Salvation

Если это окажется она, он убьет ее. Он клянется, если это окажется Кэролайн, он оторвет ее маленькую очаровательную головку в тот момент, когда окажется рядом с ней. Это не могла быть она. Это просто не Кэролайн. Господи, как же он был зол, как никогда за тысячу лет. Какого черта она отключила эмоции? Это мог сделать кто угодно. Любой из братьев Сальваторе, двойник, ведьма Беннет. Его не волновало, что будет ни с одним из членов всей этой шайки. Но не Кэролайн. Она просто не имела права на это. Она была добрая, светлая, чистая, та, кто всегда радовался жизни и верил в лучшее даже тогда, когда все было хуже некуда. Она находила хорошее даже в нем. Она не могла их отключить. Он просто не мог представить себе причину для этого. Если она это сделала, то в ее жизни должно было случиться нечто ужасное. "Мазерати" мчалась по шоссе по направлению к Риму с бешеной скоростью. Марсель сидел и смотрел на своего создателя с опаской. Его вжало в кресло и он не мог пошевелиться, хотя глядя на то, как пальцы Клауса, который вел машину, побелели от напряжения, а на скулах выступили желваки, ему не очень-то и хотелось делать это. Марселю бы еще пригодились все его части тела. И рисковать ими ему что-то не хотелось. — Ты знаешь, о ком шла речь, правда? Клаус не ответил, только посильнее вдавил в пол педаль газа. — Ты знаешь эту малышку-вампира, да? — С чего ты это взял? Машина сделала резкий поворот вправо, и послышался сигнал автомобилей, которые остались позади. Марсель посмотрел на друга. — Ну, твоя реакция... Как бы это сказать помягче. Была очень... динамичной. По правде говоря, я ожидал чего угодно, но не трупов и летящего в стену Бассани. Не пойми меня неправильно, не то чтобы я не наслаждался зрелищем, как он вписался в стену. — Мне здесь надоело. Я хочу скорее вернуться домой. Марсель расхохотался. — Друг, да ты просто взбесился! Серьезно, я на секунду подумал, что ты и мне вмажешь. По опыту я знаю, что такие реакции у тебя только тогда, когда тебе не все равно. Ты знаешь, о ком идет речь, — с уверенностью сказал Марсель. Клаус не отрывал взгляд от дороги. — В ее интересах, чтобы я ошибся, и все это оказалось чудовищным совпадением, никак не связанным с той, о ком я подумал. Марсель в замешательстве посмотрел на дорогу, как будто вспомнив о чем-то. — Я помню. Ты взбесился, когда та девушка сказала о Мистик Фоллс. Это не тот городок, куда ты ездил после Жатвы? Тот, где ты жил после того, как снял проклятие? Эта девушка оттуда? — Та, о ком я думаю, да. — Она делала тебе пакости? Ребекка говорила, что ты там не был самым уважаемым жителем города. Марсель знал, что в такой ситуации ступает на хрупкую почву, но любопытство брало верх. Клаус посмотрел в зеркало заднего вида: — Ребекке нужно меньше болтать. — Так кто она такая? Ты не часто так бесишься, — Марсель давил дальше. — Назовем ее моей старой знакомой. — Насколько старой? Сколько ей лет? Она месяцами водила Бассани за нос. Хоть он и придурок, но я должен отдать ему должное, это не просто делать. — Она может быть очень изворотливой, когда захочет, — тихо процедил гибрид. — Почему она сказала, что не знает тебя? Клаус не ответил, и Марсель знал, что это все, что он может разузнать на данный момент.

***

Клуб, о котором говорила Лейла, назывался «АКАБ». Когда они припарковались возле входа, Марсель увидел в окно, что очередь на входе была огромная. Увидев, что Клаус без лишних слов направляется ко входу, ему ничего не оставалось, как последовать за ним. Гибрид все еще был взвинчен, но заметно успокоился. Охранники увидели двух мужчин в дорогой одежде, которые подъехали на "Мазерати", и без лишних слов пропустили их внутрь. К ним тут же подошла администратор: — Бонджорно, синьоры. Вы не ошиблись с выбором заведения. Что я могу для вас сделать? — Мне нужно найти девушку. Высокая, длинноногая, блондинка, у нее голубые глаза, американский акцент и она заказывает текилу. Сейчас! — Марсель видел, как работает внушение. — Она ходит сюда месяц или немного больше. — Конечно, синьор. Возможно, вы хотите подождать в VIP-зоне, пока мы займемся этим. Я провожу вас. Они двинулись к одному из столов в отдельной части танцпола. Администратор проводила их и ушла на поиски Кэролайн. Клаус знал, что вероятность найти ее здесь сегодня ничтожна, но нужно было с чего-то начинать. Он стоял и смотрел на толпу танцующих и прижимающихся друг к другу тел, и направил все свое чутье на то, чтобы не пропустить Кэролайн. Если она была сегодня здесь, он бы не пропустил ее. — Текила? — Марсель подошел к нему и стал смотреть на толпу вместе с ним. — Ты знаешь, что она пьет текилу? — Это ее любимый напиток. Она как-то сказала мне об этом. *** Они лежали на полу его комнаты в особняке Мистик Фоллс. Повсюду была разбросана одежда. Клаус лениво перебирал между пальцами прядь светлых волос. — Доволен, да? Я прямо чувствую, как ты весь вибрируешь от гордости, что наконец добился своего. Она рассеяно смотрела на потолок комнаты. Клаус посмотрел на нее и улыбнулся: — Я доволен тем, что мы наконец-то оказались не на холодной земле. Как бы я ни был рад тому факту, что ты перестала отрицать существование своих чувств ко мне, наличие листьев и еще бог знает чего в самых неожиданных частях твоего тела меня не привлекает, малышка. Она перестала смотреть на потолок и резко повернулась на бок, подперев свою очаровательную светлую головку кулачком. В ее глазах отражалось веселье. — Так вот оно что. Великий и ужасный Клаус Майклсон за комфорт в сексе. Большая и мягкая кровать и все такое. А как же спонтанность? — Мы ведь на полу, в нескольких метрах от моей большой и мягкой кровати. Это не очень-то говорит о моей излишней любви к комфорту, разве нет? Но если тебе нравились листья и земля, то все, что тебе нужно было сделать, это сказать, Кэролайн. Ты же знаешь, что я выполняю все твои просьбы. Он посмотрел на нее и заправил прядь непослушных спутавшихся волос ей за ухо. Она опять легла на спину и позволила ему просунуть одну из его ног между ее. — Неужели? — Угу, — его ответ был немного нечетким, так как он был занят изучением веснушек на ее левой груди. — Тогда я хочу... Я хочу текилу. Он в недоумении посмотрел на нее. Она пожала плечами. — Что? Ты же сказал: все, что я захочу. Я люблю текилу. Это мой любимый напиток. Не знаю, почему мне захотелось ее. Иногда после секса у меня возникает желание что-нибудь съесть или выпить. Что ты смотришь? — Она требовательно подняла одну бровь. — Ты не перестаешь меня удивлять. Ты знаешь об этом? — Не понимаю, что тебя так удивило. — Она опустила глаза в пол и покраснела. — Ты так смотришь. Теперь это странно. Хочу текилу, — она пробурчала последнее предложение себе почти под нос и начала смотреть на свои пальцы ног. Он улыбнулся. Она была самым очаровательным и непосредственным созданием из всех, что он видел. Даже сейчас, когда она лежала абсолютно голая на полу в его спальне и раздавала ему требования, словно слуге. Двумя пальцами он заставил ее посмотреть на него, поцеловал и начал подниматься с пола. — Ты куда? — она растерянно посмотрела на него. — Пойду и принесу тебе твою текилу. *** — Эй. Ты меня слышишь? Клаус вынырнул из своих воспоминаний и посмотрел на Марселя, который, видимо, только что что-то ему сказал. — Что? — Смотри туда. Видишь, вон там, у бара? Блондинка в белом платье. Клаус посмотрел в указанном направлении и увидел, как возле барной стойки, перегнувшись через нее так, что было видно нижнее белье, стояла блондинка. Сфокусировавшись, он попытался через шум музыки услышать, что она говорила бармену. — Я хочу, чтобы ты налил мне и моему другу по паре текилы, договорились? Спасибо, красавчик. Он не совсем мог расслышать голос из-за колонки, которая стояла рядом, но через секунду ему уже не требовалось это. В противоположную сторону от бара к стоящему недалеко столику шла не кто иная, как Кэролайн Форбс. На ней было белое мини-платье в стиле милитари. На ногах серебристые босоножки из тонких полосок. Кэролайн была достаточно высокого роста, но невообразимые каблуки делали ее почти такого же роста, как и он сам. Ее волосы были немного длиннее, чем когда он видел ее в последний раз, но такого же золотистого цвета. Она была сногсшибательна, но это была не та Кэролайн. Ее одежда, походка и манера отличались. Невозможно было точно сказать, что именно изменилось, но она была другая. Он видел, как она подошла к темноволосому итальянцу и села ему на колени. Она наклонилась и прошептала ему что-то на ухо, тот с готовностью кивнул, и пара поднялась. Официант принес текилу, и, не потрудившись угостить своего кавалера, Кэролайн осушила две стопки. Взяв брюнета за руку, она повела его к выходу. Тот по-хозяйски положил руку ей на поясницу, гораздо ниже, чем это требовалось, и без возражений последовал за ней. Что ж, Клаус решил, что скормит его руку собакам немного позже. Сейчас его ум был занят тем, как именно он оторвет головку Кэролайн Форбс от ее прекрасного тела. — Красотка. Это она? — спросил Марсель. Клаус ничего не ответил, только начал спускаться по ступенькам и пошел за парочкой. — Значит, она. Что ж, представление начинается. С этими словами Марсель пошел за Клаусом и с нетерпением ждал знакомства с той, которой так легко удалось вывести его друга и создателя из равновесия.

***

— Ты уверена, что тебе хочется сделать это именно здесь? Черный вход ночного клуба выходил в небольшой переулок, который нельзя было назвать очень приятным. Кэролайн почувствовала, как вступила в небольшую лужу, когда выходила. Вряд ли ее туфли за 500 долларов создавались для прогулок по таким местам, но делать было нечего. Она была голодна. А рисковать нельзя было. Ищейки того противного итальяшки рыскали по городу сильнее обычного. Она понимала, что своими выходками сильно подпортила ему настроение, но ей было все равно. Это один из плюсов того, когда отключаешь чувства. Эмоции не мешают трезво оценивать ситуацию, остается только логика, которой, к счастью, Кэролайн умела пользоваться. Именно логика и здравый смысл подсказывали ей, что сегодняшний вечер должен быть для нее последним в Риме. Она достаточно сильно взбесила местного сверхъестественного выскочку-мэра и пора делать ноги. Хотя, по правде говоря, он сам был виноват: она просто хотела развлекаться и, в конце концов, была согласна с его доводами, что нужно вести себя аккуратнее в публичных местах, но ему нужно было упомянуть имя Клауса в разговоре, как будто тот имеет на нее какое-то влияние. Хотя она сильно сомневалась, что этот, как там его звали, Бассани действительно его знал. Интересно, а Клаус знает, что его именем безнаказанно пользуется какой-то недоумок в своих личных целях. Но смысл в том, что независимо от того, знал ли тот итальянец первородного или не знал, ей совсем не нужно было его присутствие, именно потому она сказала, что не слышала о нем. Ее почти взбесила неприкрытая угроза и шантаж. Какого черта, ей никто не смеет угрожать. Но она мгновенно выкинула эти воспоминания из головы и толкнула Альфонсо, кажется, именно так его звали, к холодной стене переулка. В конце концов, это был ее последний вечер в Риме, и она хотела наслаждаться им. — Да, милый! Именно здесь я бы и хотела сделать это, — почти шепотом проворковала она и начала расстегивать верхние пуговицы его рубашки. Альфонсо снова попытался слабо протестовать: — Милая, думаю нам было бы удобнее на кровати или на диване, как думаешь? Но его слабые протесты не увенчались успехом. Кэролайн уже расстегнула первые три пуговицы его рубашки, и перед ней открылся замечательный вид его сонной артерии. Она могла слышать, как по ней бежит кровь. — Молчать! Я хочу, чтобы ты замолчал и не шевелился! У меня светлое платье и я не хочу, чтобы оно было испорчено! Не кричи. — Зрачки мужчины стали расширяться в такт ее словам. Когда она осталась довольна результатом внушения, она отодвинула ворот рубашки и прокусила кожу. Ох! Вкус был просто опьяняющим. У Альфонсо оказалась вторая положительная, ее любимая, и это был лучший десерт напоследок. Она почувствовала, как тонкая струйка крови стекает по плечу ее ужина, и аккуратно вытерла ее пальцем: в конце концов, девушка всегда должна быть опрятной. Пятна на одежде ни к чему. Спустя несколько секунд она почувствовала, как пульс мужчины начал слабеть. Ей было все равно, умрет он или нет, но усилием воли она подняла голову, чтобы проверить, как долго она еще сможет наслаждаться им. Она подняла руку и ласково провела указательным пальцем по его губам. — Ты в порядке, дорогой? Я только начала наслаждаться, так что не умирай так скоро. — Она начала наклоняться, чтобы продолжить, но ей не суждено было закончить. — Я думаю, еще минута, максимум. Парень слабоват, малышка. Кэролайн застыла. Клаус! Этот сексуальный, с растянутыми гласными, манерный британский акцент она узнает, даже если ее разбудят посреди ночи. Итальяшка не шутил, похоже, он действительно его знал. Ей нужно отделаться от него, прямо сейчас, или все это будет сопровождаться криками, трупами и в конце концов звонком Стефану, чего она совсем не хотела. Поправив прическу и сделав свое самое очаровательное выражение лица, она повернулась к нему. О господи, как же он был хорош. Надо было отдать ему должное, шесть лет пошли ему на пользу. Он стал еще сексуальнее, чем был раньше. Он небрежно облокотился о дверь черного входа. На нем были черные джинсы и рубашка. Первые две пуговицы были расстегнуты и показывали небольшой кусочек тех нескольких ожерелий, которые он носил всегда. Сверху на рубашку была надета кожаная куртка, на руке дорогие часы — кажется, ролекс. Он отрастил небольшую щетину. Про себя Кэролайн отметила, что с ней ему было лучше, чем без нее. Но он не скрывал, что, несмотря на всю небрежность его позы, он был зол. Буквально закипал от злости, и если она сейчас скажет что-то неправильно, он взорвется, и это закончится не так, как ей хотелось бы. Чуть дальше, за его спиной, стоял высокий мулат. Вампир. Быстро сканируя его внешность, Кэролайн вспомнила, что никогда его не видела. Скорее всего, он был одной из множества пешек, которых Клаус держал при себе для грязной работы. Она вытерла кровь в уголках губ и очаровательно улыбнулась: — Привет, милый. Он дернулся, на его шее выступили вены. Это было плохо. — Привет. — Он медленно оторвался от двери. — Мне рассказывают, что ты уже месяц как превратила Рим в чертово кровавое месиво, и теперь, когда я вижу тебя в темном переулке, пьющую кровь из какого-то итальянца, ты говоришь мне "привет"?! Кэролайн перестала улыбаться и положила руки на талию. С непроницаемым выражением лица она посмотрела в его глаза. — Я должна была сказать что-то другое? Знаешь, именно так люди ведут себя, после того как они долго не виделись. Они говорят "привет". Так что да, привет! — Ты даже не представляешь, как я зол на тебя сейчас, Кэролайн. Так что лучше тебе не усугублять ситуацию, иначе я возьму тебя одной рукой за одну ногу, другой — за другую и разорву пополам! Кэролайн посмотрела на свою левую туфлю: — На что ты злишься? Я не понимаю. Он с такой силой стукнул кулаком по стене, что из нее вылетело несколько камней. Марсель, который стоял чуть позади, сделал еще два шага назад, на всякий случай. — Ты хочешь знать, на что я злюсь? Ха, она хочет знать, на что я злюсь! Ты слышал, Марсель? — Гибрид повернулся и посмотрел на Марселя, и тут же повернулся обратно к блондинке. — Какого черта ты творишь, Кэролайн? Я хочу знать, какого черта ты оставляешь трупы по всему Риму, ммм? Какого черта ты отключила эмоции? Какого черта ты здесь одна? Где Стефан, двойник, ведьма Беннет и все остальные члены вашей маленькой группки? С каждым словом он приближался к ней все ближе и ближе, но она так же неподвижно стояла на месте, ее лицо выражало равнодушие ко всему происходящему. Казалось, ей абсолютно все равно, что Клаус Майклсон, первородный гибрид, самое сильное существо на планете, стоит и орет на нее не своим голосом. — Так ты заметил? — Что заметил? — Он стоял практически вплотную, и она ощущала его дыхание на своей коже. — Что я без эмоций. Он посмотрел на нее так, словно она вылила на него ведро холодной воды. — Я что, по-твоему, идиот? Ты стоишь посреди проулка и пьешь кровь живого человека. Раньше я не наблюдал за тобой такой любви к этому занятию! Она посмотрела на его губы и вспомнила другие обстоятельства — когда они целовали ее в самые разные места. По спине пробежал холодок. Сейчас он был очень сексуальным, когда злился и кричал на нее. В тот момент она могла просто наклониться и опять попробовать их на вкус. Но сейчас не самый подходящий момент, подумала она. То, что Клаус настолько был хорош в постели, совсем не помогало ее ситуации. Она хотела быть скрытой ото всех ее знакомых и просто наслаждаться свободой. А если она сейчас от него не отделается, этого не будет. Нужно успокоить его. — Ну, идиотом ты никогда не был. — Она посмотрела в его глаза и отошла к Альфонсо, который обессиленно сидел на асфальте. Наклонившись к нему так, чтобы гибрид мог видеть ее трусики, она заглянула итальянцу в глаза. — Забудь меня и все, что с тобой здесь было. Иди домой и ложись спать! С последним словом она наклонилась еще больше и поцеловала его в губы. Выпрямившись, она повернулась к Клаусу, который теперь и не пытался скрыть ярость от всего происходящего. — Что ты смотришь? Ты испортил мне все удовольствие, теперь за тобой должок. Я хочу есть! — Она прошла мимо него и направилась к черному входу. Но не успела сделать и двух шагов, как он был перед ней. Она раздраженно посмотрела на него. — Что? Тебя опять что-то не устраивает? И кстати, это тот надоедливый итальяшка нажаловался на меня? Твой дружок бесящий, ты знаешь? — Какого черта ты делаешь, Кэролайн? — он схватил ее за плечи и крепко, почти до боли, сжал. Она поморщилась. — Ты делаешь мне больно. Отпусти меня, Клаус, — она требовательно посмотрела на его руки. — Ты отключила их. Зачем? — Потому что я так захотела. С каких пор я должна перед тобой отчитываться? Отпусти меня. Он со всей силы начал трясти ее. — Ты сейчас же скажешь мне, Кэролайн! Какого кровавого черта ты сделала это? Она оттолкнула его со всех сил, что у нее были. По сравнению с ним этого было недостаточно, поэтому он лишь сделал шаг назад. — Я же попросила, чтобы ты отпустил. У меня будут синяки. И вообще, это не твое дело. Рада была с тобой повидаться. А теперь извини, у меня самолет завтра. — Она не кричала. Эта фраза была сказана тоном человека, который устал после долгого рабочего дня и хотел быстрее добраться домой. Кэролайн прошла мимо него и взялась за ручку черного входа, но не успела и наполовину открыть ее. Она тут же почувствовала боль и хруст собственной шеи. Клаус свернул ее.