Драбблы по DA

Мать и отец – каменные божества, осуждающие и несокрушимые, до них не дотянуться, их одобрения не снискать. Драгоценная кровь Тревельянов – не водица, священная кровь, ценится родственниками, как золото. Ноша родительских ожиданий висит за спиной невыносимым грузом. За глоток свободы приходиться платить, как за преступление. Отец хмур, у него густые черные брови, тонкие, плотно сжатые губы. Он из Оствика, города, где веселиться считается неприличным. Даника предпочитает отрубать хвосты вивернам в Орлее, слушать гомон гномов-торгашей в Киркволле, распивать вино с красноносыми жителями Викома. Оствик – город ожиданий. Город целиком из тетушек, дядюшек, бабушек, дедушек и прочих, чьих желаний она не исполнила и надежд не оправдала. Отец говорит, приказывает идти на конклав. Вступить в орден храмовников. Не порочить имя семьи. Тревельяны – служители высших санов, рыцари-чародеи, рыцари-командоры, все в блаженной славе и сошедшие с церковных гобеленов. «Наемник» для Доменика Тревельяна – ругательство. Если бы у него было чувство юмора, он бы назвал два года странствий Даники шуткой. Плохой шуткой. У неё брови намного тоньше и есть чувство юмора, но нет сил противиться воле идола. Бывшие товарищи и командир не успевают устроить проводы – Доменик уводит дочь с собой за шкирку, как котенка, быстро и не спрашивая.

***

Даника не знает, верит ли она в Создателя и не может не скорбеть по павшим на конклаве: ей снятся кошмары, снятся часто, в них много зеленого цвета, крики брата и омерзительный запах горелой плоти. Однако метка на руке делает её свободной. Никаких сожалений. Посол Монтилье осторожно, участливо-печально напоминает про письма из Оствика, пачкой лежащие непрочитанными в её столе. Даника отмахивается. Сзади тяготит только крепкий, родной двуручный меч.