Skinny

64 кг Чтобы я сделала, если бы мне однажды сказали, что я больна? Скорее всего, я бы просто промолчала и сделала вид, что ничего не услышала. Я подобное начинаю воспринимать уже как плохую шутку, потому что с каждым разом становится все ужаснее. Как только я отказываюсь от чего-то за ужином, между слов о моём здоровье обязательно пролетит пара-тройка замечаний, что я заболела. Что я больная девочка, и с каждым вот таким отказом я приближаюсь к смерти. Мне становится обидно за такое отношение ко мне, но и прислушиваться к ним я не буду. Они хотят прежнюю Шейн, которая по ночам тихо плачет, ведь не может быть похожа на стройную девушку. Я начинаю привыкать к тому, что я с каждым днем все больше теряю вес. Это меня радует и пугает одновременно. Для начала я совсем не подумала о том, куда именно я качусь. Это не просто пропасть, это адекватное восприятие того, что я убиваю себя. Пятнадцать килограмм в прошлом, ещё столько же будет, если я буду идти по этой же дороге. Хотя, по правде говоря, я не знаю, что меня ждет в конце пути. Я предпочитаю не заглядывать наперед. Это меня бесит. Сейчас я дома одна. Родители на работе, и я блуждаю по дому, не в состоянии занять себя каким-то полезным делом. Раньше я любила читать книги или смотреть ток-шоу по телевизору, сейчас же мне абсолютно плевать на это, и понимаю, что с каждым таким разом я начинаю терять рассудок. Во мне есть великие подозрения, что это лето не будет самым лучшим из всех. В этом я убедилась вечером, когда мама с папой усадили меня за стол, внимательно изучая моё лицо. Уже тогда я догадывалась, что то, что они приготовили для меня на остаток летних каникул, ничем хорошим для меня не закончится. — Шейн, у нас есть для тебя предложение, — мама опустила взгляд с меня на свои руки. Раньше у неё были красивые и ухоженные руки, а сейчас пальцы были такие тонкие, а на кистях виднелись светло-голубые вены. Вечная работа и стресс дали о себе знать. — В одном центре есть хороший специалист... — Я сказала же, что я не пойду больше к врачу. Эту тему закрыли, — я встала со своего места, но папа взял меня за руку и взглядом призвал сесть обратно на стул. Я молча повиновалась, пытаясь не казаться загнанной в ловушку. Я знала, к чему ведет этот бессмысленный разговор. — Это не доктор. Скорее, психолог, — говорит мама все таким же ровным голосом, но я чувствую, как внутри меня нарастает гнев, словно большой снежный ком. — А разве это не одно и то же? — я не должна показывать, насколько я слаба. И я не могу на это согласиться. Я прекрасно понимала, что не могла вновь идти к врачу, тем более психологу. Приемы у психолога скорее будут похожи на перепрограммирование, они будут выбивать из меня дерьмо до тех пор, пока не добьются желаемого. А чего именно? Моего выздоровления? Я здорова, меня не нужно от чего-то лечить. Но, видимо, родители так не считают. В другом случае, они добьются преждевременного приема у диетолога, сопровождая это тем, что мне нужна госпитализация. И тогда мне уж точно не светит быть здоровой. Меня упекут в больницу, где доктора будут ежедневными гостьями, и в ближайшее время мне нужно будет привыкнуть к больничной еде. Это выше моих сил. — Она работала с такими пациентами, как ты... — она замолчала, смотря на своего мужа, будто случайно сказала не то слово. Конечно, "пациент". — С такими случаями, Шейн. Мы уверенны, что это тебе поможет. Улыбка на её лице была такая же искренняя и светлая, как и раньше. Только вот на этот раз за ней скрывалась боль, которую причиняла я. И во мне даже, по правде говоря, не появлялось чувство вины. — Вы не можете быть в этом уверенны, — шепчу я, пытаясь убрать свою руку из руки папы, но внутри что-то подсказывало, что то, что сейчас сделаю, причинит им боль. — Вы не можете быть уверенны в том, что делаете. Вы сейчас думаете лишь о том, как угодить себе. А почему? Может, потому что за вашими спинами начали говорить о том, у вас больная дочь? И больная в самом прямом смысле. Нет ведь ничего страшного в том, что я не ем, как раньше, что я не похожа на себя. Но это ложь. Вы привыкли слышать сплетни, а когда они обо мне, вам стыдно. Почему вы так заморачиваетесь о чьем-то мнении? Вам, по всей видимости, просто плевать на меня. Сейчас вы это делаете лишь из-за того, что не хотите, чтобы нашу семью вновь обсуждали. Мама в недоумении смотрит на меня, не в состоянии сказать и слово, поэтому я пользуюсь случаем и выхожу из-за стола, оставляя их обдумать мои слова в одиночестве. Лишь оказавшись в своей комнате, где я и так слишком часто прячусь в последнее время, я поняла, что именно наговорила им. Возможно, так даже лучше. Я не понимала, что их заставило обратиться к специалисту. Такое чувство, что они уже давно потеряли надежду на меня прежнюю, даже не понимая, что я не желаю возвращаться в прежнее тело. Я чувствую себя как никогда лучше, мне даже кажется, что я медленно, но упорно и прямой дорогой направляюсь к своему идеалу. Да, мне пришлось от многого отказаться, но именно в таких случаясь нужны какие-то жертвы. Я сделала свой выбор в решении стать красивой, поэтому оно даже не оспаривается. В любом случае, я ведь просто стараюсь сделать себя лучше. Действительно, другого я и не хочу. Я беру две таблетки и глотаю, даже не запивая водой. Спрятав их обратно в тайнике, я иду в ванную, включая воду. Горячая струя наполняет ванну, а я пока смотрю на своё отражение в зеркале. За последние месяцы я вижу результаты: еле заметные скулы пробиваются сквозь желтоватую кожу, вокруг глаз появились небольшие мешки серого цвета, но это я могу объяснить хроническим недосыпом, который мучает меня практически каждую ночь. Когда вода дошла до краев, я снимаю с себя одежду, оставляя нижнее белье (чего я никогда прежде не делала), и ложусь в ванну, ощущая, как горячая вода ласкает кожу. Мне невероятно тепло и уютно, и я даже не хочу думать о чём-то ещё. Я просто кладу голову на край ванны, и опускаюсь почти до воды, вдыхая полные легкие воздуха. Чувствую, как тяжело даётся каждый вдох, но и одновременно мне легко. Я закрываю глаза и пытаюсь уснуть, отгоняя плохие мысли прочь. В следующее мгновение моё сознание медленно затуманивается, оставляя в голове лишь желание забыться в этом мире.