ВС-4 "Ничего общего"

Новыми владельцами квартиры Петрова Александра Сергеевича оказалась молодая супружеская пара, Анатолий и Елена, с двумя маленькими детьми. Охотно пригласив Власову и Гранина в дом, хозяева предложили экспертам чай и без стеснения и даже с радостью рассказали о сделке. - Когда мне Толик сообщил о варианте, я сначала не поверила, - призналась Елена. – Понимаете, мы жили в коммуналке, соседи у нас… ну что я вам буду плохо про людей говорить, - она рукой махнула. – Но съезжать надо было как можно скорее. Мы не хотели съемную квартиру – Толик работал, как проклятый, мы откладывали деньги на свою. Но вы знаете, сколько их нужно? А тут эта квартира! И район хороший: детский сад, школа, поликлиника – все рядом, и метро не так далеко – всего двадцать минут пешком, и фабрик-заводов никаких. Ну мечта просто. - За сколько вы ее купили? – Елена назвала цену, и Гранин удивился: - Вас не смутило, что она стоит дешевле, чем в среднем по району? - Смутило, конечно, - кивнул Анатолий. – Я очень долго беседовал с хозяином. Он сказал, что его по работе переводят в Европу, что он давно этого ждал и хочет сразу купить себе там жилье и вообще – остаться на ПМЖ. Плюс сказал, что первый этаж и сантехнику надо менять. Но это не вопрос. С первым этажом с детьми удобнее – коляску втаскивать не надо высоко. Пятиэтажки-то все без лифта, а тут попробуйте, - он махнул рукой на выглядывающих карапузов, – одному два года, другому – три. Ребятня, смеясь, подбежала к отцу, и он усадил обоих на колени, как верхом на лошадь. Власова невольно залюбовалась любящим папашей, не замечая, что Павел наблюдает за ней с улыбкой. Анатолий, тем временем, продолжал: - А сантехника – тоже мне проблема? Руки на что? – уверенно заявил он. – Поменяли уже все. Денег нам, конечно, все равно не хватало, но разница была не такая большая, как если брать по обычной цене. Часть нам родители дали в долг, остальное взяли в банке. С процентами, конечно, но ведь своя квартира этого стоит, верно? – довольно улыбался он. Маргарита отмерла, достав планшет. - Скажите, вы узнаете кого-нибудь на этих фотографиях? – она перелистывала снимки, среди которых было фото хозяина. Супруги внимательно вглядывались в лица. - Вот, - в один голос отреагировали они на Петрова. – У него мы квартиру купили. - Еще посмотрите, пожалуйста, - теперь на экране появились подозреваемые. - Нет, - неуверенно ответили Елена и Анатолий, потом она попросила: - Назад пролистайте, пожалуйста… Вот этот… он как-то похож на хозяина. Это его брат? - Вы его видели? – встрепенулся Гранин – Елена указывала на одного из Колышевых. - Нет, мы точно общались с самим хозяином, просто они так похожи внешне, что я на секунду засомневалась… - Елена, а вы можете нам принести договор купли-продажи? – попросила Власова. - Конечно, - хозяйка ушла в комнату и скоро вышла оттуда с документом. – Вот. - Спасибо, - улыбнулась Маргарита. – Мы заберем его временно на экспертизу. Потом вернем, - пообещала она. - Скажите, - остановил оперативников почти в дверях Анатолий, - что-то не так со сделкой, да? Мы зря позарились на дешевый вариант? - Нет, что вы, - поспешил успокоить его Гранин. – Зачем платить больше, если можно заплатить меньше? Просто нам нужно кое-что проверить, вы не волнуйтесь. Попрощавшись, эксперты вышли на улицу. Власова задержалась на крыльце подъезда, делая глубокий вдох, и заявила: - Думаю, они ни при чем. У кого бы они ни покупали квартиру – у Петрова или у преступников – они ничего не знают. – Не получив комментария на свои слова, она посмотрела на напарника. – Ты так не считаешь? - Считаю, - кивнул Павел и внезапно добавил: - Повезло Елене с мужем, да? Маргарита на секунду замерла, окатив его удивленным взглядом, и, заметив, как выжидающе он на нее смотрит, бросила, уходя к машине: - Поехали в офис. И считай, что погуляли уже. Павел догнал ее у автомобиля и закрыл собой дверцу. - Рит, ты обиделась, что ли? - На обиженных воду возят, - резко ответила она. – Отойди. - Погоди, я с тобой поговорить хотел, - Гранин стал серьезным, и Власова прищурилась, улавливая смену темы. – Ты хорошо фэсовцев знаешь? - Ты с какой целью интересуешься? - Как ты считаешь, кому там можно доверять? - Ну… - Маргарита задумалась. – Я сама там всего ничего, но пока поводов не доверять кому-то у меня не было. Рогозина у них там главная, толковая баба… - То-то и оно, что баба… - задумчиво кусал губу Павел, и Власова усмехнулась: - Ничего, что я с тобой на выезде? Мужское самолюбие не икает? - Да нет, ты не поняла, - спохватился он, видя, что милость на гнев она уже сменила, вернее – на ехидство. – Просто дело такое… не женское… - Не женский есть Николай Петрович, майор Круглов, - продолжала в том же тоне Рита. – Я с ним ездила пару раз – отличный мужик, по-моему. - Думаешь? - Зависит, - пожала она плечами. – Что за дело-то? - Помнишь меня обвиняли в предательстве? Так вот крыса не я, - Гранин посмотрел ей прямо в глаза. – Но я знаю – кто. Скворцова лениво водила мышкой по столу, понимая, что сосредоточиться на учебе не может. Мельникова так и не ответила на ее сообщения и в сети тоже не появлялась. Тревога все больше сковывала сердце и мешала мыслить трезво. - Не выходит каменный цветок? – улыбнулся Рогозин, заметив, что Ольга сидит, подперев щеку, невидящим взглядом уставившись в экран ноутбука. - Не выходит… - вздохнула она. – Не могу включиться в учебный процесс. Все никак не выходит у меня Аня из головы. - Я тебя спросить хотел, - Николай Иванович сел рядом с ней на стул. – Только, чур, не обижаться и тряпками в меня не кидать! – шутливо поднял он руки, словно защищаясь, и Скворцова очень постаралась улыбнуться. – Ты вот прям совсем-совсем не допускаешь мысль, что Анна могла вляпаться во всю эту историю и теперь не знать, как из нее выпутаться? - Совсем, - тихо ответила Ольга. – Понимаешь, дедушка, как-то очень много времени прошло… Ты же помнишь, что она при первых признаках заварухи сразу бежала ко мне исповедоваться и помощи просить, - она грустно улыбнулась. – Если бы в этот раз она куда-то вляпалась, я бы уже давно была в курсе. - Может, в этот раз она поняла, что попала в серьезный переплет, и не захотела тебя компрометировать? Все же дело завязано с ФЭС… Скворцова замерла. Совершенно неожиданно в памяти всплыл разговор с Мельниковой за обедом, после того как та сдавала кровь в больнице. «Не хочу пока об этом говорить – все еще надеюсь, что все пройдет мирно и тихо. Просто ты не самый подходящий человек для откровений. Ну то есть вот именно сейчас и именно тебе я не могу ничего сказать, потому что… Расскажи мне лучше про Серегу…» Ольга похолодела. Нет, это не могло быть преступление. Аня не могла. Ну не могла же! Скворцова уронила голову на руки, пытаясь сдержать слезы. - Вспомнила что-то? – догадался Рогозин, и она подняла на него безумный, отчаянный взгляд. - Был разговор с Аней. Странный. Непонятный. Но я все равно не верю. Нет, она не могла! – сорвалась на крик Ольга и все же разрыдалась. Старик ласково гладил ее по плечу, не говоря ни слова. А у нее все вертелись в голове слова подруги, ее смущенно-потерянный вид, не вязавшийся с обычной бойкостью. Не может быть, чтобы они все оказались правы. Этого просто не может быть! - Говорят, что когда человека предают, он словно умирает, - услышал Рогозин ее горький шепот. – У меня больше жизней, чем у кошки, дедушка... - Так все же… - Нет! Аня не преступница! Я не верю! Отказываюсь верить… Пока она сама мне в глаза это не скажет… - Ольга ладонью вытирала слезы со щек. – В конце концов, в нашей стране действует презумпция невиновности! И я ей верю! В смысле… Ане… Она не могла, дедушка… Все это какое-то досадное недоразумение. Либо ее шантажируют чем-то… - она постепенно успокаивалась, внутри включался логический голос разума. – Не знаю. Должна быть какая-то веская причина, объяснение всему этому. Надо найти Аню, тогда все прояснится. - Что ты собираешься делать? Если видеозаписи возле банкомата ничего не дадут… - Я завтра поеду к дому Майского и буду искать свидетелей среди соседей. - Разве ж их не опросили? – удивился Рогозин. - Опросили. Но их опрашивали на предмет чего-то странного. А если ничего странного не было, значит, преступники сработали очень чисто. Я хочу найти всех автовладельцев, кто в нужный нам отрезок времени парковался там или приезжал. Возможно, у них видеорегистратор что-то заснял. - Нелегкая задача, - почесал подбородок старик. - Ничего другого мне не остается, - пожала плечами Скворцова. – У Майского нет камер на подъезде. И в округе тоже – старый спальный район. Рогозин похлопал ее по плечу и встал. Заслышав шум с улицы, он подошел к окну и усмехнулся: - Кажется, у нас гости. - Ты кого-то ждешь? – спросила Ольга. – Я могу уйти с ноутом за печку, если что. - Это не я жду – это ты ждешь. Или не ждешь, - философски рассудил Николай Иванович, глядя на приближающуюся к дому фигуру в черном, и Скворцова вздохнула. - Я же говорила, что не хочу его видеть. - Значит, он хочет видеть тебя. Ну, я пойду почитаю книжечку в своей комнате, - улыбнулся старик. - Дедушка! – возмутилась Ольга, вставая из-за стола. - Поговори-поговори с ним, - мягко увещевал Рогозин. – Нет ничего хуже невыясненной ситуации. - Да нечего там выяснять… - она запнулась, услышав звонок. - Это ты сейчас так думаешь. Но ты же не слышала его версию событий, - напомнил он. – Если ты принимаешь решения, не владея всей информацией, какой же ты юрист? – заметил старик, и Ольга тяжело вздохнула. Звонок раздался снова. - А можно я хотя бы в своей личной жизни не буду юристом, а буду просто девочкой? - Нельзя, - ласково погладил ее по волосам Николай Иванович. – В своей личной жизни тем более нужно быть юристом, иначе как же в ней выигрывать-то? – он потрепал ее по щеке и, уходя в комнату, бросил: - Открой уже ему – околеет же на морозе. Скворцова хмыкнула и нехотя пошла к двери. Рогозин оказался прав: гость уже пытался согреть дыханием руки, стоя на крыльце. - Привет, - заставила себя произнести Ольга. - Привет, - ответил Котов. – Я приехал, как и обещал. Нужно поговорить. - А то, что я не хочу ни видеть тебя, ни говорить с тобой, было пропущено мимо ушей, так? - То есть отныне у нас имеют вес только твои желания? И я даже не имею право на защиту? – не собирался отступать Костя. Скворцова молча ушла в дом. Расценив это как приглашение войти, Котов поспешил нырнуть в теплое помещение и закрыть за собой дверь. - Я не буду ходить кругами, - остановился он в сенях, расстегнув куртку, - я сразу тебе скажу, что то, что ты видела, на самом деле является вовсе не тем, что ты подумала. - Как интересно, - усмехнулась Ольга. – Ты научился читать мои мысли? - Твои поступки, - парировал Костя. – Несложно догадаться, что ты подумала, учитывая, как ты себя повела. - Я полагаю, у меня были на то веские причины, - она скрестила руки на груди. – Нет? - Были, - кивнул Котов, наблюдая за ее отчужденным поведением. – Но между мной и Власовой ничего не было. - Серьезно? То есть она провела у тебя ночь, потому что ее выгнали из дома? - Нет. - Хм… потеряла ключи, и больше пойти было не к кому? - Нет, но… - Ей было скучно, грустно, и она боится спать одна? - Перестань ерничать! Ты не даешь мне сказать! – не выдержал Костя. - В последнее время я верю своим глазам больше, чем своим ушам, - отрезала Ольга. - Да, она спала со мной в одной постели! – вспылил Котов. – Но мы спали одетыми! Накануне вечером мы играли у меня в шахматы, заигрались допоздна, она осталась на ночь… - он вздохнул. – Между нами ничего не было... Скворцова помолчала, затем тихо сказала: - Помнишь то дело, когда мою квартиру вскрыли и я ночевала у тебя? Ты постелил мне в спальне, а сам лег в зале… - она красноречиво замолчала, и он снова вздохнул. Ольга ушла за печку и вернулась оттуда с его рубашкой в руках. - Возвращаю, - пристально посмотрела она в глаза Косте, и тот обомлел. - Нет… - Забирай! Котов выхватил из ее рук рубашку и с силой швырнул ее в стоящее рядом кресло. - Не буду! Это твоя рубашка, и ты моя невеста! И я не отступлюсь просто потому, что ты решила, что… - он осекся, сбавляя обороты. – Если ты меня выслушаешь, я расскажу тебе, как все было. - Не знаю, имеет ли смысл, - холодно ответила Скворцова, и он подошел к ней ближе. - Имеет, - настойчиво произнес Костя, пытаясь разглядеть в ее глазах хотя бы капельку компромисса, но тщетно. И, тем не менее, он рискнул: - Власова пришла к нам в контору, когда ты уже уехала. Они обнаружили труп риэлтора, пробили по базам, поняли, что мы ведем дело… Меня отправили с ней на выезд. В дороге мы разговорились, выяснилось, что она очень любит играть в шахматы, но ей не с кем… Не смотри так на меня! Я не собирался предлагать свою кандидатуру! Просто в один из вечеров мы столкнулись у ее подъезда – я вышел от свидетеля, а она возвращалась домой. Да, она пригласила меня к себе, и да, я к ней пошел. И представь себе, что мы действительно играли в шахматы. Больше ничего не было! – он сделал паузу, оценивая, насколько его рассказ произвел на Ольгу впечатление, но та слушала молча и серьезно, не торопясь комментировать. – На следующий день она захотела отыграться, матч-реванш, так сказать. Я пригласил ее к себе, следуя спортивному правилу игры на своем и на чужом поле. И мы тоже только играли в шахматы. На этот раз выиграла она. Счет был один-один, если брать партии. Накануне твоего приезда мы договорились сыграть решающую партию. Ну я же не знал, что ты приедешь! - На что играли? – дернула бровью Скворцова. - Ни на что – просто из спортивного интереса. Только если в первые два раза мы пили лишь кофе, то в этот раз… - Котов замялся. – Игра шла ровно – то я выигрывал, то она. - И на сухую стало неинтересно, - спокойно продолжила Ольга. - Да… мы… злоупотребили… - несколько смутился Костя. – Выпили много. Она сказала, что не может явиться в таком виде домой, и я предложил ей остаться. Просто переночевать! Она позвонила кому-то из своих и потом вырубилась. Я на кухню уходил. Когда вернулся, она уже спала. Время было уже не детское, я просто принес одеяло и покрывало, чтобы укрыть ее, и сам лег спать. - В ту же кровать, - осторожно вставила Скворцова. - Если бы я знал, что ты приедешь, я бы, конечно, выбрал диван или того больше – выгнал бы ее среди ночи, пьяную, на мороз. А то приедет моя невеста и – не дай бог! – подумает! – вспылил он, взмахнув руками. – Не было у нас ничего кроме партии в шахматы! Я форточку лишь открыл, чтобы комнату проветрить, и занырнул сам спать! Поздно уже было, утром на работу рано вставать… Ольга молчала. Приняв это за добрый знак, Котов сделал в ее сторону еще несколько шагов и заговорил тише. - Если ты мне не веришь, то можешь спросить у Власовой. Хотя… полагаю, что ее персона для тебя не авторитет. - Не авторитет, - подтвердила Скворцова. Взгляд ее продолжал быть холодным, но из него исчезла враждебность, уступив место скрываемой раньше боли и разочарованию. – Помнишь, твоя мама увидела как-то меня с Граниным у подъезда? – вдруг спросила она. - Причем здесь это? – не понял Костя. - Представь, что это ты откуда-то неожиданно вернулся и обнаружил меня с Павлом вот так, в постели, - продолжала Ольга, замечая, как его лицо вытягивается. – Ты бы поверил, что между нами ничего не было? Котов молчал, лишь желваки играли на скулах. Ему нечего было возразить. За один только комментарий матери он тогда так вызверился на девушку, что сейчас тошно было вспоминать. А уж в одной кровати… Нет-нет, лучше не думать об этом вообще. - Я спрашивала тебя, есть ли что-то, что я должна знать, - продолжила Скворцова, делая свои выводы из его молчания. – Ты сказал, что нет. - Естественно! Ну, сыграли мы с Ритой в шахматы – эка новость! Мне бы и в голову не пришло, что это имеет какое-то значение! Оля, я не изменял тебе! – в порыве он схватил ее за талию и рывком привлек к себе, но она тут же уперлась руками ему в грудь. - Пусти! - Я говорю правду! – Котов хотел уже поцеловать ее, надеясь таким образом сломить недоверие, но гневный блеск в ее глазах остудил его пыл. - Костя, отпусти меня! – прозвучало как приказ, и он скрепя сердце убрал руки. - Оль… - вновь начал Котов, но осекся, увидев, как гнев в ее глазах заменили слезы. – У меня такое ощущение, что ты от меня защищаешься… - тихо сказал он. - Защищаюсь, - подтвердила Скворцова и всплеснула руками. – А что мне остается? В моей жизни было много разных обстоятельств, вынудивших меня стать сильной и непроницаемой. Я соорудила что-то вроде психологического барьера вокруг себя, от которого все ненужное отскакивало как горошины. А потом я встретила тебя… - не удержавшись, она всхлипнула, слезы покатились по щекам. – Поверила тебе. Ты же так старался, чтобы поверила! Сняла оборону, стала уязвимой – доверила тебе, - ткнула Ольга пальцем в его грудь, - мою защиту и мое благополучие. Расслабилась, отдав в твои руки охрану крепости. А ты… - она сделала глубокий вдох, чтобы не разрыдаться совсем, и тихо продолжила. – А ты оказался троянским конем. Очутившись внутри, ты повел себя совсем не так, как заявлял, не так, как я рассчитывала… И да! – вновь запальчиво воскликнула она. – Я защищаюсь от тебя – я вынуждена вновь беречь себя сама! Я себе не враг, Костя. Я тебе говорила еще перед отъездом, что для себя я тоже хочу счастья. И оно… оно не такое! – Скворцова в отчаянии взмахнула руками, отошла в сторону и принялась вытирать щеки ладонями. Котов угрюмо молчал, ощущая себя в наиглупейшей ситуации. В этот раз он действительно не был ни в чем виноват, ничего не сделал, но как доказать это Ольге, он не знал. Троянский конь. Это же надо так сказать! - Что я должен сделать, чтобы ты мне поверила? – негромко спросил Костя. - Не знаю. И даже думать не буду на эту тему! – заявила она. – Для меня сейчас на первом месте стоит Аня. Вы не верите, что она жертва, не помните, что она помогала расследованию – звонила риэлтору, не предполагаете, что с ней может сейчас происходить что-то нехорошее… А я боюсь за нее! - Кстати, ты была права – Колышевы есть в списке умерших в тюрьме, - решил переключиться на другую тему Котов, чтобы хотя бы эту ниточку сохранить. – И, кстати, они улетели в Израиль – наши уже пробили по базам. Судя по всему, Ани с ними нет. - Значит, она осталась с Сабуровым, - Ольга говорила спокойно, словно между ними никогда не было личных отношений. – Непонятно только зачем. - Она с тобой не связывалась? – рискнул Костя. - Нет. - У тебя телефон был отключен вчера вечером и сегодня утром… - Разрядился, я не заметила. - Как ты собираешься ее искать? - Это мое дело, - ровно ответила Скворцова и прямо посмотрела ему в глаза. – Уйди, пожалуйста. - Но… - Уходи. Сейчас я есть только для Ани, больше я ни о чем думать не хочу и не могу. - Хорошо, - с сожалением кивнул Котов. – Я уйду. Но я вернусь. Знай, я этого так не оставлю. Я докажу тебе. Не знаю как, но докажу! Резко развернувшись, Костя вышел из дома и чуть ли не бегом направился к машине. Злость и отчаяние душили его, он с силой сжал руль пальцами. Он должен что-то придумать, чтобы доказать ей, что он не виноват. Дьявол! В кои-то веки он ничего такого не натворил, а уже осужден! Чертовщина какая-то! Котов бесился, понимая, что у него нет ни одной спасительной идеи, которая помогла бы ему оправдаться и сделать так, чтобы Ольга поверила в его невиновность. Так, она сказала, что сейчас для нее самое важное – найти Аню. Отлично, значит, будем искать Аню. Все это напоминало конец октября, когда Скворцова заявила ему, что пока они Соколову замуж не выдадут, она ни о чем слышать не хочет. Кто у нас там отвечает за поимку Мельниковой? Котов усмехнулся – ирония судьбы. Ну что ж, видимо, действительно, никуда от этого не деться – придется разруливать эту бодягу на троих. Главное, чтобы Аня не оказалась преступницей. Хотя… Найдет жертву – герой, совершивший подвиг. Найдет преступницу – будет утешать, терпеливо и бережно. Вывод: Мельникову надо найти по-любому! Притормозив на светофоре, Костя достал мобильный и отыскал нужный контакт. - Капитан Власова? – официально начал он. – Капитан Котов беспокоит. Дело есть. Важное. Срочное. Тайное. Нужно увидеться. - Завтра в конторе можем обсудить? – ответила Рита. – Я сейчас не могу. - Ты можешь подъехать пораньше минут на пятнадцать? Там на углу кафе есть. - Могу. Увидимся там, - коротко ответила Власова и положила трубку. Котов бросил мобильный на соседнее сидение и крутанул руль, сворачивая налево.