Salvation

Клаус так круто развернулся, что чуть не сбил висевшую на стене картину. — Может быть, я и выключила эмоции, но мозг пока не отключала. Клаус на секунду расслабился, но тут же снова пришел в ярость. — Где, твою мать, ты была? — зашипел он. Кэролайн посмотрела на перепуганного Саймона и сокрушенно сказала: — Ты, конечно, можешь отругать меня, хотя я, честно сказать, не знаю — за что, но, надеюсь, не на глазах у него. Клаус так лязгнул зубами, что Саймон застыл. На скулах древнего заходили желваки, но он сдержал себя и жестом велел парню уходить. В напряженном молчании тот поспешил из кабинета и закрыл за собой дверь. В тот же миг гибрид взорвался. — Ты идиотка! — сквозь зубы бросил он. — В поисках тебя я обшарил все окрестности. Кэролайн смотрела на его красивое со слегка проросшей щетиной лицо с сурово сжатыми чувственными губами и неожиданно сама для себя коснулась кончиками пальцев его щеки. — Мне жаль, — она старательно изобразила раскаяние, но глаза ее выдали. Клаус отшатнулся от нее, и его брови сошлись над злыми серыми глазами. — Тебе жаль? — ядовито усмехнулся он. — Неужели? У тебя неожиданно включились чувства, дорогая? И кого именно тебе жаль? Моих людей, которые до сих пор под дождем тебя ищут по всему этому чертовому городу? Ну давай, расскажи мне. Он отступил, как если бы не мог вынести ее близости, и подошел к окну. — Ты прав, мне не жаль. Он повернулся к ней и окинул ее ироничным взглядом. — Но знаешь, в следующий раз, когда соберешься игнорировать меня неделями, попробуй подумать о том, какие будут последствия, — расслабленно сказала она. Он резко поднял на нее глаза, и она практически могла видеть, как они метнули молнии. — Что? — Он начал медленно надвигаться на нее, словно леопард подкрадывался к добыче. — Это все было потому, что ты страдала от недостатка внимания? — Ты игнорировал меня, — просто сказала она, пожимая плечами. — А мне не нравится, когда меня считают пустым местом. Она уже собралась выйти из кабинета, решив, что на сегодня достаточно, но тут он резко крутанул ее и повернул лицом к себе. Он крепко взял ее голову в свои руки, словно в тиски. Их носы практически соприкасались. — Ты понимаешь, насколько я сейчас зол? — Он смотрел ей прямо в глаза. — Я еле сдерживаюсь, чтобы не взять твою маленькую милую головку и не раздавить ее, — и в подтверждение своих слов он чуть сжал ее голову. — Как орех. — Да? — Она не отвела взгляд, а наоборот, придвинулась к нему чуть ближе. Теперь ее грудь касалась его груди. — Почему? Потому, что я уехала неизвестно куда и пропадала целый день? Или потому, что ты хочешь заняться со мной сексом, но не делаешь этого? Он, не отрываясь, смотрел на нее, а она тем временем продолжала. Ее голос превратился в тихий и чувственный шепот. — Ты же хочешь меня. Я знаю это. Ты хочешь меня и поэтому не подходишь ко мне уже неделю. Он почти до боли сдавил ее виски. — Замолчи! — Почему нет, Клаус, ммм? — Ее неторопливое дыхание смешалось с его, частым. — Сколько раз за этот месяц ты вспомнил наш секс в тот день шесть лет назад? Один? Пять? Двадцать пять? Он закрыл глаза, пытаясь сдержать себя. — Помнишь, как это было? Сколько раз ты взял меня в тот день? — Она наклонилась и тихонько провела языком по его верхней губе. — Сначала на полу в твоей спальне, потом ты спустился за текилой, я пошла за тобой, и ты еще раз взял меня на кухонном столе, потом мы, наконец, добрались до кровати. Сначала сверху был ты, потом — я… — Закрой рот! Он намотал ее волосы на кулак и с силой потянул назад так, что ее голова задралась вверх. Но она только засмеялась. — Потом в душе, а потом, в последний раз, на столе в прихожей, когда я уже должна была уйти. Помнишь? Он просто смотрел на нее. — Если ты так сильно хочешь, так возьми меня. Ну… давай же. Ты же всегда берешь то, что хочешь. Я, возможно, даже позволю ударить меня. Ты ведь так зол прямо сейчас, верно? Она опустила руку между их телами и положила на его теперь уже заметную эрекцию. — А может, ты не зол, а возбужден? — промурлыкала она. Он ничего не делал, просто смотрел на нее. Она медленно придвинулась ближе и, не отрывая взгляда от его глаз, легко прикоснулась к его губам своими. Когда она отстранилась, то услышала его частое дыхание. Он сдерживался. Пока сдерживался, мысленно поправила себя Кэролайн. Она усмехнулась и еще раз, теперь уже сильнее, прижалась к его губам своими. О боже! Только эта мысль и пронеслась у него в голове, в то время как она целовала его. Он уже и забыл, каково это — целовать ее. Ее губы были настолько мягкими, что он потерял остатки своего самоконтроля. Он сильнее сжал ее голову, как бы убеждаясь, что она никуда не денется от него. Ее кожа была словно шелк под его руками, и ему самому его руки казались наждачной бумагой, казалось, еще чуть-чуть и он поцарапает ее. Она немного отстранилась от него, и они посмотрели друг другу прямо в глаза. Он почувствовал, как будто его ударили в живот. Сильно. Она смотрела прямо на него, не отрывая своего взгляда ни на секунду. Вдруг он ощутил, как ее ладони медленно движутся по его груди, вверх по плечам. Она обернула обе руки вокруг его шеи и решительно притянула к себе. И тут он сдался. Бесполезно было пытаться держать себя в руках, когда она была рядом и делала с ним такое. Остатки разума, которые говорили ему не прикасаться к ней, пока она не вернет эмоции обратно, улетучились. Он пытался найти хоть одну крошечную причину, чтобы не делать то, что он собирался с ней сейчас сделать. Но не смог. Ему было плевать на все в этот момент. Он хотел ее. Прямо здесь и прямо сейчас. Он поцеловал ее в то место над верхней губой, а потом медленно провел языком по центру нижней губы, прежде чем захватить ее зубами и легко укусить. Кэролайн от неожиданности тихо застонала, и это был самый сексуальный звук, который он когда-либо слышал за свои 1000 с лишним лет. Лишаясь последних остатков самоконтроля, он глубже запустил руки в ее волосы и с силой потянул их. Ее лицо опять оказалось повернуто чуть вверх, и он легко коснулся языком ее губ. Ее не нужно было просить дважды, ее губы тут же открылись, пуская его внутрь. Он был на седьмом небе. Думать так, было самое что ни на есть клише, но это была правда. Он испытывал подобные эмоции только тогда, когда целовал ее. Ее одну. Это было так, как будто она открывала ему какую-то тайну и делилась с ним чем-то сокровенным, чем-то, что было только для него одного. Клаус провел языком по ее губам, сначала по верхней, потом по нижней. Он делал это медленно, дразня, двигаясь то вперед, то назад, как будто он старался попробовать ее всю на вкус. Он наконец отпустил ее волосы и позволил им упасть на ее спину. Он прервал поцелуй только для того, чтобы отдышаться самому и позволить ей сделать то же самое. Он прижался лбом к ее лбу. Ее глаза медленно открылись, и она молча посмотрела на него. В прошлый раз, когда он целовал ее, они искрились задором и радостью. В этот раз все было по-другому. Они превратились в лед. Несмотря на то что она делала, как заигрывала с ним, как только что отвечала на его поцелуй, она оставалась холодной, словно льдина. С прищуром он взял ее за талию и вдруг резко прижал ее к себе. Он опустил руки на ее стройные бедра, обтянутые тонкой тканью облегающих джинсов, и бесцеремонно вжал в свои, чтобы она полностью убедилась в том, в каком он сейчас состоянии, и в том очевидном факте, что он хочет ее. Она насмешливо подняла одну бровь и потерлась об него. — Ты думаешь, я не знала об этом? Мне не десять лет. Он ухмыльнулся. Не нарушая зрительный контакт, провел руками по всему ее телу и остановился возле ее груди. Он поднял руку к воротнику ее шелковой рубашки и начал расстегивать пуговицы, одну за другой. Медленно. Шесть лет назад он раздел ее быстро, она и опомниться не успела. На этот раз все будет не так. Это не он, а она будет умолять. Она не отводила взгляд, пока он расстегивал пуговицы, но при его прикосновении к коже живота ее взгляд дрогнул… Но глаза не закрылись. Прекрасно, он будет смотреть, как долго она продержится, прежде чем ее глаза не закроются от удовольствия. Он опустил голову, как будто для того, чтобы поцеловать ее в губы, но в последний момент двинулся правее и поцеловал ее в щеку, затем в то место за ухом, которое, он знал, заставляло ее дрожать. И, наконец, он добрался до ключицы. По ее коже пошли мурашки, и он начал мягко покусывать ее ключицу, одновременно сжимая ее грудь через бюстгальтер. Наконец голова Кэролайн упала назад и ее глаза закрылись. Клаус не упустил возможность и начал целовать то место, где ее челюсть соединялась с шеей. Ее руки сцепились на его затылке и ногти болезненно впились в кожу, когда он коснулся ее соска через ткань. — Обожемой! — произнесла одним непрерывным словом, и он ухмыльнулся на это. «Она сведет меня с ума. Я или убью ее, или не буду выпускать из постели. Никогда!» — подумал он и попытался решить, что именно он хочет с ней сейчас сделать.

***

«О господи, я и забыла насколько он хорош!» Это все, о чем могла думать Кэролайн, пока первородный буквально напал на ее шею и ключицу со своими губами и поцелуями, и укусами, и — о господи — иногда он лизал или сосал. Она сжала его волосы на затылке с такой силой, что, казалось, еще немного и они останутся у нее в руках. Она, наверное, упала бы от нахлынувших ощущений, если бы он не переместил свою руку ей на поясницу, чтобы поддержать ее и принять ее вес на себя. Его другая рука лежала на ее груди и дразнила через ткань лифчика. Он массировал ее грудь и потирал ладонью вверх и вниз, чтобы создать нужное трение для соска. Кэролайн чувствовала почти первобытное удовольствие от его жестов. Он опять поцеловал ее в губы, и она громко застонала. Ее губы горели, и она наслаждалась вкусом виски, крови и еще чего-то, что отчетливо можно было охарактеризовать, как вкус Клауса. Он оторвался от ее губ и, опустив лицо к груди, начал целовать края ее лифчика, уже обеими руками прижимая ее к себе за поясницу. У нее перехватило дыхание, когда он просунул язык в пространство между чашечкой бюстгальтера и кожей. Он просто делал небольшие круги, но не спускался ниже. И это была сладкая пытка ожиданием чего-то большего. С тех пор как она отключила эмоции, все, что хоть отдаленно ее трогало, была кровь и физическое удовольствие. Она не знала почему, но ее тяга к сексу увеличилась во множество раз. И так как из-за его плена в этом доме у нее уже месяц не было ничего подобного, она иногда хотела почти что наброситься на кого-нибудь. И теперь в его объятиях, когда он вытворял все эти вещи своим языком, все, о чем она могла думать, это то, что между ног у нее очень-очень мокро и жарко. Она хотела соблазнить его, чтобы достичь своих целей. Пусть так, но это не значит, что она не будет получать удовольствие от этого процесса. Ее мысли полностью потерялись в дальнем закоулке ее сознания в тот момент, когда он резко стянул одну чашечку лифчика вниз и обнажил одну из ее грудей. Он на секунду посмотрел на нее, и она могла услышать рычание, которое доносилось из глубины его горла. Да, определенно, рычание. Без каких-либо колебаний он поднес руку к ее груди и легонько тронул пальцем сосок, обжигая ее. Хотя это было чисто метафорически, ведь вряд ли вампира можно обжечь рукой. Он наклонился и тронул его языком, легко, словно этого и не было вовсе, а потом так же легонько дунул на него. Сосок мгновенно сжался. Он поднял голову и посмотрел на нее. Его серые глаза сейчас стали стального цвета и смотрели на нее с вожделением. Его губы сложились в небольшую ухмылку, и, все еще глядя на нее, он обернул губы вокруг соска и стал нежно посасывать его. «Вот черт. Я должна его коснуться! Прямо сейчас!» Она притянула его за голову и сильно прижалась к его губам своими. Дождавшись, пока он не откроет рот, она засунула ему в рот язык, одновременно начав расстегивать его рубашку. Пуговицы не слушались, и тогда она с силой рванула полы вверх и вытащила ее из брюк. Наконец добравшись до его кожи, она провела рукой по плоскому животу и слегка царапнула ноготками. Он шумно втянул воздух… И вдруг все остановилось. Он взял ее за обе руки и медленно оторвал их от своей кожи. Все еще не пришедшая в себя от нахлынувшей на нее похоти, она затуманенным взглядом смотрела, как он делает шаг назад и отходит к графину с виски, медленно снимает хрустальную крышку и немного наливает в стакан. Как в тумане она услышала его издевающийся голос: — Пожалуй, на сегодня достаточно, не думаешь? Она тряхнула головой и прочистила горло: — Ч-что? Он обернулся и посмотрел на нее. Она стояла посреди кабинета: блузка расстегнута, одна грудь выпала из чашечки лифчика, волосы в беспорядке, глаза лихорадочно блестят, а губы слегка распухли от его жарких поцелуев. Он хотел ее, как никогда, но нужно было преподать ей урок. Она играла нечестно и поплатится за это. Он переживет. В конце концов, он боролся с этим два года, пока наконец не получил ее. У него хороший опыт тренировки. — Я говорю, что, пожалуй, хватит на сегодня. Мне завтра рано вставать, поэтому я хочу выспаться. Завтра прилетает моя дочь. — Прости, я не поняла. Уточни-ка. Ты решил отказаться от секса со мной, потому что хочешь выспаться? Проясни для ясности. — Она засунула обнажившуюся грудь обратно в чашечку и сдвинула брови. — Ты схватила основную мысль. — Он облокотился на край стола. — Но я хочу секса, — требовательно сказала блондинка. — А я передумал, моя сладкая. Он прошел мимо нее, на ходу застегивая рубашку. — Так ты уходишь? — Да. Она скрестила руки на груди. — Как хочешь. Тебе же хуже. — Она равнодушно пожала плечами, взяла стакан, который он налил для себя, и сделала глоток. — Ты подумал, я разозлюсь оттого, что мы не займемся сексом, и поэтому включу чувства? Так вот, для этого меня нужно возбудить посильнее, Клаус. Он улыбнулся и пошел к двери. «И все-таки она шикарна!» — подумал он. А вслух сказал: — Я подумал, что хочу спать. Спокойной ночи, Кэролайн! И с этими словами он вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.