Мексиканец

Виола дожидалась Джерри в офисе на тридцатых этажах «башни Святых». Она знала, что около получаса назад Джерри созванивался с Пирсом, который как раз пролистывал квартальные отчеты по Лучадорам, составленные Анхелем. Мистер де ла Муэрте всегда был крайне подробен, — сложно было ожидать от него такого внимания к цифрам — но несколько косноязычен, поэтому перед тем, как сдать присланные им отчеты, Виоле приходилось переписывать их и досводить, иногда связываясь с мистером де ла Муэрте по телефону, чтобы уточнить неясные и спорные моменты. Ничего такого, чем Виола уже не занималась в качестве помощницы месье Лорена в дни расцвета Синдиката и в бытность бельгийца его главой. Виола сидела за столом Джерри, мистера Гутиерреса, на самом краю лилового офисного кресла и раскладывала папки с документами: это стопку по факсу переслали из Стилуоэтера из головного офиса Сейнтс-Ультор, эту — из стилпортского банка, а вот несколько выписок со счетов и черновик речи для приема у мэра Рейнолдса. Наверное, мисс Виоле следовало бы ненавидеть убийцу своего покровителя, но девизом Утренней Звезды всегда было «сначала прибыль, потом — дружба». Нет, Виола вовсе не была холодной и бесчувственной — она была по-своему привязана к месье Лорену и испытывала к нему искреннюю благодарность за все то, что он сделал для них с сестрой. Также тяжело, как и его гибель, она пережила и смерть Кики. Джерри отомстил за Кики, да, можно сказать и так — он спас Виолу и убил Килбейна, сломав ему шею. Иногда мисс де Винтер спрашивала себя, как Джерри это сделал — и не находила ответа. Джерри не был похож на силача, а Килбейн, Эдвард Прайор, был человеком-горой. По сравнению с ним даже ширококостный, изжелта-бледный Джерри казался маленьким и хрупким. Однако, видимо, Виола еще недостаточно хорошо знала своего нового босса, чтобы судить о его возможностях и потенциале, но она уже попыталась составить впечатление о Джерри по его внешности и манере вести беседу. В досье, которое Филипп запрашивал на главаря Святых, значилось, что мистер Хоакин Мария Алехандро дос Сантос Гутиеррес Рехо родился в Мехико, в семье управляющего кофейной фабрикой. Он был настоящим «золотым мальчиком», но начал баловаться наркотиками и вошел в мексиканский наркобизнес сначала в качестве дилера, а потом — и руководителя небольшой артели по производству синтетических галлюциногенов. Затем господин Гутиеррес, который был вхож в круг местных наркобаронов в качестве «смышленого парнишки на подхвате», захотел несколько расширить свой бизнес и попытался делиться с покровителем не всеми доходами: в результате чего с ним поступили довольно жестоко, но вполне в духе мексиканских дельцов. Полиции дали знать, что больше у господина Гутиерреса нет покровительства нужных людей и его артель прикрыли: сам Хоакин угодил в тюрьму, где его и изуродовали, разрезав рот крест-накрест — нападавшие не довели дело до конца, все-таки, будущему боссу корпорации Сейнтс-Ультор удалось отбиться, но шрамы остались у него на всю жизнь. Отец господина Гутиерреса, сеньор Эрнесто дос Сантос, смог, все же, нанять адвокатов, которые спешно организовали для блудного сына освобождение по амнистии. Но вскоре дела господина дос Сантоса пошли из рук вон плохо, и ему неоднозначно дали понять, что или он возвращает баронам все долги дос Сантоса Гутиерреса-младшего, а Хоакин навсегда уезжает из Мехико, или неприятных сюрпризов окажется еще больше. Здесь, в Штатах, Хоакин предпочитал называть себя «Джерри»: в качестве босса Сейнтс-Ультор с Джонни и некоторыми из Святых он пару лет назад летал в Мехико, после чего криминальные сводки мексиканских газет пестрили заголовками, в красках рассказывающими о кровавых бандитских войнах. Джерри Гназывал себя человеком не столько злопамятным, сколько принципиальным и любил повторять, что всегда отдает долги. При определенных обстоятельствах Виола могла бы счесть своего босса довольно привлекательным мужчиной. Джерри был высоким, необычно светлокожим для мексиканца, а легкая смуглая матовость кожи не бросалась в глаза. Да, черты его лица нельзя было назвать правильными, а шрам придавал ему пугающий вид, но, в тоже время, он мог быть довольно обаятелен, если хотел. Двигался босс плавно, говорил тихо, преодолевая дефект речи, а сочетание черных волос с желтизной глаз делало его внешность достаточно экзотической, чему Джерри, впрочем, никогда не придавал особенного значения, предпочитая одеваться просто — и в черное. Виола попыталась было выяснить у Шонди, почему Джерри заказывает только черные брюки, рубашки и костюмы, но та лишь отмахнулась от нее, и только Пирс подробно объяснил, что Джерри носит только черные и изредка — лиловые цвета, а почему — не объясняет. «Просто он любит черный», — сказал Пирс. Виола проявляла такой интерес к пристрастиям, истории и особенностям судьбы своего босса не просто так: Джерри Гутиеррес прямо сказал, что его пожелания к работе Виолы на Сейнтс-Ультор будут особенного рода, поэтому ей потребуется время на подготовку. «К-как вы знаете, м-мой ближайший друг, м-мистер Гэт, погиб», — сказал Джерри. Он сидел в кресле прямо напротив Виолы; их разделял журнальный стол, на котором дымились две чашки крепкого черного кофе, принесенных Кинзи Кенсингтон. Хоть Джерри и заметил недовольно, что Кинзи слишком умная для работы, которую должна выполнять секретарша, та только пожала плечами и вышла, прикрыв за собой дверь. «Я н-не в-выразил с-соболезнований п-по поводу смерти вашей с-сестры п-потому, что Д-д-д... Д-д-дж...» «Джонни Гэт», — Виола автоматически закончила за него предложение. «Д-да. Д-джонни б-был убит в-вашим покровителем. Н-н-но т-т-тем н-н-не менее, я понимаю в-ваши ч-ч-ч-чувства. В л-лице Д-джонни я п-потерял не то... не то-о... Не только друга и компаньона, ч-человека, б-бывшего мне, к-как брат, а т-так же и ч-человека, б-бывшего м-моим г-голосом», — не без труда договорил мистер Гутиеррес и промокнул лоб платком, который вытащил из нагрудного кармана пиджака. «Я понимаю», — кивнула Виола, поднося чашку к губам и медля перед тем, как сделать глоток. «К-как вы уже заметили, я с-страдаю от д-дефекта речи, к-который делает мои выступления на публике весьма проблематичными, — продолжил мистер Гутиеррес, подпирая пальцем висок. — П-поэтому, з-зная вас и с-специфику в-вашей работы н-на С-с-синдикат, я рассчитываю н-на то, что именно вы в сложившейся с-ситуации с-станете моим Голосом». Виола едва успела включить компьютер к приходу босса, а в коридоре уже раздалось мелодичное тренканье прибывшего лифта и послышались отзвуки быстрой испанской речи. Когда Джерри говорил по-испански, он говорил очень чисто и едва ли заикался дважды в одном предложении: это заставляло мисс де Винтер думать, что заикание Джерри было явлением психосоматического характера. Если бы Джерри попросил, она легко бы нашла ему приличных специалистов, логопедов и неврологов, но пока у Виолы были конкретные указания только по поводу пластического хирурга, которые утром ей передал Пирс. Поэтому Виола сразу приготовила папку с расценками и распечаткой разговора с доктором Гудвином, одним из ведущих специалистов города, который, узнав, кто именно хочет воспользоваться его услугами, резко снизил первоначальную цену. Стеклянные двери разъехались в стороны и в офис вошел улыбающийся Джерри — могучая фигура Анхеля де ла Муэрте, маячившая в коридоре, грозовым облаком поплыла к лифту. — Я назначила встречу с господином де ла Муэрте для уточнения его отчета, — сразу же сказала Виола, вставая и протягивая боссу папку с информацией от хирурга — он сбросил перекинутое через локоть пальто на диван и быстро пролистал несколько документов по рекомендациям клиники, запись разговора и расценки, выписанные на отдельном листе. — Оч-чень хорошо, — похвалил мистер Джерри, — н-но м-мы уже в-все уладили. Секретарша принесла кофе. Джерри вынул из внутреннего кармана пиджака увесистую плитку шоколада и принялся разворачивать ее, усаживаясь в кресло. Виола прошла к своему рабочему столу, стоявшему слева от стола мистера Гутиерреса. Р — П-простите м-мне м-мои манеры, — поднял голову от бумаг от доктора Гудвина Джерри. — Х-хотите ш-шоколада? — Нет, спасибо, — вежливо отказалась Виола. Джерри постоянно ел что-то сладкое и, как результат, страдал от кариеса и постоянных зубных болей, два раза в неделю посещая дантиста. Хотя в обязанности Виолы и не входило следить за своевременностью совершения этих визитов, она, все же, иногда позволяла себе напоминать Джерри о стоматологе. — Мисс де Винтер, — окликнул ее Джерри. — Я д-давно не в-видел л-лучар... Я имею в в-виду, р-рестлинг. М-мистер де ла М-муэрте организовывает большое и х-хорошее ш-шоу, и он п-приглашает меня, к-как своего д-друга и п-покровителя, п-прийти. Это б-будет в п-пятницу. Я х-хотел бы, ч-чтобы вы п-пошли со мной. — Насколько это будет уместно, мистер Гутиеррес? — спросила Виола, открывая ноутбук. — Вполне уместно. И с-сегодня в-вечером, н-не забудьте распорядиться об охране. М-мисс Шонди устраивает п-праздник в мою ч-честь, — сказал Джерри, прокручивая в пальцах ручку. — Я тоже приглашена? — спросила Виола. — Н-нет, это н-не п-приглашение, на в-вечере вы обязаны присутствовать, — ответил Джерри. Подумав, он подписал договор о пластической операции и необходимом перед ней обследовании несколько корявым росчерком, в котором не без труда угадывались буквы «G» и «J».