Nightmares of consciousness

Знаете, это больно… Безумно больно, когда чувствуешь, что слаб, что не можешь справиться даже с собственными страхами. Сейчас, сидя в одной из комнат в отеле на горячих источниках, Изуки смотрел на свой блокнот, в котором были записаны не только его каламбуры, но и мысли. Он понимал, что просто опускает руки, что не может пересилить себя, не может определить, где реальность, а где затянувшийся сон. Что из всего этого правда? Сколько бы он не тренировался, ему все равно не догнать Хьюгу, Киеши, не говоря уже о Куроко и Кагами. «Почему?» - думал парень, зажмурившись, на душе скреблись кошки безумно острыми когтями и в душе уже прочно поселилось сомнение. Та игра с Кирисаки оставила свой неизгладимый след. Шун не может забыть того, как на него смотрел Киеши, когда он проснулся, каким взволнованным был его взгляд. А потом все словно было в тумане, таком густом, где ничего не видно, словно что-то вязкое, неприятное, как грязь или же слизь. Словно он весь в этой слизи, что он извалялся и стал грязным, гадким или таким же паукообразным, как и Ханамия в его сне. То, что он не может выспаться из-за кошмаров, он понимает, и пытается взять себя в руки. Но снова и снова, он, словно марионетка, с которой играются, над которой издеваются, смеются, не берут в расчет. Слабак, слабак, С-Л-А-Б-А-К! Сделать глубокий вдох, досчитать до десяти, потом до пяти, потом снова до десяти, успокоиться, взять себя в руки. Нельзя, нельзя показывать, что слаб. Нельзя показывать, что устал и боишься. Люди, словно стервятники, они почувствуют, они узнают, начнут глумиться, уничтожат. - Больно дышать, - одними губами произнес Изуки, открыв глаза и переведя взгляд в окно, где сгущается ночь, распахивая свои объятья, зазывая, завлекая, словно говоря «Иди ко мне, приди сюда, я покажу тебе чудеса!» Но иногда эти чудеса лучше не видеть, не слышать, не дышать. - Эй, Изуки! Ты долго торчать тут будешь, сочиняя свою беллетристику! Мы сейчас без тебя уйдем! - рявкнул Хьюга, резко распахнув дверь в комнату, напугав тем самым разыгрывающего под номером 5 команды Сейрин. Забавно получается, они знакомы очень давно, учились вместе в средней школе, играли за одну команду. Хьюга хорош, нет, им можно восхищаться! Столько воли в нем, просто непоколебимой, сильной, опасной! Шун иногда сравнивает себя с маленьким мотыльком, который летит на огонь, на жаркое горящее пламя. Хьюга - пламя, которое разгорается по поводу и без. Но Изуки пока еще не сгорел, но это лишь вопрос времени: когда? Когда он настолько станет бесполезным, что покинет команду, если покинет, конечно? А вдруг? Снова сомнения? Снова это неприятное чувство в душе. Если так посмотреть, то брюнет самый обычный, у него нет никакого таланта, кроме глаз. Но и они его подвели, тогда, в ту игру, Кирисаки… - Изуки!! Хватит в облаках летать, переодевайся и потопали! Я хочу отдохнуть после тяжелого матча! - А, да… Иду… - Давай быстрее! – брюнет, поправив очки на переносице, развернулся и потопал за командой, которая, оказывается, стояла рядом и ждала. В этом весь Хьюга. Брюнет улыбнулся и моргнул. - Эй! Подождите меня! Хьюга! Ну, подожди-и-и-и! *** - Кагами-кун, не стоит опускать полотенце так. – Сказал Куроко, покосившись на Кагами, чье полотенце, которое было в воде, надулось этаким шариком. - Что? Правда? – моргнул форвард, посмотрев на свою тень. Команда Сейрин отдыхала и расслаблялась после тяжелой игры и долгой поездки. И вот теперь они на долгожданном отдыхе, который им подарила тренер за хорошую работу, все-таки они все очень постарались. - Ха… бибабон! - Что еще за "бибабон"? - Да какая разница… Идиот… - лениво произнес Хьюга, фыркнув на недоуменного Киеши, который и задал такой по-детски глупый вопрос. - В твоем ответе совсем не было силы, Хьюга. - Ну, разумеется, мы ведь находимся… посреди прекраснейших горячих источников. Насколько прекрасен может быть отдых? На столько, что даже непрошенные мысли уходят прочь, уступая место спокойствию и легкости. Наверное, именно этого не хватало многим, вяло осматривая друг друга, они улыбались, так спокойно и легко, что даже можно забыть, что скоро наступит что-то серьезное. Не прошеные мысли унеситесь прочь, сейчас вам места нет! -Смотри! Смотри! Баттерфляй! – бешено работая руками и ногами, с веселым выражением лица наматывал круги Кога, бедняга Митобе выставив руки перед собой, пытался, как-то угомонить разбушевавшегося друга. - Я так и знал, что ты это сделаешь! Не смей использовать самый ненормальный стиль плавания! - возмущенно наехал на «кошака» Изуки. Первогодки, улыбаясь, помогали друг другу тереть спины, они тоже устали. И их можно понять, переживать и болеть за своих же, поддерживать команду, сидя на скамье запасных, это намного сложнее. Даже если ты и не играешь, ты напряжен, ты волнуешься, пытаешься поддержать, а в перерывах помочь, чем сможешь. Не говоря уже о том, что тренировки второго состава практически ничем не отличаются от тренировки основы. Они так же сильны, но иногда, кажется, что морально они сильнее. Шун выдохнул и, улыбнувшись, повернулся в сторону первогодок и капитана, Кагами и Хьюги, который что-то разъяснял последним, а потом сел на скамейку и показал на свою спину. - Первогодки трут спину второгодкам! - Да ты просто хочешь покомандовать, разве нет? – фыркнул брюнет, смотря на друга и на Кагами, который озадачено почесывал затылок, а потом взял близ лежащую щетку и полоснул ей по спине капитана, который от шока чуть коньки не отбросил. - Хью–га?! - А? Что такое? Я воспользовался тем, что было под рукой. - А разве эта щетка не для чистки пола… - Ты ненормальный! Я думал, мне конец – просипел Хьюга, который только пришел в себя и сейчас пытался встать с мокрого пола. В то время рядом с ними происходила милейшая картина, ну а что еще можно сказать, увидев Куроко всего в мыльной пене, моющего Нигоу. Ну, этакий человек – сахарная вата. - А-а! - Хьюга! За что?! - Я хотел попробовать еще раз, – оправдался Кагами, смотря на снова лежащего в состоянии болевого шока капитана. - Металлической мочалкой для посуды? - в капле спросил Изуки, все-таки с одной стороны это было глупо, странно, до смешного забавно. Так мило и весело, что все тревоги ушли на второй план. С другой стороны забора, который перегораживал купальни, тоже было довольно-таки оживленно, чем не повременил оповестить Киеши; раззадоренный девушками Кога, решил устроить подглядывательный патруль, или как-то так. Шун не понял, но все же в шоке пытался остановить друзей от глупостей и смертоубийства, которое могла сотворить злющая тренер. Но кого это остановит, правда удалось спасти от участи быть убитыми Куроко и Кагами. Правда ли фантому плохо стало, или он решил спасти свой свет от смертоубийства история явно умолчит, так как Изуки и сам не понял, кроме того, он посадил голос крича на ребят, чтобы одумались. Не видя и не понимая, что за всем этим он показывает и другую сторону своего волнения, которую невозможно не заметить. - Дыра! тут есть дыра! «Эта команда безнадежна!» Ребята так расшумелись, что даже не заметили, как пришла беда. - Звучит заманчиво! Позвольте мне тоже присоединиться! – мило улыбаясь, произнесла Рико, которая похоже совершенно не постеснялась того, что мальчишки практически голые, и кроме полотенец обвязанных на манер набедренных повязок на них ничего нет. Шун сглотнул, а остальные застыли, как истуканы, меняя цвет кожи, как светофор, от ярко-красного, до белоснежно–белого. В конце концов, получили все, кроме Киеши. Удары были настолько болезненными, и Изуки ощущал не сколько боль тела, сколько воспоминание, которое породило сознание, вытаскивая из недр памяти кошмар, где они проиграли, проиграли из-за него. Резко вынырнув, когда девушка ушла, он бесцветным, отсутствующим взглядом смотрел в одну точку. Это ведь просто сон? - Изуки? – нахмурился Теппей, смотря на друга, за ним же ничего не сказав, смотрел Хьюга. Но Изуки их не слышал, он прибывал совершенно не здесь.