Среди миндальных деревьев

XVI век – закат эпохи вокоу, когда как таковые пиратские команды почти все уже распустились, но угроза набегов все еще оставалась. Камуи Гакупо – капитан одной из таких команд, которые все еще держались на плаву и периодически брали на абордаж то или иное судно. С захваченных кораблей уносили все, что не прибито и продавали на черном рынке, а особо возмущающихся кормили пулей (разумеется, из наворованного у европейских судов огнестрельного оружия). А порой даже людей на рабовладельческих рынках выставляли, если те выглядели более менее богато, или выкуп требовали – эти толстосумы никаких денег не пожалеют, лишь бы шкуру свою спасти. В общем, корабль «Ярость Сусаноо» нагонял страх на все суда, даже пиратские. Капитаны часто выбирают себе добычей хорошеньких барышень для развлечения, простых служанок иль познатнее особ – не важно, но потом, стоит достичь контрабандистского пристанища, все равно продают. На португальском судне (только-только начались контакты Японии с европейскими странами), на который совершили очередной набег пираты «Ярости Сусаноо», была как раз такая – белокожая, розоволосая, голубоглазая, в дорогом европейском платье цвета сиреневой акации, короче – благородных кровей. Гакупо думал, что она будет, как все предыдущие, кисейной и истеричной, но девушка не проронила ни единой слезинки или страдальческого нытья. Когда он утащил ее к себе в каюту с вполне определенными целями под неодобрительный гомон команды (который, впрочем, прекратился, стоило гаркнуть погромче да позаковыристей), она смотрела на него внимательно и изучающе, ее взгляд словно спрашивал «Ты действительно хочешь это сделать?». Даже когда она начала говорить, это были не мольбы о пощаде, а дипломатическая беседа. Весь настрой сбила, чертова женщина. Вернее, Лука, как она его поправила. Ну точно странная, раз еще замечания ему делает. По правде говоря, Камуи сам из таких – знатных, в смысле. Точнее, был им, пока в пятнадцать лет его самого не украли точно так же с судна богатого дайме. Судьба у него была не самая завидная – либо он носится у них, как раб, с последующей продажей, либо сразу на корм рыбам. Жить ему хотелось, так что пришлось выбрать первый вариант. Да вот только пираты ему какие-то нетипичные попались, человечные какие-то – время шло, а его все не продавали, даже более того, он и рабом-то себя не ощущал. После смерти капитана, команда распустилась, а Гакупо сколотил свою, переименовал корабль и продолжил плавание, и за несколько лет «Ярость Сусаноо» обрела свою угрожающую славу. Но так получилось, что дворянин, пусть который и получил образование всего до пятнадцати лет, в нем не умер, и сейчас сквозь накипь суровой пиратской жизни рвался навстречу равной себе. А фиолетоволосый капитан просто капитулировал, не желая сопротивляться. И пусть женщины на корабле к беде, он в эту примету готов перестать верить. Только главное, чтобы команда ничего не заподозрила – бунт поднимут, оглянуться не успеешь. Встав на якорь в очередном порту, пираты «Ярости Сусаноо» разошлись по пабам да тавернам, и до утра можно было быть уверенным, что никто не явится неожиданно. И только тогда Лука смогла спокойно выйти из капитанской каюты и вздохнуть полной грудью. Сняв неудобные туфли, она села на борт, свесив ноги над морем. Голубые глаза задумчиво смотрели на лунную дорожку, отражающуюся на воде, и слушала она только шум океана и бьющихся волн. Рядом с ней стоял, опершись о тот же борт, Гакупо. Его же взор видел яркие огни портового городка, а уши улавливали какофонию звуков ночной жизни. Но оба они чувствовали сладкий, едва ощущаемый сквозь пропитанный рыбой и солью воздух, запах акаций, приносимый ветром с берега. Ни юноша, ни девушка не говорили ни слова, но легкое касание пальцами рук казалось им куда красноречивее и интимнее.