ВС-4 "Ничего общего"

Котов приехал в ФЭС раньше положенного, кивнул охраннику, который тут же взял под козырек, и неспешно прошел в буфет. Иногда он любил дежурства именно за это – возможность спокойно сидеть и размышлять за чашкой кофе о смысле жизни или еще каких-нибудь глобальных и не очень вещах. В этот раз дежурство оказалось как нельзя кстати – думать было о чем, он даже спал плохо из-за этого и подорвался ни свет ни заря. Вечером, вернувшись домой, Котов нехотя набрал номер телефона мамы. Разговаривать не очень хотелось, но Костя знал, что если не позвонит сам – мама возьмет инициативу в свои руки и ко всему прочему прочитает ему лекцию об обещаниях, которые нужно сдерживать. - Привет, мам, не разбудил? - Нет, что ты, я как раз жду твоего звонка, - обрадовалась Софья Михайловна. – Как там у вас дела? - Да нормально вроде. Устал просто, - не стал вдаваться в подробности сын. - Я так и не поняла: что случилось с выходными? Почему вы завтра не приедете? - Потому что я дежурю, а Ольга улетела в Испанию, - вынужден был признаться Котов. - Как – улетела? – он мог бы поклясться, что мать замерла на месте с вытаращенными глазами и открытым ртом. - У нее неожиданно случился конгресс, ее позвали выступать, вот и… - он очень надеялся, что ответ покажется ей исчерпывающим, но расчет не оправдался. - Конгресс, говоришь? – Котов уловил в голосе скептицизм. – Неожиданно? Знаешь, Костик, я тоже участвовала в разных конгрессах в свое время – да и сейчас меня зовут, - не преминула добавить Софья Михайловна, - и хочу тебе сказать, что такие вещи не решаются в пять секунд, а готовятся очень заранее. - Ма-ам… - устало протянул сын, падая в кресло. Отделаться малой кровью не получилось. - Ты меня извини, но либо она тебе что-то не договаривает, либо не договариваешь ты. И ты, конечно, можешь ничего не рассказывать своей матери, - теперь в тоне четко звучала обида, - но мне казалось, я не заслуживаю твоего вранья. - Ну какого вранья, - вздохнул Костя, потирая переносицу. – Я просто срезюмировал ситуацию: Оля улетела, я дежурю – шашлыки переносятся. В конце концов, весна только началась, - попытался отшутиться он и мягко увести разговор в другое русло. - То есть ты мне ничего не хочешь рассказать? – Софья Михайловна, казалось, даже не заметила этого маневра. - Да нечего особо рассказывать. Что ты не знаешь про мои дежурства, чтобы я тебе рассказывал? – он улыбнулся, все еще надеясь уйти от скользкой плоскости. - Про твои дежурства я знаю все, - безапелляционно заявила мать. – Не могу сказать того же про Ольгу. Когда у нее конгресс? И когда она возвращается? Может, мне передать Жене, что все переносится на какую-то конкретную дату? - Я не знаю, когда у нее конгресс, и также не знаю, когда она возвращается, - сдался Костя, понимая, что сам роет себе яму. – Но передавать ничего не надо. Когда будет какая-то ясность, я сам позвоню и тебе, и Егорову. - Вы поссорились, - вынесла вердикт Софья Михайловна. – Вы поссорились, и она уехала в свою Испанию. Хороша невеста! - Мам, не надо, - поморщился Котов. – Ты была права – я не хочу об этом говорить. Мы не поссорились – мы поговорили. И еще поговорим. Не все так просто, но я правда не хочу беседовать об этом с тобой. - С кем же еще ты можешь об этом побеседовать? – заволновалась мать. – Я же тебе дурного не посоветую! Внезапно в голове всплыли все те слова, что Ольга говорила ему о будущей свекрови, и неожиданно для себя Костя выдал: - То есть ты считаешь, что без твоей помощи я не разберусь? Мам, тебе не кажется, что я уже достаточно взрослый, чтобы решать свои проблемы самостоятельно? - Это она тебе так сказала? – он мог бы поклясться, что она поджала губы. – То есть родная мать не может даже дать сыну добрый совет? - Мне не нужны советы, мама, - он не сумел скрыть раздражение. – Я во всем сам разберусь. Спасибо тебе за заботу, но это моя личная жизнь, и решения принимать мне. - Не хочу тебе напоминать, Костик, но один раз ты уже принял решение самостоятельно… - Софья Михайловна сделала паузу. – Хорошо, что не успел жениться… Котов побледнел. Это был запрещенный прием, удар под дых или даже нож в спину. - Не ожидал от тебя… - медленно произнес он, и мать тут же заюлила. - Я просто за тебя переживаю! Я не хочу, чтобы ты снова наделал ошибок! Я желаю тебе счастья, сын! Очень жаль, что ты этого не понимаешь! - Я понимаю, - с расстановкой произнес Костя. – Спасибо, мама… - Просто… - Я не хочу больше говорить, я устал, хочу есть и спать. - Но… - Спокойной ночи, мама! – с нажимом произнес Котов, и Софья Михайловна сдалась. - Спокойной ночи, Костик. Подумай над тем, что я сказала. - Обязательно. Он швырнул трубку в угол дивана и откинулся на спинку. Они словно сговорились все сегодня. Сначала Гранин со своим наглым комментарием, что он строит карьеру, теперь мать с напоминанием о том, что он считал трагедией всей своей жизни… Ее звали Алена, и она была дочерью генерала. Генерала Колосова, как он потом узнал. Если бы он сразу сообразил, чем ему все это грозит… но он наивно полагал, что эта прекрасная веселая девушка на самом деле является символом чистоты и доброты. Он пошел против всех – уволился из конторы, стал внезапно глух к советам матери, которая просила его не торопиться – знакомы-то не так давно. Он даже посмел повысить голос на самого генерала, когда посчитал того преступником. А оказалось… Костя закрыл глаза, картинки прошлых лет замелькали как кадры киноленты. Алена, его нежная и искренняя, как он полагал, Алена, была главарем преступной группировки, которую сам генерал не один год разрабатывал. В тот момент для него рухнул мир. И дело было не только в том, что его любимая женщина оказалась фальшивкой, использующей и его, и собственного отца для темных делишек, но и в том, что он – капитан, интеллигент в третьем поколении – настолько потерял голову, что не распознал ложь и притворство. Если такие, как она, так умело врут в глаза, то кому тогда верить? После трагической развязки он замкнулся в себе и огрызался на всех по поводу и без. А потом прошло время… Один год, другой, третий… Жизнь завертела в своих жерновах, измельчая то, что было дорого, больно и пусто. Он как-то это пережил и даже сумел позабыть. А потом появилась Оля… В отличие от Алены она не искала с ним встреч – наоборот, отпихивала от себя постоянно, держала дистанцию, а он и сам не мог понять, почему его так к ней тянет. До одури, до потери пульса, до нежелания размышлять над ситуацией, до упорного отказа забывать ее. Он сделал все, чтобы ее добиться, и мог бы поклясться, что за все это время ни разу не вспомнил об Алене. Положа руку на сердце, он мог честно сказать, что ни разу не сравнивал их – у него даже мысли такой не мелькало. И вот сегодня словно произошел взрыв. Племянница полковника. Дочь генерала. Гранин метко всадил свое копье. Несколько лет назад подобное обвинение бросила ему в глаза сама Рогозина. Да что там – вся контора отвернулась от него, когда он не успел еще ничего сказать – сообразить не успел, что его заподозрили в предательстве и карьеризме. Да, психанул тогда, ушел сам, надрался как последний придурок и орал Галине Николаевне в трубку всякие непристойности, но было обидно до глубины души, что его, честного офицера, в один миг превратили в изменника. У них даже мысли не возникло, что все это не более, чем совпадение, что он не собирался уходить работать к будущему тестю, что он об этом рассказывал с юмором, потому что сама ситуация казалась ему комичной… Котов устало потер глаза. Конечно, потом Рогозина извинилась. И все тоже извинились, но осадочек остался. Соколова долго тогда ходила за ним по пятам, пыталась объяснить, что все были на взводе, что не одному ему досталось, что между собой они тоже чуть не перегрызлись. Да и Лисицын старался быть внимательным, говорил, что никогда не верил в предательство, и отказывался оставлять его одного, боясь, что Котов сделает что-нибудь эдакое от отчаяния. И он остыл. Время помогло ему остыть и вернуться в строй, где все сделали вид, что этой истории не было. И вот теперь Гранин… Котов резко встал с дивана. А может, этот засланец знает ту историю? Поведал, небось, Семенов. Если они оба – крысы? Один шпионит для другого. И сейчас Гранин специально давит на больную мозоль, чтобы дестабилизировать его, вывести из себя, внести раздрай в их сплоченный коллектив. Нет, Котов должен быть умнее и не поддаваться. Надо проследить за Граниным, быть все время начеку. Котов прошел на кухню, нашел остатки еды, которую еще готовила Ольга, и зажевал прямо из сковородки, не удосужившись ни разогреть, ни положить в тарелку. Ночью он спал плохо: снилась погоня за Аленой, когда он еще не знал, что это она главарь банды. Также снилось, как он спасал Ольгу из лап бандитов. Одно накладывалось на другое, не давая ему отдохнуть. Он полночи проворочался, в итоге плюнул и поехал в контору раньше. Теперь же, вдыхая аромат свежесваренного кофе, Котов думал о том, что мать не имела морального права вытаскивать ту историю на свет. Это было похоже на моральный шантаж. Да, он прекрасно помнил, как она пришла в шок от новости о свадьбе, но он также помнил, что Алена ей понравилась, сумела обворожить и усыпить бдительность. К чему теперь эти намеки? Котов помнил, что она даже радовалась за него, хоть и сетовала, «как нынче все быстро у молодых людей происходит». Почему она решила сравнить Алену с Ольгой? Из-за статуса? Они же совершенно разные. Как минимум, с точки зрения матери – должны быть! Ольга вовсе не стремилась обаять будущую свекровь, не пыталась ей угодить, подражать или еще что-то в этом духе. Она как была собой, так и осталась. Только теперь, в сравнении, он понимал, что Алена очень тонко ловила, откуда дует ветер, и поворачивалась за ним подобно флюгеру, чтобы при любом раскладе выйти победительницей. Ольга была ее полной противоположностью в этом плане. Ему казалось, что ей вообще было фиолетово, дует там какой-то ветер или нет. Мысль показалась Косте забавной, он даже улыбнулся, впервые за утро. Надо дать Ольге время, а потом позвонить – узнать, когда она собирается назад. Сюрприз, что ли, ей какой устроить, чтобы она поняла, что ему нужна она, что все то, что она говорила, не то чтобы не было правдой – было, конечно, унесла его нелегкая в неведомые дали – но он осознал и готов вернуться в здравый смысл и трезвую память. И жениться на ней. Создать семью, родить детей. Да-да, у нее докторская, и он мужественно подождет с отцовством, но… будет потихоньку склонять ее к мысли пожениться раньше. Надо выяснить, насколько реально сложно поменять все документы. Может, этим испанцам будет наплевать, что она там где-то вышла замуж и поменяла фамилию? Загранпаспорт-то можно сменить и попозже. Надо выяснить, до какого числа он у нее действителен. Не забыть бы теперь обо всем этом, когда она приедет. И продумать, как быть: сказать напрямую – решит, что он на нее давит; выяснить самому – обидится, что все сделал за спиной. Женщины-женщины, как все-таки с ними сложно… - Доброе утро! – в буфете появился довольный Тихонов. – Найдется кофейку для самого незаменимого сотрудника ФЭС? – просиял он. - Самый незаменимый сотрудник ФЭС уже пьет кофе, - с усмешкой парировал Котов, и Иван недовольно протянул: - Ну, от скромности ты, конечно, не умрешь… - Мы не умрем, - поправил его Костя и добродушно кивнул. – Ладно, садись, налью и тебе. - А вот это спасибо! – Тихонов запрыгнул на стул. Легкость движения не укрылась от внимательного взгляда коллеги. - Что это ты такой счастливый сегодня? Не терпится поработать в выходной? – испытующе посмотрел на программиста Котов, но тот лишь отмахнулся. - Да ну тебя! Там такая погода – солнышко светит, птички поют, сосульки капают… - Романтика, - подытожил Костя и усмехнулся: - Ты влюбился, что ли? - А может, и да! – пылко ответил Иван. – Только тебе, что ли, можно? - И кто счастливица? – улыбался капитан, глядя на радостную физиономию Тихонова. – Амелина, поди? - А может, и Амелина, - не поддавался тот. – Какая разница? Мне хорошо, и это главное! Ладно, я побегу в лабораторию. Если что – пишите письма, - деловито заметил Иван, спрыгивая со стула. – Спасибо за кофе! Котов не успел ответить, как Тихонова и след простыл. Костя лишь хмыкнул и убрал грязные кружки со стола. Майский проснулся от того, что кто-то ласково щекотал его за бока. Он улыбнулся сквозь сон и пробубнил, не разлепляя век: - Что это за мышка там скребется? - Мышка хочет кушать, - весело отозвалась Мельникова. - Моя кухня в твоем полном распоряжении, - пробормотал Сергей, чувствуя, как сон медленно отступает. - Толку-то, если там нет еды, - смеялась Анна. – Просыпайся давай, а то я буду откусывать от тебя, - с этими словами она ущипнула его за бок. Майский ойкнул и открыл глаза. Завернувшись в простыню, явно уже после похода на кухню, девушка сидела на кровати и наблюдала за его пробуждением. - Иди сюда, серенькая, - поманил он пальцем, и Мельникова со смехом упала ему на грудь, прильнув к губам. – Доброе утро! - Добрым оно будет, когда ты меня накормишь, - напомнила она. - Ладно, уговорила, пойдем поищем что-нибудь съестное. Сергей выбрался из постели и пошел на кухню, в чем мать родила. Анна бросила оценивающий взгляд на знакомые рельефы. Аполлон! Нет – Адонис! В общем, ничего так мужчину она себе отхватила. Улыбка пробежала по губам. Давно у нее не было и умных, и сильных, и красивых одновременно. Она уже успела подумать, что таких больше не делают, а вот тебе, пожалуйста. Ведь может матушка природа, когда хочет! Набросив на голое тело сарафанчик, Мельникова проследовала за Майским на кухню. - И как успехи? – поинтересовалась она, остановившись на пороге и прислонившись к дверному косяку. - Раскопки показали, что есть еще порох в пороховницах, тьфу ты – кофе в пачке, полбатона хлеба, колбаса и сыр, - он повернулся к девушке. – Как же ты не нашла? - А я нашла, - коварно улыбаясь, подошла к нему Анна и обвила шею руками. – Просто не хотела завтракать одна, - сверкнула она глазами. - Ах ты моя хитрюга, - расплылся в улыбке Сергей. – Ладно, пусти меня на секундочку за угол, а потом я сварю нам кофе. Мельникова послушно убрала руки, через мгновение послышался щелчок двери санузла. Анна прошла к окну: что у нас там за бортом творится? Солнце, небо ясное – красота! Скоро наступит настоящая весна – с зеленой травкой и ласточкой в сенях. - А вот и я, - поигрывая бровями, на кухне вновь нарисовался Майский. – Будь зайкой, нарежь нам пока бутеров, - он потянулся за джезвой. - А зайки умеют резать бутеры? – выгнула бровь Анна, но разделочную доску и нож достала, попутно поцеловав голое плечо мужчины. Ходит тут такой, нагишом, распрекрасный на все места, – сложно удержаться! В ответ послышалось довольное мряканье. Иногда эти мужчины ведут себя как дети. Даже если в них больше двух метров роста и около ста килограммов. Во время завтрака Мельникова долго сомневалась, заводить разговор о переезде или не стоит. Вдруг уже забыл или то шутка была? Но Майский вытащил тему сам. - Ну что, сейчас пожуем и поедем за твоими вещами, - улыбнулся он. На душе потеплело – не забыл и не шутил. - Сереж, - осторожно начала Анна, - а если бы я жила в России… - она недоговорила, внимательно посмотрев ему в глаза. Майский перестал жевать от недоумения. - И? - Ты бы позвал меня жить вместе? - Ну… - Сергей подрастерялся, почесал бровь, затем кивнул. – Позвал бы, да, чего ж не позвать-то? – он улыбнулся. – А чего это ты интересуешься? - Да нет, просто так, - поспешила ответить Мельникова, улыбаясь в ответ. – Иногда я очень любопытная, - кокетливо добавила она. - Ты так и не сказала, кстати, ты тут надолго, в России? – напомнил Майский. – Ты ж вроде учишься. Прогуливаешь, что ли? - Нет, просто на этой неделе у нас не мой предмет. - Это как? - Ну, есть предметы обязательные, есть по выбору. Вот на этой неделе были те, которые я не выбирала, поэтому у меня появилось окошко. - Ясно. И когда ты назад? - Я пока не знаю. А что? У тебя уже стрелка с кем-то забита? – обиженно отозвалась она, вставая из-за стола. - Да ну что ты глупости-то говоришь! – подскочил вслед за ней Майский и, поймав одной рукой, притянул к себе. – Стал бы я тебя звать к себе, если бы стрелка была, - он запустил руку под ее сарафан и с удовольствием отметил, что под ним ничего нет. – Мм, пойдем-ка мы с тобой прогуляемся до мягкой перины… - А переезд? – со смешком отозвалась Анна, спрашивая больше для подколки. - Потом, - жарко выдохнул ей в шею Сергей. – Потом переезд. И он подхватил ее, такую маленькую и щупленькую, на руки, и она вновь подумала, что ей достался сам бог – и по разуму, и по телосложению, и по манерам. Оксана проснулась рано, если то, что она делала ночью, можно было назвать сном. После романтического вечера, который устроил ей Иван, она заснула с трудом – все думала и думала, осознавала, прокручивала в голове, прикидывала… Сомкнула глаза мощно после полуночи, а уже в восемь утра открыла их вновь. - Да, Амелина, - пожурила она сама себя, посмотрев на телефон, - вот это ты попала, что даже в свой выходной не можешь выспаться. Оксана закусила губу. Интересно, что думает Тихонов? И что он намерен делать? Нет, она знала, что он сегодня дежурный, но все-таки. Уже встал, уже в офисе… Рука тянулась набрать номер, но девушка преодолела это нескромное желание и заставила себя сначала умыться и одеться, затем позавтракать, а потом и вовсе заняться домашними делами. Уборка бы совсем не помешала – такой свинарник в квартире, даже гостей не позовешь, не то что мужчину! Амелина хмыкнула. И давно это ее волнует этот вопрос? И она бы даже порассуждала сама с собой на эту тему, но мобильный телефон известил о сообщении. - Доброе утро! Проснулась? – прочитала она вслух и улыбнулась. – Нет, тебя ждала, чтобы разбудил! – и, покачав головой, набрала сообщение: «Доброе утро. Да». Коротко и четко. Чтобы там не думал… Что именно не должен думать автор сообщения, она сообразить не успела, потому что он сразу же и перезвонил. - Еще раз доброе утро! Как спалось? – голос Тихонова был весел и свеж. - Вашими молитвами, - ехидно ответила Оксана, чувствуя, что краснеет. - Даже так? – ничуть не смутился Иван. – И чем собираешься заняться днем? - Ну не знаю. Сначала в квартире уберу, потом, может быть, в магазин схожу за продуктами. Холодильник, поди, пуст. Может, в кино прогуляюсь… - С кем это ты в кино собралась? – хитро поинтересовался Тихонов. - Ой, вот даже не знаю, кого выбрать, - моментально включилась в игру Оксана. – Сразу несколько человек зовут, я прям в растерянности. - Я сейчас позвоню Рогозиной, - не поддался на провокацию Иван, - скажу, что зашиваюсь и нужна помощь. И избавлю тебя от мук выбора, - улыбнулся он. - Вот только посмей! – в притворном гневе Амелина швырнула тряпку в диван, представляя себе, что швыряет ее в несносного Тихонова. - Да ладно-ладно, шутка, - рассмеялся тот. – Кстати, у нас тут вопрос возник с капитаном Котовым: а ты Гранину куда жучок засунула? Мы до сих пор слышим какие-то шорохи, но ничего конкретного. - Так вот зачем ты звонишь на самом деле, - недовольно хмыкнула Оксана, настроение сразу испортилось. – В рукав пиджака, между основной тканью и подкладкой, - деловым тоном ответила она. - Как же ты так умудрилась? – удивился Иван. - А я, Ванечка, способная, - не удержавшись, съязвила Амелина, уже ругая себя за неконтролируемые эмоции. - Нисколько в этом не сомневаюсь, - она слышала, что он улыбается, но никак не прокомментировала его фразу. – Окса-ан… - протянул Тихонов после паузы. - Что? – прозвучало резко. - Пригласи меня на ужин, - елейным голоском ответил Иван, не обращая внимания на ее тон. - Что?! – ахнула она. - У меня тут куча работы. Я буду голодный, уставший, замученный… - начал жаловаться на жизнь программист, пытаясь скрыть улыбку, словно она могла ее видеть. - Ну ничего себе! – только и смогла вымолвить Амелина. - Ты же сказала, что способная, - гнул свою линию Иван. – Вот я хочу посмотреть на твои способности… уверен, что у тебя очень хорошо получается… У нее в зобу дыханье сперло от двусмысленности его речей, но она попыталась взять себя в руки и съехидничать – лучшая оборона: - Вообще-то мужчина должен приглашать даму на ужин. - Если ты покормишь меня сегодня – я приглашаю тебя на ужин завтра, - довольно согласился он, и Оксана прикусила язык. Вот ведь нарвалась!