ВС-4 "Ничего общего"

Когда половина бутылок из-под спиртного тихонько спустилась под стол, праздничное веселье нарушил телефонный звонок. Жестом велев установить тишину, Рогозина нажала на кнопку приема вызова. - Рогозина, слушаю!.. Что?.. Да, труп отправляйте к нам, а я… - осекшись, она обвела коллег озадаченным взглядом. – Я сейчас кого-нибудь к вам пришлю. - Что случилось, Галина Николаевна? – поинтересовался Лисицын, когда та положила трубку. - У нас труп, - объявила полковник. – В Люберцах, в озере Черное, рыбаки выловили труп. - А мы теперь утопленниками занимаемся? – подал голос Котов. - Ну, пока другой работы в кои-то веки нет… - пожал плечами Круглов. - Видимо, на безрыбье и труп – рыба, - схохмил Тихонов. – Или рак – труп. - Дело в том, что наш рак… - Рогозина, выдержав паузу, посмотрела на Ивана, и тот поспешил привести свое лицо в серьезный вид, - без головы. - Как это? – ахнули дамы. - А вот так, - продолжала полковник. – Кто-то отрезал или отрубил ему голову и скинул в озеро. - Погоди, Галь, разве оно не замерзло, это озеро? – нахмурился Майский. - А вот это вы и проверите, хотя… - она критически оглядела компанию. – И вот кого мне посылать? В министерстве такое устроят, если узнают! Не успели похвалить, как… От всех алкоголем несет – за версту слышно. - Не от всех, - отозвался Котов. – Я могу поехать, Галина Николаевна. Я не пил – за рулем. - Я с ним могу поехать, - подхватил Сергей. – Галь, да я глотнул совсем чутка. Сейчас съем головку чеснока, и ко мне ни одна сволочь не подойдет! – он заржал. - Да по тебе и так видно, что ты навеселе, - усмехнулся Круглов. - Я могу поехать, - вступила в разговор Юля. – Я действительно совсем чуть-чуть выпила – слышно не будет. Почистить зубы, ментоловую конфетку и – вперед, - она улыбнулась. - Я против, - хмуро отозвался Лисицын, ругая себя, что успел расслабиться и не годится теперь для работы в полевых условиях. – Нечего тебе делать на месте преступления, и, по-моему, мы это уже обсуждали! Когда новость о беременности стала всеобщим достоянием, он первым поставил вопрос о том, чтобы изменить обязанности дражайшей супруги. Рогозина тогда поддержала инициативу Кости, против оказалась сама Юля. Округлив глаза до умопомрачения, она уже собиралась громко возмутиться, когда Лисицын твердо и четко ее опередил: - Я не говорю о том, чтобы ты сидела дома, - я помню, что ты этого делать не будешь. И я не требую. - Да еще б ты требовал! – успела-таки вставить разгневанная жена. - Хорошо – не прошу, - уходил от скандала по касательной Костя. – Я всего лишь хочу, чтобы ты не подвергала себя опасности. Вас обоих. - Так может, мне туалеты теперь мыть пойти в офисе? – быстрая, как стрела, опять успела высказаться Юля. – А что, безопасная работа! - Ну вот ты сама подумай, - сдержав эмоции, продолжал гнуть свою линию Лисицын. – Надо будет за преступником бежать или через заборы прыгать, или еще чего-нибудь такое. Как ты собралась это делать? А если преступник на тебя с кулаками кинется невзначай? Она замолчала, сжав зубы, долго испепеляла мужа взглядом, потом медленно обвела глазами притихших экспертов – никто не брал на себя смелость встревать в семейные баталии – и глухо процедила: - Ну что ж, раз я здесь больше не нужна, пойду искать себе работу в каком-нибудь цветочном ларьке – спокойном и безопасном месте! И она уже заспешила к выходу, но Лисицын перехватил за руку и молча вернул на место. Он открыл было рот, чтобы аргументировать свою мысль, но, заглянув в лицо, увидел на глазах жены слезы. Мужчина тяжело вздохнул и посмотрел на Рогозину. - Галина Николаевна, можно мы переговорим с Юлей с глазу на глаз? - Нужно, - быстрее начальства вставил Тихонов и тут же пробубнил: - Извиняюсь. Полковник кивнула, и Костя увел жену за собой в переговорную. О чем они беседовали, никто не знал, но минут через пятнадцать пара вернулась, и Лисицын озвучил итог: - С этого дня Юля не ездит на выезды и не принимает участие в спецоперациях. Она будет работать в офисе: допрашивать свидетелей и подозреваемых, участвовать во всеобщих переговорах, ведении дел и осуществлять всякую другую умственную, - подчеркнул он последнее слово, - работу. Галина Николаевна? - Юля? – в свою очередь поинтересовалась Рогозина, та молча кивнула. – Ну что ж, тоже вариант, - поразмыслив, решила полковник. - Значит, Котов будет в связке с Лисицыным, а Майский – с Кругловым. Как бы ни было любопытно коллегам, как Лисицын смог убедить жену отказаться от большей части своих любимых обязанностей, никто не посмел спросить супругов ни вместе, ни по отдельности. Рабочий процесс постепенно входил в свою колею: мужчины бегали по городу, женщины заседали в офисе, строя версии и координируя следственные действия на месте. Никто не скандалил, не жаловался и вообще – эксперты быстро привыкли к такому раскладу, словно так было всегда. И вот теперь, когда встал вопрос, кому же из выпивших коллег ехать на место преступления, Юля неожиданно предложила свою кандидатуру. Лисицын предсказуемо оказался против. - Костя, это не одно и то же, - на удивление спокойно ответила она. – Что мне может сделать труп? Совершенно очевидно, что убийцы там нет – там только местные опера и рыбаки. Никакой опасности, - она улыбнулась. - Все равно, - вяло сопротивлялся Лисицын, понимая, что жена права. – У тебя праздник завтра, там холодно, а у тебя нет теплой одежды, чтобы на морозе там торчать, и вообще… неправильно это! - Галь, да давай я поеду! – вновь подал голос бодрый Майский. – Я уже трезв как стеклышко. Лисицын прав – у дам праздник, что мы их дергать будем? А я гол как сокол, ты ж знаешь, меня никто не ждет, и поздравлять мне некого – я могу поехать и задержаться, сколько будет нужно. - Ну, если на то пошло, - вмешался Круглов, наблюдая нерешительность полковника, - я могу поехать вместо Котова. У него вон, - он кивнул на Скворцову, - праздник завтра. А меня, как и Серегу, никто не ждет… - он выразительно посмотрел на Рогозину, и она, не сдержавшись, вспылила: - Так, хватит! Устроили тут балаган: ждет – не ждет... Не путевку на курорт обсуждаем! – она сверкнула глазами, незаметно выдохнула, пытаясь успокоиться, и уже совсем другим голосом произнесла: - Поедут Котов и Майский. И смотри мне, - она погрозила последнему. - Так точно, товарищ полковник! – с готовностью отрапортовал Сергей. Рогозина лишь покачала головой, махнула рукой на привычные кривляния майора и вышла. Оставшиеся притихли. Продолжать отмечать настроения уже не было. Котов подошел к Скворцовой и негромко сказал: - Не знаю, когда вернусь. Возможно, буду поздно. Ты доберешься сама до дома? Ольга улыбнулась. - Конечно, не волнуйся. Попрощавшись с ней мимолетным поцелуем, Костя поспешил догонять Майского, который был уже на полпути к выходу. Антонова, довольно щурясь, подошла к подруге. - А что это он у тебя спрашивает, доберешься ли ты? Были случаи, когда не добиралась? – она вся обратилась в слух, и Ольга рассмеялась. - Не было, Валечка, не смотри так. Просто… - она запнулась, потом смущенно улыбнулась, словно ей было стыдно быть счастливой на людях, и поведала: - Он не спрашивает – он заботится. Любовь – это забота. - Мм, - промурчала Антонова. – А ты тоже так о нем заботишься? - Не так – он же все-таки мужчина. Валентина вдруг посерьезнела. - Слушай, я вот всегда думала, каково женщинам, когда их мужья на такой опасной работе? Если мы тут за коллег переживаем до чертиков, то уж за любимых… - Тебя потянуло на философию? – рассмеялась Скворцова. - О чем шепчетесь? – хитро подкралась к ним Юля. – Если можно знать, конечно. Ольга повторила ей вопрос Антоновой. - Вот расскажи нам ты, как яркий представитель жен оперов, - предложила Скворцова. - Ну… - Юля несколько замялась. – Я-то случай особый… Чтобы волноваться за человека, совсем необязательно быть его женой. Все ж намного раньше происходит… - И когда это раньше? – уцепилась за интересную тему Антонова, замечая, как Юля краснеет. – Нет, правда, когда ты поняла, что… волнуешься за Лисицына? – лукаво посмотрела на нее Валя. Та состроила гримасу, пыталась откреститься жестами, но, выпив пару бокалов шампанского, Антонова становилась как клещ – ее тянуло на милые женские сплетни, и отпускать такую интересную возможность поболтать о любви и романтике она не собиралась. - Ну… - Юля смутилась под этим хитрым пристальным взглядом. – Я вот не могу тебе сказать прям точно. Просто когда работаешь с человеком вместе, плечом к плечу, в одной связке, то так или иначе волнуешься за него, - уклончиво отвечала она. – Ну, как если бы это была часть тебя. Или нет, не так. Как в горах, знаешь, все завязаны одной веревкой, поэтому бдишь каждого… - Выкрутилась, - беззлобно усмехнулась Валя. - Да! – неожиданно просияла Юля. – У меня, знаешь ли, мозг натренированный – я же тут у нас умственной работой занимаюсь! И вообще, что ты у меня спрашиваешь – вон у Оли спроси, - теперь она хитро улыбнулась. – Она же у нас тоже без пяти минут жена опера. - Как это? – в один голос удивились Скворцова и Антонова, потом переглянулись, и Ольга усмехнулась: - Без меня меня женили. - Нет, ну а что, - Юле очень понравилась ее идея. – Бросила же ты свою Испанию ради Котова, а это о чем-то да говорит. И вообще, - она перешла на доверительный шепот, - скучно мне одной в декрете будет. Давай присоединяйся – будем вместе с колясками гулять и о своем, о женском, трепаться. А потом, когда я выйду на работу, будет, кому детей из сада забирать, ну, если я не успевать буду. Ты ж не откажешься помочь и захватить двоих вместо одного? Скворцова прыснула. - Сириусу больше не наливать. - Я выпила совсем чуть-чуть! – тут же возмутилась Юля. – И вообще, ты подумай-подумай. А то знаешь, как оно бывает: вдруг завтра потоп? – она уже снова улыбалась. - Если завтра потоп, то уже точно поздняк метаться, - отшутилась Ольга и под предлогом поиска закуски отошла к столу. Бросила Испанию? Да, наверное, так и выглядит со стороны. Мало кто обращает внимание, что раз в два-три месяца она исправно летает домой и продолжает писать диссертацию. Интересно, Котов также думает? После ее недельного отъезда перед Новым годом он позвал ее жить вместе, даже не позвал, а поставил перед фактом: мол, ты ко мне переезжаешь и все. Ольга тогда только рассмеялась, но поскольку сама очень соскучилась за эти семь дней, спорить не стала, лишь уточнила, почему это она к нему должна переехать, а не он к ней. - Потому что мне от меня ближе к работе, а ты работаешь и учишься из дома, - логически рассудил Костя, и в тот момент ей показалось, что, пока ее не было, он тщательно обдумал этот вопрос, взвесил все за и против и уже принял решение. Оставалось поставить ее в известность. Ольга тогда подавила в себе маленький червячок дискомфорта и позволила ему в один прекрасный день перевезти ее со всеми вещами к себе. Аккурат первого января. Котов заявил, что с новым годом он начинает новую жизнь. И было столько радости и энтузиазма в его словах, что Скворцова просто решила пустить ситуацию на самотек. Хотя бы на время. Ближе к ночи в контору вернулись Майский и Котов. Сгрузив лаборантам все, что могло претендовать на гордое звание улик, опера направились к Рогозиной. - Можно, Галь? – первым вошел Сергей. - Да, проходите, - кивнула та, жестом приглашая присесть. – Ну, рассказывайте. - Ну что, - начал майор, - рыбаки говорят, что решили перед праздничком наловить рыбки, чтобы было, чем стол накрывать, да и вообще. Озеро там замерзшее, да, говорят, что каждую зиму они там подледной рыбалкой промышляют. Ну они надолбили себе лунок побольше и сидят. Тут у одного начало клевать – он потянул удочку, а она тяжело идет. Мужики всполошились – решили, что там чудо-юдо рыба-кит на леске, и давай долбить, чтобы лунку шире сделать, - он помолчал, шмыгнув носом. – А там труп. Без головы. Ну че, вызвали полицию. Те – нас, когда увидели, что такое дело. - Получается, его скинули еще осенью, - рассуждал Костя, - пока было тепло и озеро стояло незамерзшее. - Галь, можно? – в дверях появилась Антонова. - Да, Валя, заходи. - У меня пока первые результаты, - патологоанатом села рядом с капитаном. – Труп пробыл в воде около месяца, я бы сказала, от четырех до шести недель. Точнее не могу – учитывая температуру воды… - она пожала плечами. - Так, а время смерти? – нахмурилась полковник. - Тогда же. Его убили и сразу сбросили в озеро. Голову отсекли чем-то острым, вроде топора. ДНК в нашей базе нет, отпечатки пальцев – не знаю. Тихонов там колдует. Если удастся их снять… Тело долго пробыло в воде. Что еще… Лет нашему утопленнику около тридцати, внутренние органы в нормальном состоянии – не больной, не алкоголик, не наркоман. Никаких шрамов или переломов, по которым можно было бы его опознать, тоже нет. Да, в крови снотворное. Я полагаю, что его усыпили, потом обезглавили и скинули в озеро. - Получается, что где-то в январе кто-то убил, выдолбил лунку и сбросил труп под лед, - строила картину преступления Рогозина. - Правильно – если бы не рыбаки, труп всплыл бы только весной. Преступник к тому времени мог спокойно все следы замести, - высказался Котов. - Валь, а какие-нибудь следы на теле – ну там побои или от веревок, скотча – есть? - Нет, Галь, ничего, - развела руками Антонова. – Труп чистенький. Одежда на нем приличная, хоть и недорогая. Типичный такой средний класс. - Кому ж он тогда помешал, этот средний класс? – хмыкнул Сергей. - Ну, знаешь ли, - отозвалась Валя. – Мы же не знаем, почему его убили. Может, он там наследник какой-нибудь, просто не успел обогатиться. - Или кто-то убрал его, чтобы этим наследством не делиться, - включился в обсуждение версии Котов. - Ну хватит уже, - недовольно махнула рукой Рогозина и хотела добавить что-то еще, но на пороге появился Тихонов. – Да, Иван, что у тебя? - Ничего, Галина Николаевна, - остановился он с противоположной от начальства стороны стола. – Его пальчики мы худо-бедно восстановили, но их в базе нет. Похоже, Люберецкие опера подкинули нам висяк. Амелина сейчас пытается выжать что-то из одежды, но, по-моему, это дохлый номер. Она вся обычная, никакого эксклюзива, да и пробыла в воде столько времени, что кроме озерной тины на ней ничего нет. - Значит так, надо поднять все объявления о пропавших за этот январь, - решила Рогозина. – По Москве и области. Нас интересуют мужчины, скажем… от двадцати пяти до сорока лет, любого социального статуса и экономического состояния. - Сделаем, - отрапортовал Тихонов и покинул кабинет полковника. - Ну что, - обвела коллег взглядом Галина Николаевна, – на сегодня все свободны. Тихонов найдет и распечатает адреса пропавших, и завтра надо будет начать методично обходить родственников и собирать у них ДНК, чтобы установить, чей труп лежит у нас в морге. - Нам вдвоем? – уточнил Котов. Рогозина вздохнула, понимая, что именно хочет узнать Костя. - Галь, давай я Петровича дерну, - тут же предложил Майский и подмигнул капитану. – Праздник завтра все же. А тут – дело молодое, ну что мы, звери, что ли. - Значит так, езжайте сейчас домой. Я дождусь результатов от Тихонова, и там видно будет. Может, придется всех срывать, а может, ты и один справишься. - Не, Галь, ну одному-то скучно, - протянул Сергей. - Майский! – возмутилась Рогозина. – Я тебе не про увеселительную прогулку говорю! - Не, ну это-то все понятно, но все равно, - обезоруживающе улыбнулся тот. - Спокойной ночи! – выразительно попрощалась с коллегами Галина Николаевна, и те, поняв намек, повставали со стульев. - Что сказала Рогозина? Амелина сидела на своем рабочем месте, повернувшись лицом к выходу из лаборатории, - явно ждала коллегу. - Велела искать всех пропавших без вести мужиков от двадцати пяти до сорока лет, - ответил Тихонов, плюхаясь на свой стул. – А у тебя есть что-нибудь? – не глядя, спросил он. - Нет, увы, - Оксана пожала плечами. Несколько секунд она смотрела на затылок поглощенного работой Ивана, затем выключила свой компьютер и направилась к вешалке – оставить халат на крючке. - Стоять, - скомандовал Тихонов, не отрываясь от экрана, стоило ей только снять с вешалки пальто. Девушка удивленно хмыкнула, ожидая продолжения этого интересного приказа. Иван подорвался с места, забирая листок из принтера, затем подошел к Оксане и потряс бумагой перед лицом. - Сейчас я вот это отнесу Рогозиной, и вместе пойдем. Не добавив больше ни слова, он помчался прочь из лаборатории. Амелина фыркнула и присела на краешек стола, перекинув пальто через руку. С одной стороны, ей хотелось дождаться – он бы проводил ее домой, наверняка опять бы нес всякую околонаучную ахинею по пути, чтобы только рассмешить, строил бы из себя умника и романтика в одном флаконе. А с другой… Оксана еще не забыла этот злополучный поход в начале ноября, когда она пошла у Ивана на поводу и согласилась провести несколько дней и ночей в густой чаще среди десятка незнакомых людей. Девушка невольно улыбнулась, вспомнив выражение лица Тихонова, когда он увидел ее в спортивной экипировке и с рюкзаком за плечами на железнодорожной платформе. - Тебя прям не узнать, - фигурально подобрал он тогда челюсть с пола, и Оксана не удержалась от подколки: - А ты думал, Ванечка, что я в поход пойду в мини-юбке и на шпильках, да? Иван не ответил. Вскоре подошли и другие участники мероприятия. Амелина отметила, что они действительно все разбиты на пары – шесть девушек и шесть парней. Ребята быстро перезнакомились, завязалась тривиальная беседа о погоде и природе. Под это дело и подошла электричка. За два часа в пути Оксана успела понять, что для всей компании Тихонов просто программист, а она – его коллега. Никто не знал, где именно они работали, и в принципе такое положение вещей Амелину устраивало. Отдыхать – так по полной. Здесь она была просто девушкой, одной из многих, не лейтенантом, не экспертом. Оказавшись на месте, до которого пришлось еще полтора часа топать пешком по пересеченной местности, Оксана впервые почувствовала благодарность к Тихонову: вокруг было так сказочно красиво, что она готова была остаться на всю неделю, а не только на две ночи. Группа углубилась в лес и вышла на пригорок, окаймленный с двух сторон березами и соснами. Внизу неторопливо бежал веселый ручей – источник пресной воды, впереди за верхушки вдалеке растущих елок пряталось послеполуденное солнце. Птички что-то чирикали о своем, ветер пел в травах и гонял павшую листву по склонам. - Нравится? – довольно заметил Иван, подходя к ней, застывшей на краю полянки. - Красота! – мечтательно выдохнула Оксана, шумно вдыхая вкусный лесной воздух. - Я знал, что тебе понравится, - самодовольно отозвался Тихонов, но ей было слишком хорошо, чтобы подкалывать его. – Народ палатки ставит. Пойдем – надо выбрать место. Девушка послушно вернулась к группе для обсуждения расположения лагеря… - Оксана! Эй! Ау! Амелина словно очнулась: перед ней стоял Тихонов и махал руками, пытаясь привлечь к себе внимание. - Что? – она оглянулась по сторонам, приходя в себя и вспоминая, что находится в родной конторе. - О чем задумалась? – улыбнулся Иван. - Не твое дело, - хмуро огрызнулась девушка. – И вообще, я ждала тебя, чтобы сказать, что одна пойду домой. - Ну да, - крякнул Тихонов. – У нас тут маньяк, возможно, появился, который ни за что ни про что народу голову сносит, а она ночью одна домой собралась идти. Ну давай-давай, - хмыкнул он. - Какой маньяк? – испугано вытаращила глаза Амелина. - Какой-какой… обыкновенный! – нехотя ответил тот, запульнув свой халат на вешалку. - Нет, Вань, правда, что ли? Еще такие случаи были? Тихонов усмехнулся, молча напяливая куртку, потом подошел к девушке и забрал у нее верхнюю одежду. - Случаев не было, - он галантно раскрыл пальто и, наблюдая, как настороженно Оксана засовывает руки в рукава, добавил: - Но всегда могут появиться. Мы же только взялись за это дело. Он развернул девушку к себе лицом и быстро застегнул пуговицы. Амелина была слишком потрясена версией про маньяка, чтобы спохватиться вовремя и взять ситуацию в свои руки. Пользуясь моментом, Тихонов обнял ее за плечи и повел домой.