***
Элайджа протягивает мне стакан кофе. Он приехал почти сразу, как меня насильственно усыпили. Видимо это первый раз, когда меня поимели против моей воли. Элайджа пригрозил отцу, что сдаст его в полицию, но у того так же нашелся ответ на угрозу старшего брата. Я нанес ему больше повреждений, нежели он мне. Элайджа любит Ребекку не меньше меня и готов отказаться отмести, чтобы не навредить и мне. Оставить в покое отца, хотя я знаю, что он не оставит его без наказания, но я совершу правосудие раньше. За все. За все годы издевательств. За Ребекку. За ребенка. За нас. – Идем, я отвезу тебя домой. Я поднимаюсь и до сих пор чувствую, как позвоночник ломит от боли. Болеутоляющие таблетки не помогают, и я смеюсь мысли, что впервые за все время мне хочется принять наркотики для здоровья. Сажусь в машину и смотрю на Элайджу. Он молчит. Ему больно за сестру, и он все же не принял моего решения избавиться от Хейли. – Отвези меня домой… но к себе. Элайджа плавно нажимает на педаль тормоза, прижимаясь к обочине. Подправляет ворот пиджака и смотри на меня с интригой. – Снова хочешь избавиться от Хейли,– я молчу, обдумывая, как признаться ему в моем решении,– но спешу тебя поздравить, она не будет частью семьи Майклсонов. Что? Прошу тебя только не говори, что она все же избавилась от ребенка. Но ты бы ей не позволил, я вижу в лице брата грусть, но по другому поводу. – Она что соблазнила и бросила благородного Элайджу? – Знаешь, брат мой, ты не в том физическом состоянии, чтобы хоть как то подтыкать меня. Элайджа смотрит со всей серьёзностью. Да, меня не обманешь. Наша беременная брюнетка запала к тебе в душу, но что-то здесь не складывается. – Что с ней? – Ты знал, что Хейли из благородной, богатой и не терпящая противоречии семьи. – Я познакомился с ней в клубе, брат... – Да, ты как всегда в своём репертуаре, Никлаус. Хейли была помолвлена три месяца назад. Брак, за который держатся двумя руками главы семейств. У нее были разногласия с отцом, и она сбежала из дома... детский поступок, – ухмыляется он, – и сейчас он нашел ее, они поговорили и объявили перемирие, привел ее жениха Джексона, она рассказала ему про ребенка. И я уважаю ее решение не вступать в такую семью, как наша. – Я не понимаю, Элайджа. – Хейли выйдет замуж за Джексона. Девушка решила, что спасет семейный бизнес, объединив его с бизнесом семьи Джексона, но… она делает это больше для ребенка, чтобы у него была семья, а не скитающаяся мать одиночка... – Она у тебя? – Да, обдумывает свои решения. Зачем ты хочешь ее видеть? – Я не успеваю в последнее время договорить или же сделать что-то. Я решил принять ребенка, но опоздал. И ты будешь смеяться, когда я скажу тебе, что не готов его терять, после того, как мне трудно далось решение принять его... – Ты готов? – Да, поэтому отвези меня к себе домой, чтобы я мог сказать ей, что готов быть отцом этому ребенку.***
Элайджа останавливается у дверей своего дома, словно думая о правильности своего решения позволить мне поговорить с ней. Вставляет ключ в замочную скважину. Поворачивает. Поворачивает. Я вижу Хейли. Она сидит на диванчике в окружении одеял и подушек. Смотрит на нас, тревожно хлопая глазами. – Я решила... Она говорит это Элайдже. Он же понимает о чем она, как и я. Брат пытается улыбнуться, но выходит больная гримаса. Ему не везет с девушками, Хейли хоть и была моей девушкой на ночь, и все же могла стать ему парой. – Жаль... Она смотрит на меня, а потом на Элайджу. В ее глазах возмущение от раскрытой тайны. – Что тебе нужно, Клаус. – Я хочу, чтобы ты меня выслушала. Она смотрит снова на моего брата, ища поддержку, и он кивает в одобрении. – Ты, конечно же, не та девушка, с которой я готов провести свою вечность. – Ухмыляюсь я, а она фыркает в мою сторону. – Жизнь, так коротка, что иногда, кажется, после нас останется лишь пустое место. Но я с этим не согласен. Я хочу, чтобы после меня осталось нечто прекрасное, нечто великолепное. Я хочу быть отцом твоему ребенку, ведь называть его своим после того, как я публично отказался от него, было бы не правильно. Я прошу прощения и искренне надеюсь, что ты разрешишь принимать хотя бы участие в воспитании, раз уж ты решилась вернуться в семью... Она, молча, смотрит на меня, отпускает взгляд в пол. Я хочу подойти к ней и положить руку на живот, в котором поселилась моя кровь и плоть. Но я не могу, это не по мне... – Ты понимаешь, что я выйду за Джексона, и он станет отцом этому ребёнку. Он не будет знать о тебе. – Возможно, ты позволишь мне стать этому малышу лучшим другом? Она кивает, и я улыбаюсь… Я исправил эту ошибку. Иду к двери. – Никлаус. Я оборачиваюсь, Элайджа бросает мне ключи от своей машины. Он гордится мной, я горжусь собой. Еду домой, набираю номер Кэролайн, но она недоступна. Не знаю где ты живешь. Но могу сделать еще одно важное дело.***
Останавливаюсь у родительского дома. Цветущая поляна, каменные дорожки, отменная терраса и мой нескончаемый гнев на отца. Все как прежде, чувствую, что вернулся в прошлое, когда решил уйти из этого дома. Тот скандал мне никогда не забыть. Вхожу в холл, который так же не изменился, лишь стены. Они стали… чужими. – Никлаус. Моя мать стоит на лестнице, ее лицо посерело от переживаний, а глаза красные от пролитых за ночь слез. – Где Майкл, мне нужно с ним поговорить. Она спускается с одной ступени, а тревога не покидает ее лица. – Никлаус, ты на эмоциях, ты и так его чуть не избил до смерти, тебе нужно время, чтобы успокоиться. Соберись с мыслями, сын мой, а после вы встретились. – Я собрался с мыслями и начал мыслить самостоятельно, когда ушел из этого ада. С тех пор я мыслю здраво, мама. Я не собираюсь продолжать махать кулаками, я хочу с ним поговорить, позволь мне или я переверну этот дом верх дном, пока не найду этого труса скрывающегося за твоим страхом за нас и твоей спиной. Она смотрит сквозь меня, и я чувствую, как на плечо падает некая трость, разворачиваюсь и вижу Майкла. Его лицо отекло и не видно цвета кожи лица из-за нанесенных мной гематом. В руках тренировочная палка. Этот старик занимается три раза в неделю некой медитацией с размахиванием этого оружия, а сдержать гнев на дочь не смог. И от этого мне смешно. – Я никогда не был трусом, в отличий от тебя, недомерок. – Да конечно, твоей смелости хватает лишь на запугивание собственных детей, таким мы тебя знаем. – Зачем ты пришел? – Я пришел поговорить о твоем бизнесе. Он поднимает на мать глаза и велит ей уйти, оставив нас наедине. Женщина повинуется его словам, уходя, смотрит на нас и на лице отпечатывается страх, страх за наши действия. – Ты ведь знаешь, что я не оставлю избиение Ребекки безнаказанным.– Я говорю сначала спокойно, но срываюсь и кричу,– Как ты мог поднять руку на собственную дочь! – Твоя сестра шлюха,– он усмехается, я же обескуражен,– а иметь такого внука не горю особым желанием. Я не сдерживаю себя и хватаю его за ворот кофты. Он выводит меня на паршивые эмоции, кажется, в этом заключается его предназначение. Лицо стойкого солдата и я нагибаюсь к нему ближе, чтобы он мог увидеть всю ненависть в моих глазах, почувствовать всю злобу в моем голосе. – Я разрушу твою жизнь, все твои незаконные поставки всплывут перед общественностью. Все твое дело, которое ты так любишь, полетит в пропасть, и ты престанешь перед судом. Я уничтожу тебя, отец. Отпускаю его ворот, одариваю победной улыбкой и выхожу из дома. Не оборачиваюсь, и лишь садясь в машину, вижу его лицо, которое, наконец, излучало тревожность, на его лице, наконец, выступила не злоба и ненависть ко мне, а страх перед моими действиями. Мне плевать, что он может мне сделать, как достать меня. Плевать.***
Дом. Кажется, я не был тут вечность. На часах уже семь вчера и я понимаю, что разминулся с Джесси и Стеллой на минуты, когда они уходили на прогулку. Чувствую себя не уютно, позвоночник. Присаживаюсь на диван и чувствую, как спина перестает ныть от этого надоевшего чувства. Перевожу взгляд на свои руки. Хмурю брови и хватаюсь зубами за края бинтов и рву их. Вижу сухие корки, из-под которых проступает вода на моих казанках. Без повязки боль ощущается еще сильнее. Чувствую постороннее присутствие... Я не один в этой квартире... Чей-то взгляд пожирает мою спину. Поднимаюсь и готов уже увидеть Майкла, который пришел убить меня, но вижу ее. Кэролайн. Она неловко сжимает губы и подходит ближе. Выступает из-за стены, как попавшийся вор. Я же не знаю, что сказать на ее появление . Эта девушка изменила меня за короткий срок, и я даже не заметил, как ей это удалось. Сейчас я бы кинул колкую фразу, но мне хочется лишь ощущать ее присутствие. – Пришла проклинать меня от лица всех женщин, которых бросили мужчины? Конец POV Клаус