Магия крови

Запахи кофе и корицы витали в доме. Сонные Дэн и Эмма, увидев дочь, едва смогли удержать чашки в руках. — Эмма, куда делась наша дочь? И что это за красавица посетила наш дом? — едва справившись с удивлением, поинтересовался Ден. — Папа, мама, что за изумленные лица? – лукаво улыбнулась Гермиона. — Я просто посетила парикмахерскую. Правда, мне идет? — Дочка, тебе действительно так больше идет, ты стала настоящей красавицей… и такой взрослой, — вздохнула Эмма. — Нет, я так не согласен, верните мне мою маленькую девочку, — весело запротестовал Ден. – Мне же сегодня придется купить ружье, чтобы отгонять женихов от дома. Смех разлился по столовой, со звоном отражаясь от стёкол и посуды. — Милая, мы тут с мамой подумали, — улыбнулся похорошевшей дочери Грейнджер-старший. — А не съездить ли нам отдохнуть, например, в Италию: Рим, Венеция... — Отличная идея, — одобрила дочь, внутренне напрягшись. - И я бы с радостью составила вам компанию, но меня пригласили в гости Джинни Уизли и ее мама. Я поеду к ним, очень соскучилась по друзьям. А вы езжайте, не стоит отказываться от поездки из-за меня. Тем более что вы давно хотите в отпуск. Ден с женой переглянулись, и Эмма кивнула. — Хорошо, доченька, тогда мы уезжаем в пятницу, сегодня же купим тур. Но ты, пожалуйста, обязательно договорись с подругой, чтоб не сидеть тут одной в четырех стенах. — Мамуль, я сегодня же напишу им. Тем более сова прилетела от Гарри, попрошу ее занести письмо и Джинни. Поднимаясь к себе, Гермиона уже разрабатывала план, как отвертеться не только от поездки с родителями, но и от Норы. Не до гостей сейчас, очень много дел. Написав письмо Гарри и в Нору, юная интриганка позвала своего эльфа и приказала перенести себя домой. Родовой дом ментально приветствовал ее, даря радость и спокойствие. Гермионе предстояло создать материальную иллюзию мистера Уизли, для чего ей нужна частица мага, добровольно данная кровь мантикоры, пыль кости дракона и довольно утомительные ритуалы. Пыль была в лаборатории дома, а вот мантикору предстояло разбудить и уговорить дать кровь – не самое простое дело. Особняк после обряда принятия рода подчинялся своей хозяйке полностью, и она знала уже, что скульптуры в саду – погруженные в магическое оцепенение животные. Проблема была не в том, что разбудить не проблема, а в том, как потом все вернуть назад. Решив, что от одной мантикоры проблем не будет, Гермиона вышла в сад и погладила скульптуру по носу. Увеличившись раза в три, чудовище сладко потянулось. Зверь был огромным, величиной с лошадь, и лохматым, как собака. В пасти три ряда острых зубов, намного больше львиных. На магичку смотрели серо-голубые, совершенно человеческие с виду глаза. Львиные лапы довольно потянулись и выщелкнули длинные когти, а на конце хвоста блеснуло огромное – почти полметра в длину — жало, смертельное, как у скорпиона. И это был не единственный сюрприз для того, кто рискнёт познакомиться с мантикорой. Под главным «оружием» у зверушки растет множество других жал поменьше, которые мантикора способна пускать, как стрелы, поражая цель на расстоянии. — Как же долго я спала, муррр, — зевнула странная кошка. – Ух ты, очередная Медоуз, надо же. Гермиона, похолодев, таращилась на мантикору, не зная, что сказать. А та продолжала резвиться: — Неужели решилась взять фамильяром достойную спутницу? — чуть кося взглядом на девушку, хрипло вымурлыкивало чудовище. — Мельчают поколения – то книзла, то собаку возьмут. Скучно. А ты молодец, что меня разбудила. Я так-то очень добрая, когда сыта. А сейчас очень кушать хочется. Гермиона сглотнула, оцепенев от сотворенного, и едва не сбежала. «Как же я могла забыть, что первый, после принятия рода, разбуженный зверь становится фамильяром? Вот тупая! И что мне с ней делать? Я же не помню, чем они питаются! Кошмар! О, эльф, точно! Эльф всяко знает, чем ее кормить! Ой, блин, а ритуал привязки надо сейчас проводить, иначе потом будут проблемы», — мысли перепуганными тараканами носились в голове, натыкаясь друг на друга. От волнения натворившая дел магичка даже прикусила губу. — И скажи этому тупому эльфу, что я буду свежую оленину. Принесет вчерашнюю – сожру его, — словно отвечая на панические размышления, лениво мурлыкнула мантикора, снова потягиваясь. — Ты читаешь мои мысли? – оторопела хозяйка фамильяра. — Разумеется, — высокомерно ответила мантикора. — И уже жалею, что похвалила тебя. Значит, считаешь, что случайно так получилось? Запомни, молодая Медоуз: в мире магии почти не бывает случайного. Так что я твой фамильяр по велению магии. Режь уже палец, капни крови мне на нос, и, конечно, я дам тебе своей крови. В колбу в твоем кармане. Чудище ухмыльнулось: — И да, людей я не ем, сказки это. Предпочитаю молодую оленинку или свининку, можно обжаренную и со специями, мурр, но с кровью обязательно, ненавижу сухое мясо! Гермиона проколола палец ритуальным ножом, который теперь носила с собой постоянно, и капнула кровью на нос зверю. — Как насчет имени, есть? Или надо нарекать? – с трудом справившись с собой, спросила девушка. — Ну предлагай, мне интересно, — лениво мяукнула хвостатая язва. — Магди, Аверн, Айб, Айге, – торопливо принялась перечислять Гермиона все известные ей подходящие варианты. — Ух, кельтские… Всегда хотела такое, пусть будет, но чтоб с муррчанием. — Мор, Моран – пойдет? — Моррран — пойдет, а теперррь зови эльфа! Две тыщи лет не ела... И ты угадала, подруга, так меня звали. Кровь лучше брать за ухом – там кожа тоньше, часа через два пропилишь этой ковырялкой... муфр, фирр, ррф, — смеялась ехидная киса над девушкой, падая на брюхо посреди аккуратного газона, — кушать тут буду, красота тут. Гермиона позвала эльфа и под бдительным присмотром гурманки выдала распоряжения об обеде, эльф поклонился, стукнувшись головой об дорожку исчез, а девушка полезла на загривок Моран добывать окаянную кровь. Моран, не торопясь, доедала оленя, а Гермиона наконец прорезала ей шкуру, торопливо подставив склянку, и начала собирать кровь. — Ты бы сразу ведро принесла, — ехидничала кошка. – А то каждый раз, как тебе понадобится моя кровушка, будешь опять пытать меня щекоткой, я, между прочим, два раза чуть не подавилась, и чем – вырезкой и печенкой. Так что цеди ведро сразу да ставь под заклятие. Опешившая девушка трансфигурировала склянку в большую стеклянную банку, а Моран напряглась, и кровь вместо капелек, стала вырываться из ранки фонтанчиком. — И ждать я тоже не люблю, — перечисляла мантикора. – И терпения у меня нет, а вот догонять и пинать – любимое занятие. Гермиона совершенно другими глазами осмотрела свой сад: гарпия, пегас, див, феникс, ифрит, ангх, гиппогриф, химера, цербер, грифон, сфинкс, гидра, десяток разнообразных драконов от легко узнаваемых восточного дракона и хвостороги до полностью неизвестной кристаллической фигурки, птица Рух, разнообразные змеи, гигантский скорпион, несколько видов пауков. «Да тут армия существ», — подумала она. — Да, подруга, у всех нас договор с родом Медоуз, — подтвердила её предположение наглая кошка, нимало не смущаясь чтением мыслей хозяйки. — И в случае нападения они порвут нападающих на кучу маленьких нападавших. Твои предки были нормальными людьми: все, кто тут находится, обязаны им жизнью. Тут слишком маленькая территория скрыта, чтоб жить всем одновременно, вот мы и решили, что будем фамильярами Медоуз. Юные маги часто будили нас просто так. Это тоже приятно – размять косточки, покушать, поваляться на травке, погонять эльфов из соседнего леска. Красотища. Папа твой тоже фамильяра хотел, феникса, да еще и ритуал привязки собирался провести, а не дружбы. Как его глазик, не восстановился? — Нет, с искусственным ходит, — ответила Гермиона. — И я не считаю его отцом. — Слышишь, Гарман, метко клюнул, нет глазика, — проорала мантикора. Девушка увидела, как каменный феникс шевельнулся и довольно прикрыл глаза, застыв опять скульптурой. — А у мамы кто был фамильяром? — спросила она. — Лайзгорн, сумеречный пес. Его тут нет, он свой долг до конца отдал, с твоей матерью вместе не вернулись домой, — расстроенно протянула мантикора. — Слаб он в бою, сумеречный пес разведчик, не боец. Больше таких нет, наверное, даже у Медоуз он последним был. А за грань давно никто не ходит, слабы маги стали. Меня-то даже вашей авадой только оглушить можно и то если маг сильный. Мечей из проклятого металла давно нет, вот они для меня –смерть. — Но это ведь легенда, про демерил? Или нет? – нешуточно удивилась Гермиона. — Легенда, конечно, — фыркнула наглая кошка, потягиваясь и впиваясь когтями в землю лужайки. – А как ты думаешь, сколько лет прошло с момента основания рода Медоуз? — Я еще не нашла этой информации, — виновато потупилась глава рода, — Но источники сходятся к временам основателей... — Муфрр, муфрр, муфрррр, — скинув с себя девушку и перевернувшись на спину, мантикора ржала и каталась по газону, молотя лапами по воздуху. – Ох, ничего смешнее с рождения не слыхала, мурф, аж есть захотелось. Душа наивная, тот оболтус в холле, Эрик, прославился тем, что стал первым изобразившим себя на коже минотавра, вдохнувшим жизнь в рисунок. Попроси его меч свой достать при случае, муфррр, демериловый – будь он проклят, муфрр. Он шумер, род Медоуз уже насчитывал не один век, когда атланты заигрались магией и сгинули, оставив изгнанного Мерлина. Муфррр... Вон Амистохиделя, сфинкса, разбуди, поспрашивай, как пирамиды строились, муффрр, необразованная молодежь. Каждый раз одно и тоже. Эй, эльф, умиротворяющий настой волоки, вересковый, хозяйка того, маленечко сомлела. И мне тоже бочонок настою. Ты думала, маги во времена Мерлина появились, что ли? Вечером, в лаборатории, доваривая зелье из принесенной домовиком мантии Артура Уизли и остальных ингредиентов, периодически прихлебывая из кубка вересковый мед, Гермиона пыталась осознать и принять услышанное. Дом, смотревший на это уже не в первый раз, наслаждался, купаясь в волнах магии, изливавшейся из девушки, заботливо собирая излишки и направляя в полупустые накопительные кристаллы. Пятнадцать лет отсутствия хозяина в доме сказались не лучшим образом на резервах. Хозяйка разбудила мощное магическое существо, теперь и оно, как окончательно проснется, поможет дому. А хозяйка сильна, очень сильна, три подряд всплеска магии почти восстановили первый кристалл. Дом знает, когда собрать излишек, а когда помочь резервом магу, для того и строили его, и разумом наделяли. Доварив мантию, Гермиона решила взять в качестве носителя образа одного из своих эльфов. Запихнув его в кокон магии имитирующий ауру, закрепила получившуюся магическую конструкцию ритуалом подобия, и приказала домовику прийти за ней с утра в день отъезда родителей. Запасшись парой книг в библиотеке, отправилась камином в Гринготс за описаниями ритуалов гоблинов и посетить свой сейф. В кабинете Роздорнака, помимо хозяина, обнаружился директор Рогнарок. С почтением поприветствовав обоих, девушка в сопровождении первого оправилась к своему сейфу, а директор, раздав срочные указания – собрать описания ритуала — вздохнул с облегчением. Скоро он вернется в свою кузницу, наконец-то. Уж слишком устал быть на виду. Гермиона, стоя на каменном выступе, наблюдала за снующими тележками, изредка везущими бледно-зеленых магов. На любой уровень уже давно вели лифты, но вредные гоблины просто издевались над хилыми и слабыми физически магами, получая искреннее удовольствие. Да и с чего бы им пересаживаться ради людей на лифты, если сами гоблины, как истинные подземные жители, любили кататься на тележках как одержимые? — В гоблинских поселениях гонки на них проводятся, — кивнув на тележки, поведал клиентке Роздорнак. — Победитель чемпионата поселений становится младшим служащим банка. Пойдемте, нам еще четыре пересадки делать, прямой дороги до тех сейфов нет. Снова однообразные пешеходные туннели и лифты. Полезную магичку мучить, сажая на тележку, никто не стал, так что добрались до сейфа с комфортом. Одновременно прислонив ладони к двери, Гермиона и Роздорнак зашипели от боли, но не отдернули руки: о том, что будет больно, предупредил гоблин по дороге. На сейфовой двери стоял блок авторства матери Гермионы, и после смерти Доркас снять его можно было только так – отдавая кровь. Процедура неприятная во всех отношениях, ибо сопровождается усиленной болью. Такой маленький каприз одного из предков Гермионы со стороны рода Медоуз. Наконец дверь открылась со щелчком, и перед Гермионой предстала небольшая пещера. С порога, ее взгляду открылись полки заполненные разнообразными магическими вещицами пять сундуков с золотом. — Здесь всё то из охотничьего домика, что в последние годы, до смерти Леди Доркас, министерство признавало темными артефактами. Поисковые кристаллы, накопительные боевые пояса, пять амулетов адского огня, погодная сфера, кристаллы истины, амулеты призыва элементалей: два водных, четыре огненных, кресло сна без сновидений, амулет скрытой поступи, боевой доспех из кожи зеленого дракона, — начал зачитывать список гоблин. – Впрочем, ничего особенно ценного тут нет и никогда не было, ну и, естественно, деньги, 47356 галеонов и 15 сиклей — не самое большое состояние. Полный список на двери — махнул рукой он. Кстати, Ваша мама сдавала в министерство ту же рухлядь, что и сюда засовывала. Только перед сдачей портила до невозможности. Вредная она была – жуть. Министерские обижались. Медоуз всегда были странными, и денег им не надо, и за артефактами не охотились, нам помогали, защиту держать да овощами торговали. И у Вас, леди, в глазах презрение было видно, когда я список читал. Не интересует Вас содержимое сейфа. Я вижу, старый уже, опытный. И те 60 000 тысяч, что за ритуал положены, вижу, тоже не интересуют. Знаете, я только сейчас понял, что Вы истинная Медоуз. Гермиона усмехнулась: еще бы ей относиться к деньгам по-другому, да миллилитр крови Моран стоит в два раза больше, чем куча артефактов в хранилище, а яд с ее жала и того дороже. Она нежно погладила брошку мантикоры на мантии. Своенравная Моран не отпустила ее одну, само собой. Увидев это, гоблин вздрогнул и попятился. — Леди Медоуз, ваша брошь живая, это же... о боже(всемогущий великий кузнец ну или шахтер, или воин, божества есть и у гоблов)... — Не волнуйтесь, Роздорнак, мы тут с миром, и моя брошь никого не обидит, — перебила его девушка. Гоблин выдохнул, но страх его никуда не пропал – слишком хорошо он знал, что может существо с броши. — Что ж, я думаю, сквозной кошелек с привязкой к сейфу будет кстати, давайте поднимемся в ваш офис, Роздорнак. Наверное, записи по ритуалу уже готовы, я посмотрю их и скажу, когда смогу его провести. — Жаль, что мясо у гоблинов жесткое и противное, этого бы я сожрала, слишком много знает, — раздался в голове Гермионы голос Моран. — И про проклятый металл знает, и про Медоузов в курсе. Мррряу, точно сожрала бы, если б кто-то мир не пообещал. Ну да не вечер. Гоблину явно не показалось, что брошь проходящей мимо Гермионы сверкнула на него глазами и облизнулась. — Только посмей рассказать кому-то хоть что-то. Найду и буду откусывать по сантиметру, — услышал Роздорнак ментальный шепот. — Ты правильно догадался, гоблин, а прадеду своему передай: пусть готовится, я за ним скоро приду. — О, мать Земля, фамильяр Моран, — догадался побледневший Роздорнак. – Ох, что будет… Поднимаясь на лифте в офис, Гермиона, напевала себе под нос чернушную маггловскую песенку и щелкала в такт пальцами. Вдруг, она замерла: такое поведение для нее нетипично – смотреть на испуганного гоблина и петь про кишки врагов на вертелах. — Моран, стерва, заканчивай вмешиваться в мое ментальное пространство, — шикнула на наглую кошку девушка. — А ты не расслабляйся, а то растеклась вся, — огрызнулась та. – Если забыла, ты у гоблинов, а не дома. — Думаешь, мне что-то в этом месте угрожает? — Сейчас нет, но это гоблины. Они всегда только за себя. Осторожность – залог длинной жизни. — Я поняла. А что это Роздорнак жмется по углам и косится на нас? – полюбопытствовала Гермиона. Моран довольно фыркнула в её голове. — Да там история была… давно… Его дедулька меня повстречал на очень узкой тропинке. Бегал он быстро, да и ранена я была, поэтому и внучку поведал обо мне, хотя я его предупреждала, чтоб без сказок детям на ночь. Придется навестить дедулю. — Моран, может, не надо? — Надо, милая, надо, гоблины должны бояться, тогда меньше проблем будет. Поверь старой, не раз драной кошке. Добравшись до офиса Роздорнака, Гермиона взяла со стола гоблина приготовленную для нее папку с документами и углубилась в описание ритуала. Роздорнак же, нервно постукивая ногтями по столешнице, наблюдал за ней. — Что ж, ритуал действительно сложный и энергозатратный, ингредиенты для зелья придется покупать. Надеюсь, старые поставщики найдут все нужное, — пробормотала Гермиона. — Банк все оплатит, согласно договору, — проскрипел гоблин. — Стой, стой, подруга! Давай-ка я тебе говорить буду, что надо этому засранцу сказать! – ментально всполошилась Моран. – А то договор изменили, в последний раз, когда я видела подобный документ, пунктов больше было. — Ну говори, — согласилась Гермиона. — Мне надо каждый месяц 100 килограмм мяса огнекраба, семь тушек саламандры, и ежедневно свежую тушу оленя-трехлетки. — Куда тебе столько? Ты же лопнешь, — ментально ответила хозяйка. — Не мне одной, нам зверинец наш будить надо, по очереди, а кормить его чем будешь? Я свою оленину не отдам. И еще одно требование: ритуальный грот поединков на осенний день равноденствия для меня и одного разговорчивого гоблина. — Ладно, ладно, уговорила, сейчас включим в договор. Гоблин с интересом наблюдал за внезапно замолчавшей девушкой: он понял, что фамильяр устроит очередные проблемы его народу. Озвученные пункты были приняты без обсуждения, договор подписали, назначив дату ритуала. Гермиона, выйдя из банка, поняла, что провозилась с делами до позднего вечера, и родители, скорее всего, волнуются. Вызвав от бара Ночного рыцаря, она доплатила за скорость и уже через две минуты стояла у родной калитки. Войдя в дом, поёжилась от удивленных взглядов родителей и мысленно дала себе пинка: мантия-то родовая, как готовила зелье, так и не переоделась, глупая. Темно-синяя рубашка, расшитая красной нитью рунной вязи, черные брюки с такой же вышивкой, синяя мантия с вставками кожи китайского огненного шара, сапоги для верховой езды из того же несчастного дракона. Нормальная одежда мага. Вот засада, опять придется врать. — Мам, пап, я была на тематической вечеринке, вот оделась по случаю, — выдохнула девушка наспех придуманную отмазку. — Как же зовут тот прогресс, который заставил нашу дочь пойти на вечеринку? — лукаво спросил Ден. — Просто подруга пригласила, Луна Лавгуд, она из нашей школы, — вдохновенно соврала Гермиона, слегка покраснев. Эмма и Ден, переглянувшись, ухмыльнулись. — И чем это от тебя так завлекательно пахнет? — целуя дочь, поинтересовалась мудрая Эмма. — О, мам, это, наверное, вересковый мед, — ляпнула Гермиона, тут же отвесив себе еще один мысленный пинок. На родителей напал ступор. — Я вот кувшинчик принесла для вас, — уразумев, что другого выхода нет и придется делиться, продолжила проговорившаяся дочь и достала из безразмерного кармана залитый воском кувшин. Разлив напиток по бокалам и попробовав, Ден изрек: — Ну что, любимая, будем считать нашу доченьку условно прощенной? Я и не мечтал, что когда-нибудь попробую легендарный напиток. Выдохнувшая облегчённо Гермиона ретировалась к себе в комнату, отказавшись от ужина под предлогом, что поела на вечеринке. — Ты чем думала, когда родителям мед отдала? — раздался в голове ехидный голос Моран. — Или ты специально? Братика или сестричку хочешь? Мед же не простой напиток, не зря про него сказки рассказывают. Так что жди месяцев через девять аиста. «Опять дел наделала, — подумала девушка готовясь ко сну. – «А хотя почему бы и нет, все равно я решила родителей из Англии выслать, вот и причина будет серьезная. И память подчищать не придется, как хотела изначально». С утра пораньше прибыл мистер Уизли, чтобы по просьбе Гермионы проводить Грейнджеров до Хитроу и забрать девушку в Нору. Перебросив сначала Эмму и Дена, затем Гермиону и чемоданы, Уизли вежливо отошел, давая родителям попрощаться с дочерью. Наконец Ден с Эммой пошли на посадку, а Гермиона и мистер Уизли отправились якобы в Нору. Теперь ничего не будет мешать общаться с любимыми книгами. - Наивная, — подумала Моран. — А я на что?