Среди миндальных деревьев

Прекрасно быть ребенком – живи себе в воздушных замках да мечтай о всяком волшебном и ни о чем не беспокойся, пока что за тебя несут ответственность взрослые. Даже когда входишь в возраст подростка, можно позволить себе побыть дурашливым и чуть легкомысленным – у тебя все еще есть родители, которые обеспечивают тебя и заботятся. Но порой обстоятельства складываются так, что приходится взрослеть очень рано, чуть ли не мгновенно, выкарабкиваться из розового киселя и принимать на себя отрезвляющие ушаты ледяной воды, на которые жизнь не скупится. Рин была одной из тех, кому пришлось обойти стороной безоблачное счастливое детство, реальность будто сказала ей: «Эй, детка, тебе не повезло вытянуть несчастливый лотерейный билет, так что – борись!». И с этих пор на девочку валилось просто все, что могло свалиться: сначала у них с братом умерли родители, но в детдом их не забрали, потому что у них была тетка – преотвратнейшая женщина, которой плевать на племяшек, но выплаты за усыновление от государства сделали свое дело; потом выяснилось, что ее любимый брат, единственный родной ей человек, болен лейкемией, на лечение которой требовались немалые деньги, но у юной Кагамине их просто не было. Блондинке было все равно, что их не любят в новой семье – крыша над головой есть, с голоду не подыхают, и это главное, но новость про болезнь выбила ее из колеи и стала отправной точкой к окончательному и бесповоротному прощанию с худо-бедным, но детством и вступлению на скользкую дорожку добывания денег, которые в силу возраста она законно зарабатывать не могла. Воровство, мошенничество, шантаж, аферы, распространение наркотиков – ей некогда было думать о морали, жизнь ясно дала понять, что здесь каждый сам за себя и помощи ждать неоткуда. В общем-то, был еще один довольно простой путь – проституция – мало ли на свете извращенцев-охотников до гибкого, несформированного и беззащитного детского тела, которые могли отвалить нехилую кучу денег, но даже у отринувшей мораль Рин были свои принципы, и она думала, что лучше сдохнуть, чем нарушить их. И словно в издевательской иронии ей поразительно везло ни разу не попадаться. Брат же ни слова правды не знал о том, откуда у сестренки берутся деньги на лечение. В конце концов, меньше знает – крепче спит и нервы не трепет. Спустя несколько лет такой беззаконной жизни, за пару месяцев до исполнения четырнадцати лет, когда можно было устроиться на работу, Кагамине решила совершить вылазку в один цветочный магазин. Дождавшись, когда свет в магазине погаснет, полностью уверенная в своей неуловимости, она незаметно пробралась в помещение, тихо вскрыла кассу и быстро ее вычистила и уже хотела праздновать очередное удачно завершенное дело, как ее в буквальном смысле поймали за руку. В ту секунду Рин проклинала все, что можно было проклясть – себя за то, что попалась, хозяина за то, что не ушел еще, высшие силы за то, что не помогли. Но порой судьба, которую девочка считала той еще сукой, подкидывает ложку меда в бочку дегтя – вот и свела блондинку с нужным человеком. Флорист смотрел на нее долго и пристально, въедливо, прощупывая изнутри, любой другой от такого взгляда давно бы отвернулся, но Рин не страшилась. А мужчина увидел в ее глазах невообразимую смесь из тоски, отрицания, обиды, злости, боли, решимости и целеустремленности – настоящий коктейль Молотова. Это были глаза человека, которому в жизни пришлось с многим столкнуться и выдержать. Это были глаза ребенка, которому пришлось рано повзрослеть. Внутри Кагамине Рин он разглядел примулу, которая никогда уже не расцветет.