже, словно влажная змейка. Вот они достигли тонкой голени, миновали изящное колено и перешли на внутреннюю сторону бедра, заставляя тело принцессы вздрагивать все сильнее с каждым прикосновением.       Его пальцы закрались под блузку, срывая мелкие перламутровые пуговицы, и прокладывая путь к сокровенным женским прелестям. В этот момент Анна, не сумев совладать с приступом стыда, нахлынувшего на нее, сделала робкую попытку прикрыть грудь, напрягаясь всем телом, но он резко развел ее руки и, слегка откинув девушку назад, с жадностью младенца припал к набухшему соску.       Принцесса, прикусив губу в попытке сдержать рвущийся наружу стон, впилась ногтями в его плечи, но вампир, будто не замечая этого, а может, получая от этого удовольствие, продолжал свои ласки, перекинувшись на другую грудь. Наигравшись вдоволь, он перешел к ее шее, и, наконец, его уста достигли конца своего долгого странствия и сомкнулись с ее губами в жадном поцелуе.       Анну захлестнули одна за другой огромные волны, и она почувствовала себя маленькой соломинкой в этом бушующем океане страсти. Боясь потонуть и захлебнуться, она обхватила его за шею, словно спасательный круг, всецело отдаваясь в его объятия, четко осознавая, что никто кроме него не смог бы ласкать ее так грубо и в тоже время нежно, как делал это Дракула. Неизменно девушка чувствовала ту мощь, которая таилась за этими легкими прикосновениями, и страсть, которая переполняла его, вырываясь наружу, подобно огромной бушующей стихии.       Хотя она так и не посмела ни разу даже взглянуть в сторону греховного места мужчины, тем паче прикоснуться к нему или приласкать, она всем телом чувствовала напрягшуюся плоть, касающуюся ее живота, отчего ее неустанно бросало в краску, заставляя ее щеки пылать огнем.       Как известно, то, что дозволено мужчинам, непозволительно для юных девушек, обязанных невинными прийти на брачное ложе, поэтому, будучи глубоко набожной, она старалась следовать всем наставлениям своего духовного отца, внушавшего ей, что подобная близость всего лишь суровая необходимость для продолжения жизни, наказание Всевышнего за первородный грех, совершенный прародителями рода человеческого. И наслаждаться им — это жалкий удел потаскух, продающих свое тело мужчинам, а душу — дьяволу. Если бы он узнал о том, с кем девушка нарушала его заповеди, старик, наверняка, перевернулся бы от ужаса в могиле. Но, как известно, запретный плод сладок, и, как бы она ни старалась быть послушной, Анна все же наслаждалась про себя каждый раз, когда его руки прикасались к ней.       Тем временем, Дракула прижался к ней всем телом, запрокинув ее руки за голову, так, что девушка могла почувствовать каждую мышцу, игравшую от напряжения на его теле. — Прости меня, — прохрипел он, касаясь растрепавшимися волосами девичей щеки.       Анна не успела прийти в себя и понять смысл его фразы, когда почувствовала острую боль, пронзившую ее тело, когда он резким движением вошел в нее, соединяя их тела. Девушка издала протяжный стон, содрогаясь всем телом. В этот момент одинокая слеза сорвалась с ее ресниц, оставляя влажный след на лице. Подождав немного пока принцесса привыкнет к новым для нее ощущениям, вампир начал работать бедрами, постепенно наращивая темп и неотрывно глядя на девушку. Когда казалось, что конец уже близок, он вдруг замедлился, почти остановился, заглушив ее разочарованный стон поцелуем, чтобы после очень короткой передышки начать все заново.       Едва дыша от переполняющих ее эмоций, она почувствовала, как он буквально изверг в нее свое семя, после чего повалился сверху, придавив весом своего тела. Протяжный стон вырвался из ее груди, после чего мужчина перекатился на спину, потянув девушку за собой, укладывая ее голову себе на грудь.       Впервые за долгое время Анна почувствовала, что мысли полностью оставили ее, освобождая тело и разум. Она познала всю сладость греха и ни сколько не раскаивалась в содеянном, более того, испытывала желание продолжить, ведь какая-то часть ее души понимала, что сегодня она лишь приоткрыла покрывало, скрывающее таинство интимных отношений между влюбленными.       Мужчина, чувствуя некоторое смятение в душе девушки, не говоря ни слова, заключил ее в свои объятия, давая возможность свыкнуться и полностью осознать произошедшее. Вскоре голова принцессы потяжелела, а грудь стала равномерно вздыматься при дыхании, что свидетельствовало о том, что сон забрал ее в свои объятия. Поцеловав ее волосы, он аккуратно встал с кровати и вышел из комнаты.       Анна проснулась, едва первые лучи рассвета проникли в окно, и обнаружила, что лежит одна в своей комнате. Какое-то время, пребывая на границы двух миров, девушка пыталась понять, было ли случившееся ночью реальностью или же плодом ее воображения, но обнаружив на кровати красный отпечаток, залилась краской, пытаясь скрыть пятно своего позора покрывалом. Оглядев комнату медленным взглядом, она почувствовала, как к стыду примешалась злоба, вскипевшая внутри нее потому, что после всего произошедшего он посмел исчезнуть, ни сказав даже слова.       Девушка наспех накинула шелковую тунику и халат и вышла из комнаты, направившись в кабинет. Однако его не было ни там, ни в главном зале, ни в галерее, ни во дворе. Проходя мимо входа в подземелье, Анна увидела приоткрытую дверь, после чего, вооружившись факелом, скользнула внутрь. Спустившись по скользкой лестнице, она стала поочередно заглядывать в старые темницы, где в былые времена содержались заключенные и провинившаяся прислуга. Вскоре ее старания были вознаграждены, и она увидела вампира, склонившегося над небольшим сундуком в маленькой камере в самой глубине коридора. — Наш предок был очень добр. Маленький сундук в самой глубине подземелья. Я уж начал думать, что никогда их не найду, — проговорил он, слыша ее тихие шаги за спиной. — Что это? — спросила она, подходя ближе. — Мое прошлое, точнее то, что от него осталось, — небрежно ответил он, захлопнув крышку сундука. — С тех пор прошло больше четырехсот лет, удивительно, что даже эти вещи сохранились. Что это? — Часть старой амуниции, в которой я сражался на Косовом поле. Тебе не стоит здесь находиться, пойдем.       Они уже собирались уходить, когда небольшой сквозняк колыхнул пламя факела. Анна оглянулась и в глубине камеры увидела небольшую щель между массивными плитами. — Я не часто бывала в казематах, но уверена, что так быть не должно! Какой-то скрытый ход? — подходя ближе, проговорила она.       Девушка запустила руку в расщелину, обследуя пустую полость за ней. — Я уверена, что если сильнее надавить, плита может податься! Помоги мне! — Это неспроста, пойдем отсюда! Слишком уж много совпадений, будто чья-то воля направляет руку... пойдем, — он подошел ближе, подхватив девушку под локоть. — Тут что-то есть, то ли рычаг, то ли ручка. — Нет, стой, — прокричал он, но было уже поздно. Дернув за ручку, девушка привела в движение противовес и плита, на которой они стояли, провалилась вниз, погребая под собой не в меру любопытных искателей.       Анна чувствовала, как катится вниз, ударяясь об узкие стены, пока, наконец, не провалилась в пустую камеру, растянувшись на холодных плитах. Затем она услышала, как рядом опустился граф, хотя его приземление, судя по всему, прошло куда мягче. — Ты в порядке? — проговорил он, подбегая к ней. — Где мы? — Судя по всему в тюрьме. Я не помню этой камеры, хотя в былые времена проводил немало времени в подземелье. Думаю, наш предок построил ее уже после того, как изгнал меня, — осматриваясь, заключил он. — Нам нужен огонь. Я ничего не вижу. — Тебе и не нужно, — граф сделал несколько шагов к лежащему подле Анны факелу и высек несколько искр. Пламя быстро схватилось, освещая тусклым светом стены подземелья. — Не может быть, — воскликнула девушка. — Что это? — Преимущественно, это заклинания изгнания дьявола на латыни, египетские символы и, видимо, что-то из умерших языков. Очевидно, очередная темница, построенная для меня.       Дракула подошел ближе, освещая помещение. Три стены этой камеры состояли из массивных гранитных плит, на которых были высечены различные заклинания, молитвы и религиозные символы древних верований. Все надписи находились в строгом порядке, заключенные в небольшие таблички. Базис составляла латынь, покрывавшая больше половины нижней части темницы, и лишь в центре одной из стен находилось сферическое углубление, вокруг которого в хаотическом порядке располагались таблички разного размера с какими-то надписями, соединенные между собой небольшими дорожками, стекающимися в один большой ствол. Издалека это могло походить на схематическое древо, на ветви которого были повешены скрижали с молитвами, с пустующей сферой в середине. На второй стене помимо молитв была высечена библейская сцена явления Иисуса, а на третьей — сцена грехопадения людей. Четвертая стена была сложена из гранитных блоков, плотно прилегающих друг к другу, не имевших ни надписей, ни библейских сцен.       Мужчина провел рукой по выщербленной поверхности и продолжил изучать помещение. Ни окон, ни дверей видно не было, не нашел он и скрытых полостей и рычагов, которые могли бы привести в движение скрытые механизмы.       Подойдя к сложенной стене, граф обратился в огромного монстра, пытаясь сдвинуть стену или расшатать каменные блоки когтями, но все было бесполезно. Тогда, вернувшись в человеческий облик, он проговорил: — Что сказать, мой отец был весьма изобретателен! — Я никогда не слышала об этой камере, может, она была построена задолго до тех событий, — произнесла она, подойдя ближе к нему. — Я так не считаю. Эта камера была его запасным планом на тот случай, если ледяной портал не сможет удержать меня. Однако Валерий умер раньше, чем я оттуда выбрался, и не имел возможности притворить в жизнь эту идею. Одной тюрьмы ему оказалось мало, и он подготовил для меня еще более страшную долю. — Но если это действительно так, то почему память о ней не сохранилась? — Оглянись внимательней и поймешь, — равнодушно проговорил он, продолжая осматривать надписи.       Анна обвела взглядом помещение и тут же нашла ответ на свой вопрос. В противоположном углу камеры лежали останки человека, облаченного в костюм середины восемнадцатого века. — Потому что последний хранитель этой тайны сам попал в ловушку и не успел передать эти знания своему сыну, — заключила она.       Девушка подошла ближе, опускаясь на колени около скелета, вглядываясь в отличительные знаки на одежде. — Это мой прапрадед, — заключила она. — Он без вести пропал через несколько лет после рождения своего первенца. Все считали, что его убил ты. — Я даже в этом не сомневаюсь, в этой семье столетиями вешали на меня вину за поступки, в которых, зачастую, я не был виноват. — Но если он не смог выбраться отсюда, то как мы это сделаем? — спросила Анна, отступая на несколько шагов. — Надо было подумать об этом до того, как дергать за рычаг. Как бы то ни было, на поиск решения у нас не так много времени. Не думаю, что наш предок собирался кормить пленников, попавших сюда.       При этом замечании Анну невольно передернуло. Она знала, что Дракула не собирался ее убивать, но, вспомнив о нестерпимой жажде крови, которая обуяла ее на крыше, когда вампир позволил ей взглянуть на мир своими глазами, девушка почувствовала себя загнанной ланью, запертой в одной клетке с тигром.       Мужчина тем временем продолжал обследовать стену, надеясь найти что-то, что поможет им выбраться. В этих поисках прошел час, за ним еще один, а потом они напрочь утратили ощущение времени, затерявшись в этой западне. — Скоро догорит факел... — проговорила она, завороженно глядя на огонь.       Мужчина снял с себя камзол, разорвав на несколько частей, и протянул девушке. — Намотай ткань на древко, на какое-то время должно хватить. — А мы не сможем как-то проломить стену? — Я силён, но не всесилен, у всех есть предел. Ты видела, я не смог сдвинуть ни одного блока, не говоря уже про литую стену, — проговорил он, сползая вниз. — И что ты собираешься делать сейчас? — Думать.       Анна сделала попытку придвинуться к нему, но вампир жестом остановил ее, попытавшись потушить огонь, горевший в его глазах. — Не подходи, сейчас тебе лучше держаться от меня подальше. Подумать только, у него не хватило мужества убить меня, поэтому решил уморить меня голодом. Всегда знал, что мне повезло с родственниками. Поразительно, я умудрился попасть в эту западню даже без их помощи. Что ж, по крайней мере, они не смогут отпраздновать свою победу, — ухмыльнулся он.       Девушка, расположившись у противоположной стороны стены, оперла голову на каменную кладку. В этой безмолвной тишине прошло еще несколько часов: вслед за первым факелом угас второй, а вместе с ним начала угасать надежда. Чувство голода начало ощутимо напоминать о себе, что еще сильнее начало беспокоить принцессу, искренне надеявшуюся на то, что потребности ее сокамерника не подошли к той черте, которую он сможет переступить. — Попробуй уснуть, голод немного отступит, — проговорил мужчина, который, казалось, за все время так и не поменял своего первоначального положения. — Холодно... — прошептала она.       Дракула подошел к ней, опускаясь на пол. — Иди сюда.       Анна бросила на него недоверчивый взгляд, но, видя легкую улыбку, скользнувшую по его губам, успокоилась и всем телом прижалась к нему. — Я клянусь тебе, что не допущу того, чего ты так боишься, — проговорил он, положив руку ей на голову.       Желанного тепла она не получила, но озноб, сотрясавший ее тело прошел, позволяя девушке забыться на несколько часов спокойным сном. Когда она очнулась, граф сидел недвижно, будто зачарованный глядя на исчерченную надписями стену. — Долго я спала? — Несколько часов, — сказав это, мужчина поднялся и начал беспокойно бродить по камере. — Предположим, ты решила заключить своего врага в эту темницу, но зачем все так усложнять. Я могу понять эти глупые суеверия с молитвами, но что-то в этом всем мне не дает покоя. Стены... почему лишь одна сделана из блоков, а остальные — литые?       Анна в нерешительности молчала, стараясь не сбивать своего собеседника с мысли. Хотя, по правде сказать, добавить к его словам она ничего не могла. Вампир подошел к каменной кладке и начал ощупывать каждый камень, каждый выступ, желая подтвердить свою догадку. Вскоре его попытки увенчались успехом, и в самом низу он нашел небольшой блок, который при желании можно было расшатать. За камнем было пустое пространство, в котором находилась небольшая серебряная шкатулка. — Это бесполезно, дальше еще одна стена, судя по всему литая, подобная трем остальным, — проговорил он. — Но кому понадобилось делать эту и зачем? — открывая шкатулку, проговорила Анна. — Я так понимаю тому, кто написал это письмо.       Мужчина достал небольшой сверток пергамента и начал читать.       «Мой сын!       Если ты читаешь это письмо, значит, нашим потомкам удалось выполнить священную клятву, данную мной у престола святого Петра. Мой поступок не имеет оправдания, я не имел права отдавать того приказа. Век душе моей не знать покоя. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить меня так же, как я прощаю тебя.       Знай, твоя судьба в руках Господа, в его власти подарить тебе спасение души или адские муки, но решающий выбор всегда будет за тобой. Помни, жизнь рождается из тьмы вместе с солнцем в тот час, когда под крылом Венеры будет уплачена рубиновая дань. Лишь смерть от крови твоей укажет тебе путь сквозь мрак преисподней.       До самого последнего дня я буду молиться за спасение твоей заблудшей души и верить в то, что у твоего сына хватит сил исполнить священную клятву». — Он знал, что ты попадешь в эту темницу, — проговорила Анна. — Он не мог этого знать, просто действовал наугад, — небрежно бросил он, отбрасывая скомканную бумагу в сторону. — Как бы то ни было, его покаяние не проливает свет на тайну этой темницы.       Какое-то время они еще обследовали стену, пытаясь обнаружить подсказки, но больше ничего не было. — Вот черт! — прорычал мужчина, разбивая в кровь кулак о каменную плиту, наблюдая за тем, как рана медленно затягивается, покрываясь тонким слоем кожи.       Злость, вскипавшая в нем, неизменно пробуждала жажду, поэтому, чувствуя ритмичное биение девичьего сердца, мужчина отошел в сторону, усаживаясь в дальнем углу. — Это не может быть конец, — прошептала девушка, пытаясь сдержать навернувшиеся на глазах слезы. — Стоп! Валерий, он не смог убить тебя сам, он сожалел о содеянном, до конца верил в спасение твоей души. Здесь должен быть другой выход. Он говорил о выборе, о спасении — это не просто так. — Ну так покажи мне его, принцесса, — прорычал вампир, пытаясь сдержать очередной приступ злости. — Письмо! Текст послания необычен, может там есть какая-то подсказка?       Дракула развернул скомканный листок и еще раз перечитал послание. — А ведь ты права. Я слишком упивался ненавистью к нему и не заметил этого. Эта строчка явно выбивается из общего письма. Граф прочитал ее вслух: «Помни, жизнь рождается из тьмы вместе с солнцем в тот час, когда под крылом Венеры будет уплачена рубиновая дань». — Здесь еще есть эта строчка: «Лишь смерть от крови твоей укажет тебе путь сквозь мрак преисподней!» — дополнила она. — Но что это значит? — Жизнь... он не мог не понимать, что эта камера, без доступа тюремщика, приносящего пищу, олицетворяет собой мучительную смерть, значит, жизнь — это свобода. Свобода, которая рождается из тьмы вместе с солнцем... — Рождение солнца... — в задумчивости проговорила она. — Это рассвет! — Солнце рождается на востоке. Он имел в виду восточную стену, — заключил Дракула, оглядываясь вокруг. — Да, но какая стена восточная? Если смотреть относительно верхней камеры, то должна быть эта, — девушка указала на каменную кладку. — Мы кубарем скатились сюда. Ориентировать на верхнюю камеру нет смысла. Но что если солнце в данном случае символизирует эта сфера?       Дракула подошел к круглому углублению и прочертил пальцем по внутренней стороне камня, пытаясь найти какой-то механизм, приводящий в движение противовес. — Я думаю, что для того, чтоб механизм заработал, загадку нужно раскрыть до конца... Крыло Венеры и рубиновая дань. — Венера. Вторая планета от Солнца или богиня любви! Если сферу мы условно нарекаем солнцем, то Венерой должна быть эта табличка. Смотри, они все разного размера, по разному удалены от нее, как и планеты в солнечной системе. — Что на ней написано? — Молитва изгнания дьявола на латыни. Но не думаю, что это ключ. Надо понять, что имеется в виду под рубиновой данью. — Рубин считался символом королевского достоинства, страстной любви и жизненной силы. С древнейших времен его связывали с богом войны Аресом, а также божествами, которые управляли человеческими страстями, — проговорила Анна, поднося факел к стене. — Жизненная сила — это кровь, но кому именно надо заплатить кровавую дань? — проговорил он, изучая расположение табличек. — Ареса в римской мифологии называли Марсом. Вполне логично, что он будет собирать кровавую жатву. Я думаю, нам нужна эта табличка, — заключила Анна, указывая на четвертую скрижаль большего размера, символизирующую планету. — Не совсем так, в древности существовала легенда о том, что на Олимпе Арес влюбляется в самую красивую и нежную богиню – Афродиту или Венеру, тогда безумие войны соединилось с безумием любви, и от этого союза родились Деймос и Фобос, вечные спутники войн, — проговорил Дракула. — Ужас и страх, — перевела Анна греческие названия. — Я думаю, что именно они должны стать жнецами на кровавом поле. Они были рождены под крылом Венеры. Нам нужны эти таблички, — заключил он, осматривая две мелкие надписи, находящиеся подле той, на которую указала девушка. — Но эти спутники были открыты лишь десять лет назад, откуда наш предок узнал о них? — Галилей предсказал их существование столетия назад, возможно, кто-то из древних мыслителей также выдвигал эту гипотезу.       С этими словами Дракула поднес запястье к губам, и вскрыл зубами вену, ожидая, пока в ладони наберется достаточное количество крови, после чего поочередно коснулся каждой из плит, но ничего не произошло. — «Лишь смерть от крови твоей укажет тебе путь сквозь мрак преисподней!» — проговорил он, опускаясь на каменные плиты. — Лишь смерть человека, рожденного от моей крови, сможет открыть эту дверь!       Только сейчас Анна поняла смысл этой строчки, бессильно опускаясь рядом с ним. Осознание этой истины, заставило ее тело колотиться мелкой дрожью. — Чтобы обрести свободу, ты должен убить своего потомка, убить меня.       В ту секунду голос в его голове зазвучал так громко, как никогда, призывая его свершить то, что было предопределено столетия назад. Мужчина обхватил руками голову и обреченно склонился к плитам, пытаясь силой воли подавить эти мысли. — Этого не будет, я поклялся тебе и сдержу свое слово, должен же я перед смертью совершить хотя бы один верный поступок. Если тебе суждена смерть, мне нет смысла жить, — проговорил он, сильнее сжав голову руками. — Но почему? Ты знаешь, что иного выхода нет. — Потому что люблю, — почти шепотом проговорил он. — Столетиями я думал, что оставил любовь в аду сгорать вместе с моей душой, но она нашла меня тогда, когда я был к этому совершенно не готов. Каким-то образом тебе удалось разбудить во мне эти чувства. Я просто не могу запятнать свои руки твоей кровью.       Анна опустилась на колени около него, обнимая со спины и зарываясь лицом в его волосы. — Прости меня, если б я не дернула за этот рычаг... — Я бы никогда не сказал тебе этих слов, — заключил он.       Какое-то время они сидели недвижно, склонившись под гнетом обреченности, но потом Анна подскочила, будто ошпаренная, и проговорила: — А что если мы выдвинули верное предположение, но пришли не к тому выводу? — Что ты имеешь в виду? — В письме говорится о рождении Солнца и о кровавой дани, но кровавую дань при рождении платят женщины. Нужна моя кровь! К тому же, от союза войны и любви родились не только ужас и страх. По легенде у Ареса и Афродиты был еще один сын... — Эрот, — продолжил он. — Только он мог быть рожден под крылом Венеры, плод любви существ противоположных по своей природе. — «Как и мы с тобой» — подумала она, продолжая свою речь: — Купидон*, как его называли римляне. Один из спутников Урана.       Девушка нашла седьмую табличку, символизирующую планету, и остановилась на самой близкой к ней мелкой надписи, поднося запястье к губам. — Ты раздерешь себе кожу и вены, зубы человека не приспособлены к этому. Позволь сделать это тому, кто сотни раз делал подобное.       Анна робко протянула руку вперед, моля Господа о том, чтобы вампир сумел во время остановиться. Легким движением он перехватил ее ладонь и впился в запястье. Как только теплая кровь коснулась его клыков, разум будто оставил его. Жажда крови заглушала все: мысли, здравый смысл, обещания. Голос в голове просто сводил с ума, заставляя его сделать глоток, нарушить свою клятву. Он чувствовал, как напряглась рука Анны в тот момент, когда девушка сделала попытку вырваться из его рук, но все было бесполезно. Каким-то чудом ему удалось собрать всю волю в кулак и отстраниться от принцессы, не сделав ни единого глотка.       Собрав немного крови в ладонь, девушка коснулась выбранной надписи. В этот момент случилось то, чего они так ждали: три таблички будто загорелись огнем, стекаясь по связующим дорожкам к основанию ствола символического древа, где скапливалась в небольшом сферическом отверстии у самого пола. — Что это? — с надеждой в голосе спросила Анна. — Это отверстие для медальона с драконом, который исполняет роль своеобразного ключа, — почти с отчаянием, проговорил он. — Что с тобой? Мы почти разгадали эту тайну. — Но, к сожалению, мы так и не сможем открыть дверь. У меня нет этого медальона. Четыре столетия назад я выкупил за него жизнь своего друга. — И где сейчас этот медальон? — Утерян безвозвратно, а перстень находится у человека, жизнь которого я выкупил за этот медальон. — Ван Хелсинг, — прошептала Анна, не веря своим ушам. — Вот она, ирония судьбы.       Уже который раз надежда, родившаяся в их сердцах, разбивалась об острые камни безысходности, заставляя их сгорать от отчаяния, злости и собственной беспомощности. — Постой, смотри, — вскрикнула девушка, указывая на небольшую сферу, кровь из которой хлынула ниже, заливая небольшую надпись в самом низу. — Что здесь написано? — «Пусть перст Господень укажет путь твоей душе!» — проговорил он. — А вдруг это еще один знак? — Перст Господень... — Картина! — проговорили они в один голос, поворачиваясь к вырезанной в стене библейской сцене, где Иисус явился в мир людей, вознося руки к небесам. — Надо смотреть на потолке, — проговорила Анна, но граф уже скользнул вверх, ощупывая каждый дюйм. — Смотри над правой рукой!       Найдя на потолке небольшую выпуклость, он, что было силы, надавил на нее, пока не раздался небольшой щелчок, открывающий тайник, в котором светился заветный медальон. С быстротой тигра он выхватил его и подлетел к каменной сфере. — Но откуда он там? — Это другой медальон. Подобные давали каждому члену ордена Дракона — при желании раздобыть дубликат не составит труда, утеря же оригинала считалась постыдной, — он перевернул находку тыльной стороной, прочитав надпись. — Видишь, он принадлежал другому рыцарю.       Легким движением мужчина вставил его в сферу и надавил, пока он не провалился вглубь стены, открывая потайную дверь. — Мы сделали это! — радостно воскликнула Анна, собираясь кинуться в тоннель. — Постой, удача — неверный напарник, я пойду вперед, — проговорил он, забирая у нее факел.       Тоннель был узкий и извилистый, за столетия покрывшийся паутиной и плесенью, но Дракула мысленно радовался тому, что путь не имел ответвлений. Вскоре появилась крутая лестница, что свидетельствовало об окончании дороги, и через несколько минут они увидели каменную кладку, обрывавшую их путь. — Тупик? — воскликнула девушка, вцепившись в его руку. — Не совсем. Я знаю эти камни, только одно сооружение в замке построено из этого материала. Мы находимся у основания фамильного склепа. Подержи, — проговорил он, передавая девушке факел.       Дракула с силой навалился на стену, пытаясь нащупать в ней слабое место. Вскоре кладка дала трещину там, где камни не были скреплены раствором. Беглецы принялись усердно разгребать камни, пока их взгляду не открылся ветхий гроб. Схватив медную ручку, вампир рывком вытянул его, скидывая на лестницу останки, после чего пролез в образовавшийся лаз, увлекая Анну за собой. — Почему ты остановился? — спросила девушка. — Надгробная плита. Подожди минутку! — Расчистив себе небольшое пространство, граф нанес несколько мощных ударов, выбивая ее. После чего проник в склеп, подавая Анне руку. — Вот и закончилось наше приключение, — с улыбкой проговорил он. — И теперь я знаю, что все это было не зря, — ответила девушка, поймав его вопросительный взгляд. — Тебя всю жизнь сжигала ненависть к отцу, не пора ли отпустить ее и жить дальше? Из письма видно, что он сожалел о своем поступке, просил прощения. Найди в себе силы простить его так же, как я прощаю тебя, может быть, тогда ты сможешь попросить милости у Всевышнего.       Мужчина притянул девушку к себе, подарив ей легкий поцелуй. — Когда-нибудь, но не сегодня! — ответил он. — И все-таки строчка в письме гласила истину, — сказала Анна. — «Лишь смерть от крови твоей укажет тебе путь сквозь мрак преисподней». В богатых семьях в склепе заранее готовились места для каждого члена. Валерий знал об этом. Это могила твоего сына, кровь от крови твоей. Сквозь место его последнего упокоения мы смогли обрести свободу. Не смерть властвует над нашими жизнями, а любовь. — Пойдем. После такого приключения каждый нуждается в отдыхе, — проговорил он, раскрывая дверь перед своей спутницей.       Морозный ветер вихрем ворвался внутрь склепа, унося с собой тлен подземелья. Анна сделала несколько глубоких вдохов, радуясь обретенной свободе и жизни, которая ключом била внутри нее. Пройдя по заснеженным дорожкам, они ступили во двор уснувшего замка, взирающего на них из черных окон, встречая восход полной луны, дарующей надежду, позволяющей мечтать и строить свое будущее. • Купидон - один из спутников Урана. Был открыт в 2003 году, значительно позже событий описанных в фике, но надеюсь, Вы простите мне эту неточность.