небеса знают, как низко мы пали

      Здравствуй, Луи. Моя история началась в штате Аляска, в Умиате — самом холодном и мерзком городе США. Погода там, одним словом, была отстойная. Мне не нравился холод, когда руки замерзали до синевы; серые безликие здания и пустые улицы, а самое главное — люди. Какие могут быть глаза у людей, которые живут в вечном холоде? Пустые. Такие же и у меня. Рисовать я люблю с детства. Между прочим, когда я была в младших классах, мои рисунки были самыми лучшими. Мама и папа гордились мной, говорили, что я стану художницей. Они говорили это при моей учительнице, всё время улыбались и хвалили меня. Тогда я была счастлива, но знала, что как только мы придём домой, они тут же начнут кричать. — Ты не должна заниматься этими глупыми вещами! А я не слушала. Продолжала рисовать мелками в шкафу, светя папиным фонариком, который «одалживала» у него на время. Этот фонарик лежал в подвале, где всегда было темно. И мне всегда казалось, что там кто-то есть. Я чувствовала, что за мной наблюдают. Это была точно не мама с папой. А ещё я рисовала на стенах, за что меня били родители. Вообще, они часто меня били. Рисовать я любила всё, что вижу перед собой. А сейчас предо мной они, их-то я и рисую. Они были и в подвале. Но меня снова не понимают. Говорят, что нет там никого. Но я же знаю, что они есть. Я же не сумасшедшая. Музыку я тоже люблю. Часто слышу, как кто-то включает радио и слушает джаз. Джаз я люблю, нет, не танцевать, а слушать. Они не любят, а я люблю. Они говорят, что мне нужно больше разговаривать с ними. А я больше не хочу. Они обидели меня. Мне нравится запах свежей крови. Он очень приятный. — Фэй, милая, что ты делаешь? — я сидела на холодном полу и рассматривала, как с моего пальца капли крови падали на пол. Они падали медленно, но быстро разбивались о твёрдую поверхность. Ко мне подошла заботливая медсестра, имени которой я никак не могла запомнить. То ли Амелия, то ли Жаклин. — Это я, Тереза. Фэй, поднимайся, — она подхватила меня за локоть и быстро подняла на ноги. — Откуда у тебя нож? Я не хотела говорить ей, что «одолжила» его у неё, пока она не видела, поэтому промолчала. Она забрала его у меня, и я больше не могла вдыхать приятный и очень знакомый мне запах свежей крови. Я пыталась выпросить у неё, но она говорила, что это опасно. Потом она исчезла. Я не знаю куда, но они сказали мне, что она решила уйти. Почему Жаклин ушла? Меня сложно не заметить. Я никогда не любила много внимания, а сейчас его слишком много. Когда я была в девятом классе, моя подруга предложила мне покрасить волосы в ярко-голубой цвет. Весь мой день сопровождался противным запахом лака для волос и краски. А вечером я засыпала под крик моей матери о том, что я паршивая дочь. Перед этим меня побили, но больно мне уже не было. Они делали это слишком часто, и я перестала чувствовать боль. И душевную, и физическую. Луи, будь осторожен. Они сзади.