ВС-4 "Ничего общего"

Котов вел машину по трассе, желая как можно скорее добраться до дома и мечтая о вкусном горячем ужине. Сегодняшний день оказался обильным на трупы и скудным на пищу – пара чашек кофе и какой-то не то чебурек, не то хотдог в киоске, рядом с очередным адресом семьи погибшего. Рогозина велела думать, что к чему, потому что все покойники получились неоригинальными – разбой, грабеж, пьяная драка. Родственники их опознавали, жаловались на непутевость убитого и давали зацепки на возможных виновников преступления. Галина Николаевна раскидывала дела по районным УВД, говоря, что они и так им практически на блюдечке все приносят, но обещая помочь, если вдруг будет какой мощный затык. ФЭС продолжала искать связь со своими утопленниками без головы. Котов зевнул и потряс головой, прогоняя сон. На дороге как назло пробка, хотя уже почти десять вечера. Похоже, в Москве скоро не останется такого времени, когда можно проехать по основным трассам спокойно, не толкаясь. Телефонный звонок отвлек от мыслей. - Да, мам, привет, - быстро ответил Костя, ведя машину лишь правой рукой. – Как там у тебя дела? - Хорошо, милый мой, хорошо. Вот почти все разобрала уже, осталось… - Мам, я сейчас за рулем, - перебил ее Котов. – У тебя что-то срочное? Если нет, давай я доеду до дома и перезвоню. - Я просто хотела, чтобы ты завтра меня забрал, - невинно сообщила Софья Михайловна. - Завтра? – удивился сын. – Завтра среда, и я работаю. - Вечером, Костик, после работы. - Я не знаю, когда закончу. У нас сейчас сложное дело и большой загруз. Я вот только с работы еду. Завтра может оказаться так же или даже позже. А электричкой ты вернуться не можешь? - Вообще-то у меня тут тяжелые сумки, - полуобиженным тоном отозвалась мать. – Ты хочешь, чтобы я тащила их до электрички и потом на метро, и в метро… - Какие тяжелые сумки? – вновь перебил Костя, напрягаясь. – Ты решила хлам в Москву, что ли, забрать? – попытался пошутить он, но Софья Михайловна была не расположена к юмору. - Не хлам, а банки! Огурчики, помидорчики, перчики, грибочки… В погребе стоит полно, надо же есть потихоньку! Сколько можно хранить? Я и вам с Олей баночку приготовила, - осторожно заметила она. Упоминание Скворцовой всколыхнуло память Котова. Затормозив на светофоре, он переложил трубку в правую руку. - Кстати, там вроде сосед наш шашлыки в выходные хотел затеять и нас звал? - Звал, - довольно отозвалась Софья Михайловна. – Женечка очень хороший молодой человек и мне тут очень помог. - А ты не можешь остаться там до выходных, а потом мы тебя вывезем со всеми банками, которые ты только пожелаешь увезти? - И чем я тут буду заниматься все эти дни? – Костя не видел, но мог бы поклясться, что мать поджала губы и уперла руки в боки, как минимум одну. Светофор загорелся зеленым, машина тронулась с места. - Мам, ну неужели нечем? – тяжело вздохнул он. Спорить не хотелось – он устал до чертиков, но когда Софья Михайловна начинала гнуть свою линию, переубедить ее было крайне трудно. - Была бы весна нормальная, можно было бы в огороде что-то поделать, но земля еще замерзшая, а кое-где вообще снег лежит! И дома у меня дела. Хорошо, Костик, я поняла, у тебя нет времени на родную мать. - Мам, - простонал Котов, перестраиваясь из одного ряда в другой. – Ну ты же знаешь, что это не так. Просто у меня работа. Меня сейчас не отпустят. Слушай, ну давай ты приедешь одна, без банок, на электричке. А банки мы вывезем в выходные машиной. - В выходные ты мне скажешь, что у тебя срочный вызов или выезд, или что там еще у тебя, и ты снова не можешь... В кои-то веки попросила родного сына… - запричитала мать, и Костя усердно молчал, чтобы не ответить. - Я подумаю, что можно сделать, - наконец сдался он, но тут же добавил: - Но ничего не обещаю. Я позвоню, - Котов бросил трубку в карман и тяжело выдохнул. Наконец-то знакомый двор. Еще пара минут и – он дома. - Привет! – донесся до Котова голос Скворцовой из глубины квартиры. – Ужин на плите. Подогрей сам, пожалуйста. - Вот так, - пробубнил Костя себе под нос, глядя на свое отражение в зеркало. – Никому ты не нужен, капитан Котов. - Что? – снова послышалось из комнаты. - Ничего, - громче бросил он, раздеваясь и разуваясь. – Чем ты так занята, что даже выйти встретить не можешь? – но Ольга не ответила. – Вот так, - он снова посмотрел в зеркало, - крикнешь, а в ответ тишина… - Ты разговариваешь сам с собой? – улыбнулась появившаяся в коридоре Скворцова. - Ну а с кем мне еще разговаривать, если ты не выходишь, - попытался отшутиться Костя, но вышло грубовато. - Эй… - потянула его за руку Ольга, заметив плохое настроение жениха. – Что случилось? - Устал как зараза, - честно признался Котов, привлекая ее к себе одной рукой, и, прижав к груди, нырнул лицом в копну распущенных волос. – Дело сложное, объемное, а главное – результат нулевой. Рогозина на взводе, ну и мы – соответственно… Скворцова выбралась из сладкого плена и, притянув к себе, легонько поцеловала. - Так лучше? – улыбнулась она. - Мм… чуть-чуть, - схитрил Костя. Девушка рассмеялась и вновь притянула жениха к себе. На этот раз она не собиралась отпускать его быстро. - А ты чем тут занималась все это время? – спросил явно подобревший Котов, когда Ольга мягко отстранилась. - Пишу статью. Для защиты нужны публикации. Вот – ваяю, - улыбнулась она. – Голова уже пухнет. Я не люблю английский язык. На испанском пишу легко и беззаботно, на французском тоже, а вот английский для меня пытка просто. Но – надо есть надо. - Полиглот ты мой, - усмехнулся Костя, погладив ее по спине. – Накорми меня уже чем-нибудь, а? Жрать хочется, как двое суток не ел. - Опять целый день в бегах? – понимающе отозвалась Скворцова, освобождаясь от его объятий и проходя на кухню. - В бегах, - эхом отозвался Котов, исчезая на две минуты в ванной, чтобы помыть руки. Ольга загремела посудой, и скоро чудесный аромат домашней пищи дополз и до ноздрей Кости. Шумно вдохнув вкусные запахи, как собака, почуявшая сладкую косточку, он блаженно улыбнулся и, появившись на кухне, сел за стол. Скворцова быстро чмокнула его в макушку и, сказав, что ей надо довести главу в статье до логического конца, вновь исчезла в спальне. Спустя полчаса Котов нарисовался в комнате и застал Ольгу, серьезно смотревшую в монитор. Пальцы летали по кнопочкам практически без остановки. Костя улыбнулся и, подойдя, поцеловал ее в волосы. - Как ты быстро печатаешь, - заметил он. - Сразу вспоминается: я не акула пера – я дятел клавиатуры, - улыбнулась девушка, не отвлекаясь от своего занятия, но, видя, что он не уходит, быстро нажала на кнопочку сохранения и обернулась. – В душ и спать? - То есть на твое внимание мне сегодня не рассчитывать? – насупился Котов совсем как маленький, и Ольга рассмеялась. - То есть один денек пережить без меня никак? – она встала со стула и положила ему руки на плечи. - Никак, - подтвердил он. – Я и так без тебя целыми днями. Только вечера и ночи мне и остаются. - И это здорово, - улыбнулась Скворцова. – Быть круглосуточно вместе очень тяжело – тебе бы сразу приелось, да и я… - Что ты? - Я привыкла быть одна, и мне нужно время, чтобы быть одной. Ежедневно. И сейчас все выходит очень славно и правильно, - она погладила жениха по щеке и, видя, что он не собирается отвечать, стало быть, не разделяет ее точку зрения, вздохнула и спросила: - Что-то не так? Ты какой-то странный сегодня. - Мама звонила, - вдруг выдал Котов, хотя сам лично не считал тот телефонный разговор чем-то из ряда вон выходящим. - Что хотела? – осторожно поинтересовалась Ольга. - Чтобы я ее завтра забрал с дачи и привез сюда. - А ты разве не работаешь завтра? – удивилась невеста. - Работаю, - вздохнул Костя. – В том-то и дело, что работаю. – Он вкратце пересказал ей беседу с Софьей Михайловной. – Нет, она действительно не так часто меня о чем-то просит, но я же правда не могу! Не то чтобы не хочу, а именно не могу! – завелся он, размахивая руками. – А она обиделась… - он снова вздохнул и посмотрел на Скворцову. – Да, она моя мама, и мне не все равно, что с ней! - Костя, я молчала, - заметила Ольга, вздернув бровь. - Извини, - выдохнул он и прижал к себе. – Просто так не вовремя! Не могу понять, почему ей вдруг приспичило. Ну не пропадут же эти банки за несколько дней! - А она не может попросить соседа посадить ее на электричку, какую-нибудь вечернюю, а ты ее уже тут встретишь на вокзале и отвезешь? – осторожно предложила Скворцова. – Куда она приезжает? - На Белорусский, - нехотя отозвался Костя. – Вариант хороший, но боюсь, что ей не понравится. Что-то мне подсказывает, что ей важен именно факт, что я сорвался с места и приехал за ней. - Скорее всего, - не стала спорить Ольга, - но ты можешь позвонить и предложить компромиссный вариант. А там уж… - Ладно, - поставил точку в разговоре Котов, - разберемся. Я в душ, - он выпустил ее из объятий, но твердо добавил: - И я не хочу ложиться спать один! Скворцова лишь добродушно усмехнулась: - Вы, Котовы, такие упрямые. Яблочко от яблоньки, - она с улыбкой посмотрела на жениха и кивнула. – Ладно, иди в душ. Я доведу мысль до логического завершения, - она махнула рукой на ноутбук, - и закрою все. Но, возможно, я не успею до того, как ты выйдешь. К тому же, на кухне еще посуда грязная. - Посуда подождет до завтра, я – нет, - строго ответил Костя, и Ольга рассмеялась. - Ну вот как на тебя сердиться? - А зачем на меня сердиться? – невинно осведомился он, чем вызвал новый приступ смеха у невесты. – Я хороший, - он поднял голову, демонстрируя свой профиль. - Иди уже в душ… хороший, - подтолкнула его Скворцова к выходу из комнаты. – А то мы точно не управимся до завтрашнего дня. Котов украл у нее поцелуй и отправился, куда послали. Ольга лишь покачала головой и вновь устроилась перед ноутбуком, желая хотя бы закончить абзац, чтобы не потерять нужную мысль по пути. Чета Лисицыных вернулась домой поздно после трудного рабочего дня. Пока мужчины бегали по адресам родственников, женщины – Юля и Галина Николаевна – проводили допросы, опознания и прочие локальные мероприятия. - У меня уже от этих отчетов рука болит, - пожаловалась Косте супруга, когда садились в машину. – Хорошо еще, что Рогозина сбагрила все эти дела местным, а то не знаю, когда бы закончила. А завтра еще таких десяток. И хоть бы один нас приблизил к разгадке! – возмутилась она. - Да, суеты много, а выхлопа – ноль, - поддержал ее Лисицын, выводя автомобиль на трассу. В машине Юля заснула, да так крепко, что Костя еле добудился ее, припарковав транспорт возле подъезда. «Не дело это, - думал он, пока жена с трудом открывала глаза. – И ребенку наверняка вредно. Надо поговорить с Рогозиной, чтобы сократить ей рабочий день». - Устала? – прозвучало выводом. - Где мы? – хмурясь и щурясь, озиралась Юля. - Домой приехали, - улыбнулся Костя. – Пора выходить из машины. Супруга пробормотала что-то невразумительное и кое-как выбралась на белый свет. Вернее, в темноту. Молча они добрались до квартиры. Заявив, что сначала она примет душ, Юля ушла в ванную комнату, а муж отправился на кухню – сперва пища, потом чистота. Схватив и зажевав пару кусков колбасы, Лисицын начал знакомство с содержимым кастрюль. - Мм, супчик, - довольно улыбнулся он. – Надо погреть. Ой, как хорошо сейчас горяченького-то… Через минуту содержимое желтой в цветочек эмалированной кастрюльки уже недовольно шкворчало на плите. Еще через несколько минут на кухне появилась жена. - Борщ греешь? – догадалась она по виду посудины. – Там еще жаркое есть, и пюре вроде оставалось со вчерашнего дня. - Да что-то супчика захотелось. Весь день сплошные булки и кофе, - посетовал Костя. – Хочется чего-нибудь настоящего. А ты сама что будешь? - Я, если честно, есть особо не хочу, - Юля заглянула в холодильник и достала оттуда пластиковую бутылку. – Последний. Надо будет еще купить, - она налила себе в кружку питьевой йогурт и буквально упала на кухонный диванчик. Дождавшись, пока согреется борщ, Лисицын выключил газ и достал тарелку. Устроившись напротив жены, он посмотрел в ее замученное лицо и осторожно высказал свою мысль: - Тебе нельзя столько работать, это может отразиться и на тебе, и на малыше. - Это всего один день такой, - вяло сопротивлялась Юля, откинувшись на спинку дивана. – Завтра еще ударно освоим десяток и все. - Не факт, что все, - не согласился Костя. – До этого нам как-то везло, такого капитального загруза не было – справлялись. Но чем дальше, тем срок у тебя больше, а скоро вообще в декрет. - Ну не так уж и скоро, - возразила супруга. – До мая я точно с вами, а может, даже и больше. - Не надо больше, - твердо заявил Лисицын. - Не терпится запереть меня в четырех стенах? – процедила сквозь зубы Юля, недовольная таким рвением в вопросе. - Не терпится знать, что ты отдыхаешь и ничем себя не утруждаешь, - парировал муж, и она вдруг улыбнулась. - Так странно видеть тебя таким… - Каким? – насторожился Костя. - Ну… заботливым, что ли, - Юля неловко повела плечом. - Здрасьте, - усмехнулся Лисицын. – Сколько лет-то уже… Просто раньше ты всегда ерепенилась, а теперь у меня есть законное право. Жена прыснула со смеху. - Ладно, папаша, - иронично заметила она, но в потухших от усталости глазах засияла теплота. – Законное право у него… Это ж надо так сказать! - Говорю, как есть, - улыбнулся Костя между ложками наваристого борща. - Я спать пойду, - объявила Юля. – С ног валюсь просто. Очень хочется выспаться, - она тяжело поднялась с диванчика, придерживая живот, и Лисицын встал вместе с ней. - Иди, - он поставил пустую тарелку в раковину, - я сейчас сгоняю в душ и тоже приду, - он улыбнулся, - к тебе под бочок. Супруга бросила на него быстрый взгляд и как-то нервно дернула рукой. - Можешь не торопиться, - негромко сказал она, отводя глаза. – Я все равно хочу спать. И у меня нет сил. Быстро чмокнув его в губы, Юля ушла, а Костя остался стоять на кухне, не зная, куда себя деть. Надо было действительно что-то делать. В последние месяцы интимная жизнь дала трещину. Сначала супругу мучил токсикоз, она валялась дома почти пластом, и даже приходилось пару раз брать больничный на работе. На все его нежные поползновения Юля шипела и возмущалась, а порой и плакала, что ему от нее только одно нужно и он не понимает, как ей плохо. Лисицын мужественно терпел и увещевал, что все будет хорошо. Потом, когда тошнота отступила, его осчастливили разочек-другой, а затем жена забеспокоилась, что это повредит ребенку. Костя тогда почесал репу, но возразить не посмел, лишь попросил узнать точно, насколько это опасно – ему-то об этом было не с кем разговаривать. Юля обещала спросить у Антоновой, как у единственной опытной в этих вопросах дамы. Валя, мудрая женщина, мягко объяснила, что при нормальном течении беременности опасности нет никакой, но если Юля боится или сомневается, пусть посоветуется со своим врачом. Доктор-гинеколог поддержала мнение Антоновой, развеяв все сомнения будущей мамы, но даже после этого Юля не торопилась выполнять свой супружеский долг. Лисицын внутренне злился и не понимал, что происходит, но жена отказывалась углубляться в тему, а когда он пытался настоять, заявляла, что очень устала и что он эгоист и думает только о себе. Костя поплелся в душ, надеясь, что прохладная вода освежит его разум и чувства. Нет, он понимал, что Юля беременна, что, наверное, это не очень легко, но внутри все застывало колом при мысли, что она к нему охладела. Те самые пресловутые гормональные изменения или что? Сколько еще ждать-то? Может, самому с Валей поговорить? Да неудобно как-то… Но больше-то не с кем… Лисицын вздохнул и, подставив лицо бодрящим струям воды, закрыл глаза. Вторничный вечер Тихонова проходил как на иголках. В течение дня Маша так и не ответила ему на сообщение, Иван весь извелся, обновляя страничку каждые пять минут и надеясь, что никто не засечет его маневры. Придя домой, Тихонов сразу метнулся к компьютеру и – о счастье! – обнаружил в папках новое личное сообщение. Мария вела себя непринужденно, словно они были друзьями и не более того. Иван пораскинул мозгами, как бы лучше подвести девушку к нужной теме, но стоило ему заикнуться о походе, как Маша спросила, есть ли у него скайп. Тихонов напрягся, но координаты выдал. Через несколько секунд на его аккаунт пришел запрос о дружбе. Едва Иван ответил утвердительно, как выскочило окошко: Мария Рос: привет, это я! Что ты хотел узнать? Мыш Белый: да про ноябрьский поход, помнишь? Мария Рос: как не помнить, помню. А что с ним не так? Мыш Белый: вторую ночь помнишь? После того как выпивали… Мария Рос: да. Мыш Белый: и? Мария Рос: что – и? Мыш Белый: только честно. Мария Рос: ты о чем вообще? Мыш Белый: черт… Мария Рос: ??? Мыш Белый: Маш, можно вопрос? Мария Рос: ну попробуй. Мыш Белый: только ответь честно, пож. Мария Рос: да что случилось-то? Мыш Белый: я не помню. Нажрался в ту ночь и не помню… Мария Рос: аааа… маладэц! Мыш Белый: не глумись! Мне и так хреново. Я правда называл тебя Машульчиком? Мария Рос: было дело… Мыш Белый: а что еще было? Мария Рос: ты точно хочешь это знать? Может, ну его? Прошло и прошло. Мыш Белый: точно. Это важно. Мария Рос: ну как хочешь… По мере того, что рассказывала ему Маша, Тихонов медленно сползал под стол. Это ж надо было оказаться таким кретином! Ведь все было почти в руках, а он!.. Поблагодарив собеседницу за искренность и отзывчивость, Иван закрыл диалоговое окно и уронил голову на руки. Теперь оставалось придумать, под каким соусом подать это Оксане, чтобы она сменила гнев на милость раньше, чем этот новый опер сумеет втереться к ней в доверие. Дома Рогозина оказалась уже за полночь. Устало скинув обувь и верхнюю одежду, она прошла на кухню, где нашла полузасохший кусок пиццы, остававшийся с предыдущего дня, поставила его на полминуты в микроволновку и зажевала стоя, не отходя от столешницы. Готовить не хотелось, даже чайник было включать лень. Налив себе стакан воды, Галина отошла к окну. Спор с Кругловым вышел забавный. Она сама не понимала, что ее дернуло предложить ему пари, и несказанно удивилась, когда он не вспомнил устав, а охотно откликнулся на предложение. Она помнила, что он говорил об Истринских оперативниках, и как наставлял Майского – тоже слышала. На какое-то мгновение в мозгу появились сомнения: а может, Николай прав? Может, коллеги из области и не коллеги вовсе? Но зачем это им? Что скрывается за этими двумя утопленниками? Выпив воду, Рогозина поставила стакан на стол и ушла в спальню. Голова продолжала работать только в одном направлении, ища возможные выходы и варианты. Гранин не показался ей шпионом, даже наоборот – он выглядит юнцом по сравнению с ее бойцами, хоть и капитан. Вон Котов тоже капитан, так ему палец в рот не клади – откусит по локоть. Хоть и интеллигент в третьем поколении. Галина невольно улыбнулась, вспоминая своих подчиненных. Пожалуй, надо бы поставить Павла Анатольевича на контроль. Хотя бы ради того, чтобы Круглов не узнал чего-то вперед нее. И вызвать к ним в ФЭС полковника Семенова – пообщаться с глазу на глаз, посмотреть, как вести себя будет, о чем говорить, про что спрашивать. Чутье должно ей подсказать, кто перед ней – коллега, друг и честный человек или действительно крыса. Очень хотелось, чтобы первое.