Проклятие предтеч. Нексус

- Друзья мои, все мы знаем, для чего здесь собрались. Этот день для меня вдвойне важен, поскольку в наши ряды вступает мой сын. Отец стоял во главе стола, сияя, словно медный таз. Коннор едва сдерживался, чтобы не выдать себя злой рожей или сворачиванием шеи рядом стоящего Чарльза Ли. Когда же до ассасина дошел смысл сказанного, видимо, в лице он все же изменился. - Сын мой, ты готов? - Хэйтем внимательно смотрел ему в глаза. - Да, отец, - Коннор улыбнулся, сомневаясь, что получилась улыбка, а не оскал. - Тогда приступим. Клянешься ли ты блюсти устав ордена и наши принципы? Магистр ждал ответ. Ассасин едва не заскрипел зубами от отчаяния. Дать клятву тамплиера? Вступить в ненавистный орден, с которым всю жизнь сражался, и стать им братом? Или же нарушить клятву и этим растоптать свою гордость в пыль? "Гордость - штука хорошая, но из-за нее больше мрут, чем выживают", - образ сердитой Хизер замаячил перед глазами. - Да, - выдавил индеец, на мгновение закрыв глаза. Если эта цена того, чтобы вернуться домой, в свой мир, или потом порвать орден отца изнутри, то он ее заплатит. - Не разглашать никому наших тайн и сути наших трудов? - Да, - каждое слово было подобно ножу в сердце. - Отныне и до последнего вздоха? Любой ценой? - глаза Хэйтема казались глазами демона из преисподней, пришедшего по душу ассасина. - Да. - Мы приветствуем тебя в наших рядах, брат, - отец возложил руки на плечи могучего индейца, - вместе мы приблизим зарю нового мира, где будут царить цель и порядок. Дай мне руку. - Протянув ему руку, Коннор жалел, что в ней не зажат нож. На безымянный палец скользнуло тяжелое кольцо. - Ты тамплиер. Торжествующие крики заполнили верхний этаж гостиницы. Самый страшный кошмар стал явью. Приняв поздравления, Радунхагейду едва смог найти повод отлучиться, сославшись на важные дела в Бостоне. Счастливый родитель обнял сына, перед тем как отпустить на все четыре стороны. - Мама бы тобой гордилась, - добил Хэйтем и без того разбитого Коннора. - Ты достойный сын. Выскочив на улицу, отпрыск, достойный своего отца, в пыль разнес какую-то бочку, случайно подвернувшуюся по дороге. Тяжело дыша, он уперся лбом в дерево, с ненавистью глядя на него, но будто сквозь. Мать и тут была мертва, только... она была лояльна к тамплиерам. Этот мир был окончательно не в себе. - Зачем?! - рявкнул индеец в дождливое серое небо. - Что я должен сделать?! А небо опять, по своему обыкновению, молчало. Найдя лошадь, Коннор вскочил в седло и помчался по улицам. Особых изменений в жизни города, за исключением огромного количества англичан на улицах, он не увидел, но что с деревней - нужно было разузнать. Безумная скачка более-менее привела его в чувство, мысли постепенно возвращались в нужное русло. Все происходящее не было реальным, как и тогда, с Вашингтоном. Значит, любые решения оправданы, если могут привести к нужному результату. Вопрос в том, где тот путь, что ведет домой? Что сейчас там, с Хизер? Наверняка с ума сходит от беспокойства, разносит город в поисках супруга. Легкая улыбка затронула губы ассасина. Нещадно подгоняемая лошадь возмущенно заржала. Нужно было спешить. Деревня стояла на месте, но была отличной от той, что помнил Коннор. Изумленный, он спрыгнул с замученной животины и медленно направился к поселению. Да, это была его деревня, его друзья и люди, только вместо хижин стояли дома, а вместо охотников в национальных одеждах у костра сидели мужчины в европейской одежде, напиваясь спиртным и ведя скабрезные беседы. - Где Мать Рода? - остановил Коннор парнишку, которого раньше не встречал. - Привет, Радунхагейду! Да умерла же, лет десять назад как, - удивленно отозвался паренек, - когда оспа была. - А Ганадогон? - индеец приготовился к худшему. - В Лондоне, торговлю ведет. Ты чего, перебрал никак? Парень пожал плечами и умчался подальше от странного сегодня знакомого. Привычный мир очередной раз перевернулся. - Да поможет мне Отец Понимания, - прошептал Коннор, садясь на возмущенную лошадь, - сам я уже ничего не пойму.