Да, да, я тебя тоже люблю, можно тебя расчесать?

- Знаешь, что самое странное? - теперь его голос напоминает морской бриз. Спокойный и лёгкий. Сегодня 14 февраля. И я сижу, ем и пью что-то, сделанное самим Слендером, за столом на кухне - напротив повара. Что ещё может быть странного? - …Я до сих пор не знаю твоего имени. - Мкгхм. Ты есть не будешь? - Чем? И ты не ответила. Не знаю, почему, но мне не очень хочется говорить ему имя. Пожимаю плечами. - Скажи, сделай мне подарок? - он подпирает подбородок ладонями и в упор глядит на меня. Пусть я не вижу его глаз, но мне очень страшно и хорошо одновременно. Наверное, я боюсь неизвестности больше, чем чего-либо конкретного. Колет висок. Потираю его и хмуро смотрю на первого небезразличного мне… Слендера. - Это ты шалишь? Чуть больно. - Нет. Мне показалось, или он испугался? - Опустим расчёску. Это мой настоящий подарок, - он протягивает бумажный свёрток. В ответ я молча даю ему такой же, и, мне кажется, одна и та же мысль проскакивает у нас в головах. Одновременно разворачиваем. И меня захлёстывает волна любви, едва я вижу пастельно-голубой шифоновый шарф. Что удивительно: я подарила ему лиственно-зелёный платок на шею. Мы тут же завязываем друг другу подарки. - Будешь… - начинаем и осекаемся. «Ну, хоть в лесу он не так приметен будет, пока ловит всяких глупых дурачков,» - мило улыбаюсь я ему. Что думает он, я не знаю. И не хочу угадывать, потому что чувствую где-то внутри острую боль по затылку. Мой бедный и бледный друг ужасно пугается, когда я падаю на колени, схватившись за голову. - Ты устала… Очень устала. Иди сюда. Слендер перемещает меня в постель, накрывает одеялом и устраивается рядом. Неожиданно тёплый и успокаивающий, как чай с ромашкой. Я пристально смотрю на него, морщась время от времени. - Я вообще не сплю, не жди, - мягко забрасывает он на меня одну руку и легко разворачивает к себе спиной. Потом прижимает к груди. Не устаю удивляться силе этого тощего существа… С другой стороны, жаль, что он не спит. Закрыв глаза и поёрзав, положив другую его руку себе под голову я бормочу: - Эмили. И падаю. Я всегда падаю, стоит мне уснуть. *** Проснувшись, я осознаю, что совсем одна. Встаю. Сначала читаю книги и ем. Потом смотрю унылые сериалы. Рисую. Делаю себе список того, что хочу сделать. Готовлю. Сплю. Пою. Убираюсь. Ем. Танцую под музыку из проехавшего мимо авто. Пару раз виски вроде начинают завывать, и тогда меня посещает паника. После звонка соседей - когда оказывается, что я говорю сама с собой и зову кого-то - я, не мешкая, хватаю ту самую расчёску и впервые за несколько дней самостоятельно причёсываюсь. Отключаю все электроприборы и жду. - Эмили? Вздрагиваю и разворачиваюсь. На нём мой зелёный платок. Это так приятно… - Так долго? Мне нехорошо… - Ты заболела? Почему-то у меня ощущение, что он знает, что со мной. - Нет. Ты был… на охоте? - У семьи. Виделся с братцами и отцом. - Всё хорошо? - Да. Погоди, я вернусь. Дай несколько минут. Слендер исчезает с хлопком. Внутри меня нарастает тревога. Вдруг я начинаю кашлять. Упав на бок, я едва различаю тонкого человека, всего в крови, склонившегося надо мной. - Я умираю… - хриплю. - Я знаю. Ледяной рокочущий смех режет уши. Тонкий щёлкает чем-то за моей спиной, и становится легче. Он отрезал волосы. - Я сам всё сделаю, если у него не получается, - бормочет. - Слендер? Зачем? - у меня настолько убитый голос. - Хм, попутала, так даже лучше… Меня корчит боль. Так нельзя. Но поделать ничего не могу. От непонимания ещё хуже. Он садится возле меня и наблюдает. - Думаешь, я такой дурак? Решил оставить тебя жить? Или что утратил возможность контролировать чужой разум? Да ты представь, сколько тебе жить осталось. Странно, что ты вообще ещё имя своё помнишь. Что-то не так. Но я не могу понять, что именно. Я вдруг начинаю безумно бояться, потом хохотать, потом биться в конвульсиях. Рядом стоят мои родители и говорят, что я была их гордостью. Младший брат нарезает по комнате круги на велосипеде, который я подарила ему на пятилетие. Олли… Прыгает на моей постели и кричит, что это теперь её квартира. Так же быстро все исчезают. Начинаются воспоминания. Мой пёс Рокки - шаловливый и любвеобильный, прыгает; а вот мой отец зарывает его за домом. Я застреваю в лифте с моим первым парнем. Мама кричит, что испекла моё любимое шоколадное печенье. Друг детства дарит на день рождения черепашку. Первый весенний дождь, и я с Рокки бегаю по лужам с температурой. Первая чашка латте. Фильмы ужасов с Олли по ночам. Слендер… - Прости, - шипящий голос зудит над ухом. - Это всё? Как рвота, из меня уходит память. Красный бантик, с которым я ходила в ясли. Мои первые туфли на каблуках. Подгоревшие мои драники, которые мама с папой ели и нахваливали, а брат сразу сказал, что это гадость. Розы на День Купидона в школе. Жёлтое платье, из-за которого мы с Оливией в первый и последний раз разругались и подрались в магазине. Испаряется моя жизнь. Я не могу вспомнить даже… - Ну, посмотри на меня… - нет, это лицо я ещё помню. Его нет, но я как будто вижу черты носа, глаз, губ. Это был не он, осеняет меня. Слендер вернулся, а тот ушёл. - Сделай мне ещё подарок, - шепчу я. - Сегодня я умру. - Что здесь было? Как так получилось? Он был здесь? Твои волосы… - Подарок… Он кладёт мою голову к себе на колени. Только сейчас понимаю, что он сидит. - Много лет назад, когда меня ещё не было и в помине, в небольшом селении жила девушка. Её звали Мирандой. Но у неё были очень строгие родители, в частности, папа. Я слушала, и мне казалось, что я зависла в воздухе и вижу это всё с птичьего полёта. Он продолжал. - Однажды Миранда познакомилась со странным человеком в длинном плаще и с окровавленным белоснежным платком на шее. Без лица. Они стали видеться. Полюбили друг друга. Её отец, узнав, потребовал, чтобы девушка оставила своего любимого, ведь он не человек вовсе. Она отказалась, и тогда родители отреклись от неё. Она осталась с безликим, и родился я. Тогда папа взял в руки косу, чтобы защищаться от приезжих охотников за нечистью вроде нас. После рождения моего третьего брата мама умерла. Мы очень долго горевали, и отец сказал, что больше не вынесет присутствия человека - особенно женщины - в жизни любого из нас. Ты должна была умереть в страхе перед безликими. - Значит, я не умру? - слабым голосом отзываюсь я. - От отца мне передалось умение манипулировать людьми, влезая им в головы. Но я делаю это как бы исподтишка и глубоко. У папы всё грубо и болезненно. Ты была на самом краю. Если он решит вернуться и повторить… - он прижал мою руку к несуществующим губам. Меня дёрнуло, будто током ударило. Ещё и ещё. Боль снова здесь. Его отец приближается. - Прощай, Слендер… Моя жизнь теперь твоя. На меня капали его слёзы. Или это снова галлюцинации. - Ты уйдёшь, но я скажу. Это сердце забилось потому, что я… Я… - Я тебя люблю. И ты тоже меня, можешь не говорить. А теперь - подарок. Он склоняется и совсем-совсем невесомо целует мои сухие и почти наверняка белые холодные губы. - Я не о том подарке. Ты понимаешь? - Да, да, я тоже тебя люблю, можно тебя расчесать? Всё правильно. Он снова понял. Когда я забываю своё имя, я ещё помню его и вижу серебряную расчёску в его руках. Боковым зрением улавливаю позади своего возлюбленного высокую тонкую фигуру в длинном чёрном плаще и с косой с громадным лезвием. "Так должно быть, извини", - говорит голос у меня в голове. Дальше - темнота.