Клятва

Ярко светит солнце, листва нежно шумит, птицы поют. Медведи только-только повыходили из берлог и теперь, как истинные гуманоиды, то есть гуманисты, искали себе завтрак в виде ягод. Главное в такие моменты счастьем не захлебнуться! Назревает вопрос: почему в тот день мой папочка не захлебнулся этим самым вышеуказанным, или, например, своим калинистым цинием? Так? Нет, не подумайте, папу я люблю и все такое, но меня тогда еще принципиально не было, так что и жалеть бы я не могла. Или могла бы, но об этом все равно никто не узнает! И если бы не этот счастливый день, возможно, сейчас все было бы по-другому. Мой папаня - алхимик до мозга костей. Не знаю, что там с костями, но головной мозг эта его алхимия уже точно выжгла! И снова я отклонилась от темы. Нет, папу я люблю, просто не понимаю. Как можно было... Ан нет, это я вам позже расскажу, а пока, просто молча повозмущаюсь! В общем, идиллию того судьбоносного (не меньше) дня сломал один очень наглый и страшный индивид. Ну, скажите мне на милость: какой хороший человек попросил его пообщаться именно с отцом? Ну, как пообщаться? А дело обстояло так. На поляну с мухоморами, покачиваясь, медленно вышел тогда еще молодой, стопятидесятилетний алхимик. Почему покачиваясь? Да потому, что прошлая полянка тоже была с загогулиной! Какой болван надумает пить живую воду? От нее же еще месяц кровь в эндорфинах, а не наоборот! Поэтому и покачивался, и день ему, несмотря на то, что солнце светило на другой стороне Земли, листвы вообще на этих деревьях не водилось, и пели не простые птицы, а вороны, казался счастливым. И кладбище - поляной. Ну какого алхимика, при светлом уме, занесет на кладбище?! Да не простое, а фамильное! Фамильное кладбище самого Лешего! Ну, Леший - это так, в простонародье. Если услышит - убьет. По паспорту же - Влад Лесников. Хотя, кого тот паспорт волнует? Приклеилась кличка, где-то на пятом десятке, теперь и не отвертишься! И зачем ему я, обычная навь-недоросток, понадобилась? Суп он, что-ли, из меня варить будет? Али кашку? Так я пойду и Кощею нажалуюсь! Нет, конечно же, Кощей - это тоже народ придумал. Если честно, Константин. Константин Бессмертный. Повезло человеку с фамилией, а? Ничего не скажешь! А вообще, у нас в лесу спокойно. Все друг друга любят, и все массово не любят кого-то одного. Не знаю как, но бабушки возле нашей многоэтажной землянки каждую неделю выбирают кого-то нового. Жребий тянут, что ли, аль голосование какое устраивают? Так вот, в тот день, пока отец отдыхал на одной из пра-пра-пра нашего уважаемого Лешего, он ни с того ни с сего появился. И заладил шарманку: - Вандализм кругом, хулиганье всюду бродит. Спать спокойно тетке Шуре не дают, хоть убейся! Убилась, и все равно не дают! Хотя нет, я что-то путаю. Кажется, эти обвинения предъявлял Лешему именно мой отец, тогда как тот молча обдумывал план мести. Но фантазия у него тю-тю, поэтому и вспомнил сказку какую-то, при мамонтах рассказываемую: - За то, что ты так грубо обошелся с прахом уважаемой тети Шуры, накладываю на тебя проклятье! ABLANATHANALBA... Тьфу, ты! Не то! Опять сатанисты этажом выше костры разжигали, спать не давали! Так вот, через семнадцать лет, секунда в секунду, минута в минуту, заберу я у тебя то, что выйдет первое тебя встречать из дому! А если по доброй воле не отдашь - по злой заберу! И исчез. А потом папа домой вернулся, а там я на порог выбегаю, вся такая новорожденная. А мы с матерью и не стали говорить, что его месяц не отпускала живая водица. Нави, как известно, быстро растут, вот и я за месяц вымахала до уровня пятилетки. Отец все сразу матери поведал, а та уж и мне рассказала. Кто же знал, что так выйдет? Помнится, я в тот день, как услышала, что папаня домой вернулся, так и рванула навстречу. Передо мной еще неслась бабушка Василиса со скалкой - мамина мама, отцова теща. Так я все равно первая выбежала! И чего, спрашивается, отец так рыдал, когда услышал, что я бабулю на последнем дыхании обогнала? В общем, было дело. Через неделю мне будет семнадцать. Ой, матушкиии! Что же будет?!