От надежды до надежды

*** … Стена… или пол… или это потолок так низко над головой… во рту какая-то хрень, голова напрочь забита ватой… Чтобы подняться, нужно приложить какие-то нечеловеческие усилия, на которые я сейчас неспособен. Глаза никак не хотят оставаться открытыми, и меня тянет назад в душную темноту, но я заставляю себя начать двигаться, потому что иначе эта темнота станет вечной… - Бартон, ты меня слышишь!? Приди же в себя, дубина ты стоеросовая! – моя дивная жена всегда что-нибудь новенькое изобретет на мой счет. - Я здесь, Нат… - Не похоже… - она скользит по мне критическим взглядом, - нет, не выйдет… - Чего? – пытаюсь приподняться и сесть, но тело отчего-то не слушается, - постой… Что происходит, мы – где? - Нет, дорогой, амнезией на этот раз ты не отделаешься! И дурачка тоже не включай, я слишком зла на директора! – она постоянно перемещается, по голосу судя, и тут меня прошибает холодный пот, я ее не вижу! Слышу – но не вижу! - Нат… - голос выдает с головой, - скажи мне, что здесь – темно… - Господи, Клинт! – ее руки обхватывают меня, помогая опереться спиной на каменную, судя по ощущениям, стену, - мы в штольне, в забое, нас замуровали. - Это должно меня утешить? – радуясь непроглядной темноте и тому, что она не видит признаков почти непереносимой боли у меня на лице, стараюсь, чтобы голос звучал обыденно. – Еще раз, объясни мне – тугодуму, как мы попали в шахту! - Ты, правда, не помнишь? – ее руки все еще удерживают меня в полусидячем положении, иначе бы я уже сполз на пол, - Фьюри отправил нас сюда за информацией о вероятном противнике, судя по всему – попал в точку, старый кретин! Мы без оборудования, оружия и связи! Убила бы, если бы подвернулся под руку! - Нат… - говорю тише, чтобы она услышала, - мы прошли с сопровождающим всю главную жилу и несколько ответвлений, постарайся представить, где мы сейчас. Это вряд ли тупиковый забой, а даже если и так – можем вернуться к выходу. - Его завалило взрывом, - с непробиваемым спокойствием информирует моя жена, - думаешь, тебе каменная плита на спину сама по себе рухнула? Пока ты в отключке лежал, а я тебя вытаскивала из-под нее, я не проверила вход? - Уверен, что проверила, - сквозь зубы отвечаю я. Так вот почему так невыносимо больно двигаться, даже хуже, чем после приземления на собственный колчан на Манхеттене. – А еще я уверен в том, что мы – выберемся. Надо только пошевелить мозгами, а это – твоя епархия. Мой мне сегодня хорошенько отбили. - Ты можешь двигаться? – с нескрываемой тревогой в который уже раз спрашивает она. - Я все могу! – с привычной героической ухмылкой, которую она все равно не увидит, отзываюсь я. – Только отдохну, пока ты думаешь… - Нет! Не спи, Бартон!... Слышишь меня – НЕ СПИ! Ее голос набатом звучит в голове… Не терять сознание, не скатываться в милосердную и зовущую темноту…С видимым усилием заставляю себя сосредоточиться на простых действиях – приподняться и встать, хотя бы на четвереньки. Ноги не слушаются, руки двигаются с трудом, голова напоминает чугунок с картошкой – Нат варила такое в паре-тройке наших походов. Нат… я дергаюсь слишком резко и тело протестует, отдаваясь болью сразу и везде, но мне все равно, я должен знать, что с ней – ничего не случилось… Операция длится бесконечно, или мне только кажется, что время растянулось в неизвестность. Злая шутка – я попал под прямую раздачу, а все пули достались ей. Ее прошило несколькими очередями, честно говоря, я не надеялся довезти ее до базы живой. Но она все еще дышала три часа назад… и, кажется, продолжает дышать, раз операция все еще идет… Вдох-выдох, Нат… вдох-выдох… Тогда все было хуже, но мы пережили… и в той шахте тоже казалось – не выберемся, но и там мы справились… Мы – только так и никак иначе. Опираясь на стену, все-таки поднимаюсь, оглядываясь кругом – это же наша квартира у Базы Щ.И.Т.а… бывшей базы, услужливо напоминает мне подсознание, там все разгромлено и ничего не осталось – ни наших агентов, ни агентов псевдо-рейха. Так какого дьявола мы делаем здесь?! Пытаюсь сообразить, как мы попали в собственную квартиру, где царит запустение, а пыль медленно колышется в затхлом воздухе. И отчетливо осознаю, что ничегошечки не помню… вообще – ничего из последних нескольких дней. И совершенно не представляю, где моя жена и кто или что случилось здесь со мной… Посуда или то, что от нее осталось, нашлась на кухне, чайник – тоже, а вода и газ были в наличии, что странно, ведь за квартиру никто не платил… Хотя, зная свою Нат, с нее станется приберечь это место, как последнее из возможных убежищ. Прятаться лучше всего на виду – моя умная жена всегда права. Значит – край наступил, только вот с чего все началось? Скипевший чайник подает сигналы бедствия, а я никак не могу избавиться от обрывков картинок в голове и чувстве опасности где-то в районе многострадального спинного мозга. У нас что-то произошло, мы от кого-то скрывались и, видимо, нас нашли… И нужна была Нат, потому что со мной, можно сказать, обошлись гуманно – газ из баллона был выпущен лишь наполовину, если бы некто не прикрутил вентиль, я бы проснулся на том свете. Судя по всему, есть еще и союзник, ну – или тот, кто не хочет убивать напрасно… Значит, есть шанс вернуть Нат живой. Только мне нужно все вспомнить… Вспомнить все… - Ты, правда – не помнишь? – именно об этом спрашивает моя Нат, вот так, без раздумий, прямо с порога, едва нас отпустили передохнуть после бесконечных обсуждений отчетов о событиях на Манхеттене и тому, что им предшествовало. – Не помнишь Будапешт? - Очевидно, я помню все немного иначе, - все еще не совсем адекватно воспринимая окружающую действительность, как-то вскользь отзываюсь я - Очевидно… - эхом повторяет она, уходя… Я – кретин! До меня доходит, как до жирафа в скафандре, но доходит, отложив в сторону очередной отчет, который затребовал директор, я стучусь в смежный блок. - Отвали, Бартон, я сплю! - Нат… открой, ты ведь знаешь, я не уйду… - в ответ лишь знакомый и непонятный набор русских слов, - можешь ругаться, сколько хочешь… - Чего тебе?! – рявкает она, рывком открывая дверь, - чего приперся?! Улыбнувшись, молча прохожу внутрь, прекрасно зная, как это ее раздражает. Старательно не замечая моего маленького демарша, моя Нат кутается в шаль, устраиваясь с ногами на кровати. - Когда ты – упала, - без перехода, с места в карьер, как и она, начинаю я, - мне показалось, что это я разбился… и если бы мне не удалось тебя подхватить… - преодолев ее мгновенное сопротивление, притягиваю к себе, - я позволил бы веревке оборваться… Это то, что помню я, Нат… - Это уже даже не смешно, старичок! – выражение лица Тони еще менее приветливое, чем тон и слова, - можно подумать, что я – палочка-выручалочка и у меня нет других дел! - А они – есть? – между делом переспрашиваю я, просто чтобы его отвлечь, проходя в заброшенный пентхаус. – Ты бы хоть прибрался здесь, что ли… - У вас с Натали – одна и та же идея-фикс, - ворчит Тони, тут же наливая неизменный виски, словно он у него в баре и не переводится, - сделать из меня местную уборщицу. Из всей его трепотни я услышал только ее имя, - Нат?! – поднимаю на него тяжелый взгляд, - она здесь была? Когда?! - Где-то с полгода назад, не меньше, - пожимает плечами Тони, смакуя вискарь, - а что, нелады в райском саду, вы разбежались? - Я ее потерял, - не скрываю тревоги я, - и не помню, как, когда и где… Вот за этим и пришел. - В смысле – помочь тебе вспомнить? – уже оживившись, уточняет он, - ну, это… выполнимо, в принципе, наверное… Только вот Джарвиса я отключил и еще не перезагрузил систему, так что все на ручном режиме, и мне придется самому соображать – чем тебя накачали. - Это я тебе и так скажу, - порывшись в рюкзаке, достаю давешний баллон с газом веселенького оранжевого цвета, - там осталась примерно половина, думаю, вентиль закрутили нарочно, кто-то из нападавших передумал. - Могут быть отпечатки? – деловито осведомляется недавний нытик, вертя в руках новую игрушку, - и надо бы состав определить… Ты посиди пока, Бартон, здесь или у себя… под ногами только не мешайся… Неудачная мысль – возвращаться сюда без Нат… где все, буквально, напоминает о нашей жизни здесь… Моя Нат – сильнее меня, наверное, и как она… стоп, я – идиот! Стрела! Ее подвеска – маячок с выходом на спутник, также, как и мой медальон Святого Габриэля, покровителя стрелков! Здесь должно быть рабочее оборудование под все это, Нат ведь пользовалась им полгода назад, когда искала меня… Планшет все никак не хочет загружаться и я молюсь про себя, чтобы заряда хватило, потому что еще и зарядку искать – у меня просто не хватит сил. Поисковая программа проста – запрос и отклик, если маячок не разряжен окончательно, а произойти это может либо при его уничтожении, либо… я не хочу об этом даже думать. Пусть будет красный огонек, это плохо, но поправимо… пусть будет… Вдох-выдох… Запрос – отправить… нет ответа… повтор отправки… нет ответа… пустота… - Ты не можешь говорить это серьезно! – моя Нат заливисто смеется, сидя на перилах нашего лесного убежища, - нет, Бартон, скажи честно – ты это сейчас придумал! - С чего ты взяла, - я вдруг обижаюсь за тех, на историях о которых вырос и мечтал когда-нибудь стать похожим на них, - спроси любого карапуза, он подтвердит. - Конечно, чего удивляться на ваши поступки, если нация растит смену на дурацких подвигах мужика, затянутого в черный латекс, или в красных семейниках поверх голубых лосин, - язвит моя жена. - Эта нация, между прочим, тебе жизнь спасла, - не удерживаюсь от едкого комментария я, на что Нат реагирует неожиданно спокойно. - Жизнь мне спас ты. А директор всего лишь решил, что иметь такое совершенное оружие под рукой предпочтительнее, чем отдать врагу. – Нат сползает с перил, подходя ко мне, - И не заблуждайся на его счет, Клинт, Фьюри никогда не был нашим другом… подвернется возможность – он сдаст нас с потрохами… - Ты измотана и устала, - пытаюсь возразить ей, - наша и без того трудная жизнь, в последнее время напоминает аттракцион на выживание, причем, без правил. Когда пыль осядет… - Она никогда не осядет, Бартон, как ты этого не понимаешь! Не будет больше уютных посиделок в Башне Старка и легких потасовок со смешными злодеями! Это – жизнь, а не ваш долбанный комикс! - глаза у моей Нат холодные и злые, - Инициатива Мстители – вовсе не дружная семья, как тебе бы хотелось, а всего лишь склад крутых боеприпасов на любой вкус и цвет. Пока ядерный чемоданчик в руках у Фьюри был, но теперь его благополучно выдернули и у кого он окажется – еще большой вопрос! - Директор все вернет на свои места, - без особой уверенности вставляю я, получая в ответ ее сухую усмешку. - Ты все такой же наивняк, каким был в том отеле безымянной страны… - присев передо мной, Наташа ловит мой взгляд, - неужели ты думаешь, что достаточно Фьюри кинуть клич и все сбегутся назад?- видимо, что-то меня выдает, ее глаза смягчаются, - бедный ты мой… Да дай этим павианам шанс – они с радостью друг другу глотки перегрызут, Кэп со Старком в особенности… Ты читал их досье? В гибели отца Старка замешан и наш бравый Капитан – чем не мотив… - продолжая рассуждать, она заходит в дом, я тащусь следом. – А этот асгардец, мы для него – не более, чем одна из сараюшек в его хозяйстве, даже не самая большая, так – между забором и нужником… Про доктора я лучше промолчу – ему даже мотивировка не нужна, чтобы с катушек слететь… - Остаемся мы с тобой… - негромко, но так, чтобы она меня услышала, говорю я, - какие страсти-мордасти мерещатся тебе в отношении нас? Дай угадаю, - подхожу ближе, преодолев явное сопротивление, за плечи разворачиваю к себе, - я изменю тебе с Марией или с Кавалерией? - Убью – обеих! – не думая, выносит вердикт моя умная жена. Рассмеявшись, прижимаю ее к себе, - конечно, а я тебе – помогу. Что тревожит тебя, Нат? Откуда всплывает этот разговор, я и сам не знаю, и не помню – когда он был и чем закончился… Может, ужином и постелью, а может – бегством и стрельбой… Ведь как-то же мы оказались в нашей квартире… и ведь Нат куда-то пропала… ВОТ ЖЕ Я КРЕТИН! - Старк! – не спускаясь по лестнице просто ору в пустоту, - видео с камер, расположенных в радиусе пятисот метров/километра от нашей старой квартиры – можешь его достать?! - Хм, как я сам-то не подумал, - чешет голый живот под задирающейся засаленной футболкой тот, - заморочил ты мне голову своей амнезией, старичок! Да, - задрав голову, он смотрит на меня, - твоя пришибленная память оживет часов через десять, газ к тому времени бесследно выветрится из твоего тренированного организма… Пропустив большую половину его тирады мимо ушей, напоминаю, - видео, Тони… и – быстро! - Я и так работаю, как могу, - все-таки доводит до сведения он, - между прочим, на совершенно добровольной основе и общественных началах, безвозмездно, то есть… - Я тебя поцелую – потом, если захочешь… - услышанной от Нат когда-то цитатой отзываюсь я… Тони появляется часа полтора спустя и вид у него откровенно пришибленный, - Вот, - он кладет на стойку между нами флешку, - здесь все, что удалось вытащить с камер со всей округи… И… мне… - обреченно махнув рукой, он разворачивается к выходу, на ходу договаривая, - очень жаль, Бартон… Не совсем понимая – о чем он, вернее, совсем не понимая, забираю флешку к себе наверх… Улицы выглядят до боли знакомыми, каждый поворот, каждый закоулок в этом районе мне почти родной, сам проверял подходы сотни раз, сам квартиру выбирал. С первого взгляда – все нормально, ни чужих машин, ни вражеских засад, все тихо. Вот мы с Нат появляемся из темноты, похоже – она ранена и, видимо, что-то серьезное, иначе мы бы в квартиру не зашли. Звука на видео нет, но я и без этого вижу, что идея была моя… вот ведь придурок! Какое-то время ничего не происходит, а потом вдруг мир словно срывает с катушек – машины, мотоциклы и оружие… много оружия. Ясно – мы просто не могли отбиться от армии. Узнать из у меня не получается, но это и не так важно… С напряжением вглядываясь в мелькающие кадры, проматываю вперед, на тот самый момент – вот, тащат Наташу и точечным взрывом закрывают за собой проезд. Да, вспоминаю, что выбирался из полуразрушенного дома через чердак и соседние крыши… Куда увезли мою жену? Проматываю дальше – машина обнаруживается на записи камер через несколько кварталов от нас, там уже типичный спальный район с кучей небольших домов на одну-две семьи, неужели засели где-то там… Авария на перекрестке кажется липой, но выглядит для прикрытия отхода слишком натуральной и уж очень не к месту. В машину, где должна быть Нат, со всей дури, почти в лоб врезался многотонный трейлер с канистрой горючего на прицепе… шансов почти не было… взрыв полыхнул мгновенно, охватив пламенем обе машины. Водитель фуры успел выскочить, из джипа – никто не спасся… Я не верю… не верю, что Наташа… нет, не так – Черная Вдова… Снова не то – агент Романофф могла погибнуть вот так, от нелепой и дурной случайности, от взрыва посреди спального района, полного коттеджей и детей. Стоп… я невидяще смотрю в монитор, наверное, слишком долго. Тони трогает меня за плечо, - держись, Бартон… Такое бывает. Мы не в комиксах живем, к сожалению… - Что? – поднимаю голову, глядя на него, - что ты сейчас сказал? - Это реальная жизнь, а не рисованные картинки, с героями которых ничего не случается, даже если на них падает дом, - Тони с явной тревогой заглядывает мне в лицо, - ты как? - Жить буду… - отзываюсь я, начиная методично собирать стандартный походный набор из того, что осталось в наличии, - сделай мне еще одно одолжение, Старк, и я оставлю тебя в покое… *** Как больно… везде и сразу… про то, чтобы шевельнуться – даже речи не идет, я глаза-то боюсь открыть. Знакомое чувство, будто тело раздирают на куски, неравномерно и не торопясь, смакуя процесс, вызывает очередную судорогу страха, скручивающую меня изнутри… Основной вопрос – кто? К кому я попала – исходя из ответа можно попробовать начать действовать… Странно, но в голове, вместо событий последних суток, серый клубящийся туман и легким светлячком в нем мерцает имя – Клинт Бартон… Зацепившись за него, заставляю себя сосредоточиться – да, что-то случилось, мы были… где-то и произошло нечто, что заставило нас… От бесплотных усилий у меня начинает раскалываться голова. - Не стоит так стараться, - раздается незнакомый голос, - все восстановится, со временем. Организм – очень мудро продуманный механизм… Эй, ты уже ведь пришла в себя? Мама сказала, одной дозы достаточно, хотя я сомневался в результате. Мама? Я открываю глаза, натыкаясь на вполне дружелюбный и, пожалуй, участливый взгляд мужчины, достаточно взрослого для того, чтобы словосочетание «живет с мамой» выглядело диагнозом. Засидевшийся «в девках» сынок, или неудачно женившийся уже холостяк, или просто вдовец… Скользя взглядом по полутемному помещению, ожидаю наткнуться на разваливающиеся под собственной тяжестью стопки комиксов, мощный компьютер с несколькими мониторами, плазму и неизменную фанатскую гордость и радость – куклы героев Стар Трека или Звездных Войн в натуральную величину и любой другой хлам со съемочной площадки… Но ничего похожего – подвал хоть и выглядит обжитым, но здесь явно бывают не круглыми сутками и, скорее, ради дела. Узкое окошко на дальней стене забрано мелкой сеткой, с противоположной стороны подвала виден кусочек лестницы наверх, а прямо напротив того места, где лежу я – стоят клетки… много, не меньше пятнадцати, водруженных одна на другую, а в них – самая разная мелкая живность, от голубей и воробьев, до кошек и енотов. - Они больны, - проследив мой пристальный взгляд, мой доктор-любитель поднимается, проходя вдоль клеток, - были почти при смерти, когда я находил их в округе. Я их лечу… забочусь о них… Ты хочешь пить или есть? – без перехода спрашивает он, возвращаясь ко мне. - Воды, если можно… - сама удивляюсь тому, как звучит мой голос. - Конечно, - в дальнем углу под окном слышен шум льющийся из крана воды, - здесь все под рукой, тебе будет удобно, когда начнешь вставать, - он садится, помогая мне приподняться, подносит стакан к губам, - конечно, это будет не так скоро. Мама сказала – у тебя была плохая рана, но она ее промыла и зашила. Она – медсестра, очень хорошая! - Как я оказалась здесь? – откинувшись на подушку, спрашиваю я, прикидывая варианты отхода. - Ты не помнишь? Конечно – нет, - сам же и отвечает он, - после такой аварии… - Аварии? - Да, здесь тремя кварталами выше, на центральном перекрестке большая фура с горючим врезалась в легковые машины. Наверное, ты была не в первой, там все сгорели сразу. А из второй – тебя могло выбросить взрывной волной. Тебя никто не заметил, ты лежала в канаве у обочины. Я подобрал. Я всегда подбираю тех, кто нуждается в помощи… Ой-йо! Мама моя! Куда я попала… И ведь не убьешь – они с матерью просто странные люди, особенно – он. Видимо, отец бросил их давно, а может, его вообще не было, и матери пришлось стать и тем, и другим. Что ж – каждая семья несчастлива по-своему… Пошевелившись, снова пытаюсь встать, но он быстро пресекает мои поползновения, - Эй, не торопись, а то мне придется наложить гипс! - скосив глаза вниз, понимаю о чем он. Нога вывернута под неестественным углом и, видимо, морфин или какое-то другое обезболивающее, ну – или мои собственные инстинкты, не дают мне кричать от боли. - Надо вправить, а потом перевязать эластичным бинтом и оставить в покое, через несколько дней все заживет, - со знанием дела кивает он. – Ты не волнуйся, я много раз делал это на собаках и кошках. И на енотах – у них очень схожая с нами структура скелета. Пока он говорит, его руки делают все сами – прикосновение, жесткий захват, рывок, поворот… боль пронзает мгновенной острой иглой и, даже сквозь сжатые зубы, я слышу собственный стон. - Ничего… - шепчет он, набирая что-то в шприц, - ничего… Мама сказала – одну дозу, но я сделаю тебе две. Болеть не будет, совсем и ты уснешь. Сон – лучшее лекарство… Я еще слабо сопротивляюсь, но химия работает вне зависимости от наших желаний и темнота плотной ватой окутывает меня, погружая в небытие… - Да я в жизни не поверю в это! – Бартон крутит в руке барабанную палочку – и откуда только он ее приволок, глядя на меня со знакомой усмешкой, - Кто-то задел тебя и остался в живых! - Я тебя до сих пор терплю, Бартон, - невозмутимо попивая пиво прямо из горлышка, отзываюсь я, - это ли не показатель – как я изменилась… - дружный хохот всей казармы отлично демонстрирует, что наша очередная перепалка пришлась им по вкусу. - Ты меня «терпишь»? – он немного язвит, - Мы оба знаем, кто победит в этой схватке, не лезь на рожон, Романофф! – фыркнув, я допиваю пиво, отставляя бутылку в сторону. Я знаю, что он делает, и он – знает… подойдя, останавливаюсь у его койки, меряя его полусерьезным угрожающим взглядом. - Так – куда мне не лезть, Бартон? – почти незаметное движение и его вытянутые на спинку ноги оказываются на полу, заставляя подняться, - не повторишь, для тех – кто не в теме… - С наслаждением! – отвечает он, наступая, на губах играет легкая улыбка и озорной блеск в глазах. Принять боевую стойку не успеваю, только блокирую удары, которые сыпятся неожиданно резко и быстро… - Не части, пропустишь блок, - он еще успевает мне советы подавать едва слышным шепотом, прекрасно зная, как я от этого злюсь, – теряешь контроль, Нат… - Не зови меня так! – пыхчу я, вырываясь из захвата и пытаясь выкрутить руку ему, - меня зовут Наталья или Наташа, а не – так, как изобрел ты! – усевшись на него верхом, громко спрашиваю, - ну что, рядовой, сдаетесь? - Вообще-то, сержант, мэм, - продолжает куражиться он. - Черт тебя дери, Бартон, - в сердцах шепчу я, отпуская его, - свободны! Представление закончено! - говорю для всех, - какие-то претензии? Нестройный хор голосов и отрицательное мычание принимаю за согласие, кивнув, выхожу наружу. Руки еще дрожат, зато теперь вся база будет в курсе того, что необстрелянный капитан, да еще и женщина, смогла завалить сержанта-сапера… - Прикури…- зажигалка щелкает почти над самым ухом, заставляя вздрагивать, - все получилось, надеюсь? - Спасибо, что поддался, - без тени ехидства замечаю я, - сама я бы и правда не справилась бы… - Брось, Нат, мы же напарники… - отзывается он, выпуская затейливые круги дыма в сторону почти закатившегося солнца, - я прикрою тебя, ты – меня… - Конечно, - киваю, - идея все равно была твоя… так что… - Нат… - его ладонь сжимает мое запястье, не давая уйти… Пожав плечами, отвечаю на его немой вопрос, делая пару шагов назад, благополучно оказываюсь в его руках. - Ты все-таки неисправим, Бартон! – успеваю вставить между поцелуями я, он смеется в ответ, - зато так тебя больше никто и никогда называть не будет! – затягивая меня за оружейный склад… Резко открываю глаза – будто и не спала… и первые несколько секунд пытаюсь понять, где я и почему рядом нет Бартона. Тот эпизод – он был так давно, в наш первый совместный год, и для чего память вытащила именно его из пыльных углов подсознания…Но наплывающая реальность окончательно стирает остатки сна, безжалостно возвращая в действительность. Клеток, кажется, поубавилось. Лестница в дальнем углу подвала тоже исчезла, значит – она поднимающаяся. На мне нет моей привычной одежды, нет оборудования, маячков – ничего… даже подвески! Я судорожно шарю руками по кровати на которой лежу в тщетной надежде, что она просто соскользнула, но нет – моей стрелы здесь нет, только какое-то замусоленное тысячью стирок линялое платье. Скорее всего, он снял его вместе со всей экипировкой, но и всего этого я не вижу нигде поблизости. Ногой трудно шевелить и, в попытке проверить, как там растяжение, обнаруживаю гипсовый сапог. Вот дьявол! Доктор-самоучка хренов! Что его так перекосило! Сгибаться тоже трудно, и задрав платье, обнаруживаю свежезашитую и перевязанную рану в боку. И это словно срывает все блоки, которые стояли на нескольких последних сутках. Все, что произошло, лавиной обрушивается на меня, почти погребая под собой… После нелепой перебранки, начавшейся с дурацких комиксов, а окончившейся вдруг моей очередной отповедью, ухожу в дом. Я устала… просто устала и вымоталась, Бартон прав… это уже пятый по счету «лесной домик» в глухом канадском лесу, мы вынуждены их менять, уходя от преследователей все севернее и глубже в лес и горы. Но материк ведь не бесконечный… Нет, мы можем найти Тора и свалить на хрен в Асгард, если очень попросить. Но я – не буду, и Бартону не позволю! Сообщение от Мэй приходит почти под утро – Уорд, которого они после глобального срыва с катушек, держали в каком-то подвале очередной сверхсекретной базы ошметков Щ.И.Т.а и использовали, как источник информации, посылая к нему Скай, наконец, сбежал…И я бы проигнорила сей вопиющий факт, забив и на Мэй, и на их новоявленного директора агентства… Коулсон – директор Щ.И.Т.а звучит, как несмешной анекдот. Только вот дело в том, что Уорду известны наши координаты и он может выйти на нас, один или с компанией…и мы меняем дислокацию… и еще раз… и еще раз… Где именно мы прокололись – уже не восстановить, может, под наблюдением были все подобные сооружения, ведь лесных сторожек и хижин не так уж и много в канадских лесах. - Собирайся, - бросаю на ходу, поднимая доски пола нашего тайника, - надо сваливать! - Куда ты собралась на ночь глядя, Нат? – он останавливает меня, делая только хуже. - За нами уже идут, Бартон, я – знаю! – вырвавшись из его рук, подхватываю сумки, мы давно перестали распаковываться, - и вовсе не для того, чтобы поговорить. Не знаю, чьи это враги – из нашего прошлого, настоящего или того, что связано с агентством, это неважно, по сути. Они чего-то хотят от нас и я не намерена выяснять – чего именно… Бартон не спорит, он вообще редко возражает мне, даже если я – ошибаюсь. Мы уходим пешком, налегке, без основного снаряжения и тяжелого оружия... наверное, это и было ошибкой, а может – нас просто кто-то сдал, та же Мэй. Неважно, потому что нас все-таки зажали в кольцо и не планируют выпускать. Я не хочу видеть, что было дальше… мне достаточно того, что я уже помню. Мы не вырвались, но как-то прошли на другую сторону, иначе как бы мы оказались здесь? Снова начала раскалываться голова и я поднимаюсь, с усилием сползая с кровати. А в гипсе, оказывается, можно передвигаться, правда, чувствуешь себя при этом каторжником с ядром на ноге. Медленно двигаюсь вдоль стены, чтобы не свалиться от слабости, дойдя до клеток, останавливаюсь, хватаясь за решетки. Животные внутри явно нервничают – странно, близость человека не должна их пугать, ведь большинство из них прекрасно с нами сосуществуют… Но нет, они шипят, жмутся к дальним стенкам и всячески пытаются меня отогнать… Что здесь вообще происходит?! - Ты встала, уже? – лестница опускается бесшумно и мой доктор-любитель возникает за спиной, - не рановато ли? - Я хотела… - В туалет, конечно, - перебивает он, - идем, я провожу тебя. - Он учтиво ждет за дверью крохотного сортира под лестницей, пока я не выйду. – Тебе лучше? Это хорошо, только вставать еще рано. - У вас есть телефон? Мне нужно сообщить о том, что я… жива, - останавливаюсь у лестницы наверх, - за меня есть, кому волноваться. - Семья? – интересуется он, ненавязчиво оттирая меня к стене, - кто-то близкий? - Да, - киваю я, - и да… Так где телефон? - Немного позже, - он подталкивает меня к койке, - сначала я должен проверить… - ловко уронив меня на нее, он закатывает линялое много раз стираное платье, которое каким-то образом оказалось на мне, - твои раны. Мама уверяет, что все должно хорошо заживать… - На мне все заживает, как на кошке, - бормочу я, чувствуя накатывающую дурноту, - что ты делаешь? - Это – лекарство… - крепко удерживая мою руку, он вкалывает очередную дозу какой-то дряни, - тебе нужно спать, и не пытаться что-то вспомнить. Там о тебе все забыли, потому что считают погибшей… Я еще пытаюсь сопротивляться, но черная пелена накрывает меня, утягивая куда-то в глубину, туда – откуда не выбраться… - Нат, у тебя получится… - сквозь пожухлые листья я вижу его далеко внизу, - просто сделай шаг… - Бартону легко говорить, стоя на твердой земле. А у меня под ногами пружинящая ветка на высоте примерно метров двенадцати над землей. Не помню, с какого момента я стала вдруг бояться высоты, просто однажды не смогла спуститься с тренировочной вышки. - Послушай меня, - его голос едва доходит сквозь шум в ушах, и это я, которую вообще сложно чем-то напугать, - со страхом нужно просто сжиться, ты ведь это знаешь. Шагай – я страхую тебя… Сжиться со страхом… сколько раз я буду повторять себе это в жизни… подружиться, сделать его своим и перестать замечать. Выдохнув, делаю шаг в пустоту и мое секундное падение прерывается, когда меня подхватывают на лету руки Клинта. - Я же обещал – никогда тебя не отпускать, - тихо напоминает он, заглядывая мне в лицо… Страх – мой друг… мой знакомый, почти родной, он – часть меня. Просто нужно вспомнить, как это – жить со страхом… Что-то толкает меня вверх со дна глубокого колодца, сознание всплывает словно против потока, не дающего возможности продышаться. Ощущение водоворота настолько правдоподобно, что я задыхаюсь, захлебываясь в нем. Каким-то невероятным усилием мне удается открыть глаза – все тот же подвал, клетки с животными и мой добрый доктор-самаритянин, ломающий лапу ни в чем не повинному кролику. Мама моя, куда я попала! А он, обезболивая несчастному животному лапку и тут же ее перевязывая жестким крепежом, довольно мурлычет себе под нос… Маньяк или тихо помешанный шизофреник – мне без разницы, какая хрень у него в мозгах, но надо выбраться отсюда как можно скорее! Продолжая что-то напевать, он уходит к дальней стене, ключом открывая в ней незаметную дверь. За ней тоже, кажется, лестница, скорее всего – ведет в гараж… Оглянувшись, замечаю, что лестницу в дом он не поднял, видимо – уверен, что я под лекарством. Меня и правда, мотает из стороны в сторону и периодически накатывает дурнота, но уйти отсюда мне хочется гораздо больше… Лестница не выглядит особо крутой, но с гипсом на ноге везде трудно, кажется, что забираюсь наверх вечность. Наконец, дневной свет яркой полосой режет глаза – окна и дверь и свежий воздух, от которого я отвыкла за несколько дней. Кухня пуста, а до выхода всего ничего, рукой подать… - Что вы здесь делаете? Кто вы?! – резкий нервный голос заставляет меня обернуться, - Почему на вас – мое платье?! Матушка, значит, не в курсе, что сынок со зверюшек на людей перешел… Улыбаюсь, стараясь выглядеть как можно безобидней, - простите, ваш сын… он привел меня сюда, вернее, принес. После аварии… по его словам – вы знали, он помог мне… и если вы не против, я позвоню, чтобы за мной приехали друзья. Они привезут денег… - Роберт! – вместо ответа орет она в окно кухни, - а ну немедленно иди сюда! Твоя кукла вылезла из шкафа! Какую дозу ты ей вкатил? – видимо, лекарство обладает каким-то замедляющим эффектом или просто так реагирует мой модифицированный на хрен организм – вместо того, чтобы попробовать уйти, я сижу в полной прострации, зачаровано наблюдая, как мой мучитель не спеша возвращается к дому. - Пристегни ее этим, - по-деловому советует мамаша, протягивая сынку длинную собачью цепь, - все безопаснее. - Я хочу ее оставить! – с ноткой детского упрямства явно не в первый раз повторяет он, - ты меня слышишь? - Конечно, сынок – хочешь, так оставь, - совершенно не смущаясь тем фактом, что я все еще сижу здесь, кивает она, - деваха справная, глядишь, и внуков родит. Это срывает мои предохранители, включая инстинкты… я не помню, что делала – помню только звериную ярость, вкус и запах крови, боль и темноту, которая последовала за чугунной сковородкой, прилетевшей мне на голову, видимо, от мамаши. - Свяжи ее внизу и на цепь посади, - я еще что-то слышу, удивительно… - а я, пока, платье свадебное отпарю, на нее его еще и подогнать ведь надо. Ты же хочешь, чтобы твоя невеста была красивой? – мило трепля за щечку сорокалетнего сына, произносит она. Тот часто кивает. Какой-то сюр – проносится в голове, прежде чем я окончательно отключаюсь…