Nightmares of consciousness

Япония, Токио, 6:07 утра, станция Синдзюку. -Ба-а-а-а! Спать хочу! – зевая, произнес один из первогодок, так как солнце в горах садиться рано, а они едут на источники именно в горы на курорт Хаконе, как выяснилось, и как Тренер смогла договориться о таком шикарном отдыхе до сих пор остается загадкой! Но это неважно, главное то, что ребята смогут отдохнуть и восстановиться после тяжеленного матча. -Не нойте, ребят! Будет здорово, мы можем отдохнуть и искупаться в источниках, ах, мы так давно на них не были, правда Митобе? Симпатичный брюнет, к которому обращался неугомонный, наполненный энтузиазмом шатен, только кивнул, улыбаясь краешками губ. -Заткнись ,Кога! Не видишь, я по телефону разговариваю?! -Так, у нас все на месте? – к ребятам подошла миниатюрная шатенка, осматривая дружную ораву взглядом. Она вместе с центровым команды только что купила билеты на поезд, который вот-вот должен был подъехать. Хоть поездка до Хаконе на поезде занимает всего несколько часов с одной пересадкой, это не значит, что нужно прохлаждаться и ждать, когда поезд прибудет; раз они решили отдохнуть всей командой - они будут отдыхать всей командой. -Нет, тренер! Не хватает Куроко и Кагами! – встав чуть ли не по стойке смирно, произнес Фурихата, который при этом пытался отыскать глазами Куроко, вдруг, как обычно, уже тут, а они его не видят! - А еще нет Изуки… -Он проспал, но сказал, что уже на полпути к вокзалу, думаю, если поднажмет, успеет на поезд, – сказал Хьюга, отключая телефон и убирая его в карман, выходные им выдавались очень редко, а если и выдавались, то они иногда просто не знали, чем заняться, и снова возвращались в спортзал, чтобы поиграть или потренироваться. На первом году обучения они, вроде бы, выезжали гораздо чаще. Надо бы ввести еще парочку традиций в их серые будни, наполненные учебой с тестами и самым ярким пятном - баскетболом. -Что ж, если они все не захотят после испытать на себе мою новую программу тренировок, то успеют! – поставила точку в разговоре девушка, первогодки сглотнули, Коганей нервно захихикал, а потом даже разхныкался, но на помощь пришел верный Митобе, эдакий ангел-хранитель, по-другому и не скажешь. Хьюга хмыкнул, а Киеши рассмеялся и, как обычно, выпалил свою излюбленную фразу, которая, наверное, выбешивала, может, и не всех, но многих точно. -Пойдемте, поезд скоро прибудет. Надо хотя бы узнать, к какой платформе он прибудет, – спокойно улыбаясь, сказал Теппей, который был рад тому, что они решили отдохнуть вместе, а не по отдельности. Когда они вместе, он чувствует что-то необычное, словно каждая клеточка его тела насыщается энергией и морем позитива, ну, конечно, ведь их команду трудно назвать адекватной, зато с ними не соскучишься. Путь до Хаконе будет, конечно, долгим, но веселым. Это знали и понимали все. Сейчас, дожидаясь, экспресса до Одавары, ребята переговаривались и развлекали себя различными темами, потом с криками и воплями отскочили в стороны, так как испугались поздоровавшегося с ними Куроко и Нигоу, который весело махал хвостиком и периодически тявкал. Кагами пришел спустя пять минут, как раз-таки к подъезжающему экспрессу. Белоснежный поезд с красной полосой по бокам и величественным видом медленно подъезжал к платформе, словно красивая, насытившаяся на несколько дней вперед змея. Вообще история этого экспресса довольно-таки занимательная, но не о нем сейчас. Хьюга набирал номер Изуки, который безбожно опаздывал, и мог, кстати, остаться тут, его поезд ждать не будет, а Рико билеты уже купила и на него. Остановившийся локомотив с характерным шипением распахнул свои двери перед искателями приключений на свои пятые точки, да и просто желающим отдохнуть и добраться с комфортом до Одавары, а оттуда пересесть на электричку и пронестись шесть километров до Хаконе и долгожданных горячих источников. Показывая билеты проводнику, ребята заходили во внутрь вагона, рассаживаясь по своим местам и продолжая что-то бурно обсуждать. Рико отдала билет проводнику, объяснив, что сейчас должен подойти их друг, он опаздывает, она бы и сама его подождала, да и ребят могла оставить, что как раз-таки и сделала. В тамбуре стояли Фурихата и Кавахара, ожидая блудного семпая, который раньше никогда так не опаздывал. Провинившийся безбожным опозданием Изуки появился в последний момент, буквально влетев в закрывающиеся двери вагона, и, если бы не Фурихата, который, заметив его, помахал рукой, то обладатель орлиного глаза еще бы и вагонами ошибся, а тогда фиг знает, что бы произошло. Так вот, влетевший в вагон Изуки смягчил свой грандиозный полет благодаря все тем же первогодкам, которые явились ему в виде подушек безопасности, помогая брюнету не вписаться своим смазливым личиком в стекло. -Семпай, ты в порядке? -Чувствую себя, как бутерброд! – просипел Изуки, пытаясь прийти в себя, и убрать эти чертовы звездочки, которые так и манили их сосчитать или придумать очередную не смешную, но довольно-таки забавную шутку. -Он в порядке, – подвел итог Кавахара, поднимаясь, помогая подняться Изуки и Фурихате, он мог поклясться, что семпай, наверное, установил новый рекорд, потому что до сих пор не мог отдышаться. Пожав плечами и разобравшись с проводником, они, наконец, пошли внутрь и заняли свои места. -Простите, что заставил ждать, будильник не сработал! – произнес Изуки хриплым голосом, плюхаясь на сиденье рядом с Киеши, напротив них сидели Рико и Хьюга. -Ты заболел? Что с голосом?! -Сорвал случайно, все хорошо. Думаю, отпустит к вечеру. -А с глазами что? Такое ощущение, что ты решил взять тупорылый пример с Бакагами и не спать всю ночь! – фыркнул Хьюга, сложив руки на груди и хмуро посмотрев на косячевшего сегодня друга. Бледное лицо, круги под глазами и слегка покрасневшие веки выглядели жутко. -Я просто вчера засиделся в приставке, поэтому поздно лег. -Тогда поспи, пока не приедем до Одавары, я тебя разбужу, – улыбнулся Киеши, посмотрев на друга, который был похож на потерявшегося и не понятно, что здесь делавшего птенца, за которым нужен уход мамочки. -Нет, я… -Давай-давай. Разрешаю использовать меня, как подушку! Хьюга, фыркнув, отвернулся, Рико хихикнула, все- таки это выглядело мило. Киеши, как настоящий старший брат, который все-таки умудрился уговорить брюнета положить голову ему на плечо и прикрыть глаза, на «чуть-чуть», как пробормотал Изуки, погружаясь в царство Морфея. -Ну, блин. Куда вообще мир катится? -Что такое, Хьюга? – удивилась шатенка, смотря на капитана команды. -Да все такое, какого фига он так себя доводит? Вроде бы его Кагами на днях не кусал! -Да ладно тебе, Хьюга, возможно, Изуки просто устал, – улыбнулся во все тридцать два Киеши, Рико лишь хихикнула, нет, все-таки она очень любит свою команду и этих обормотов. Хьюга, цыкнув, поднялся, и взглянув на уснувшего парня еще раз, чертыхнулся и вышел в одно место, сетуя что-то про нерадивых идиотов и чертовы бобы. Минут через пять после Хьюги ушла и Рико проверить первогодок и заодно пойти купить у проводницы бутылку минералки. Киеши улыбнулся, немного грустно и в тоже время радостно, смотря вслед друзьям, таким разным и в тоже время безумно похожим, как два диких зверя, которые готовы на все, лишь бы защитить свою стаю. Этакую разношерстную стайку. Киеши тихо прыснул в кулак, улыбаясь своим мыслям, и перевел взгляд на Изуки. Изуки милый, Изуки добрый, Изуки веселый, хотя его шуточки оставляют желать лучшего. Изуки трудно, даже с наличием орлиного глаза, он не может поспеть за их ростом. От этого ему сложно, от этого обидно, от этого он злится и совершает ошибки, от этого старается идти вперед, иногда наступая на те же грабли, что оставили другие. Изуки себя не жалеет. Он слишком критичен к себе, а критика обычно имеет две стороны, как монета одна сторона дает ощутимый скачок и прогресс, вторая порождает переживания. «А смогу ли я?» «Я ведь стараюсь?» «Так почему я не могу поспеть за ними?» «Я слаб?» Не все видят и не многие поймут, на сколько тяжело разыгрывающему Сейрин среди нераскрывшихся талантов друзей. -Интересно, что тебе снится, раз ты хмуришься? – пробормотал Теппей, скосив взгляд на нахмурившегося во сне брюнета. ***** «Что ты делаешь, когда хочешь забыться?» «Я? Не знаю… наверное, читаю…» «Если хочешь забыться, тьма – лучший помощник! Если только она не решила сыграть с тобой в свою злую игру». Зловещий смех заставляет жаться, чуть ли не пытаться выколоть себе глаза, чтобы попытаться почувствовать боль, или увидеть. Определенно увидеть! Изуки не понимал, почему он должен все это проходить, почему он не может поставить точку и не управлять своим же сном, своим же страхом. Он ведь может! Только вот… «А точно ли ты это можешь?» Не может, совсем, кому он врет? Он - слабак, даже победить свои страхи не может. Он заранее сдался, проиграл, продался тьме… ХА-ХА-ХА-ХА! Вспышка! Тьма, словно испугавшись, расползлась в разные стороны, убегая от болезненного и такого ужасного света. Брюнетик, открыв глаза, надеялся увидеть все, что угодно, но не огромную паутину, в центре которой он находился. Он дернулся, испугался, пытался закричать, но язык будто отнялся, а попытки вырваться заводили лишь больше в ловушку, попытки спасения запутывали лишь больше в липкую паутину. -Ну, надо же, какая встреча. Приторно сладкий, пропитанный ядом голос эхом прокатился по всему этому царству теней, заставляя кровь стынуть в жилах, а страху иголками впиваться в мозг. Бежать! Надо бежать! Так думал пленник, цепенея от ужаса, дергаясь, словно в конвульсиях, а от рваных движений лишь сильнее попадая в кокон, помогая своей смерти подобраться чуть ближе. Прямо перед ним в виде огромнейшего паука появился Ханамия. Его голова, как обычно, скалилась в противной усмешке, голова человека, а тело членистоногого. Такое мохнатое, противно-волосатое, как у тарантула, но хуже, почем- то подсознание пририсовывает жвала, большие, ядовитые, и словно насмешкой судьбы они появляются по-настоящему, во сне можно все, но Шун не знает, в какую игру с ним играют, от этого страшно, от этого жутко, хочется кричать. -«Кто - нибудь…» Монстр приближался, продолжая ехидно улыбаться, его лапы, словно кинжалы, примеривались, как по удобнее скрутить жертву в кокон, чтобы выпить ее соки. -«Пожалуйста…!» Парень чувствовал, как до крови лапы впиваются в бока, как, не церемонясь, кутают в смертельный кокон, царапая бока, словно специально причиняя все больше боли. -«Кто – нибудь!...» -…. ки! Паук, продолжая его пеленать, смеялся, кривлялся, ему не сбежать. Брюнетик, теряя жизненную нить, не понимает, как ему жить? Кричит он от боли, пытаясь спастись, не понимая... За что прокляли?1 Кристальные слезы текут по щекам, не понимает, что попал в свой капкан... -…. сь Изуки! «Пожалуйста» Морда Ханамии довольно скалилась в безумной улыбке, Изуки уже не мог сопротивляться, будто яд разлился по всему телу, а силы покинули его. Но в голове крутилась лишь одна единственная мысль: «Помогите!» -Проснись, Шун! – внезапно рявкнул Ханамия голосом Киеши. Резко распахивая глаза, Шун вырывается из объятий кошмара.