Проклятие предтеч. Нексус

Лошадка уныло брела по лесной дороге и пощипывала зеленую травку, растущую на обочине. Всадник был хмур и печален и даже не интересовался происходящим вокруг. Руку обжигал скрытый клинок, не позволяя забыть о свершенном предательстве. Тамплиеры добились своего. Убрав тех, кто может сопротивляться, завладели землями могавков, а теперь делали все, чтобы жители спились и потеряли свою культуру и традиции. Как и когда это могло случиться? И почему он позволил это сделать?! Коннор глухо застонал от отчаяния и сдерживаемой ярости. Нужно ехать в Дэвенпорт - увидеть своими глазами, что стало с его домом. Подгоняемая всадником лошадь испуганно всхрапнула и стрелой полетела через лес. Ветер ударил в лицо, сорвал черно-красный капюшон - злую пародию на робу ассасинов, - разворошил волосы, забранные в короткий хвост. Вспомнилась безумная скачка Пола Ревира, всплыли в памяти образы друзей и союзников. Что с ними стало в этом мире? Живы ли? Те ли они или, как Ганадогон, больше собой не являются? А во что же превратилось будущее этой реальности? Радунхагейду содрогнулся, отгоняя страшные раздумья, и прикрикнул на животное, не позволяя сбавить скорость. Едва не загнав лошадь, он добрался до привычной границы поместья. Ни домов, ни церкви, ни поселения. Спрыгнув на землю, сырую после дождя, Коннор медленно шел по заросшей дороге. Не было ничего, кроме полуразрушенного поместья. Покосившаяся дверь скрипела, болтаясь на петлях. Осторожно ступив на провалившийся в некоторых местах пол, Коннор прошел в комнату старого учителя: дом был разграблен. Не осталось ничего, даже чучела орла. На полу валялись обломки старого стула, а за столом, свесив оскалившийся череп в шляпе, восседал скелет. - Старик... - ассасин замер, глядя на останки старого учителя. В этом мире не было ученика у старого Ахиллеса. Некому было чинить дом, строить поселение, защищать людей от власти. Никто не остановил тамплиеров, и теперь они праздновали победу. Великий учитель умер в одиночестве, в отчаянии и бессилии, не передав драгоценных знаний, не воспитав наследника. Второй раз в жизни Коннор хоронил Ахиллеса рядом с семьей. На этот раз не было ни прощальных речей, ни собравшихся возле могилы друзей. Лишь, как раньше, вместо цветка легло в землю орлиное перо да накрапывал дождь. Нужно было возвращаться в Бостон. В прошлый раз Радунхагейду вернулся в свой мир, коснувшись проклятого яблока Эдема. Оно его отправило в безумие, и оно же возвратило. Значит... - Нужно найти чертов крест, - проговорил индеец и натянул капюшон на голову, защищаясь от дождя, ведь даже ассасин мог замерзнуть и простудиться. "А сопливых капитанов никто не уважает". Образ "Аквилы" вспыхнул перед глазами. Что стало с Призраком Северных морей? Окончательно сгнил без ремонта, оставшись в воде? Узнать это можно было лишь одним способом: добраться до причала, где был домик Фолкнера. Вновь несчастная лошадь помчалась, понукаемая жестоким хозяином. Вылетев на высокий обрыв, Коннор остановил лошадку, удивленный зрелищем: "Аквила" стояла в своей гавани, ухоженная, починенная, холеная. Под тамплиерским флагом. - Да вы спятили! - Радунхагейду остервенело рванул поводья. - Только не мой корабль! С бурей в душе и мыслях, он несся к причалу, надеясь найти в себе силы не покрошить всех в капусту. На берегу кипела работа: моряки таскали товары, чистили пушки и драили палубу. - О, господин Кенуэй! - послышался знакомый голос с корабля. - Наконец-то вы к нам заглянули! - Роберт?! - Радунхагейду чуть не выпал из седла, увидев старого моряка. - Как же... - Я вижу, вас приняли в орден? - старик ухмыльнулся. - Что ж, примите мои поздравления! Теперь "Аквила" ваша с потрохами, как и я, - в голосе бородача послышалось отвращение. - Не хотите ли провести ревизию? Мы усилили борта и поставили пушки помощнее... Покачав головой, ассасин почти что взлетел на палубу, хищно осматривая корабль. Да, он был в идеальном состоянии. Как же так вышло-то?! - Ваш отец сказал, что скоро мы тряхнем стариной и разнесем пару корыт в щепы: кажется, мятежники решили высунуть нос, - Фолкнер хмуро наблюдал за выражением лица индейца. - Мятежники? - тут же навострил уши Коннор. Проведя рукой по теплому дереву борта, он несколько успокоился. - Ну да, жалкие ошметки сопротивления: Вашингтон и Патнем все никак не угомонятся. - Это замечательно, - выдохнул ассасин и, поймав недоумевающий взгляд Роберта, поспешно пояснил: - Руки чешутся, вырвать пару глоток не помешает. - Отлично, кэп! Когда отплываем? - лицо Фолкнера стало безучастным. - Немедля. В Бостон! - Коннор поспешно встал к штурвалу. - На всех парусах!